Среди чудовищ и ведьм (СИ)

Глава 8

Утро обнажило всю отвратительность комнатушки, в которой мы с Мадсом ночевали.

— Как спалось? — спросил он меня.

— Без сновидений и видений. Где это мы? — спросила я его, осматривая убогость обстановки.

По углам громоздилось тряпье, пыль покрывала пол таким толстым слоем, что наши с Мадсом следы отпечатались в ней, как в снегу. Странно, что нас за ночь не съели блохи.

— В борделе.

Он взглянул на меня с вызовом.

Эта информация не произвела на меня особенного впечатления.

— Я думал, ты будешь шокирована.

— Ты знаешь, как погиб король Этельред? Я имела несчастье наблюдать его смерть и то, что было до.

По мере моего очень обстоятельного рассказа брови Мадса несколько раз взлетели вверх.

— Занятно. Король наш был большой оригинал. Какие однако всплывают сочные подробности. Я вижу тебе лучше…

— Нет. Не лучше.

Бальтазар Тосса шантажирует меня жизнью моей сестры. Но он не учел, что его я вижу частенько. А теперь, я приложу все усилия, чтобы это происходило чаще. И потом постараюсь, чтобы его грязные тайны и разные секреты попали к его врагам. При первой же возможности.

Мадс кивнул и внимательно посмотрел.

— Думаю, завтрак не помешает в любом случае. Ты побудь здесь, а я спущусь и все принесу.

Я мрачно кивнула. Похоже, он всерьез опасается, что стоит мне выйти на улицу, как я брошусь к первым встречным стражникам или магам и потребую отвезти себя прямо к Бальтазару Тоссе.

Но Мадс вчера был прав, когда указал на коварство верховного мага. Нельзя возвращаться.

Сосредоточившись, я воспроизвела в памяти ненавистное лицо, а затем и весь образ целиком: мантию благородного пурпурного цвета, тяжелый медальон и холеные руки, украшенные перстнями.

А вдруг он сейчас говорит с Кристой. Имелся все же небольшой шанс, но…

Ория и другая, неизвестная мне старая ведьма склонились над Бьянкой.

— Она умирает, — сказала ведьма.

— Нет, — отрезала Ория, — Любовь слишком глубоко пронизала все ее чувства. Требуется больше времени.

— Как скажете, королева.

Ория потерла тонкими пальцами переносицу.

— Бьянка выживет. Ей нужно придать сил.

Ведьма презрительно фыркнула.

— Некоторые готовы умереть, ради своей любви. Вот она так и решила поступить.

— Тут я решаю.

Ория едва не сорвалась на крик, но быстро взяла себя в руки.

— Ладно, — процедила королева ведьм, — Что нам делать?

— Оставить ей ее любовь, может тогда, удасться спасти.

Старуха взяла из таза тряпку отжала и принялась обтирать лицо и грудь Бьянки. Девушка судорожно вздохнула, губы приоткрылись.

— Упрямая…

Ория отошла от кровати и принялась смотреть в окно. Она вглядывалась в туман, который вился и игриво закручивался, тек ручейками с ветвей деревьев.

На границе мелькнула и тутже растворилась фигура.

— Оставить ее любовь, говоришь.

Старуха несколько раз удивленно моргнула.

Королева ей ласково улыбнулась.

— А это возможно, — протянула она и сощурилась, — Иди, Грэтта, я ей займусь.

— Что? Собрать девочек, чтобы влить в бедняжку сил?

— Нет нужды. Я верну ей любовь.

Едва заметные брови старухи взлетели вверх, отчего на лбу кожа собралась складками.

— Вернешь? — переспросила она. Что ж… стоило попытаться сначала забрать, растоптать, уничтожить, выкорчевать, а потом раз и возродить.

— Ты сама предложила.

— Потому что я всегда за любовь. Без нее сердце становится сухим и черствым. Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Ория метнула на нее такой взгляд, что Грэтта попятилась.

— Думаешь, я никогда не любила?

— Это я так… глупость сказала. Совсем плоха стала, вот и болтаю всякое.

— Успокойся, Грэтта. Я не сержусь, — Королева ведьм улыбнулась, — Ты же понимаешь, что я хочу добра для всех ведьм. Но это так трудно. Некоторые не понимают, в чем это добро заключается. Они гонятся за отражением звезд в воде, когда могут достать эти самые звезды с неба и стереть их в порошок.

— Неразумные, как дети, — льстиво поддакнула старуха.

— Да. Прискорбно признавать. Вон даже ты. Столько лет пожила на свете, а все толкуешь про какую-то любовь. Что она тебе дала?

Старуха нахмурилась, пожевала губами и серьезно ответила:

— Скорбь. Но такова плата.

— Видишь. А разве скорбь не иссушает сердце, не делает его черствым? — Ория усмехнулась.

— Все так, королева, все так.

