Служба по расчету

Глава 22

Катерина застыла на подоконнике, словно собиралась прыгать не с первого этажа, а минимум с пятого. Девушка оцепенела от ужаса. Но я понимал, что пугала ее не высота, а последствия принятого решения.

Но об этом ей следовало думать раньше. Я сейчас не психолог, а таксист. И уговаривать ее у меня не было времени.

— Прыгай — или я пошел, — сказал я и уже действительно начал разворачиваться к нашему автомобилю, где, кажется, начал приходить в себя охранник.

— Стой!

Кати всхлипнула и приготовилась прыгать. Никаких нервов не хватит с этой девкой! Я подобрался как можно ближе и сконцентрировал стихийную энергию в руках, чтобы, случись что, смягчить беглянке падение.

— Ну! Давай же!

— Мамочкиии!

Зажмурившись, она оттолкнулась пятками от подоконника и прыгнула.

Я тут же поймал девушку, благо весила она совсем немного, и это наверняка даже романтично смотрелось бы со стороны, кабы не необходимость спешить.

— Все, теперь убираемся отсюда! — Не дав девушке опомниться, я схватил ее за руку. — Бегом!

Я потащил ее к автомобилю, распахнул дверь и буквально затолкал Кати на сидение. Девушка врезалась в габаритного охранника, но тот только что пришел в чувство и успел лишь ойкнуть. Запрыгнув следом, я захлопнул дверь.

— Лаврентий, гоните! — крикнул я. — Быстро!

Хорошо, что он не глушил двигатель. Машина сорвалась с места, а я обернулся, разглядывая фасад дворца. Из окна уже торчала чья-то голова, явно кто-то из слуг растерянно озирался по сторонам.

— В переулок! — велел я. Нельзя, чтобы нашу машину разглядели, хотя все равно оставалось вероятность, что ее уже приметили.

Лаврентий свернул на ближайшем повороте.

— Так куда едем, ваша светлость? В церковь не повезу, и не просите. Мне за это ваша матушка голову оторвет…

— Да какая церковь, — раздраженно бросил я, глядя назад и пытаясь понять, стали ли нас преследовать. — В Михайловский замок, Спецкорпус. Главный вход. И, молю вас, Лаврентий, меньше вопросов и выше скорость. Это и правда важно.

Кати молча таращилась то на меня, то на охранника, то на дорогу. Видимо, перед ее глазами сейчас проносились картины возможных последствий ее поступка. Что ж, у нее еще есть время передумать. Я обещал помочь ей сбежать и добраться до Спецкорпуса, и я это сделаю. Но подавать ли документы, решать только ей.

Хотя, конечно, будет немного обидно, если она все же не станет идти до конца. Или если у нас, например, неожиданно спустит колесо.

Охранник подался вперед и взглянул на меня, чтобы не разговаривать через Катерину.

— Ваша светлость, позвольте осведомиться, что происходит?

— Я же сказал, что мне нужно кое-что забрать с этого адреса. Мы и забрали.

— Это не что, это кто! — Он внимательно вгляделся в лицо девушки и узнал ее. — И если мне не изменяет память, это ее высочество Катерина Дмитриевна.

Я пожал плечами.

— Память вас не подводит, поздравляю.

— Ваша светлость, будучи при исполнении, я обязан выяснить, имеет ли происходящее незаконную подоплеку. Поскольку если имеет, я обязан доложить своему руководству.

Нет, в определенной степени охранник был прав. Именно поэтому мне не импонировало их общество. Ибо при всем уважении к их верной службе, я терпеть не могу отвечать на лишние вопросы в неподходящее время.

— Константин, верно? — улыбнулся я, пристально уставившись на охранника. От моего взгляда ему стало не по себе. Да, люди не ожидают увидеть его в глазах юнца, но иногда можно немного приспустить маску.

— Да, ваша светлость.

— Константин, то, что сейчас происходит, является внутренним делом моей большой семьи. Если я ничего не путаю, вы приставлены ко мне, дабы решать вопросы безопасности. Правильно?

Охранник кивнул.

— Да, ваша светлость.

— Превосходно. Поэтому я прошу вас ограничиться исполнением своих обязанностей, связанных с обеспечением моей безопасности. Вы не моя нянька и не мой официальный представитель, и не стоит брать на себя эту ношу. Если вам станет легче на душе, никаких законов мы сейчас не нарушаем. Ее высочество едет с нами по своей воле, а мы выполняем функцию сопровождающих дамы. Так что сейчас мы с вами в какой-то степени коллеги. Это исчерпывающий ответ?

