Смерть в вязаных носочках

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Трентон-холл, георгианский особняк из бледного камня, в какой-то момент своей биографии превратился в частную больницу. Но, несмотря на потолки с лепниной и декоративные панели, знакомые запахи и суета медицинского персонала дали Джинни понять, что здесь все устроено в соответствии с новейшими достижениями.

Руки у Джинни были в бинтах, горло першило, но ей прописали отдых и в тот же вечер отправили домой, сочтя ее состояние вполне удовлетворительным.

Несмотря на пережитые испытания, Джинни проснулась рано и позвонила в больницу. Она испытала облегчение, узнав, что Гарольд спокойно проспал всю ночь и будет готов принять посетителей в любое время после десяти утра.

Джинни явилась на одну минуту раньше.

Наседка, Мелочь и Джей-Эм тоже хотели поехать — Джинни уже успела разослать им сообщения с описанием событий ночи. Но она отказалась. Ей надо было повидать Гарольда один на один. Попросить прощения и убедиться, что с ним все будет хорошо. Однако Джинни пообещала подругам, что потом они навестят его все вместе.

Следуя указаниям синих стрелок на стене, она нашла палату, в которой лежал Гарольд. Двери, которая отделяла бы палату от коридора, здесь не было, и Джинни заглянула внутрь. В палате стояли шесть кроватей, но Гарольд, полулежавший на двух подушках и со стопкой бумаг на коленях, был ее единственным обитателем. Волосы аккуратно расчесаны, на щеки вернулся румянец. Кисти рук у него, как у и Джинни, были забинтованы, а на предплечьях виднелось несколько порезов и ссадин.

— Я думал, вы валяетесь в постели. Библиотека же закрыта, — хрипло проговорил Гарольд и закашлялся.

Джинни подала ему стакан воды с прикроватного подноса и держала, пока он пил через соломинку.

— Зовите меня Джинни, пожалуйста. Надеюсь, вы не против, что я пришла. Хотела сказать вам…

— Что вы не нашли в библиотеке еще один труп? — Голос Гарольда обрел твердость. — Понятия не имею, зачем вы вчера вечером оказались в проулке, но если бы не вы…

— Ерунда! — Теперь она перебила Гарольда. — Пожарные сказали, что вы сумели потушить огонь, а если бы рядом не оказалось меня, тревогу наверняка поднял бы кто-нибудь другой. Но я рада, что вам уже лучше. Вы не знаете, когда вас выпишут?

— Надеюсь, что сегодня. — Гарольд снова откинулся на подушку. — Полиция приедет позже, я собираюсь сделать заявление. Мне сказали, что вы видели, как кто-то убегал по проулку. Вы не знаете, кто это мог быть?

Джинни покачала головой. Неловко было признаваться, что она приняла за злоумышленника его самого.

— Все произошло слишком быстро. А что вы делали там так поздно?

— Я возвращался с заседания исторического общества, как вдруг увидел в проулке чью-то тень. Когда остановил машину, увидел, что дверь хранилища уже открыта, а внутри кто-то есть. Понятия не имею, где преступник взял копию ключа. Человек в маске доставал книги и что-то искал. Потом, — Гарольд закашлялся, — я очнулся и увидел, что начался пожар, а дверь заперта. Грабитель, наверное, чем-то меня ударил, и я потерял сознание. Я плохо соображал, но благодаря вам знал, где огнетушитель, и знал, что он в рабочем состоянии.

Значит, это правда. Кто-то пытался убить Гарольда.

Джинни прислонилась к кровати. Обычное спокойствие покинуло ее. Хотелось думать, что с Гарольдом все будет в порядке, но уверенности не было. А это значит, что в городке может произойти еще одна смерть.

— Как вы думаете, что искал тот человек?

— Теряюсь в предположениях. Но не думаю, что его поиски увенчались успехом, если только он явился не за плесенью. — Теперь Гарольд был больше похож на себя. — Мне стольких трудов стоило привести архивы в порядок! Я быстро понял, что нам нужно помещение с вентиляцией получше. К сожалению, Мэриголд отказалась выделить деньги, поэтому я заплатил за все сам.

