Системный Творец III

Глава 5

Белизна. Абсолютная, всепоглощающая, без единой черточки, без звука, без чувства времени или пространства. Я существовал в ней как чистое сознание, лишенное измученной плоти, невыносимой боли и усталости. Странное и пугающее небытие, что одновременно стало блаженным забвением после пройденного ада.

И в этой сияющей пустоте, прямо перед моим мысленным взором, начали проявляться строки. Не резко, а плавно, словно проступая на чистом пергаменте. Золотые, сияющие символы системного шрифта, но на сей раз лишенные привычной безжалостности. Они горели торжествующе, почти ликующе.

Системное уведомление

Протокол Инициации завершен

Результат: превосходный

Анализ достижений…

…

Анализ завершен

Награды:

1. Класс: Системный Творец (уникальный).

Превосходит архетип «Творец». Позволяет не только создавать артефакты, но и формировать системные умения. Дает возможность получать прямой доступ к фундаментальным основам системы.

2. Титул: Первый игрок двух миров.

Статус: активирован.

Эффект: все системные взаимодействия получают бонус эффективности +25 %. Все, кто следует за Первым Игроком, получают пассивный бонус к скорости развития и силе.

3. Арсенал первого игрока:

Наследие: ваше оружие, «простой топор», эволюционирует в соответствии с вашим классом. Доступны новые скрытые свойства.

Список был огромен. Он прокручивался, открывая все новые и новые строчки с наградами, умениями, разблокированными возможностями. Я не успевал все осознать. Это был не просто успех. Это была фундаментальная перезапись моего существа, места в этом мире.

И где-то в глубине этого сияющего хаоса наград я почувствовал теплое, знакомое присутствие. Мимио. Он был здесь, со мной, и его сущность, казалось, улыбалась, переплетаясь с моей, безмолвно разделяя триумф.

Белизна растворилась так же внезапно, как и появилась. Ослепляющий свет сменился серым небом, центральной площадью и… десятками замерших лиц. Я стоял на том же месте, у подножия статуи Топора. Пыльный, знакомый воздух, запах пота и страха — все вернулось. Но что-то было не так.

Я моргнул, пытаясь стряхнуть с себя остатки ликующего хаоса наград. Я был жив. Я справился. Я спас их. Так почему же вокруг царила оглушительная тишина?

Вместо взрыва ликования, слез радости и благодарных криков — гробовая тишина, тяжелая и звенящая, словно предгрозовое небо. Мужчины, женщины, дети, солдаты — все застыли, будто обращенные в камень. Их глаза, широко раскрытые от изумления и священного ужаса, были прикованы ко мне. Даже Вальтер, всегда бесстрастный и холодный, стоял не двигаясь. Его аскетичное лицо побледнело еще больше, тонкие губы были приоткрыты. В ледяных глазах имперца читалось нечто невозможное — полная потерянность.

И тогда я обернулся.

Статуя Топора… изменилась. Древний исполин, веками стоявший в одной позе, теперь был иным. Его мощный торс отклонен назад, каменные мускулы напряжены в победном рывке. Гигантский топор занесен над головой, готовый обрушиться на невидимого врага. Это была поза триумфатора, дышащая такой дикой, первобытной силой, что по спине пробежали мурашки. Статуя не просто «ожила» на мгновение — она изменила саму свою суть.

Первым очнулся Орн. Резким, порывистым движением он сбросил с плеч поношенный плащ и скомканное одеяло. Скрипнув старыми костями, он выпрямился в полный рост и пошел. Тяжелые, размеренные шаги гулко отдавались в звенящей тишине площади. Каждый стук сапог по землю был подобен удару молота по наковальне.

Я не стал ждать, пока он пройдет весь путь. Сделав несколько шагов навстречу, я преодолел оставшееся между нами расстояние. Лицо Орна было изборождено морщинами, серое от усталости и бессонных ночей, но в выцветших глазах бушевала буря. Он не произнес ни слова, просто трясущимися руками схватил меня в объятия, прижав с такой силой, словно боялся, что я вот-вот растворюсь в воздухе. Его жесткая седая щетина царапала мою щеку.

Я обнял его в ответ, стараясь не давить на изможденное тело, чувствуя, как дрожит его худое плечо. И лишь тогда, глядя ему в затылок, я ощутил беззвучные слезы, текущие по загорелым щекам.

И этот безмолвный вопль его души стал сигналом.

Тишина на площади взорвалась.