— Я хотела избавить ее от этого. Освободить… Но пока приходится идти на компромиссы.

Грэтта с прищуром смотрела на Бьянку.

— Ох, надеюсь, этот самый компромисс ее не убьет. А то совсем доходит… а тут компромисс. Я о таком колдовстве слыхом не слыхивала.

Ория рассмеялась. Искренне, весело.

— Иди, Грэтта. Отдохни. А я обо всем позабочусь.

Когда старуха ушла, королева склонилась над бесчувственной Бьянкой и прошептала:

— Что ж… ты так стремишься проверить, насколько зла любовь. Я дам тебе этот шанс.

Она зашипела и изо рта тонкой струйкой заструился туман. Он окутал лицо Бьянки словно тончайшая вуаль, а потом просочился под веки.

— Хочешь быть одурманенной — будь! Но все равно, катиться в бездну ты будешь на моих условиях.

Ория стремительно покинула комнату.

Сначала ничего не происходило. Бьянка оставалась неподвижной, а потом она заворочалась и со стоном открыла глаза.

Села. Огляделась. Потерла виски.

Постепенно к ее щекам вернулся румянец. Бьянка вздрогнула, как человек, который вспомнил что-то важное, о чем забыл. Она вскочила с постели и принялась торопливо одеваться.

В поисках башмаков ей пришлось хорошенько обшарить всю комнату.

Я следила за каждым ее движением. В них была грация и уверенность. Она была очень красива. Время проведенное под заклятием королевы ведьм, сделали черты лица Бьянки еще более утонченными.

Бьянка постояла около двери. Удостоверившись, что за ней не слышно никаких подозрительных шорохов, она рискнула выглянуть.

Никого.

Я с замиранием сердца следила, как она петляет по пустым коридорам замка, как выходит во двор и бежит по лужайке в сторону тумана.

Если бы Бьянка оглянулась, она бы увидела в окне Орию. Та наблюдала, приоткрыв занавеску. А рядом крутилась Грэтта.

— Только что помирала. И откуда только силы взялись? — ворчливо спросила старуха.

— Ты слышала, как говорят, любовь окрыляет. Вот и ее «окрылила». — Ория тонко улыбнулась.

А Бьянка скрылась в тумане.

Он был такой густой и белый, точно молоко. Бьянка сотворила в воздухе магический знак, туман нехотя всколыхнулся и раздвинулся, образуя узенькую тропку.

Ведьма пошла по ней, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. А внутри тумана шла какая-то скрытая жизнь. В нем что-то шумело, ворочалось, вздыхало и фыркало.

Тут левая «стена» тумана вспучилась и перегородила тропинку. Бьянка замерла, рассматривая белый пузырь, но не отступила. Она подняла руки и между кончиками пальцев пробежала искра.

С легким шипением «пузырь» лопнул и на тропинку шагнул высокий тролль. У него были миндалевидный разрез глаз, высокие скулы, очень острые кончики ушей, украшенные серебряными колечками. Синие волосы собраны на макушке в длинный хвост, виски же выбриты и на них синяя вязь татуировки.

Он взглянул на Бьянку и бровь удивленно взлетела вверх.

— Заблудилась, ведьмочка? — голос у него был грубый и вибрирующий.

Рука Бьянки безвольно упала вдоль тела, искра между кончиками пальцев погасла.

— Ты… — выдохнула она.

Я почувствовала, как по телу пробежала жаркая волна, целый клубок странных чувств. Острых, кипучих, буйных.

— Ты… — повторила Бьянка.

— Я… — насмешливо подтвердил тролль.

— Ты все-таки меня нашел.

— Да ты не больно то и пряталась. Что сбежать задумала?

— Нет. Я искала тебя.

Тролль недоверчиво фыркнул, улыбнулся, но глаза его остались холодными. Он явно ожидал от Бьянки какого-то подвоха, но та смотрела на него обожающим взглядом. Черты ее лица как будто стали мягче.

— Я знала, что ты придешь, — прошептала она, — Всегда знала.

Тролль выругался.

Решительно шагнул к девушке и взял ее под руку.

— Так. Давай-ка, ты, дорогая, отправишься в свое ведьмовское логово. Не нужны мне проблемы с твоей королевой, — губы тролля презрительно скривились, — Хватит с меня, что приходится…

Бьянка вырвалась.

— Не знаю, почему ты так себя ведешь! — Ее глаза метали молнии, — Я думала…

— Пошли! — тролль принялся бурчать себе под нос, перейдя на родное наречие, — Дурная ведьма. А чего интересно, ты ждешь? Что я оттрахаю тебя тут в лесу? Угораздило же попасть в дозор около этого «королевства».

Я напряглась. Вдруг сейчас, он даст подсказку, где же находится Белый замок. Но тролль покачал головой и грубо рявкнул на Бьянку:

— Переставляй ноги. Сидите за своей стеной, не лезьте в туман.