Тут у Джинни перехватило дыхание: ее настигла ужасная догадка.

— Так, значит, вы все это время действительно разбирали архивы. А н-не искали потерянные документы окружного совета, да?

Гарольд в ответ заморгал, и Джинни в первый раз увидела, что его ресницы за стеклами очков опалены.

— Документы совета? Конечно нет. Я думал, что ясно дал понять, чем именно занимаюсь. Почему вы так решили?

— Потому что она знает тебя не так хорошо, как я. — Высокий, хорошо одетый мужчина подошел к Гарольду и тряхнул головой. Волосы эффектно упали на бровь, в речи угадывался французский акцент. — Поймите, Гарольд — человек кристальной честности.

— Скажешь тоже… — Гарольд снял очки и протер стекла. — Да, знакомьтесь: мой двоюродный брат, Майлз Дюма.

— Рада знакомству, Майлз. Боже мой! Простите, пожалуйста. Как мне только в голову такое пришло, — пролепетала Джинни, не в силах скрыть, как ей стыдно.

— Что вам пришло в голову? — спросил Гарольд.

— Что ты как-то причастен к убийствам, — с улыбкой пояснил Майлз. — Это вполне объяснимо, учитывая, в каком виде ты являлся домой. Одной только пыли было столько, что мне пришлось все перестирывать по два раза.

— Значит, безупречные костюмы Гарольда — ваша заслуга? — Джинни заставила себя опустить руки и повесила голову.

Однако Майлз, кажется, скорее счел себя польщенным, чем обиделся:

— Как приятно, что мой труд оценили.

— Если вы закончили, — сухо сказал Гарольд, снова становясь собой, — я хотел бы вернуться к вопросу о том, почему меня записали в предполагаемые убийцы.

— Я прочитала про Уилбертон-резерв. Ваша семья пожертвовала заповедник окружному совету на условии, что в нем ничего не будут менять. Но совет нарушил это условие и уничтожил документы… — Джинни замолчала.

— Так и есть. Но совет годами грозил, что продаст участок. Задолго до того, как Мэриголд Бентли выбрали председателем. Пока мы пытались доказать верность первоначальных условий соглашения, мой юрист сдерживал рвение совета. Произошедшее меня страшно разозлило, я только об этом и думал, мы с Майлзом чуть не разругались. Но в конце концов он дал мне понять, что мои действия вредят мне самому.

— Не приписывай все заслуги мне одному. После того, что произошло с несчастной девушкой, именно ты решил прекратить драку. — Майлз пожал плечами. — И я не хотел уезжать куда бы то ни было из-за наших разногласий, мне здесь нравится.

— Софи Хадсон? — У Джинни пересохло во рту: она вспомнила фотографию, которую показал ей Митч. Гарольд был на похоронах. — Какое отношение она имеет ко всему этому? Вы хотите сказать, что она уничтожила доказательства?

— Уничтожила? Нет. Вы все не так поняли. — Гарольд покачал головой. — Луиза не раз обвиняла ее в этом, но никаких доказательств не было. Бедная Софи тяжело восприняла обвинения. Ей тогда вообще нелегко жилось. Родители болели, и Софи чувствовала себя виноватой в том, что живет так далеко от Лондона. Но она тогда только-только обручилась с Митчем Ривзом и не хотела уезжать. Она пришла ко мне. Наверное, чтобы защитить свое доброе имя.

Все начинало обретать смысл — ужасный смысл.

— Что было дальше?

Оживленное выражение сошло с лица Гарольда.

— Софи позвонила мне. Она что-то нашла, но не хотела говорить по телефону. Мы договорились, что она зайдет к нам на ужин — Майлз любит готовить сам, — но визит пришлось отменить, потому что ее матери внезапно стало хуже. Софи уехала в воскресенье, а на следующий день ее обнаружили мертвой. — Гарольд снял очки и промокнул глаза. — Когда я увидел, что такая умная, прекрасная девушка покончила с собой, то понял, до какой степени сам стал одержим этой идеей. Я поклялся, что больше не буду этим заниматься. Хочется думать, что я сдержал обещание.