Сначала — сдавленный всхлип, затем пронзительный, истеричный крик. В одно мгновение площадь превратилась в единый, оглушительный рев. Это не была радость. Это был взрыв. Выплеск немыслимого напряжения, страха, отчаяния и безнадежности. Люди кричали, рыдали, смеялись сквозь слезы, обнимали друг друга, падали на колени, воздевая руки к небу. Даже суровые, непробиваемые солдаты ревели, как дети, не скрывая своих эмоций. Капитан Горст, могучий и несокрушимый, стоял, запрокинув голову, и его мощное тело сотрясали глухие рыдания. Он кричал от боли за свой город, за своих людей, за все те потери, что копились годами.

Это был катарсис. Очищение болью, страхом и, наконец, прорвавшейся надеждой.

Шум стихал медленно. Когда эмоциональная волна наконец схлынула, ко мне подошел Вальтер. Его лицо снова обрело привычную ледяную маску, но в глубине глаз все еще плескалось что-то неуловимое, сломанное и удивленное. Он, не говоря ни слова, так же, как и Орн, крепко обнял меня. Жест был странным, непривычным, лишенным тепла, но наполненным каким-то новым, суровым смыслом.

— Отныне ты… надежда нашего мира. — проговорил он так тихо, что слова были слышны лишь мне. Голос его охрип, будто он тоже только что кричал.

Затем Вальтер отпустил меня, отступил на шаг и обернулся к толпе. Его усиленный голос, вновь обретший металлическую беспристрастность, прорезал затихающий гул:

— Люди города! Инициация в данном поселении отменена. Всем разойтись по домам. Объявляется день празднования. Ваша жизнь… — он сделал едва заметную паузу, — с этого дня не будет прежней. Запомните этот миг.

Его слова подействовали гипнотически. Люди, обессиленные и опустошенные, но с новым огоньком в глазах, медленно расходились, бросая на меня последние, полные благоговения взгляды.

Вальтер кивком подозвал меня и капитана Горста, и мы молча направились в особняк баронессы Лирель, который теперь занимал имперский системщик. Воздух внутри здания был прохладным, пахло воском и старой пылью.

Имперец опустился в кресло, изучая меня взглядом. Горст встал у двери, скрестив руки на груди. Напряжение в его плечах, наконец, ушло, но лицо оставалось серьезным.

Дядя вкратце пересказал все, что происходило со статуей, и о системных уведомлениях, видимых даже неинициированным.

Я кивнул, все еще не до конца осознавая масштаб произошедшего. В этот момент мой взгляд невольно скользнул в сторону Вальтера — и я замер. Над его головой в воздухе висела полупрозрачная строка, словно выжженная светом: «Инквизитор».

Я моргнул, но надпись не исчезла. Затем перевел взгляд на Горста, однако над ним не было ничего похожего, лишь пустота.

— Дядя. — тихо произнес я. — Скажи, что ты видишь в моем статусе?

Вальтер бросил на меня взгляд, приподняв бровь.

— Класс: Системный Творец. Титул: Первый Игрок Двух Миров. Но… Почему двух?

Не отвечая, я интуитивно погрузился в интерфейс и, словно нащупав цель, обнаружил плашку с титулом. Рядом с ней располагалась едва заметная иконка в виде перечеркнутого глаза. Я мысленно нажал на нее.

Надпись над моей головой, невидимая для меня, но очевидная для окружающих, должна была исчезнуть.

— Титул… пропал. — медленно произнес Вальтер, вглядываясь в пространство надо мной. Он нахмурился, затем одобрительно кивнул. — Мудрое решение. Привлекать лишнее внимание сейчас равносильно смерти. Жаль, что класс скрыть нельзя.

Наступило недолгое молчание, которое прервал дядя.

— Я не знаю, что нам делать, Макс. — Вальтер откинулся на спинку кресла, и впервые за все время я увидел на его лице откровенную усталость и неуверенность. — Появление Первого Игрока меняет все. Рушатся любые стратегии и доктрины. Первый вопрос, который приходит в голову: изменилась ли Инициация? Стала ли она безопасной? Теперь, когда стержень мира… восстановлен.

Он посмотрел на меня, и в его глазах читался тяжелый, невысказанный вопрос.

— Для проверки нужны добровольцы. — тихо сказал я, понимая, к чему он клонит.

— Я пройду.

Голос Горста прозвучал твердо и отчетливо, разрывая тишину. Мы оба повернулись к нему. Капитан стоял все так же прямо, его могучие руки по-прежнему были скрещены, но в его глазах горел огонь непоколебимой решимости.

— Капитан… — начал Вальтер.

