Сорок апрельских дней

День 22. "Вышка"

К утру ветер стих. Эйприл вышла на крышу, молча присела рядом. Кир отдал ей куртку, но она разделила её на двоих.

Стало намного теплее — от девочки исходил жар. Зверьём от неё больше не пахло. Лишь травой и цветами.

Из туч поднималось красное солнце. От покорёженных антенн вытянулись длинные тени, среди которых изредка пробегали животные. Над землёй появилась новая зелёная поросль.

«Кажется, уничтожить жизнь не так просто!» — подумал Кир.

Без «паруса» всё стало иначе. Теперь с крыши был виден вдающийся далеко в океан скальный мыс.

— Смотри! Там! Видишь, во-о-н там! — Эйприл указала вдаль, где на самой оконечности мыса, в самой высокой точке, стояла юстировочная вышка. — Мне кажется, оттуда открывается потрясающий вид!

— Не знаю. Я туда не ходил, — сказал Кир равнодушно. Красивые виды его интересовали меньше всего.

— Да ладно! — фыркнула Эйприл. — Тоже, исследователь! Станцию целиком осмотреть поленился. Вот так номер!

— На что там смотреть? Стоит металлический столб, да огоньками мигает. Переться туда — только зря тратить время!

— Откуда тебе это знать, если ты там и не был? — поразилась девчонка. — Любить, в таком случае, тоже — бессмысленно? Лучше со стороны посмотреть?

— Не путай! Любовь — важный эволюционный механизм. И вышка эта — тоже нужна. Но это не значит, что туда...

Кир замолчал, сообразив, к чему клонит девчонка.

— Я говорила совсем не о размножении.

Она неотрывно смотрела на переливающиеся вдали огни. Казалось, что вышка стала центром её вселенной.

— Так! — Эйприл насупилась. — Нельзя отказываться от чего-то, даже не попробовав. По-настоящему интересные вещи всегда скрыты! А лучший способ что-то спрятать: выложить на виду — вроде как, это никому и не нужно. Есть места, которые издали кажутся пустыми и скучными, а попадёшь туда — и тебе откроется новый мир. Мы сегодня же будем у вышки!

— Да что там откроется, в этом мигающем столбике? — пробурчал Кир.

Но он понимал, что топать придётся! Цепкая девичья рука давно взяла под контроль его жизнь.

— Прости! Ничего не выходит! — Эйприл грустно смотрела в пустые тарелки.

— Ладно, откроем консервы. Вот только...

— Что?

— Насколько их хватит?

— Может, Маяк восстановится...

— После таких повреждений? Без «паруса», без башни накачки? Ну нет! — Кирилл достал из ящика банки. — И даже не будет пытаться — он знает, что ты опять тут всё разнесёшь!

Эйприл потупилась.

Новости пестрели сообщениями об аварии на земном Маяке.

Кир хмыкнул и вывел строчки на голоэкран.

— Полюбуйся! Похоже, меня списали.

Эйприл прочла: «К счастью, планета давно пуста».

— Кто будет поднимать шум из-за одного человека? Обычное дело... И нечего тут истерить!

— Нет, тут что-то не так. Я должен выйти на связь.

Эйприл пожала плечами...

Кир долго возился, изучая сообщения об ошибках, но в конце концов был вынужден сдаться.

— Ничего не выходит. А почему — не понять! Ведь запросы проходят, я могу смотреть фильмы и новости.

— Может, не хватает какой-то специальной антенны...

— Глупости!

Эйприл свела к переносице брови.

— Вот Кир-из-сна быстро бы всё наладил. Он умный! — девчонка картинно закатила глаза.

Лестница была в помёте. Но спустившись, Кир обнаружил, что трупы животных исчезли.

«Значит, Станция работает. Не ясно только, в каком режиме».

Словно в ответ этим мыслям, башни накачки вспыхнули красным.