— Ты злишься. Я понимаю. Но самое главное, мы встретились.

— Вот радость-то.

— Если ты больше меня не любишь, тогда зачем пришел?

— Денек начался… с безумной ведьмы.

— У тебя появилась другая?

Ведьма почти зашипела.

Тролль хохотнул. И немедленно получил увесистый тычок в плечо.

В одно мгновение, он перехватил руку Бьянки, и девушка оказалась притиснута спиной к стволу дерева.

— Не смейся! — крикнула она, — Если ты… я… ее прокляну. А потом убью тебя!

— Уймись.

Его губы оказались близко.

— Зачем ты меня мучаешь? Тебе нравится заставлять меня ревновать, — Бьянка подалась вперед и поцеловала.

Поцелуй получился долгим, пока у обоих не кончилось дыхание.

— Ты сумасшедшая, — сказал тролль.

В его глазах разгорался странный огонь.

— Я соскучилась, — прошептала Бьянка.

— Да, и я… только и делаю, что скучаю.

Если тролль и колебался, то перестал. Он освободил плечи и грудь Бьянки от платья. Она вскрикнула, когда он слишком сильно сдавил нежную кожу.

Тролль оторвался от Бьянки и принялся раздеваться.

— Позволь, я помогу.

Она избавила его от рубашки и неуверенно провела рукой по плоскому животу. Под кожей напряженно застыли тренированные мышцы воина, на сером выделялись следы старых шрамов.

— Что? — спросил он, — Тебе нравятся тролли.

Она подняла на него глаза.

— Мне нравишься ты.

Больше они не разговаривали. Он был груб. Как будто наказывал ее. Но и Бьянка вела себя точно дикая кошка. Спину тролля украсили длинные царапины от ее ногтей. Их страсть больше напоминала битву.

Потом когда отгремели рычание и стоны, и случайные любовники остывали на груде своей одежды.

— Ммм… — Бьянка наморщила лоб, — Не могу вспомнить. Имя. Что-то случилось. Она забрала у меня твое имя.

Он удивленно взглянул на нее:

— Ты точно сумасшедшая. Меня зовут Рихт.

Меня выбросило из видения. Переход был слишком внезапный. Я почти растворилась в чувствах Бьянки. В этой болезненной страсти, вызванной заклинанием Ории. Мое собственное тело ныло, я испытывала странный голод, который нельзя утолить пищей. Мне захотелось по-настоящему почувствовать поцелуй.

Комната слегка кружилась перед глазами. Пришлось прикрыть глаза.

Мадс! Стоит ли рассказать ему о видение?

Это причинит ему сильную боль. Но могу ли я оставить его в неведении. А что если это убьет его любовь, и он передумает спасать Бьянку?

Или его чувства сильны, и ничто в мире не сможет их поколебать. Была еще одна предательская мыслишка, в которой я боялась признаться себе. Если Мадс отвернется от Бьянки, то возможно, он захочет остаться со мной…

Но с другой стороны, первый гнев всегда обрушивается на того, кто принес дурную весть. Если я расскажу о предательстве его любимой, пусть и невольном, но все же… Что если он возненавидит меня.

Я обхватила голову руками. Ну, почему все так сложно.

И все стало только хуже, когда в комнату вошел улыбающийся Мадс. Он принес молока и свежего хлеба с медом.

Стоило один раз взглянуть на него, как я поняла, что о своем видении не скажу ни слова.

— Ну, что, Мальта, удалось увидеть что-то важное?

Мне казалось, что произнесенная вслух ложь обожжет мне губы, поэтому я покачала головой.

— Ешь скорее. Девочки помогут тебе стать совершенно другим человеком.

Мы принялись завтракать.

Мадс отломил кусочек хлеба и принялся сосредоточенно крошить его над тарелкой.

— Он опять это делает. Тот же самый трюк, что и со мной.

— Ты о чем? — я наморщила лоб.

— Верховный маг. Проклятый Бальтазар Тосса. Он убедил меня, что убьет Бьянку, если я не буду послушным мальчиком.

Жесткая улыбка тронула губы Мадса. От этой улыбки сердце пустилось вскачь.

— А потом оказалось, что он никак не может повлиять на ее жизнь. Это король лжи, Мальта.

— Да, я понимаю. Правда, не волнуйся, Мадс. Просто знаешь… невозможность увидеть… сводит с ума.

— Представляю.

Мне показалось, что этот момент сблизил нас сильнее. Мы действительно понимали друг друга.

Вот сейчас он скажет что-то очень важное, значительное. Я завороженно смотрела, как уголки его губ дрогнули.

— Когда ты вчера заснула, я спустила вниз и немного послушал, порасспрашивал. Эх, прям, вспомнились старые недобрые времена вольницы.

