Системный Творец III

Глава 13

Атмосфера перед воротами, только что наэлектризованная сталью клинков и яростью Арраса, сменилась тягучим, неловким молчанием. Имперцы убрали оружие, но напряжение никуда не делось, оно затаилось в их глазах, в скованных позах, в немом вопросе, повисшем в воздухе. Я, Вальтер и вся пятерка «Когтя» стояли в призрачном круге, очерченным невидимой границей недоверия и шока.

Аррас тяжело вздохнул, и этот звук словно прорвал хрупкую пленку тишины. Его могучее тело, еще мгновение назад олицетворявшее собой агрессию, теперь выглядело поникшим под грузом усталости и пережитого кошмара.

— После выхода из города, — начал он, его голос, лишенный прежней мощи, звучал хрипло и устало, — мы с воинами гарнизона направились к границе с Лесом. Прибыв на место… — он замолчал, словно подбирая слова, способные передать весь ужас увиденного. — Мы обнаружили, что ближайшая крепость уцелела. Вот только воинов в ней почти не осталось. Из Системщиков выжил лишь молодой парнишка, да и тот умер при отступлении… — он на мгновение задумался, пытаясь вспомнить имя. — Эррик, кажется…

Взгляд Вальтера, до этого спокойный и бесстрастный, вмиг заострился, словно лезвие бритвы. Он молчал, но Аррас, ощутив этот взгляд на себе, нервно сглотнул и поспешил продолжить, пропустив имя.

— Первые дни мы укреплялись, пытались восстановить оборонительные щиты, и даже кое-чего добились. — в его голосе прозвучала горькая ирония. — Только все это оказалось напрасно. Из Леса вышла очередная волна тварей, и с ними был… «Шепчущий».

Услышав это слово, Вальтер невольно вздрогнул. Легкое, едва заметное движение, но для человека с его уровнем самообладания — равноценное крику ужаса. Казалось, он услышал имя злодея из самой жуткой детской страшилки, вдруг ставшей реальностью.

Аррас, заметив эту реакцию, мрачно кивнул, и его шрамы на лице словно стали глубже.

— Понимаете, магистр, — начал командир Когтя. — Против «Шепчущего» у нас не было ни малейшего шанса. Он не нападал напрямую, а направлял. Оркестрировал хаосом. Монстры, обычно действующие инстинктивно, превратились в слаженное войско. Поэтому мы отступили, стараясь спасти как можно больше выживших. — он с горькой усмешкой кивнул в сторону потрепанной колонны. — Уйти удалось немногим. И большинство заразились. Так что вы правы… Им всем нужна проверка. А кому-то… последнее пристанище.

Эти слова повисли в воздухе, словно тяжелое, ядовитое облако. «Шепчущий». Я мысленно занес это название в самый верх своего списка смертельных угроз. Если даже Вальтер, чей Путь Закаленного Тела достиг пятого уровня, содрогнулся при этом слове, то что уж говорить обо мне?

Пока я обдумывал услышанное, из рядов воинов, стоявших позади Арраса, вышел мужчина. Без шлема, с царапиной на лице и смесью отчаяния и надежды в глазах, он прошел мимо своих командиров, не обращая на них внимания, и остановился прямо передо мной, пристально всматриваясь в мое лицо.

— Я знаю, ты можешь нам помочь. — его голос звучал тихо, но твердо. — Я помню, как ты исцелял людей после нападения на город. Мой брат был одним из них.

По спине пробежали мурашки. Взгляды всех присутствующих, от ледяных глаз Вальтера до оценивающих взоров «Когтя», разом устремились на меня, словно оказывая физическое давление. В одних глазах я видел надежду, заставлявшую этого солдата идти против устава. В других — острое, колючее непонимание.

Я взял себя в руки, отсекая панику. Показывать слабость сейчас было равносильно смерти.

— Сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же спокойно и уверенно, как у солдата. — Но я не умею творить чудеса и не могу обещать того, что мне не под силу.

Солдат коротко кивнул и без лишних слов вернулся в строй.

Тяжелые городские ворота распахнулись, высыпая наружу медиков и санитаров. Организованные и хладнокровные, они быстро принялись выстраивать бойцов в колонны, приступая к проверке каждого на предмет заражения. Началась безжалостная сортировка: одних направляли в лазарет для лечения ран, других — в карантинный блок, откуда, по словам Арраса, многие уже не вернутся.

Пока шла процедура, дядя и остальные системщики из «Когтя» не сводили с меня глаз. Вальтер сделал шаг ко мне, его бледные глаза сузились.