Вокруг царил хаос. Повсюду валялись глыбы бетона, змеями извивались разорванные трубы, из разломов в зданиях шёл пар. Добравшись до центра Станции, Кир издалека взглянул на лежащие на боку покорёженные параболические антенны и подошёл к тому месту, где раньше возвышалась колонна.

Теперь из земли торчали прозрачные обломки — материал напоминал матовое стекло. Кир слегка щёлкнул ногтем по остаткам колонны. В воздухе разлился мелодичный звон... Хлопнуло, и «стекло» осыпалось грудой белых осколков.

— Ты бы не трогал тут ничего... — буркнула Эйприл.

Кир и не подумал подчиниться наглой девчонке.

«Она и так целыми днями командует!»

Он подошёл к чёрному кубу, положил на него ладонь... И сразу одёрнул руку, заверещав. Злобный куб оказался горячим.

Кир дул на ладонь, глядя, как краснеет кожа. Эйприл гладила его по спине, будто провинившуюся собачонку.

— Глупый... Ничего, всё заживёт...

Когда по остаткам бетонной дорожки они шли к упавшей западной арке, Кир изумлённо вертел головой. То влево — изучая высившуюся над полем чёрную гору, что ещё вчера была «парусом». То вправо — разглядывая чёрное пламя над реактором и покорёженные резервуары, из которых текла вода.

— Эйприл! Признайся — тебе ведь известно, в каком состоянии Станция! Ты с ней на связи!

— Всё в порядке.

— В порядке? Эта вода — для охлаждения реактора! Что, если он рванёт?

— Кир, ведь ты умираешь... Неужто останешься трусом до самого последнего дня?

Через забор перелезать не пришлось — его повалила упавшая арка. Вместе с закрытой калиткой.

До гор они дошли быстро — по единственной бетонной дорожке. Но дальше она разделилась на две.

— Ну! По какой из них нам идти?

— По этой! — уверенно заявила девчонка.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и всё.

Когда, спустя час, они вышли к площадке, на которой стояла вышка, Кир понял, что сам бы сюда не дотопал. Эйприл, как опытный путешественник, провела его по скальному лабиринту.

Девушка похлопала рукой по полосатому бело-красному столбу. Тот загудел в ответ. Она нахмурилась:

— Странно, что тут нет абсолютно ничего странного!

— А чего ты ждала? Мы пришли в одно из тех мест, где невольно задаёшься вопросом, зачем ты сюда припёрся!

Кир обернулся и обомлел. На таком расстоянии, все здания Станции сложились в единый рисунок — в оленя. Забор очертил контуры тела; валявшийся на поле «парус» был жутким красным глазом с чёрным зрачком; на противоположной стороне дёргался такой же чёрненький хвостик — «пламя» над реактором; передними ногами были трубы водозабора, задними — водосброса; Преобразователь и покорёженные радиаторы оказались чёрно-белой грудкой, а остальные здания — пятнышками на теле. Уходящие в скалы дорожки были развесистыми рогами — сейчас они находились на кончике одного из них. Четыре дорожки казались перекрестьем прицела, а красные колонны — бьющими из раны струями крови.

Он обернулся к Эйприл.

— Ты знала?

— Нет.

«Снова врёт!»

— Эйприл, мне очень сложно поверить, что Станции строят похожими на оленей... Инженеры — шутники, но не настолько! Значит, я просто сошёл с ума.

— Безумцы не настолько самокритичны...

Эйприл смотрела на Станцию.

«Ну да! Олень!»

И по всему его телу, от «раны» в перекрестье дорожек, распространялись зелёные пятна. Будто от «раны» пошло заражение.

«Неужто всё это сделала я? Не может быть!»

Она почесала затылок.

«Но... Ведь это именно я „готовлю“ еду, а Кир не умеет. Это я создала ховерборд, а у Кирилла — не вышло... И всё же... Такие масштабы! Из-за меня? Может, это всё-таки — трансформация Станции, как я и наврала Кириллу?»

Чтобы справиться с нахлынувшим страхом, она, напустив важности, заявила:

— Кир! Надеюсь, ты понял, как важно смотреть на ситуацию со стороны!

