Системный Творец III

Глава 12

Воздух в подвале, еще секунду назад наполненный звоном стали и запахом озона, вдруг застыл, сгустившись вокруг отчаянного крика Горста. Его некогда незыблемая, могучая фигура теперь казалась надломленной. Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, его широкие плечи предательски вздрагивали.

— Он один, Вальтер! Совсем один! — голос капитана сорвался на низкую, животную тональность, полную первобытного ужаса. — Ты же сам говорил, что групповое прохождение дает больше шансов! А он… один!

Дядя не пытался его перебить или успокоить. Он стоял неподвижно, его аскетичное лицо оставалось бесстрастным, но в глазах я читал холодное, безжалостное понимание.

— Я знаю. — тихо произнес имперец. Его усиленный голос прозвучал непривычно приглушенно. — Но Каэл принял решение. Мы бессильны перед Инициацией. Никто не может на нее повлиять.

— Я знаю! — Горст провел ладонью по лицу, словно смахивая несуществующую грязь. Дрожь в его руках была заметна невооруженным глазом. — Черт возьми, я все понимаю! Но он мой сын…

Он пытался взять себя в руки. Я видел, как его челюсти смыкались, как он выпрямлял спину, пытаясь вернуть себе облик несгибаемого капитана. Но трещина была слишком глубока. Горечь и страх сочились из него, как дым из-под завалов.

Я стоял в стороне, чувствуя себя чужим на этом празднике чужой беды. Мои собственные мышцы все еще горели от спарринга с Вальтером, а в ушах стоял оглушительный грохот распахнутой двери. Слова капитана вонзались в сознание, как раскаленные иглы. Каэл. Упрямый, гордый, одержимый желанием доказать всем и вся, что он не хуже меня. Он пошел один. В тот ад, из которого я чудом выбрался, имея за спиной не только «Путь Закаленного Тела», но и «Живое ремесло», артефакты, и Систему, открывшую мне свои тайны. У него не было ничего из этого. Лишь юношеский максимализм, отточенные годами рефлексы и ярость, рожденная чувством унижения.

Мучительное молчание затянулось на несколько минут, прежде чем его прервал скрип ступеней. В дверном проеме, ведущем из подвала, появился Эдварн. Его мрачное лицо, и без того суровое, казалось еще более угрюмым. Он молча обвел нас взглядом, задержав его на искаженном гримасой отчаяния лице Горста.

— Офицеры, — отрывисто, хрипло произнес Эдварн. — что ушли на Инициацию, вернулись.

Горст резко поднял голову, и в его глазах на мгновение вспыхнул огонек надежды. Возможно он подумал, что если они смогли, то и Каэл…

— Только… — Эдварн мотнул головой в сторону выхода. — Лучше вам самим все увидеть.

Мы вышли на площадь, где уже собралась толпа. Люди стояли молчаливым, напряженным кольцом, в центре которого, у подножия исполинской статуи Топора, находились две фигуры.

Одну из них я узнал мгновенно. Высокий, мощный, с лицом, испещренным шрамами и морщинами, он опирался на длинный, тяжелый меч, словно без этой опоры его ноги подкосились бы. Это был Крон, и над его головой сиял новый, незнакомый мне класс, выданный Системой: «Странствующий Ветеран».

Я активировал «Зрение Путей». Над ним вспыхнула знакомая надпись: «Путь Закаленного Тела (Уровень 1)». Крон прошел Инициацию, но его вид… Он напоминал выжатый лимон. Доспехи покравала грязь и темные подтеки, в нескольких местах виднелись глубокие вмятины. Лицо, обычно невозмутимое и суровое, сейчас выражало лишь глубочайшую, всепоглощающую усталость.

Рядом, на холодном камне площади, лежал Рорк, один из самых верных бойцов Крона. Воин не двигался, глаза его были закрыты, лицо землистого оттенка. Даже с расстояния было видно: он мертв.

Вальтер бесшумно подошел к Крону. Его бледные глаза быстро, с профессиональной оценкой, скользнули по фигуре воина. Не обнаружив явных смертельных ран, он наклонился над Рорком. Пальцы имперца на мгновение коснулись шеи лежащего, проверяя пульс. Затем он аккуратно провел рукой над лицом Рорка, закрывая ему веки, медленно выпрямился и покачал головой. Жест был безжалостным и окончательным.

Преодолевая оцепенение, капитан Горст шагнул к Крону.

— Что случилось? — его голос прозвучал глухо, но в нем слышалась попытка сохранить командирскую твердость.