Охранник смутился, но не подал виду.

— Конечно, ваша светлость. Прошу прощения. Однако я все же обязан вас сопровождать, пока вы не вернетесь домой…

Я вздохнул. Ладно, теперь-то уже какая разница? Хочет он таскаться вместе с нами по кабинетам — пусть развлекается.

Все это время Кати молча смотрела на дорогу, иногда поглядывая назад, ища погоню. Я пока что не заметил хвоста, а мы тем временем проехали Конногвардейский бульвар, Адмиралтейство и выехали на Невский. Отсюда до места назначения оставалось каких-то пять минут — дороги пока что были не слишком загружены.

Когда Лаврентий свернул с Невского на набережную Фонтанки, а вскоре в конце дороги показались стены Михайловского замка, девушку затрясло.

— Тихо, Катерина. Если вы передумали, я попрошу водителя повернуть назад.

— Нет! — решительно замотала головой девушка. — Не передумала и не передумаю. Просто сейчас мне почему-то стало очень страшно…

Конечно, страшно! Все мы боимся неизвестности. Боимся сделать неверный выбор, поставить не на то и затем все потерять. Но и провести всю жизнь в страхе тоже не выход.

— Знаю. Я рядом, и все будет хорошо.

Кажется, Алексиус, ты все же становишься психологом на полставки. Или службой доверия — или как там это называется, куда люди обращаются за моральной поддержкой.

Кати едва заметно сжала мои пальцы. Я не стал убирать руку — все же такой жест был приятен.

— Приехали, ваша светлость, — доложил Лаврентий и остановил автомобиль перед парадным входом в Спецкорпус.

Я обернулся к Катерине.

— Все документы с собой?

— Да, — кивнула она, похлопала себя по карману спортивной куртки, и под тканью захрустела бумага. — Я перепроверила перед выходом. Все готово.

— Тогда прошу.

Выбравшись первым, я помог Кати выйти, а охранник уже выбрался с другой стороны и привычно осматривался, ища возможные источники угрозы. Фарс, конечно. Потому что если меня действительно захотят уничтожить, то действовать будут так, что и десяток дворцовых стражей не поможет. Но мужик тоже не виноват. Не он же выбирал меня как объект охраны.

— Прошу, ваше высочество.

Я повел Катерину прямиком ко входу, возле которого курил какой-то изможденный клерк. Судя по виду, он торчал на службе еще со вчерашнего дня — воротничок несвежий, взгляд пустой, хотя бумажный стаканчик с кофе явно был за сегодня не первым. Еще и фуражка набекрень.

— Добрый день, — кивнул я клерку, и тот рассеянно ответил на приветствие.

Да, теперь становилось понятно, почему брат Кати все еще не получил свое приглашение. Сейчас в Михайловском замке было столько бумажной работы, что сотрудники действительно закопались в документах. Ничего удивительного: обязательное прохождение Испытаний, регистрация, обработка результатов, анализ — все это ложилось на плечи того же ведомства, которому принадлежал и сам Корпус.

До меня дошел слух, что через пару недель всех лишних отсюда выселят, а замок отдадут только под нужды курсантов. Потому-то и торопились разгрести все завалы, ведь при переезде есть риск потерять еще больше бумаг.

— Я знаю, куда идти, — сказала Кати, когда мы оказались в большом мраморном холле.

— Просто так не получится, — ответил я и указал на пост охраны, преградивший нам путь. — Сначала придется отметиться.

Хорошо, что я прихватил с собой документы. Подойдя к посту, Кати шлепнула на стойку стопку бумаг и собралась с мыслями.

— Добрый день! Мне нужно в двадцать пятый кабинет на первом этаже, — улыбнулась она.

— И вам доброго дня, сударыня! В приемную, получается. — Охранник вскользь глянул на Кати и явно не признал в ней княжну крови, затем посмотрел на часы и зачем-то на меня. — Опоздали вы, голубушка. В два часа кабинет-то уже закрылся… Сегодня же короткий день.

Кати как молнией ударило.

— П-прошу прощения? — Она явно не верила своим ушам. — Как же так? Они же обычно работают до шести…

— Обычно — да, до шести, — кивнул охранник. — А сегодня до двух. День-то и так последний для приема заявлений…

Я понял, что придется брать дело в свои руки. Катерина так растерялась, что мне следовало ей помочь.