— Нет. — Горст резко качнул головой. — Меня не отговорить. Я видел это, чувствовал, в мир вернулась надежда. Мне десятилетиями приходилось хоронить своих солдат и друзей, смотреть, как они жертвуют собой в этой бесконечной войне ради безопасности города. Если есть хотя бы малейший шанс, что теперь все иначе… Я обязан проверить это. Лично. Ради всех, кто не вернулся.

В его словах не было и тени бравады. Лишь стальная уверенность и готовность принести себя в жертву ради истины. Я смотрел на него и чувствовал, как в горле встает ком. Этот человек был настоящим стержнем и самой совестью города.

Вальтер долго смотрел на капитана, затем медленно кивнул.

— Хорошо. Но не сегодня. Завтра. А сейчас… — он снова перевел взгляд на меня, — Макс, мне нужно знать, что именно ты получил. Какие награды, какие умения. Фигура Первого Игрока обладает колоссальным влиянием, и я должен понимать, на что ты способен.

Вопрос повис в воздухе, острый и неудобный. Этот человек, называвший себя моим дядей, все еще оставался чужим. Раскрывать перед ним свои карты, все козыри, что вручила мне Система… я не был готов. Доверие нужно заслужить.

— Я… еще не все изучил. — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — После сообщения о завершении все произошло слишком стремительно. Я даже не успел прочесть весь список.

Вальтер внимательно осмотрел мое лицо, будто сканируя его в поисках малейших признаков лжи. Наконец он кивнул, приняв мой ответ.

— Тебе нужно сделать это в ближайшее время. И я лично займусь твоими тренировками.

Капитан Горст заметно встревожился, хотя и промолчал. Вальтер тут же уловил его реакцию.

— Неволнуйся, капитан. Я буду учить его только системным умениям, их комбинаторике и скрытым механизмам. Физическая подготовка и основы боя остаются на тебе. Без того фундамента, что вы с сыном заложили, он бы не выжил. Я не собираюсь это перечеркивать.

Горст удовлетворенно хмыкнул, и напряжение спало с его широких плеч.

— Дальше я обязан доложить о произошедшем Императору. — продолжил Вальтер. — Но раскрывать твою личность в донесении не стану. Это чрезвычайно опасно. В столице слишком много лишний ушей. Я отправлю в дворец всех своих людей с официальным отчетом. Их путь займет около месяца.

Он снова уставился на меня своим пронзительным взглядом.

— Из-за случившегося мы не поедем в столицу, а будем ждать решения императора здесь. Первый Игрок слишком значимая фигура, чтобы рисковать его потерей в столь неспокойное время. Но мы не станем терять времени даром. За этот период я должен сделать из тебя если не среднего бойца, то хотя бы его подобие. Ты — козырь, о котором никто не должен знать. Испорченный товар, как я уже говорил, никому не нужен. Но живой и действующий Первый Игрок… Он сведет с ума многих. Одних — от страха, других — от жажды власти.

Он замолчал, обдумывая следующую стратегию.

— Капитан проверит Инициацию завтра. А тебе нужно вернуться домой и изучить все новые возможности. И… — он сделал многозначительную паузу, — было бы разумнее, если бы ты переехал сюда. Чтобы всегда быть под защитой и рядом.

От этого предложения все внутри меня сжалось. Жить под его постоянным оком? Словно птица в золотой клетке? Нет, спасибо. Я знал его недостаточно хорошо, чтобы испытывать к нему доверие.

— Нет. — твердо ответил я. — Я останусь с Орном.

Вальтер не стал настаивать, лишь тихо вздохнул.

— Как знаешь. Но будь осторожен. Отныне ты — фигура слишком большого масштаба.

Попрощавшись, я вышел из особняка и направился через город к дому Орна. Этот недолгий путь стал для меня новым испытанием.

Едва я ступил на главную улицу, как меня окружили люди. Они не бросались с объятиями, а приближались медленно, почти благоговейно. Пожилой мужчина, чье лицо я помнил с рынка, молча и крепко сжал мою руку, его пальцы были шершавыми от работы. Женщина с ребенком на руках робко коснулась моего рукава, словно желая убедиться, что я настоящий. Кто-то одобрительно хлопал меня по плечу, кто-то просто смотрел, и в этих взглядах читалась не просто благодарность, а нечто большее — преклонение. Светлая и одновременно болезненная надежда.

Я не знал, как реагировать, потому что никогда не был публичной персоной и не стремился к этому. Мне было неловко, почти стыдно от всеобщего внимания. Я кивал, пытаться улыбаться, но внутри все сжималось в тугой комок. Я спас их не для того, чтобы стать иконой, а потому что иначе просто не мог.