— Правда ли, что ты можешь излечивать зараженных? — спросил он прямо, без предисловий. Его тихий голос, усиленный тишиной, наступившей после ухода солдат, прозвучал громко.

Я лишь коротко кивнул, не видя смысла отрицать очевидное. Ложь сейчас могла бы только навредить.

Дядя, казалось, хотел что-то сказать, но в этот момент вмешался Аррас. Он стоял рядом, и его пронзительный взгляд скользнул по мне с новым, еще более острым интересом.

— При первой встрече я заметил в тебе аномалию, парень. — произнес он, и в его голосе снова зазвучали знакомые нотки надменной уверенности. — Обладатель нескольких Путей… да еще и без класса. Невероятное и подозрительное сочетание.

Тут до меня наконец дошло, почему он и его группа проявляли ко мне такой интерес с самого начала!

— Я планировал более детально заняться тобой после возвращения из Леса. — продолжил Аррас, усмехаясь. — Но вот как все обернулось.

Его слова повисли в воздухе, словно невысказанная угроза. Если Аррас знал о том, что у меня есть несколько Путей еще до Инициации, это было… чудовищно опасно. Это была еще одна аномалия, которую Империя вряд ли бы одобрила. Я бросил быстрый взгляд на Вальтера и заметил, как его челюсть чуть сжалась. Он тоже это понимал. Вопрос был в том, что дядя собирался с этим делать.

Мы направились в город, следуя за потоком солдат. Группа «Когтя» прошла проверку одной из первых. Результаты, как и ожидалось, были неутешительными. У обычных солдат медики выявляли стандартные признаки заражения низкого уровня: участки кожи странного, серо-зеленого оттенка, с крошечными, почти незаметными бугорками, напоминающими спящие споры.

Но когда дело дошло до системщиков, картина изменилась. Я перевел взгляд на плечо Арраса, которое осматривал лекарь. Пятно, такое же по цвету, но больше по размеру, бросалось в глаза. Под кожей ощущалась неестественная плотность, словно корни неведомого растения прорастали в его плоть.

Аррас, заметив мой взгляд, хмыкнул.

— Рассматриваешь наши новые украшения? — его тон был мрачно-шутливым. — Не трать время, мы уже живые трупы.

От его слов по коже пробежал холодок.

— Путь Закаленного Тела выше четвертого уровня позволяет игнорировать заражение низкого уровня. — продолжил он, глядя куда-то вдаль. — Но средний, как у нас, или выше… это верная смерть для всех, кто ниже шестого уровня, просто отсроченная. Никто точно не знает, сколько нам осталось. Месяц, может, два, не больше. — он перевел взгляд на меня, и в его глазах не было ни страха, ни жалости. Лишь холодная уверенность солдата, знающего свой конец. — Но, к нашей радости, мы не заразны. И можем точно сказать, когда наш жизненный путь будет близок к концу. У нас хватит сил и чести сделать то, что необходимо, чтобы не стать одним из них. Так что карантин нам не нужен.

Вальтер молча кивнул, соглашаясь с услышанным. Однако на его строгом лице мелькнула едва заметная тень огорчения. Потеря опытных Системщиков была тяжелым ударом для Империи, да и для него лично.

Вальтер жестом отвел меня в сторону, под сень высокой стены, подальше от посторонних ушей.

— Как ты это делал раньше? — без предисловий спросил он. — Лечил зараженных?

Я вкратце пересказал придуманную с Горстом легенду о «семейном артефакте», способном поглощать скверну. Вальтер выслушал внимательно, не выказывая ни веры, ни недоверия.

— Хорошо. — сказал он, когда я закончил. — Сейчас ты будешь действовать так же. Понятно?

Я кивнул, закрыл глаза и погрузился в знакомое пространство навыка «Живое ремесло». Виртуальная мастерская встретила меня пульсирующим голубым светом узоров на стенах и тихим гулом — песней созидания. Мимио парил в центре, его листики-ручки были расправлены, и от него ко мне тянулся теплый поток энергии. Я с удивлением осознал, что до сих пор как следует не изучил новые возможности, открывшиеся после прокачки навыка, но сейчас опять было не до того.

Мысленно вызвав интерфейс создания, я сосредоточился на амулете «Дубовый Щит». Руки, словно сами по себе, потянулись к виртуальным заготовкам. Процесс был молниеносным, отточенным до автоматизма. Я вложил в него последние запасы щепы Корневого Оплота, чувствуя, как материал послушно тает под напором моей воли и энергии. И вот, амулет был готов.