Джинни склонила голову. Стыд за то, что она так плохо думала о Гарольде, жег ей щеки. Стыд и мысли о трагической смерти Софи.

Наконец она решилась поднять глаза:

— Надеюсь, мы тоже оставим все позади. Мне стыдно за свои подозрения. Я не хочу, чтобы они сказались на нашей с вами работе. Мне все еще надо многому научиться, а вы прекрасный учитель.

— Не будем поминать старое. — Гарольд с пониманием взглянул на Джинни и закрыл глаза. — Кстати, о нашей с вами работе… Я так понимаю, вы пока не говорили с Мэриголд?

— Нет. Она оставила несколько сообщений, но я собиралась ответить ей позже. — Джинни предстояло разобраться с множеством других звонков и сообщений. — Неужели еще что-то случилось?

Майлз положил руку на плечо Гарольда, словно говоря: «Предоставь это мне».

— Сегодня утром, пока я ходил за кофе, Мэриголд нанесла Гарольду визит. — Голос Майлза посуровел, а весь городской флер улетучился. — Похоже, она сочла возможным явиться сюда и объявить ему об увольнении.

— Что? Но почему? Она же не думает, что вы как-то связаны со всем этим? — Рука Джинни взметнулась ко рту, пальцы дрожали от волнения.

— Нет. По ее мнению, я не должен был выносить архивы из хранилища без разрешения совета. Хотя боялся я только того, что документы заплесневеют, с воспламеняемостью там оказался полный порядок. Мэриголд заявила, что библиотека откроется не раньше чем через месяц и у них будет достаточно времени найти постоянного заведующего.

Майлз что-то прорычал, но Гарольд покачал головой.

— Все не так плохо. Коллекция, во всяком случае, спасена, а я все равно не собирался там задерживаться. Честно говоря, Джинни, вам бы подать заявление на эту должность.

— Мне? — Рот Джинни открылся сам собой. Гарольд много чего ей говорил, но эти слова поразили ее больше всего. Поразили и показались абсурдными. — Я, наверное, не смогу. Я работаю всего две недели, я младший библиотекарь. Я плохо понимаю, как устроена эта система.

— За эти две недели я не видел, чтобы вы довели кого-нибудь до слез, тут вы не в пример лучше Луизы. Да и… меня тоже, честно говоря, — сухо ответил Гарольд. — И если вы считаете меня хорошим учителем, то я считаю вас столь же хорошей ученицей. Вы практичны, умеете заставить волонтеров работать сообща, и при этом все довольны. А тот огнетушитель спас мне жизнь. Я искренне считаю, что в библиотеке вы будете на своем месте.

В палату вбежала медсестра:

— Так… Посмотрим, что там с бинтами.

Джинни взглянула на часы. Она и так задержалась дольше, чем рассчитывала.

— Ну, мне пора. — Джинни улыбнулась. — Я очень рада, Гарольд, что с вами все в порядке.

— Я тоже. — Майлз взглянул ей в глаза. — И не вините себя. Что бы вы ни думали, этих фантомов больше не существует, потому что вы знаете правду. А еще мы никогда не забудем того, что вы сделали для моего брата. Когда все уляжется, приходите к нам. Гарольд прав, я отлично готовлю.

— А еще ты очень скромный, — съязвил Гарольд, но потом голос его смягчился. — Мы будем рады провести вечер в вашей компании.

Джинни сомневалась, что заслужила столь доброе отношение. Она была уверена, что Гарольд причастен к убийствам, и ей в голову не приходило, что он может подвергнуться опасности. Или что он просто оказался не в том месте не в то время. Как бы то ни было, на ней это сказалось не лучшим образом.

А теперь Гарольд больше не заведующий. Как жаль, что ей больше не придется работать с ним.

Идя к машине, Джинни терялась в догадках. За что Гарольда уволили на самом деле? Мэриголд считала, что городок держится на библиотеке. Она пригласила Гарольда в основном поэтому, но его заботило только спасение архивов.