Наконец я добрался до знакомой двери и с облегчением вздохнул. Перед домом меня ждал Орн. Он стоял, прислонившись к косяку, с усталым, но спокойным взглядом.

— Всё, разбежались, герой? — хрипло спросил он. В голосе не было упрека, лишь легкая, уставшая ирония.

Я не нашел, что ответить. Старик подошел, положил свою мозолистую руку мне на плечо и легонько потянул за собой.

— Иди внутрь, тебе нужно поесть. Выглядишь, как смерть.

Мы молча съели простую похлебку, которую он разогрел. Еда была почти безвкусной, но тело с благодарностью приняло ее, требуя топлива для восстановления сил. Орн наблюдал за мной, не задавая вопросов. Он видел, что я на взводе, что мне нужно переварить не только пищу, но и все случившееся.

Наконец, он встал, собрал миски и отнес к умывальнику.

— Ладно. — бросил он через плечо. — Ты отдыхай, а я в мастерскую, дел по горло.

Он вышел, оставив меня одного в тихой, полутемной комнате. Дверь за ним прикрылась с тихим щелчком.

И настал тот самый момент истины. Я остался наедине с тем, что подарила мне Система. Адреналин окончательно отпустил, оставив после себя приятную, ноющую усталость в мышцах и кристальную ясность в голове. Пора было разобраться, кем же я стал. Что скрывалось за громким титулом «Первый Игрок» и какая сила отныне таилась во мне.

Я закрыл глаза, отрешился от запахов старого дерева и похлебки и погрузился вглубь себя. Туда, где сияли золотые строки, сулившие новую эру. Эру, что началась прямо сейчас, в тишине маленького дома на окраине города, который я назвал своим.

В Зале Безмолвных Решений, под сводами, сплетенными из света и тени, царила атмосфера сконцентрированной власти. Воздух был густым и тяжёлым, словно пропитанным расплавленным золотом, и каждый вздох приносил с собой вкус старины и безграничной силы. В центре зала, повторяя форму гигантского древесного листа, стоял стол из полированного ночного камня, вокруг которого восседали несколько фигур. Каждая из них была вершиной пирамиды, живым воплощением воли Империи Санкталия, и их совместная аура могла обратить в прах любого неподготовленного смертного.

Но все они меркли перед тем, кто сидел во главе стола.

Он не требовал внимания и не нуждался в демонстрации могущества. Его присутствие перевешивало мощь всех собравшихся, превращая их в букашек у ног титана. Черты лица казались высеченными из самой вечности, а спокойный, всевидящий взгляд, пронзал суть реальности. Это был Аврелиан, Бессмертный Монарх, Стержень Санкталии.

В этот миг обсуждались дела Империи. Слова текли плавно и размеренно, как подобает в стенах, где рождались история.

И вдруг всё замерло.

Воздух содрогнулся. Тишина обрушилась внезапно. Все вокруг оцепенели, ни звука, ни малейшего движения. Перед каждым из сидящих за столом, прямо в поле зрения, вспыхнуло и намертво застыло одно и то же системное сообщение. Простое, лаконичное и оттого — всесокрушающее:

ПЕРВЫЙ ИГРОК ЯВИЛСЯ В МИР ЭЙВЕЛЬ

Титулы, звания, столетия накопленной силы — всё это в одно мгновение превратилось в пыль перед этим сообщением. Тонкие пальцы женщины, единственной за столом, непроизвольно дрогнули. Седой воин, чье тело было испещрено шрамами от битв с Лесом, вцепился в подлокотники кресла, и его костяшки побелели. В глазах третьего промелькнул не расчёт, а животный, первобытный ужас, смешанный с жадным любопытством.

Молчание повисло тяжёлым саваном, растянувшимся на целую вечность. Затем, будто по незримой команде, все головы повернулись к изголовью каменного стола. Взгляды, полные трепета, смятения и немого вопроса, устремились на него.

Аврелиан не дрогнул. Его лицо оставалось непроницаемой маской. Лишь в бездонной глубине зрачков пробежала искра удивления. Он смотрел сквозь сообщение, сквозь стены дворца, в самую суть мироздания, где только что перевернулась ключевая страница.

Пауза, которую он взял, была наполнена таким величием и напряжением, что казалось, трещат основы мироздания. Когда же он заговорил, голос его был тих, но каждое слово, подобно удару молота о наковальню, отчеканивало приказ в вечности.

— Всё остальное, — произнес Император, и мир, словно по его воле, замер, отменив все прежние планы, — теряет приоритет. Найдите мне Первого Игрока. Не жалейте никаких ресурсов. Я должен знать, кто он, где он и… на чьей он стороне.