Выйдя из навыка, я распахнул веки. На глаза бросился крошечный, смехотворный прирост навыка «Живое Ремесло» — всего 5 %. В руке лежал знакомый деревянный амулет, но его свойства… Они взлетели на совершенно иной уровень! Пассивная аура невидимости теперь была не «средней», а «мощной», а барьер «Дубовая Кора» мог поглотить два удара средней силы вместо одного, да еще и перезаряжался вдвое быстрее. Очевидно, это был не просто результат роста навыка, а эффект от «Воли, Воплощенной в Форме». Создаваемые мной артефакты стали не просто сильнее — они эволюционировали.

Я показал амулет Вальтеру. Его брови почти незаметно приподнялись — для него это было высшей степенью изумления.

— Невероятно. — прошептал он, перебирая амулет длинными пальцами. — Я впервые вижу «Дубовый Щит» с такими характеристиками. Обычно это лишь вспомогательный артефакт для новичков. Но это… вещь для опытного бойца.

Он посмотрел на меня, и в глубине его взгляда бурлил целый водоворот мыслей.

— Не показывай это «Когтю». Пока что. — он сделал паузу. — Скажи честно, ты можешь излечить их? — дядя кивнул в сторону Арраса и его людей.

— Нет. — ответил я без колебаний. — Я могу лечить только инфицирование низкого уровня. Среднее… мне не под силу.

Вальтер кивнул, и по его лицу по-прежнему было невозможно понять, рад он или огорчен. Возможно, он испытывал и то, и другое одновременно. С одной стороны медали была смерть сильных бойцов, с другой — сохранение тайны моих Путей. Но я сомневался, что дядя поставил бы мою тайну выше интересов Империи, если бы у него был выбор.

С этим грузом мыслей я направился в карантинный блок. Воздух здесь был тяжелым и спертым, пропитанным запахом пота, крови и чем-то сладковато-гнилостным — знакомым ароматом Лесной скверны.

Я приступил к исцелению. Заражение у этих людей хоть и было низкого уровня, но оказалось достаточно старым, въевшимся — возможно, они получили его несколько дней назад. Некоторые воины находились на грани: жар затуманивал их сознание, а кожа местами затвердела, превращаясь в подобие коры. В их стеклянных, полных страданиями глазах, все еще теплилась надежда, такая же, какую я видел у солдата перед воротами.

Достав «Дубовый Щит», я начал обход. Прикладывая амулет к пораженным участкам, я делал вид, что именно он поглощает заразу, а сам тайно активировал «Путь Целителя». Теплая, живительная энергия изливалась из моего резервуара, смывая серо-зеленые пятна, растворяя бугорки под кожей. На самые тяжелые случаи заражение уходило две единицы энергии, на обычные — одна. Процесс был медленным и методичным. Я видел, как прояснялся взгляд больных, как выравнивалось их хриплое дыхание, как они пытались что-то сказать, бормотали слова благодарности.

Это была изматывающая работа. К концу дня мой резервуар живой энергии изрядно опустел, а тело ломило от усталости и постоянной концентрации. Но когда я сделал последний вдох и открыл глаза, карантинный блок был пуст. Все были спасены, остались лишь пустые койки и тишина.

Я вышел на улицу. Вечерние сумерки уже окутали город, окрашивая камень в синие и фиолетовые тона. Прогресс «Пути Целителя» подскочил до 92 %. Каждая спасенная жизнь приближала меня к новой стадии, а новый уровень Пути Созидания значительно ускорял рост остальных Путей.

По пути домой, повинуясь старой привычке, я свернул на центральную площадь и замер. У подножия статуи Топора стоял капитан Горст. Неподвижный, как и сам монумент, он выделялся темным силуэтом на фоне угасающего неба. Капитан смотрел на холодный камень, в котором бесследно исчез его сын. Он ждал. Ждал того, кто, по всем законам логики и этого жестокого этого мира, уже не должен был вернуться.

Я постоял несколько мгновений, чувствуя комок в горле. Я ничем не мог ему помочь. Никакая сила, никакой титул Первого Игрока не могли вернуть Каэла из недр Системы. Развернувшись, я побрел дальше, оставив капитана наедине с его надеждой и отчаянием.

Дома меня застал Орн, хлопотавший у плиты. Запах тушеного мяса с кореньями показался мне самым восхитительным ароматом на свете. Мы поели молча: я был слишком измотан, чтобы поддерживать беседу, а старик, видя мое состояние, не стал докучать расспросами. Он лишь подлил мне горячего чаю из трав и хмыкнул что-то о том, что я тащу на себе все заботы города.

