Системный Творец III

Глава 4

Я не собирался сдаваться.

Адреналин — горький и обжигающий — ударил в голову. Последние крохи Живой Энергии, едва теплящиеся в резервуаре, рванулись на зов. «Энергетическое покрытие!» — мысленно выкрикнул я, вливая их в топор. Лезвие вспыхнуло тусклым светом — энергии хватило бы на пару секунд. Но и это было лучше, чем ничего.

В тот же миг монстр приземлился напротив меня. Его тело напоминало могучую обезьяну, покрытую грубой, словно кора дерева, кожей. Длинный хвост заканчивался острым шипом. Четыре желтых глаза, лишенные век, безжалостно мерцали, выдавая хищный, острый интеллект. Над ним вспыхнуло системное предупреждение:

«Древолаз-кривокоготь» (Уровень опасности: Средний).

Атака последовала мгновенно. Монстр фехтовал хвостом-шипом. Его молниеносные, отточенные удары заставляли меня едва успевать парировать, отскакивать, уворачиваться. Лезвие топора, слабо светясь, с щелканьем врезалось в хитин. «Страж Порогов» в кармане отчаянно вибрировал, поглощая энергию редких атак, что пробивали броню куртки или скользили по руке, оставляя мелкие, но болезненные порезы.

Каждая секунда казалась вечностью. Мир сузился до свиста рассекаемого воздуха, моего тяжелого дыхания и бешенного стука сердца. Я поймал момент — монстр, сделав выпад, на долю секунды замер, обнажив уязвимую грудь. Я вложил в удар всю ярость и отчаяние. «Энергетическое покрытие», питаемое последней каплей моей энергии, вспыхнуло в заключительный раз. Топор с глухим чавканьем вошел в тело твари. Раздался оглушительный визг, и монстр, дернувшись в конвульсиях, рухнул с ветки вниз, к поджидающей стае.

Перед глазами возникло сияние системного шрифта.

Убийство «Древолаза-кривокогтя». Начислено очков Инициации: 50.

Требуется до завершения испытания: 450 очков.

Я стоял, опираясь на топор, и пытался отдышаться. Пятьдесят. Всего пятьдесят очков за такую схватку! Горечь подкатила к горлу. Моя Живая Энергия была на нуле, а «Страж Порогов», издал тихий, жалобный хруст. По его темной, испещренной серебристыми прожилками поверхности побежала тонкая трещина.

Не успел я осмыслить масштаб потерь, как ситуация стала катастрофической. Соседнее дерево буквально взорвалось движением. С него, один за другим, сорвались еще три монстра. Два знакомых «кривокогтя» и нечто совершенно новое, похожее на пушистый шар с десятком цепких лап и парой костяных щупалец. Они приземлились на мою ветку, и бой вспыхнул с новой, утроенной яростью

Я больше не успевал. Без энергии, с потрескавшимся артефактом, я превратился в легкую добычу. Первый удар хвоста обрушился на плечо, пробив куртку и кожу. Острая, жгучая боль пронзила тело. Удар лапой в живот выбил воздух из легких. Я отступил, споткнулся, едва удержавшись на ногах. Мир поплыл перед глазами. Монстры окружали меня с холодной, методичной жестокостью. Мое сопротивление превратилось в агонию. Я принял решение: умру, но уничтожу как можно больше этих тварей.

Отрубив голову одному из «кривокогтей» и отшвырнув в сторону пушистый шар, я заметил нечто странное. Монстры, вместо того чтобы ринуться в атаку, замерли, сбившись в кучу на безопасном расстоянии. Их глаза, полные ненависти, были прикованы ко мне, но в них читалась нерешительность, даже страх.

«В чем дело?» — пронеслось в затуманенном сознании. Я посмотрел на себя и обомлел.

Мое тело было окутано слабым, едва заметным голубым сиянием. Оно пульсировало в такт дыханию, искажая воздух вокруг. Это поле… было точной копией «Энергетического покрытия»! Но откуда? Моя энергия была на нуле!

Взгляд скользнул на плечо. Там, прижавшись к шее, сидел Мимио. Его тельце пылало яростным голубым светом. Листики-ручки были расправлены, а из крошечной грудной клетки бил ключом поток энергии, что окутывал меня защитным полем. Его глазки-светлячки смотрели на меня с невероятной, почти человеческой решимостью.

Помощник. Мой верный друг. Он вступил в бой, отдавая мне свою собственную, драгоценную Живую Энергию!