Крон поднял взгляд. Его глаза были пустыми, словно он до сих пор видел перед собой не площадь, а ад, из которого только что выбрался.

— Переоценили мы себя, капитан. — прохрипел он, и его голос напоминал скрежет камней. — Решили, раз вы трое справились, то и мы, закаленные в боях ветераны, сможем. Взял с собой двоих лучших, сильнейших. — он кивнул в сторону бездыханного тела. — Первый умер еще в начале… А Рорк… получил удар в бок, когда мы почти прошли. Дотянул до конца, думал, выходим… а на площади силы оставили. Не дождался лекаря.

Он замолчал, снова уставившись в пустоту. По его лицу было видно, как тяжело он переживает эту потерю. Это были не просто подчиненные, а бойцы, с которыми Крон прошел огонь, воду и медные трубы. Судьба и впрямь оказалась безжалостной, забрав тех, кто был ему как братья.

Городские лекари уже спешили к нам с носилками. Они быстро, с привычной профессиональной холодностью, осмотрели Крона.

— Ранения есть, но не смертельные. Сильное истощение. — отчеканил старший. — Вам нужно с нами. Немедленно.

Крон безвольно кивнул. Его взгляд скользнул по лицу Рорка, и в глазах воина на мгновение мелькнула такая боль, что я невольно отвел взгляд. Лекари бережно, но быстро погрузили тело погибшего на носилки и унесли. Крон, опираясь на меч и на плечо одного из санитаров, побрел за ними, не оглядываясь.

— Я жду твоего доклада, как только придешь в себя. — бросил ему вдогонку Горст. Его голос снова обрел стальную твердость, но я видел, каким напряжением далась ему эта командирская маска.

Крон лишь молча кивнул, не оборачиваясь.

Когда они скрылись из виду, капитан повернулся к статуе. Его взгляд был прикован к холодному камню, в который бесследно растворился сын. Произошедшее с Кроном и бойцами лишь усилило тревогу Горста. Если три опытнейших, закаленных в боях воина не смогли вернуться в полном составе, что уж говорить об одном юнце, пусть и невероятно талантливом?

Его взгляд медленно, словно с усилием, переместился на меня. В глазах капитана вспыхнул тот самый огонек, последняя искра надежды, отчаянно цепляющаяся за жизнь. Он смотрел на меня — на Первого Игрока, на того, кто в одиночку прошел Инициацию и вернулся, изменив мир. «Раз Макс смог, — кричали его глаза, — значит, и у моего Каэла есть шанс!»

В этот миг моя уверенность пошатнулась. Хотелось выкрикнуть правду, сказать, что шансы Каэла ничтожно малы, но слова застряли в горле. Я видел, как он сжимался от этой невысказанной надежды, как она давала ему силы. Лишить Горста этого — все равно что собственноручно добить. Я молча опустил глаза, ощущая тяжесть этого немого обмана. В глубине души я почти не сомневался: Каэл не вернется.

Внезапно звенящую тишину площади разорвал звук. Сначала до нас донесся отдаленный, приглушенный гудок. Затем он повторился — громче, настойчивее, тревожнее. Сигнальный рог. Резкий, пронзительный гул несся от главных ворот города, со стороны дороги, ведущей в Великий Лес.

Затаив дыхание, все замерли. И тут же площадь взорвалась бурей движения. Солдаты гарнизона, долю секунды назад застывшие в оцепенении, словно по команде невидимого дирижера, ринулись к стенам. Лица горожан исказила до боли знакомая паника. Лес? Неужели Лес снова идет на штурм?

Мы с Вальтером, Горстом и Эдварном переглянулись, и без единого слова развернулись, бросившись к стенам. Ноги сами несли меня по знакомым улицам, адреналин гнал кровь, заглушая усталость и тревогу за Каэла. Что-то произошло. Что-то масштабное.

Взбежав по каменным ступеням на укрепления, мы уставились в даль. Сперва ничего не было видно, но затем, присмотревшись, я заметил движение. Темные точки вдалеке. Одна, две… десять… Их становилось все больше. Они приближались к городу, нестройной, но многочисленной толпой.

— Боевая готовность! — голос Горста прогремел над стенами, возвращая ему привычную роль командира крепости. — Луки и камни на позиции! Врата запереть! Подготовить лазарет и карантинный блок!

Вокруг wцарила слаженная суета. Солдаты, словно детали единого механизма, четко выполняли свои задачи. Угроза со стороны Леса была для них привычной и понятной.