А может, он был не до конца откровенен?

Разумеется, нет.

Джинни забралась в машину и застонала.

— Какие же они оба упрямые, под стать друг другу! Два дипломата, которым для общения требуется переводчик. Ах, если бы я была таким переводчиком, — сказала она форду.

Машина не ответила, совсем как Эрик или кот.

Но у Джинни в голове уже зародилась мысль: а что, если она сама поговорит с Мэриголд? В конце концов, этот разговор может иметь значение и для ее будущего, учитывая, что библиотека будет закрыта весь следующий месяц.

Джинни достала было телефон, но снова убрала. Когда она поедет из больницы домой, красивый дом Мэриголд окажется как раз по пути. Можно зайти и поговорить напрямую.

Машин в этот утренний час было не много, и Джинни по дороге обдумывала, что сказать Мэриголд. Эффектные речи ей никогда не давались, но попробовать было необходимо. Отчасти ей хотелось облегчить свою вину перед Гарольдом, о котором она так несправедливо судила, но в основном ее побуждало к этому разговору беспокойство о библиотеке и всех тех людях, которые приходили туда каждый день.

Джинни работала там всего две недели, но уже поняла, насколько библиотека важна для многих жителей городка. По некоторым посетителям она могла бы сверять часы. Уильям являлся каждый день в десять тридцать утра. Роуз — каждый второй день в четырнадцать ноль-ноль… или раньше, если отменялась игра в бридж. Важны были даже Клео, Андреа и многие другие волонтеры, благодаря которым жила библиотека.

Мысль о них помогала не разнервничаться окончательно. Джинни приближалась к пункту назначения.

Дорога вилась по крутому склону холма; внизу разворачивалась панорама Литтл-Шоу. Здесь и правда было очень красиво, и Джинни не могла отрицать, что ее внутренний садовник надеется еще раз увидеть великолепный парк Мэриголд. И…

Виу-виу-виу! Сзади раздался резкий звук полицейской сирены. Послышалась еще одна сирена. Джинни тут же сбросила скорость и съехала на обочину. Машины пронеслись мимо.

Вцепившись в руль, Джинни потихоньку вернулась на шоссе, свернула на трехполосную дорогу и обнаружила, что та перегорожена ярко-оранжевыми дорожными конусами и машинами с надписью «Полиция».

А потом увидела…

Величественный георгианский особняк, так чудесно рисовавшийся на фоне вековых деревьев, был теперь наполовину скрыт бледно-серыми клубами дыма и пара. Мощные струи воды заливали некогда блестящий камень.

Нет! Неужели еще один пожар?

Полицейский в форме постучал в окошко, и Джинни, дрожа, опустила стекло. С подъездной дорожки выехала скорая помощь. Машина унеслась туда, откуда только что приехала Джинни.

— Что произошло? Что с Мэриголд Бентли? — Горло у Джинни и так саднило с прошлой ночи, а теперь оно и вовсе начало болеть.

— Боюсь, я не могу вам ответить. — Человек в форме сверлил ее взглядом. — У вас к ней какое-то дело?

— Не совсем, — призналась Джинни и коротко объяснила, зачем приехала. Полицейский достал блокнот и записал, как с ней можно связаться.

— Если нам понадобится информация, мы вам позвоним. А пока дорога закрыта, придется ехать окружным путем.

— Да, конечно. Но вы хотя бы скажите — она не пострадала? — Джинни надеялась на развернутый ответ, но просчиталась.

— Прошу вас направиться в объезд, — напомнил полицейский; Джинни ничего больше не оставалось, кроме как послушаться. По ту сторону дороги уже суетились с камерой люди, приехавшие в фургоне новостного агентства.

Пока Джинни одолевала короткий отрезок пути до Литтл-Шоу, у нее начало стучать в висках: начиналась головная боль. Неужели этот пожар — дело рук того же человека, который убил Луизу, Бернарда и пытался убить Гарольда?

Но зачем? Каким образом связаны все эти события?