— Глянь, у Станции-оленя — пара рогов, а у амулета — нет! Как же я сразу не понял! Ведь именно этой недостающей веткой рогов отличался кулон Мэйби — во сне! Так вот, почему Олень не сработал!

— А как, по-твоему, он должен «сработать»?

— Да хоть как-нибудь! — пробормотал Кир. Он уже позабыл про необычный вид Станции, и про то, что, похоже, рехнулся.

— Теперь, самое важное — найти недостающую часть! Только вот, где?

Мальчишка начал придирчиво осматривать всё вокруг, отчего-то решив, что кристалл поблизости.

— А ты догадалась, что это такое? — Кир ползал на четвереньках по цилиндрической глыбе, на которой была установлена вышка. — Это — остов маяка. Помнишь, во сне? На него лазали Мэйби и Кир! — он хлопнул по бетону рукой.

— Во сне он был в городе!

— Что с того? Ведь мы не во сне!

Эйприл усмехнулась, сообразив, как сильно эта фраза похожа на одну из её собственных. Кир замечательный ученик: с такой убеждённостью нести чепуху!

— Эйприл, тут символы!

Она подошла. В бетоне виднелись еле заметные канавки.

«1.009809»

— Это же код от медблока!

— Кир, смотри дальше символов!

— Дальше? В каком это смысле? — он поднял голову, задумчиво уставившись в океан... — О! Вот же он!

Мальчишка вскочил и подбежал к ограждению. Вытащил из образовавшейся от соли и ветра каверны зелёный кристалл. Нахмурившись, повернулся к подружке.

— Его тут только что не было! Это ты втихаря положила? Признавайся!

— Угомонись! Ничего я не делала.

— Думаю, ты и все остальные подкидывала!

— Думай, что хочешь! Но, он там был!

— Ну... Может, и был...

Кир забрался повыше на бетонную глыбу, достал амулет и торжественно присоединил последний недостающий кусок.

Блеснуло, и в руках оказался полностью собранный Изумрудный Олень. Теперь, внутри плескался свет, как в кулоне из сна.

Кир терпеливо ждал, но ничего не происходило.

— Наверное потому, что поломан Маяк. Эх... Всё из-за тебя!

— Если б не я, ты бы его вообще не собрал. Я тебя сюда привела, и я подарила Оленя.

— Ну да... — неохотно признал Кирилл.

Эйприл обиженно уставилась в океан, на полузатопленные развалины астропорта. И закричала, подпрыгнув на месте:

— Кир! Там что-то есть!

Кир посмотрел.

— Ну да. Астропорт. К несчастью, не особенно новый. Не улететь.

— Я не про то! Там, рядом с ним, под водой!

Наконец, Кир заметил то, что привело Эйприл в столь бурный восторг.

Пятно.

— Под водой что-то есть.

— Корабль! Из тех, что с двигателями искривления. Разве не ясно по форме?

— Даже если и так... На нем ведь не улетишь...

— Нам улетать и не нужно! Я теперь поняла, зачем мы сюда припёрлись!

«Припёрлись? А на крыше рассказывала про неизведанное, и про любовь...»

— Зачем?

— Кир, нам нужно туда!

— Вот ещё! Сначала сюда, а потом — туда!

— Это важно!

— Ну, и как мы туда попадём? Видишь? — Кир указал на торчащие из воды покосившиеся и обросшие мидиями эстакады маглева, — Дорога разрушена.

Эйприл упёрла руки в бока.

— Ты ведь мужчина! Ты главный, вот и веди! А я — покорно пойду за тобой. Что делать! — она вздохнула и картинно пожала плечами. — Такая уж девичья доля...

«Ну конечно! Покорно пойду за тобой туда, куда приказала идти!»

Кир повторил её позу. Девчонка расхохоталась.

«Таскаюсь за этой девчонкой целыми днями! Впрочем, нужно признать: от этого есть толк».