Меня накрыла горячая волна благодарности и ужаса. Я мысленно взглянул на его индикатор. Молодое деревце, символизирующее состояние Мимио, все еще сияло, но листья уже начинали увядать. Столбец его «Резервуара Живой Энергии Помощника» показывал 20 из 30 единиц. За пару минут боя он потратил целых десять! С такой скоростью его хватит всего на несколько минут. А потом он умрет, иссушенный до последней капли, пытаясь спасти меня.

«Нет!» — закричал я внутри. Я не позволю ему принести себя в жертву! Мимио не умрет ради меня!

Мозг, разогретый адреналином до предела, лихорадочно заработал. Умения, навыки, инвентарь — все пронеслось бешеным калейдоскопом. И вдруг — озарение. Щепа! У меня же есть щепа!

Я мысленно рванул к инвентарю. Там лежали мои сокровища, добытые в жестоких боях и кропотливом труде:

Крохотная Одухотворенная щепа×2. Каждая — резервуар на 30 единиц Живой Энергии.

Одухотворенная щепа x2. Каждая — вместимостью 90 единиц.

Суммарно — двести сорок единиц чистейшей, неиспользованной силы! Целое море энергии, которого хватило бы на десятки артефактов или сотни усиленных ударов!

На раздумья не было времени. Монстры, почуяв нерешительность или просто разработав новый тактический ход, начали сходиться для решающего броска.

«Прости, Мимио, но придется воспользоваться твоим даром, чтобы спасти нас обоих». Мысленно, с силой, я потянулся к ближайшей Крохотной щепе и представил, как разбиваю хрустальный сосуд с живительной влагой. В мои истощенные каналы хлынул поток свежей, бурлящей силы — прохладный и обжигающий одновременно, наполняя тело ликующим, диким восторгом.

Энергия била через край. Я немедленно направил ее туда, куда подсказывала интуиция. Я не просто усилил поле, созданное Мимио. Я попытался его перехватить. Взять под контроль. Расширить. Окружить себя с головы до пят непробиваемым коконом из чистой силы.

Получалось плохо. Энергия рвалась из-под контроля, выплескивалась бесполезными вспышками. Я чувствовал себя дикарем, пытающимся управлять реактором, но не сдавался. Сжимал ее силой воли, заставлял подчиниться, формировал из хаоса подобие щита. И это сработало! Свечение вокруг моего тела стало ярче, плотнее, обрело четкие очертания. Теперь я был облачен в сияющие голубые доспехи.

И как раз вовремя. Монстры, наконец синхронизировавшись, ринулись в атаку всем скопом. К тем, что уже облепили мое дерево, присоединился еще с десяток, а то и больше. Они неслись ко мне, издавая пронзительные визги и рыки, щелкая клешнями и целясь шипастыми хвостами.

И началась резня.

Первый «кривокоготь» с визгом отскочил от моего энергополя, словно обжегшись. Второй попытался вцепиться мне в спину, но был отброшен мощной волной силы. Я уже не защищался, а нападал. Топор в руках стал продолжением гнева. Я рубил, не целясь, полагаясь на «Боевое Чутье», которое кричало на каждом шагу. «Меткий бросок!» — топор сорвался с руки и пронзил пушистый шар, пригвоздив его к стволу. Мысленная команда — и он уже летел обратно, в мою ладонь, готовый к новому смертоносному удару.

Вскоре последний из оставшихся семи монстров пал, разлетевшись на части под сокрушительным «Боевым Размахом». И в этот миг, посреди кровавого хаоса, перед моими глазами возникло не простое уведомление, а огромное, сияющее золотым светом сообщение.

Цель испытания достигнута. Набрано 1000 очков Инициации.

Инициация пройдена успешно.

Для завершения процесса необходимо найти безопасное место и активировать выход.

Я застыл на секунду, не веря глазам. Прошел? Я прошел! Цель достигнута! Эйфория ударила в голову, сладкая и опьяняющая.

И тут же была растоптана ледяной реальностью. Безопасное место? Где, в этом аду⁈ Кругом — беснующиеся орды монстров, которые, казалось, только и ждали моего замешательство. Пока я читал сообщение, на меня с размаху налетела очередная тварь, и только мои новые «доспехи» спасли от разорванного горла. Выход был так близко, но дотянуться до него казалось невозможным.

С этого момента я перестал думать. Разум отступил, уступив место чистым, отточенным до блеска инстинктам. Я стал машиной для убийства. Тело двигалось само, парируя, рубя, уворачиваясь. Я метал топор, расчищая пространство, и он послушно возвращался, горячий от крови и смерти. Порой я посылал его вперед, чтобы пробить брешь в плотной стене тел, и бежал следом, призывая обратно уже на бегу.