Как ни пытался мозг Джинни свести все в единое целое, многие детали головоломки еще отсутствовали. Перед глазами словно вертелась двойная спираль, которая показывала не всю картину, а отдельные ее части.

И Джинни затягивало все глубже, в самый водоворот.

К семи вечера головная боль начала проходить, отчасти благодаря долгому сну. Джинни сидела за кухонным столом, просматривая сообщения в телефоне; перед ней стояла чашка крепкого чая. Несколько эсэмэсок от друзей, одна — от Нэнси. Все желали, чтобы Джинни перезвонила как можно скорее.

На коленях свернулся Эдгар. Успокоительное тепло его тела вместе с насыщенным ароматом «Английского завтрака» помогло разорвать тенета сна, и Джинни уже собиралась набрать номер Нэнси, как вдруг в дверь позвонили.

Джинни осторожно переложила спящего кота на другой стул и открыла дверь, за которой обнаружился инспектор Уоллес.

Под глазами у него залегли темные круги, отчего мужчина выглядел старше своих тридцати с лишним, однако щетина исчезла, а привычную черную куртку сменил бледно-голубой джемпер.

— Я не знал, дома вы или нет. В последние пару дней вы, кажется, были очень заняты.

— И вы тоже, — напомнила ему Джинни, так и держась за дверь.

— Мне хотя бы платят. За вредность производства. — Сосед говорил сухо, но без своего обычного раздражения. Уоллес бросил взгляд на ее руки. — К тому же не я пострадал во время вчерашнего пожара. Я слышал, вы отказались от лечения.

— Со мной все в порядке. Пара волдырей, и все. Моему шерстяному пальто пришлось хуже. Хотя его, наверное, еще можно отремонтировать.

Джинни подняла руки, чтобы показать, что бинты уже сняли, а волдырей не много.

— Хотите, чтобы я сделала еще одно заявление? Полицейский, который был у дома Мэриголд, предупредил, что со мной свяжутся, но я ожидала констебля Сингх.

— Боюсь, вы обречены на мое общество. Можно войти?

Последние слова прозвучали как вопрос, но Джинни была уверена, что Уоллес войдет независимо от ее ответа. К тому же она слишком устала, чтобы бояться того, что может произойти.

Джинни отступила в сторону и проводила Уоллеса на кухню.

— Я как раз заварила чай. — Она достала еще одну чашку с блюдцем и взялась за чайник, не дожидаясь ответа.

Уоллес, кажется, не возражал; он по-простому поставил на разделочный стол большую сумку. На вчерашние недочитанные газеты выкатилось несколько спелых слив, но Уоллес вернул их к остальным и затянул завязки.

— У меня перебор со сливой, и я подумал — может, вы возьмете, — грубовато предложил он, садясь за стол вместе с Джинни.

— Намекаете, что мое дело — варить варенье? — Джинни подвинула ему чашку. Интересно, последует ли за этим нотация. Учитывая события последних дней, у Уоллеса есть полное право сделать ей внушение. Джинни вполне его поняла бы.

Однако Уоллес устало вздохнул и откинулся на спинку стула:

— Нет, миссис Коул. Так я намекаю, что хочу быть хорошим соседом. К тому же вы правы, ветки действительно следует подрезать. Когда отец в следующий раз приедет в город, попрошу его помочь. У нас в семье он садовник.

— Понимаю. — Джинни подвинула ему молочник и сахарницу. Если Уоллес пытается вывести ее из себя светской болтовней, ему это вполне удается. — О чем вы хотели спросить?

— Когда вы вчера ехали к Мэриголд Бентли… до этого вы уже бывали у нее?

— Да. Подвозила ее в понедельник, когда возвращалась от парикмахера. У нее сломалась машина, а такси задерживалось.

— А сегодня вы зачем туда поехали? Вы сказали полицейскому, что навещали Гарольда Роу в больнице. Эти два события как-то связаны?

Джинни поежилась: продуманные вопросы Уоллеса били точно в цель. Разговаривая с полицейскими, она постаралась не слишком распространяться о причинах, но Уоллес явно видел ее хитрости насквозь.