— Прошу прощения, лейтенант… — я увидел фамилию на брелке связки лежавших рядом ключей. — Фролов. Я светлейший князь Алексей Николаев, а сейчас речь идет о моей родственнице княжне императорской крови Екатерине Дмитриевне.

Поняв, кто стоял перед ним, лейтенант вскочил со стула.

— Бог ты мой! Прошу прощения, ваше высочество! Но кабинет и правда сегодня до двух часов…

Я улыбнулся самой из очаровательных своих улыбок, хотя, конечно, лучше это действовало на противоположный пол.

— Быть может, вы разрешите нам пройти, и мы поищем сотрудников? — спросил я. — Сейчас только половина третьего, наверняка еще никто не разошелся по домам.

— Конечно, пропущу, — с готовностью кивнул вахтер. Связываться с императорскими родственниками ему явно не хотелось. — Только запишитесь вот здесь, в книге. Жаль, что вы опоздали…

Я быстро показал документы и черкнул свою фамилию в нужной графе. То же самое проделали Кати и мой охранник Константин, который уже явно пожалел о сегодняшней смене.

— Благодарю! — Вахтер нажал на кнопку, и турникеты распахнулись. — Сейчас направо, прямо по коридору, двадцать пятый кабинет будет по правой стороне. Там табличка.

— Спасибо! — шепнула ему Кати.

Я потащил девушку вперед.

— Проклятье! Еси они и правда закончили прием, то что мне делать? — беспокоилась она, ища глазами нужную дверь.

Я пожал плечами.

— Договариваться, Катерина Дмитриевна. Назад дороги нет.

— Словно все против меня. Может, так бог намекает мне на то, что не стоило противиться воле родителей?

Я резко остановился, и девушка врезалась мне в плечо.

— Ой! Осторожнее!

— Катерина, мне это надоело. — Я уставился ей прямо в глаза. — Ты, черт возьми, хочешь что-то поменять в своей жизни или и дальше продолжишь строить из себя жертву обстоятельств? Когда мы разговаривали об этом варианте, я не предполагал, что ты проявишь такую бесхребетность. Как ты собралась служить в Спецкорпусе, терпеть муштру и рисковать собой, если даже не можешь настоять на том, чтобы тебя приняли⁈ Где твое отчаяние, черт тебя дери? Где наглость? Где острый язык? Я вообще не понимаю, кого перед собой вижу.

На мгновение мне показалось, что Кати сейчас разрыдается. Ее губы дрогнули, в глазах отразилась боль… Но в следующий миг она стиснула кулаки.

— Ты прав. Я веду себя, как размазня. Больше этого не повторится.

Она прошла мимо меня, и ее походка изменилась. Продолжая держать кулаки сжатыми, она решительно направилась дальше по коридору и остановилась возле двери.

— Могу пойти с тобой.

— Буду признательна.

Сперва она тихо, даже робко постучала в дверь. Никто не отозвался, хотя в кабинете явно кто-то был — до нас долетали голоса. Кати глубоко выдохнула, покачала головой и забарабанила что было силы.

— Закрыто! — донеслось из кабинета.

— Срочное донесение! — крикнула девушка и взглянула на меня, ища поддержки. Я кивнул.

В кабинете нервно застучали каблуки, а через мгновение дверь распахнулась, и на нас уставилась невысокая женщина среднего возраста в расстегнутом кителе с майорскими погонами. На пальце красовался ранговый янтарный перстень.

— Что еще… — она замолчала и окинула нас внимательным взглядом. Вероятно, сначала подумала, что заявился кто-то из сослуживцев. И явно была разочарована, увидев двоих салаг в гражданском.

Ну же, Кати, не растеряйся. Второго шанса теперь точно не будет!

Моя спутница, казалось, и правда собралась с духом.

— Я княжна императорской крови Екатерина Дмитриевна, — заявила девушка и шагнула к двери. — Прошу прощения за то, что отвлекла вас, но мне нужно подать документы на вступление в Спецкорпус.

Дама в кителе строго и молча уставилась на Кати. Думала. Посылать княжну крови куда подальше чревато, но женщина явно намеревалась отказать. Я видел по ее глазам, что она сама почувствовала себя неуютно.

— Здравия желаю, Екатерина Дмитриевна, — наконец ответила она. — Я узнала ваше высочество. И его светлость, разумеется. Однако не уверена, что смогу удовлетворить вашу просьбу.

Кати нахмурилась.

— Прошу прощения, но по какой причине?