Когда тарелки опустели, а чай был выпит, я наконец почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Первой мыслью было наконец-то погрузиться в изучение новых возможностей «Живого Ремесла», как вдруг в дверь тихо постучали.

Орн недовольно буркнул, отодвигая стул.

— Кого это принесло в такой поздний час? — проворчал он, направляясь к выходу.

Старик распахнул дверь, и его ворчание разом оборвалось. Орн замер на пороге, заслонив собой проход. Я сидел спиной к проему, но ледяная волна предчувствия уже заставила меня обернуться.

Мое «Боевое Чутье», до сих пор дремавшее, вдруг подало слабый, но отчетливый сигнал тревоги. Опасность, острая, как игла, пронзила сознание.

В дверном проему, освещенные тусклым светом лампы, стояли двое: Аррас и Сера. Их взгляды, ледяные и оценивающие, пронзали меня. На их лицах читалась суровая серьезность.

Коротко кивнув, незваные гости вошли. Сера, словно кошка, бесшумно проскользнула вперед и опустилась на мою постель, откровенно изучая обстановку беглым, пренебрежительным взглядом. Ее пальцы привычным движением высвободили один из коротких клинков, и она принялась легко подбрасывать его, ловя за рукоять. Но это не было бездумной игрой. Острие лезвия при каждом обороте на мгновение замирало, направленное точно в мою сторону. Это был молчаливый, но совершенно ясный язык угрозы.

Аррас был резок. С грохотом он опустился на освобожденный стул Орна, отодвинув его с неприятным скрипом. Его внушительная фигура казалась чужеродной в нашей скромной комнате. Старик замер на пороге, прислонившись к косяку. Его глаза, полные тревоги и невысказанного вопроса, метались между мной и гостями.

Наконец, Аррас прервал молчание. Его голос, низкий и гулкий, прозвучал как удар молота по наковальне:

— Так вот кто второй Творец. — он кивнул в сторону Орна, не удостоив его взглядом, а затем медленно, словно хищник, перевел свои холодные серые глаза на меня. — Объясни мне, мальчишка. Как ты, выходец из богом забытой дыры, смог активировать Путь до прохождения Инициации? И не один?

Вопрос повис в воздухе, острый, как клинок в руках Серы. От него нельзя было отмахнуться. Он бил прямо в сердце моей аномалии.

Мой мозг заработал на пределе, лихорадочно перебирая варианты. Лгать? Выдумывать очередную небылицу? Но в этом городе, где все и так знали мою подлинную историю, это было бы бессмысленно и опасно. Аррас, судя по всему, не успел ни с кем толком переговорить, и его неосведомленность была его слабостью. Моим козырем.

Прятаться дальше не имело смысла.

Я встретился взглядом с Аррасом, сознательно выпрямив спину и мысленно коснулся сияющего статуса в глубине сознания — «Первый игрок двух миров». Сделав его видимым для всех, кто обладал зрением Системы, я спокойно произнес с едва уловимой стальной ноткой:

— Прежде чем требовать ответы, советую внимательнее присмотреться к тому, с кем вы разговариваете.

На их лицах промелькнула снисходительная ухмылка. Но их взгляды, повинуясь воле, сфокусировались на пространстве надо мной.

Их уверенность испарилась в одно мгновение.

Ухмылки стерло, словно ледяной водой. Глаза Арраса и Серы расширились от шока и всепоглощающего ужаса. Сера судорожно сжала рукоять клинка, и тот выпал из ее рук, упав на одеяло. В следующее мгновение оба, как по команде, сорвались со своих мест. Не вскакивая, а именно что рухнули на одно колено. Голова Арраса низко склонилась, а его могучие плечи, еще недавно олицетворявшие непоколебимую силу, предательски задрожали.

— Прости нас. — хрипло прошептал он, и в его голосе, обычно твердом и повелительном, слышался благоговейный страх. Он даже не мог выговорить титул полностью. — Первый Игрок… Спаситель… Мы… не ведали…

Я выждал небольшую паузу, давая осознанию всей тяжести их проступка прочно закрепиться в их сознании. Затем, так же мысленно, я вновь скрыл свой титул, оставив их на коленях перед, как им теперь казалось, живым воплощением легенды.

— Встаньте. — тихо произнес я, и в тишине комнаты мой голос прозвучал громче любого крика. — Наш разговор еще не окончен.