Вот и еще одна причина, по которой следствие должен вести именно он.

— Прошу прощения, что не сказала всю правду сразу. Гарольд говорил, что Мэриголд приезжала к нему в больницу, чтобы сообщить об увольнении. Ей не понравилось, что он брал документы из хранилища без ее разрешения. Я хотела узнать — вдруг она передумала.

— Вон что. Тогда у меня еще один вопрос. А вы зачем навещали Гарольда в больнице? Тревожились о его здоровье или еще по какой-то причине?

Вот она, заслуженная кара. У Джинни запылали щеки.

— Ну… да, я за него тревожилась. А еще должна была извиниться перед ним.

— Могу предположить, что он был в списке подозреваемых на следовательской доске, которую мы обнаружили в доме Хен Макартур. — Судя по голосу, Уоллес был не столько возмущен, сколько озадачен. Настроение у Джинни почему-то испортилось еще больше.

Она закрыла глаза. Ну как ее жизнь успела за столь короткое время превратиться в сумасшедший дом?

— Вы правы, не стоило мне никуда лезть. Я только подозреваю в людях самое худшее, вот и все. Не беспокойтесь, я больше не буду путаться у вас под ногами. С любительскими расследованиями покончено. Но скажите мне, с Мэриголд ведь все в порядке? Что с ней произошло? Пожар начался по несчастливой случайности или…

— Для человека, который поклялся завязать с расследованиями, вы продолжаете задавать слишком много вопросов. — Уоллес вздернул бровь, и на миг Джинни показалось, что он не собирается ей отвечать, но тут сосед вздохнул: — Через час пресс-конференция, так что вы скоро все узнаете. Мы рассматриваем этот пожар как покушение на убийство. Похоже, нападавший планировал убить ее и поджечь дом, но ему помешал сосед. Нападавший бежал, но поджечь кухню успел. Машины перед домом нет, а следы указывают, что бежал он в лес за домом.

— Она выживет?

— Ей нанесли несколько ножевых ранений. Уже прооперировали. Последние новости — состояние тяжелое, но стабильное.

На Джинни нахлынуло облегчение, помогая унять колотившееся сердце.

— Что дальше? Кто мог устроить пожар? У вас есть предположения? Отпечатки пальцев остались? — спросила она.

Уоллес снова поднял бровь, словно напоминая, что она обещала не лезть больше в это дело.

Джинни вскинула руки:

— Простите. Я знаю, что вы не можете мне ответить. У вас есть еще вопросы?

— Да нет… — Уоллес повертел ложечку в руках и принялся тихонько постукивать ею по столу. Стук. Стук. Стук. Потом он вздохнул и снова повертел ложечку, не отрывая от нее глаз. — А теперь я должен извиниться перед вами. Я был с вами слишком резким, а моя упертость чуть не стоила жизни двум людям. Не говоря уже о смерти Бернарда Фарнсуорта.

Стук. Стук. Стук.

— Не совсем поняла. — Джинни отняла у него ложечку и вернула туда, где ей было самое место, на стол.

Уоллес застенчиво взглянул на нее:

— Элисон Фарнсуорт отпустили. Все обвинения сняты.

Джинни испытала неимоверное облегчение. Элисон на свободе. Как, наверное, счастлива Наседка. Как должны быть счастливы они все. Но почему? Что произошло?

Тут Джинни застонала: картинка сложилась полностью.

— Ну конечно. Как я об этом не подумала? Элисон сидела в полиции под арестом и не могла проникнуть в хранилище, не могла обречь Гарольда на смерть. Так же как не могла попытаться убить Мэриголд. Но… тогда, если следовать вашей логике, покушения совершил тот же человек, который убил Луизу и Бернарда.

Лицо Уоллеса напряглось.

— А также Тома Аллана. Коронер официально подтвердил, что до того, как в легкие Аллана попала вода, его задушили.