Примерно через полчаса приближающиеся фигуры обрели четкие очертания. Это были люди. Воины. Но их вид… Они двигались не строем, а понурой толпой, понуро, многие опирались друг на друга. Разбитые доспехи и изорванные плащи свидетельствовали о пережитых испытаниях. Лица, заросшие щетиной и покрытые грязью, выражали лишь всепоглощающую усталость и потрясение. Они прошли через настоящую мясорубку.

И тогда я заметил их. Пять фигур, шедших впереди обессиленной колонны. Они не ковыляли, а двигались с холодной, отстраненной уверенностью, словно на параде. Их доспехи, хоть и покрытые пылью, сохраняли лоск и безупречный покрой. От них веяло силой и дисциплиной, резко контрастируя с изможденной массой позади.

Сердце мое екнуло. Я узнал их: «Коготь», отряд При Первом Исследовательском легионе Его Императорского Величества. Аррас, Горам, Сера и двое других, чьих лиц я никогда толком не видел — Лис и Ворон. Значит, к нам возвращались те, кто ушел на передовую, на войну с Лесом. Но что же там произошло, если они отступали? Или… это не отступление?

Когда пятерка приблизилась на расстояние слышимости, ворота оставались наглухо закрытыми. Аррас, шедший впереди, остановился. Он медленно поднял голову, его лицо, изрезанное шрамами, обратилось к нам, стоящим на стене. Холодные серые глаза, казалось, прожигали камень.

— Какого черта тут происходит? — его голос, усиленный системой или просто невероятной мощью легких, прокатился над стеной, заставляя некоторых ополченцев вздрогнуть. — Почему ворота закрыты? Открывайте! Немедленно!

Капитан Горст шагнул вперед, собираясь ответить, но Вальтер, стоявший рядом со мной, резко поднял ладонь, останавливая его. Бледные глаза имперца были прикованы к Аррасу. Затем дядя медленно повернул голову, и его взгляд, тяжелый и полный смысла, устремился на меня.

— За мной. — тихо произнес он, но так, что я услышал его сквозь общий гул.

Не успел я ничего понять, как Вальтер шагнул вперед и переступил через парапет стены. Он не прыгнул, а просто… пошел вниз. Его строгая мантия взметнулась, и дядя, опустился на землю у самых ворот, в двадцати шагах от Арраса. Приземление было бесшумным, лишь легкая пыль поднялась в воздух.

У меня в груди все сжалось в тугой узел. Высота была устрашающей, но взгляд Вальтера, немой приказ в его глазах, не оставлял выбора. В памяти вспыхнули тренировки, мое новое тело — «Стальная Плоть», «Абсолютное Тело». Я вспомнил взрывной рывок, которому учил дядя. Это не просто прыжок в бездну, а новый вызов.

Я глубоко вдохнул, отбросил сомнения и, оттолкнувшись от камня, шагнул вслед за Вальтером. Воздух со свистом пронесся мимо ушей, на мгновение захватывая дух. Страх и восторг сплелись в неразрывный клубок. Невесомость, полная потеря контроля… Но это длилось лишь мгновение. Инстинктивно сгруппировавшись, я направил энергию в ноги, как учили тренировки с «Энергетическим Покрытием». Удар о землю был жестким, но не смертельным. Кости и мышцы, укрепленные четвертым уровнем Пути, приняли на себя основной импульс. Я приземлился на согнутых ногах в пяти шагах от дяди, подняв облако пыли. Ноги отозвались оглушительной болью, но я стоял. Сердце бешено колотилось в груди.

Аррас наблюдал за нашим появлением с каменным лицом. Его взгляд скользнул по Вальтеру с легким, почти незаметным кивком узнавания. Потом он посмотрел на меня. На губах Арраса играла легкая, снисходительная усмешка.

Ухмылка исчезла так же быстро, как и появилась. Холодные, всевидящие глаза мужчины задержались на мне, но не на моем лице, а чуть выше — там, где для системного зрения отображался мой статус. Его лицо исказилось: сперва недоверием, затем шоком, а после — леденящей яростью.

В наступившей тишине раздался оглушительный лязг — он выхватил меч. Почти одновременно, словно по команде, клинки появились в руках Горама, Серы и двух других теней. Смертоносные лезвия были направлены на нас.

— Вальтер! — голос Арраса прозвучал как удар хлыста, в нем не осталось и следа прежней снисходительности. Лишь холодная сталь предательства. — Объяснись немедленно. Неужели ты, слуга Империи, встал в один ряд с этим… — он ткнул мечом в мою сторону, и его глаза полыхали таким ненавистью, что мне стало физически жарко, — Системным Творцом⁈ Ты — предатель Империи?