Меня спасало лишь одно — некоторые монстры, особенно сильные, оставляли после смерти драгоценную Одухотворенную щепу. Впервые я заметил ее случайно — маленький мерцающий осколок, застрявший на кончике ветви. Потом научился. Настроил свое зрение, системную чувствительность, чтобы замечать эти вспышки энергии среди хаоса боя. Мысленный щелчок — и щепа оказывалась в инвентаре, пополняя истощенные запасы. Это была моя кровь, моя жизнь, мое топливо в этой бесконечной бойне.

Системные уведомления мелькали с такой скоростью, что сливались в сплошной мерцающий поток.

Убийство «Древолаза-кривокогтя». Начислено очков Инициации: 50.

Убийство «Клубнежука». Начислено очков Инициации: 30.

Убийство «Тенетника-плетуна». Начислено очков Инициации: 75.

Общее количество очков Инициации: 10455.

Десять тысяч, пятнадцать, двадцать… Мне было уже все равно. Цифры потеряли всякий смысл. Имел значение лишь следующий противник, следующая порция энергии из щепы, следующий вздох. Я стал чертовым богом войны, порождением Леса и Системы, неумолимым роком, выкашивающим все на своем пути. Но даже боги устают. Силы были на исходе. Энергетические доспехи меркли, требуя все новых вливаний. Каждая потраченная единица энергии отзывалась в теле глубокой, ноющей пустотой.

Я не знал, сколько времени прошло. Часы? Дни? Небо между кронами давно потемнело, но битва не утихала, освещаемая лишь зловещим свечением монстров и вспышками моих ударов. Дерево, на котором я сражался, было изувечено. От мощных ветвей остались обломки. Ствол исполосован когтями, пропитан ядом и кровью. Снизу доносился яростный грохот — наземные твари, «землеруши» и им подобные, почти добили его, методично перегрызая корни и основание.

И вдруг я осознал, что передо мной никого нет. Последний монстр, нечто вроде гигантской летучей мыши с клювом, с писком отпрянул и растворился в темноте. Они кончились. Или просто отступили, насытившись видом моего безумия.

Передо мной зиял провал до следующего дерева. Прыжок был отчаянным, на пределе сил. Я едва зацепился за скользкую ветку, повиснув на одной руке, чувствуя, как мышцы горят огнем. И вовремя. Позади раздался оглушительный скрежет. Дерево, что было моим островом, крепостью и тюрьмой, с грохотом, сотрясшим землю, рухнуло, увлекая за собой в темноту десятки оставшихся под ним тварей.

Я не смотрел, а бежал, карабкался, прыгал, скользил, падал и снова поднимался. Я мчался по воздушному мосту из ветвей и лиан так быстро, как никогда не бегал по земле. «Боевое Чутье» уже не кричало, а лишь слабо покалывало, предупреждая об остаточной опасности. Но за мной, казалось, никто не гнался. Ад остался позади.

Спустя бесконечно долгое время, когда первые лучи утреннего солнца начали пробиваться сквозь вечный полумрак Леса, я дополз до гигантской, почти горизонтальной ветви, вросшей в ствол очередного исполина. Последние капли воли иссякли. Руки разжались. Топор выпал из ослабевших пальцев, мир поплыл, почернел и исчез. Я потерял сознание.

Проснулся от того, что мне в лицо бил луч солнца. Не жидкий, призрачный свет подлеска, а настоящий, горячий, золотой поток, пробившийся сквозь разрыв в кронах. Я лежал на спине, глядя в крошечный клочок чистого голубого неба.

Все тело не просто болело. Оно умоляло о пощаде. Каждая мышца, каждая кость, каждая клетка кричала от непосильной нагрузки. Я чувствовал себя разбитым, растерзанным, вывернутым наизнанку. Двигаться не мог. Даже пошевелить пальцем казалось подвигом.

На периферии зрения мигали десятки, сотни системных уведомлений. О новых уровнях навыков, о достижениях, о рекордах по очкам. Но все они сливались в одно размытое пятно. Все, кроме одного.

Прямо перед мысленным взором, большое, четкое и неумолимое, висело главное сообщение.

Испытание «Инициация» пройдено.

Результат: превосходный.

Общее количество очков инициации: 34780.

Желаете завершить испытание и вернуться в мир Эйвель?

[да] / [нет]

Счастье, облегчение, торжество — все это было где-то далеко, под толстым слоем боли и истощения. Но одно я знал точно: я сделал это. Я выжил. Я прошел.

«Да, — прошептало мое израненное сознание. — Конечно же, да!»

Я мысленно, со всей оставшейся силой, потянулся к варианту [да].

И все вокруг исчезло.

Шел третий день. Бесконечный, серый и леденящий душу день с тех пор, как мальчишка исчез в ослепительном свете статуи.