— Значит, у нас три убийства. Одно — отравление, одно — ножом и еще одно… — Джинни вдруг замолчала: ее замутило. — Как убийца сумел задушить Тома Аллана, посадить его в машину, а машину отправить в затопленную зону? Такое бывает?

— Мы пока пытаемся это выяснить. — Уоллес потер лоб ладонью. Он вдруг показался Джинни очень уставшим.

— Да, конечно. Я не хотела строить пустые предположения. Значит, к Элисон больше нет вопросов?

Уоллес покачал головой:

— Нет. К нам обратился свидетель с записью с камеры видеонаблюдения. На ней видно, что какая-то фигура проникла в дом Бернарда за несколько минут до того, как подъехала Элисон Фарнсуорт. Элисон просидела в машине два часа и лишь потом вошла в дом, где обнаружила Бернарда мертвым.

— Даже не верится.

— Именно так мы сказали, когда вчера вечером к нам явились Коннор и его бабушка, Морин Уэст. Старожилы не упомнят, чтобы кто-нибудь из Уэстов по своей воле пришел в полицейский участок. Поэтому я и не поехал на пожар. Просматривал записи с множества камер, которые Морин развесила вокруг дома и в саду.

— Вот это да! Коннор сомневался, что его бабушка согласится помочь, даже если она что-то знает. Но я верила, что она захочет помочь. Теперь они оба герои. Они, наверное, так рады!

Уоллес хохотнул:

— Я так понимаю, вы с Морин лично не знакомы.

— Нет. Коннор собирался нас познакомить, но не вышло. Насколько я могу судить, она человек замкнутый.

— Она, скажем так, человек, с которым лучше не ссориться. Однако внук — ее слабое место, и он сумел ее уговорить. — Уоллес провел рукой по волосам, словно все еще не верил в случившееся. — Не знаю, что вы там Коннору наговорили, но его явно проняло.

— Ничего я ему не говорила. Хотя искренне надеюсь, что это послужит вам уроком. Коннор — умный парень, не нужно мазать его черной краской потому только, что его фамилия вызывает в людях подозрения. Вообще, именно он настоял, чтобы я носила телефон с собой. Благодаря чему я смогла так быстро вызвать пожарных, когда хранилище загорелось. А принуждать его и дальше волонтерствовать в библиотеке… не нужно.

— Согласен.

Ответ Уоллеса озадачил Джинни.

— Согласны?

— Я предложил отправить его в библиотеку лишь затем, чтобы не дать Луизе Фарнсуорт выдвинуть против него обвинения. Он не заслуживал судимости, которая потом так и висела бы на нем.

Да, Джинни зря плохо думала о своем соседе. Хотя о ком она не думала плохо?

— Что дальше? — спросила Джинни.

Тут в дверь громко постучали, после чего раздалось резкое «дз-з-з» дверного звонка.

— Джинни, это мы! — прокричала Джей-Эм. — Генри, который живет через дорогу, видел, как полчаса назад к тебе зашел Уоллес. Если тебе нужна помощь, моргни три раза.

Уоллес залпом допил чай и тяжело поднялся на ноги.

— Подозреваю, что ваши подружки ждут, когда вы в подробностях распишете свои приключения. И наверняка уже обдумывают какое-нибудь празднество в «Заблудшей козе». Ну а мне придется начинать расследование сначала. Вы не против, если я выйду через заднюю дверь и перелезу через забор? Иметь дело с Морин Уэст — это уже нечто, я не уверен, что у меня сейчас хватит сил на ваших приятельниц.

— Понимаю. А еще, инспектор Уоллес, спасибо, что сказали мне про Элисон. И Коннора. — Джинни старалась не думать, сколько всего ему предстоит сделать. А она своим вмешательством только добавила Уоллесу работы. Письмо с угрозами, которое прошло через руки ее самой и всех ее подруг, могила, которую они раскопали, и кто знает что еще.

— Зовите меня Джеймс, — сказал Уоллес и скрылся за дверью оранжереи, откуда выбрался на задний двор.

Джинни пригладила волосы и пошла открывать. Им предстоит рассказать друг другу столько всего.