Воздух сгустился, став тяжелым, как свинец. Я стоял, чувствуя, как по спине бежали мурашки.

Вальтер остался неподвижен. Он словно не замечал смертоносных клинков, нацеленных на него. Слегка склонив голову набок, он изучал Арраса ледяным, бледным взглядом, словно ученый, рассматривающий любопытное, но безобидное насекомое.

— Ты забыл, с кем говоришь, Аррас? — тихо произнес дядя, и в каждом слове чувствовался вес и отчетливость отточенной стальной иглы.

Я заметил, как по телу Арраса пробежала дрожь. Он невольно вздрогнул, словно получил пощечину. Но мгновение спустя его челюсти сомкнулись, а пальцы так сжали рукоять меча, что костяшки побелели. Гордость и ярость боролись в нем с чем-то более глубоким — с инстинктивной, вышколенной годами осторожностью.

— Я прекрасно помню, с кем говорю, магистр Вальтер. — выдавил он, и в его голосе все еще звенела сталь, но теперь в ней слышались трещины. — Но законы Империи непреложны! Системные Творцы запрещены! При обнаружении их следует уничтожать немедленно!

— Действительно. — кивнул дядя, словно соглашаясь с очевидным. — А что предписывают законы, если Творец был выявлен в процессе Инициации?

Вопрос повис в воздухе. Аррас на мгновение застыл, его мозг лихорадочно перебирал заученные наизусть протоколы.

— В таком случае… — он произнес это медленно, словно извлекая из памяти пыльное правило, — необходимо немедленно доложить императору и ждать его высочайшего решения. Никаких самостоятельных действий.

Тишина у ворот стала абсолютной. Слова Вальтера медленно доходили до сознания Арраса. Его взгляд, полный ненависти и подозрения, метался между дядей и мной. Гнев в его глазах начал уступать место недоумению, которое быстро переросло в изумление.

— Неужели… — голос Арраса вдруг стал тише, почти шепотом. — Этот молокосос… прошел Инициацию совсем недавно?

Вальтер кивнул, коротко и решительно.

— Сообщение императору уже отправлено. Более того, в этом городе, Аррас, сейчас находятся два Творца, а также несколько успешно инициированных.

Лицо Арраса исказилось от изумления. Он широко распахнул глаза, недоверчиво переводя взгляд с Вальтера на пространство над моей головой, словно пытаясь отыскать там подтверждение услышанному.

— Невозможно… — прошептал он. Затем его глаза сузились. — Это… как-то связано с системным сообщением? С появлением Первого Игрока?

Вальтер снова кивнул, и в этот раз в его взгляде промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее удовлетворение. Аррас замер, его могучая грудь тяжело вздымалась. Казалось, весь его мир, все его представления о порядке, только что перевернулись с ног на голову. Медленно, почти нехотя, он опустил меч. Острие клинка с глухим стуком коснулось земли. Его спутники, следившие за каждым его движением, после короткой паузы последовали примеру.

— Магистр… — Аррас провел рукой по лицу, и его плечи на мгновение по-старчески обвисли. — Прошу прощения за мои… резкие слова. Мы долго шли. Устали. Не оправдываюсь, но…

— На первый раз прощаю. — холодно оборвал его Вальтер. — Но второго раза не потерплю. Впредь не забывай, кто перед тобой стоит. Никогда.

Я слушал этот диалог, и в моей голове крутился единственный вопрос: насколько же высоко находится мой дядя в иерархии Имперских Системщиков? Если один лишь взгляд и пара фраз заставили такого бойца, как Аррас, буквально трепетать. Пока что масштаб его влияния и власти был для меня загадкой, но я начинал понимать, что он куда значительнее, чем я мог предположить.

Аррас, собравшись с мыслями, поднял голову. Ярость в его глазах сменилась усталой решимостью и покорностью.

— Магистр, почему нас не пускают в город? Наши люди измотаны, им нужна помощь.

— Перед тем как впустить твоих воинов, каждого проверят на инфицирование Лесной скверной. — без тени сочувствия ответил Вальтер. — Построй людей перед воротами. Лекари и целители проведут осмотр. После проверки каждому окажут необходимую помощь. А пока… — его взгляд скользнул по изможденной колонне воинов, застывшей в немом ожидании, — вы расскажите, что произошло на фронте. Доклад, Аррас. Мне нужно знать все.