Для старого Орна жизнь в городе остановилась. Она свелась к одной точке — застывшей каменной Статуе на центральной площади. Он почти не двигался с места, укутавшись в поношенный плащ, его глаза, выцветшие от времени и горя, были прикованы к тому месту, где в последний раз видел Макса.

Город замер в тягучем, мучительном ожидании. Площадь была полна людей. Они приходили и уходили, но основная масса оставалась, словно боясь пропустить решающий миг. Орн не знал, что двигало ими — надежда освободиться от смертельного ритуала в случае успеха Макса или искренняя тревога за того дерзкого, упрямого и по-своему доброго мальчишку, который успел многим полюбиться. Для старика это сейчас не имело значения. Он ждал его. Внука. Если не по крови, то по зову души — той связи, что возникает между учителем и учеником, между одиноким стариком и одиноким парнем, нашедшими друг в друге опору.

Аглая приносила ему похлебку и теплый чай. Эдварн, мрачнее тучи, молча сидел рядом, разделяя немое бдение. Лина с матерью принесли старику дополнительное одеяло, ее большие глаза были красны от слез и бессонных ночей. Даже капитан Горст, отложив все дела, несколько раз подходил к Орну, клал тяжелую руку на его костлявое плечо и глухим голосом уговаривал пойти домой, поспать хоть пару часов в нормальной кровати.

Но старик лишь качал головой. Его воля, закаленная в горниле жизни, была тверже камня. Он ждал, надеялся, шептал молитвы всем богам, о которых когда-либо слышал, и тем, чьих имен не знал, умоляя вернуть мальчонку живым.

И он был не один в своем неподвижном бдении. Вальтер, новый родственник Макса, имперский системщик в строгой мантии, стоял чуть поодаль. Он не двигался все эти три дня, застыв словно вторая статуя на площади. Его бледное, аскетичное лицо было бесстрастно, но в глазах, устремленных на изваяние, читалась напряженная, почти физическая концентрация. Он тоже ждал.

И вот трехдневный срок, данный Максу, истек. Последние песчинки упали в часах судьбы.

Воздух на площади сгустился, наполнившись тихим, прерывистым плачем и шепотом отчаяния. Вальтер, наконец, пошевелился. Он сделал медленный, тяжелый шаг вперед. Его плечи, обычно такие прямые, слегка ссутулились. Имперец обвел взглядом замершую в ужасе толпу, и когда заговорил, его усиленный голос, всегда такой безжизненный, на сей раз был окрашен чем-то новым — несвойственной ему, но явственной горечью утраты.

— Срок вышел. — прозвучали его слова, падая на площадь подобно погребальному звону. — Инициация…

Он не успел договорить.

Статуя Топора ожила.

Но на сей раз происходило нечто грандиозное. Каменные зрачки вспыхнули не просто светом — они извергли сгустки сияющей золотой энергии. Голова не просто повернулась — могучий торс статуи с глухим скрежетом тысячелетнего камня двинулся с места. Каменные мышцы напряглись, и исполин, впервые за всю историю города, изменил свою позу. Он отклонился назад, подняв гигантский топор над головой, словно готовясь обрушить его на невидимого врага.

А затем из его каменной глотки вырвался рев. Не звук живого существа, а гул земных недр, раскат грома, торжествующий клич титана. Рев, кричащий о победе. Победе, доставшейся невероятной ценой, но одержанной вопреки всему.

Золотой свет хлынул от статуи, заливая площадь и ослепляя людей. Теплый и живительный, он смывал страх и отчаяние, наполняя сердца восторгом и благоговейным трепетом.

И в эпицентре этого сияния, у подножия статуи, материализовалась фигура.

В изодранной, залитой кровью и следами яда одежде. С топором на поясе, с телом, исчерченным свежими шрамами и синяками. Но стоящая прямо. Несгибаемая.

Это был Макс.

В тот же миг перед глазами Орна — да и перед глазами каждого человека на площади — возникло одно-единственное, сияющее неземным светом сообщение. Простое и всеобъемлющее.

ПЕРВЫЙ ИГРОК ЯВИЛСЯ В МИР ЭЙВЕЛЬ

И это же послание в единый миг увидели все жители мира Эйвель. Дровосеки в глухих чащах, солдаты на стенах далеких крепостей, купцы в шумных портах, аристократы в столичных дворцах. Во всех городах и поселениях многочисленные Статуи Топора, словно по единой команде, начали двигаться, меняя застывшие позы на новые, полные силы и мощи, и испуская в небо тот же победный рев, что эхом прокатился по всему миру, возвещая о начале новой эры.