— То есть пока я спала, ты неплохо провел время?

— Если бы… — чернокнижник вдруг стал серьезным, — Не похоже, что нас вообще ищут. Никто не просил девочек присматривать и сообщать о двух магах, сколько-нибудь похожих на нас. Главное, никакой награды. Это даже оскорбительно.

Я сосредоточенно жевала.

— А твои девочки не могли соврать? Может, они уже послали весть ищейкам?

Мадс покачал головой.

— Нет. Тут другое. То ли очень хитрый план по нашей поимке, то ли ставка, на то, что ты сама вернешься, увидев… ну… про сестру. Или…

— Что?

— Или кто-то почему-то игнорирует приказы самого Бальтазара Тоссы.

— У них есть страшный маг. Он может выследить кого угодно, — сказала я убежденно.

— Значит, нам пока везет и он занят другими. А здесь все встревоженны слухами о банде троллей. В лесах стало неспокойно… грабят торговцев и простых путников. Перемещаются быстро. А краденное не сбывают, во всяком случае обычным способом. Уж, девочки в этом толк знают. Маги и стражи регулярно совершают объезды, но эта новая банда не купилась на приманку.

— Тролли? Здесь?

— Да, представь. Куда только катится мир.

После завтрака мы спустились вниз. Там было пусто. Почти все девочки отдыхали, а некоторые только просыпались и бродили не одетые из угла в угол, переговариваясь и посмеиваясь. От обрывков разговоров у меня начали гореть уши.

Мадс привел меня к хозяйке. Это оказалась дама в красной шали.

Она окинула меня оценивающим взглядом, обошла меня кругом. Я почувствовала себя лошадью, которую собираются купить и вот-вот станут смотреть зубы. Закончив осмотр, женщина обратилась к Мадсу.

— Сделаем из вас крестьян, — сказала она тоном не терпящим возражений.

— Да? А почему не горожан или благородных?

— Сейчас на дорогах много крестьян, идущих на ярмарку, чтобы наняться в услужение. Столько деревень разорено и сожжено. Проклятые тролли. Но с другой стороны, столько свеженьких лиц… ты оценил, Мадс?

— У тебя цены кусаются.

— Потому что я отбираю лучших. Кому беда, а кому чистая прибыль. — Женщина поправила свою красную шаль. — Вы сможете присоединиться к другим странникам. Но ее обрезанные волосы выглядят заметно. Сейчас.

Он подошла к мешку, стоящему в углу комнаты, немного покопалась в нем и извлекла длинную косу, перевитую яркой лентой.

— Пойдет, — сказала хозяйка, приложив волосы к моему лицу, — С одеждой тоже все будет хорошо. У наших клиентов бывают экзотические вкусы, так что запас нарядов у нас, как в труппе лучшего театра. Хотя кто сказал, что мы не занимаемся искусством.

Она рассеялась.

— Что? Неужто кто-то заказывает крестьянок?

— Поверь, дорогой, ты не хочешь это знать.

— Ты права. Не хочу. Пока оставлю вас, дамы.

Когда Мадс вышел, то хозяйка борделя покачала головой.

— Небось спать завалится. Всю ночь глаз не сомкнул.

Я испытала необъяснимое беспокойство.

Как странно. Когда мы добрались, я была почти без сил. Да, и Мадс устал, в лесу ему было очень нехорошо. И еще прибывать к этому последствия применения кристалла… Кристалл!

— Я сейчас.

— Давай.

Я побежала в комнатку, где провела ночь. Мадс был там. Он лежал на матрасе, его тело сотрясала дрожь, под глазами залегли черные круги, губы обметало красной сухой каймой. Он дышал со свистом, лицо искажала гримаса боли.

— Мадс.

Парень не нашел сил открыть глаза.

— Уйди, Мальта.

— Нет! — Я подошла ближе, попробовала раскрыть его судорожно сжатую ладонь, — Это все кристалл! Ты хочешь использовать еще?

Он промычал что-то нечленораздельное.

— Так значит, в лесу, когда ты отправил меня собирать дрова ты… Мадс!

— Все будет нормально. Мне надо чуть-чуть. Я взбодрюсь.

— Мадс! Нельзя! Ты знаешь, что случилось с Сэм! Она почти умерла из-за пристрастия к этой дряни.

— Уйди! — Он хотел отмахнуться.

— Отдай мне кристалл. Ты нужен Бьянке живой и здоровый.

Этот аргумент подействовал, и Мадс разжал пальцы. По полу покатился яркий камень.

Я быстро подобрала его.

— Мы потеряем день, а то и больше, — прошипел он.

— Лучше так, чем…

Перед глазами возник образ Саманты в больничном крыле, посиневшие губы

— Еще кристаллы есть? Отдай их мне, чтобы не возникло искушения.

Он стиснул зубы и кивнул на свой мешок.