— Будет лучше обсудить это не на пороге, а внутри. — Она обернулась к остальным обитателям кабинета. — Девочки, пожалуйста, сбегайте на второй этаж за нормальным кофе! Нам здесь еще часа четыре сидеть.

Мимо нас шустро проскочили три девицы, явно обрадованные внезапным перерывом. Женщина взглянула на мою спутницу, затем на меня…

— Его светлость — мой друг, и я ему доверяю, — сказала Кати. — Вы можете говорить при нем свободно.

Дама не ответила — лишь неопределенно покачала головой и печально улыбнулась. Пропустив нас в кабинет, она плотно закрыла дверь и обернулась к нам.

— Разрешите представиться. Майор Надежда Константиновна Дубинина. Прошу, располагайтесь, ваше высочество.

Для посетителей оставили всего один свободный стул — остальные уже были завалены стопками папок, так что я остался на ногах и жестом пригласил Кати сесть.

— Рада знакомству, Надежда Константиновна, — улыбнулась девушка и положила на стол свои бумаги. — Понимаю, что прошу особого отношения, но, быть может, у вас все-таки есть возможность утвердить мое заявление, пусть и после окончания часов приема?

Дубинина села за стол напротив Катерины и, сложив пальцы домиком, отвела взгляд.

— Ваше высочество, если бы вся проблема была только в этом, то я непременно бы пошла вам навстречу…

— Но проблема, выходит, не в этом?

— Верно, ваша светлость.

Кажется, Кати начала о чем-то подозревать. Я видел, как ожесточилось ее лицо, когда она пришла к какому-то выводу. Она снова стиснула кулак под столом.

— Существует запрет сверху на прием моей кандидатуры? — процедила Кати.

Дубинина кивнула.

— Та точно, ваше высочество. Прошу прощения, я не вправе идти против своего начальства. Мне очень жаль…

Я думал, Кати взорвется, но ей удалось удержать себя в руках.

— Кто наложил запрет?

— Прошу прощения, но я не вправе обсуждать приказы. Надеюсь на ваше понимание, я человек подневольный.

В ответ Катерина лишь усмехнулась.

— Да я прекрасно понимаю, что это отец наложил запрет… Или матушка.

— Боюсь, вы не правы, ваша светлость.

— Значит, брат. У него достаточно связей, чтобы это устроить.

Да уж, сейчас я этой майорше не завидовал. Оказалась между молотом и наковальней. По-человечески она наверняка пошла бы навстречу Кати, но нарушать приказы…

— В любом случае, ваше высочество, я не уполномочена что-либо решать в вашем случае., — вздохнула Дубинина. — Ваш брат будет зачислен в Специальный корпус, на него уже готов приказ. Но поскольку на вашу кандидатуру наложили запрет, а из вашей семьи уже есть один доброволец… Подобное нужно решать на более высоком уровне.

Мне стало ужасно жаль Катерину. Ведь нашла в себе смелость, смогла себя пересилить — и все ради чего? Чтобы узнать, что ее родственники отрезали ей всякие пути для маневра.

— Насколько высоком уровне, Надежда Константиновна? — спросил я майоршу.

Та растерянно пожала плечами.

— Ваша светлость, ей-богу, я просто веду учет регистрации! Если мне поступит распоряжение о зачислении, то, разумеется, я внесу имя ее высочества в списки!

— Конечно, — улыбнулся я. — А кто подписывает приказы?

— Как кто, ваша светлость? — женщина резко перешла на шепот и подняла палец к потолку. — Шереметева, конечно!

Ох, решать эту проблему становилось все интереснее и интереснее…

— А ее превосходительство сейчас в здании? — Кати резко поднялась со стула и схватила свою стопку бумажек.

— Понятия не имею, — растерянно ответила Дубинина. — Вроде должна быть здесь…

— Как найти ее кабинет?

Майорша посмотрела на Катерину как на сумасшедшую.

— На втором этаже… Но ваше высочество…

— Благодарю вас за помощь и не прощаюсь! — Кати даже присела в торопливом реверансе в знак уважения, хотя в спортивном костюме это выглядело странно. — Идем, Алексей! Немедленно!

Мне оставалось лишь удовлетворенно хмыкнуть. Неужели Кати и правда взяла себя в руки?

Мы быстро вышли из кабинета и направились обратно в холл, где располагалась лестница на второй этаж. Моя спутница почти что перешла на бег — до того сильно кипела в ней ярость на своих родных. И правда, обложили, как волка. Куда ни сунься, везде красные флажки.

Но сейчас Катерина Дмитриевна явно собиралась перепрыгнуть этот барьер.