Системный Алхимик VII

Глава 16

Я оглянулся и увидел, что на другой конец скамейки сел мужчина средних лет — простая, но качественная одежда, спокойное лицо, никаких примечательных черт… Однако, когда он положил руки на колени, заметил нечто, заставившее моё дыхание замереть.

На тыльной стороне его левой ладони виднелся чёрный символ — круг, перечёркнутый прямой линией. Точно такой же, как у меня!

Мысли понеслись с бешеной скоростью. Ещё один носитель метки «Ключ к Земле Обетованной»! В подводных глубинах Балоглот говорил о ста одном избранном, и вот случайно встретил ещё одного.

Стараясь не выдать своего удивления, осторожно повернул голову к незнакомцу — он выглядел совершенно обычно и представлял из себя мужчину лет сорока пяти, с короткими тёмными волосами и спокойным лицом. Никаких особых примет — ничего, что выделяло бы его из толпы.

Вот только когда наши взгляды встретились, я понял, что видел эти глаза раньше. Тёмно-карие, с той особой глубиной, которая говорила о прожитых годах и накопленной мудрости. Знакомые морщинки в уголках, знакомое выражение спокойной уверенности…

— Барус? — прошептал, не веря собственным глазам.

Мой первый наставник, человек, который спас мою жизнь в деревне и научил основам алхимии, мягко улыбнулся в ответ. Тот самый человек, который загадочно исчез из моей жизни.

— Здравствуй, Алекс, — тихо сказал он, глядя на играющих детей. — Долгий же путь ты проделал с тех пор, как мы расстались, — сейчас он предстал в совершенно другом обличии — не пожилой и уставший старик, а мужчина в расцвете сил!

Эмоции захлестнули меня волной! Радость от встречи с человеком, которого считал самым важным в своей жизни в этом мире, смешивалась с изумлением от совпадения, злостью за его внезапное исчезновение и тысячей вопросов.

— Барус… — с трудом сдерживал голос. — Где ты был? Почему исчез? Какого хера ты вообще кинул меня в этой сраной деревне⁈ Ты хоть представляешь, через что я прошёл за это время⁈

Старый алхимик не торопился отвечать. Он продолжал наблюдать за детьми, и на его лице читалось что-то вроде лёгкой грусти.

— Я никуда не исчезал, мальчик, — наконец сказал он. — Просто вернулся туда, где моё место. А ты… ты пошёл своим путём, как и должен был.

— Своим путём? — не удержался от горечи в голосе. — Крепость «Север», упыри, паразиты, война… Ты вообще знал, что всё это произойдёт?

Барус повернулся ко мне, и в его глазах я увидел глубину, которой раньше не замечал — это глаза человека, несущего на себе непомерный груз знаний и ответственности.

— Знал о войне, о паразитах догадывался. О том, что тебе придётся пройти через всё это… — он показал на метку на моей ладони, — было неизбежно с момента появления этой отметины.

Я посмотрел на чёрный символ на своей коже, потом на такой же на руке Баруса.

— Ты тоже один из ста одного? — спросил тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания.

— Семьдесят четвёртый, — кивнул он. — А ты, если не ошибаюсь, семьдесят третий. Мы соседи по списку, так сказать.

Дети на лужайке продолжали играть, их смех разносился по парку, но для меня весь мир сузился до этой скамейки, до двух человек с одинаковыми метками.

— Что это означает, старик? — спросил у него. — Что такое Земля Обетованная? Почему именно мы? И что нам с этим делать?

Старый алхимик долго молчал, потом тяжело вздохнул.

— Ответы на эти вопросы… — сказал он, — Нужно ли тебе это? Почему просто не забыть обо всём и не заняться алхимией на окраине империи? Империя падёт рано или поздно, но Солдерсы не будут плохо к тебе относиться… Разве ты не этого хотел? Заниматься культивацией, алхимией, в спокойствие, на своём клочке земли?

Его слова попали точно в цель, как острый кинжал в самое сердце моих сомнений. Да, именно этого я хотел… Спокойной жизни алхимика где-нибудь на окраине мира, где можно заниматься исследованиями, выращивать редкие растения, совершенствовать своё мастерство без постоянной угрозы смерти или необходимости спасать кого-то.

Но почему тогда сидел здесь, в столице рушащейся империи, после трёх недель пути через заражённые земли? Почему не остался в той деревне, где всё начиналось, не нашёл тихое местечко подальше от войн и потрясений, уйдя вместе с дикарями?

— Да, — тихо признался, глядя на играющих детей. — Да, именно этого и хотел: лабораторию, сад с редкими растениями, возможность экспериментировать, не оглядываясь на войны и катастрофы… Но почему-то постоянно встреваю в чужие проблемы.

Барус кивнул, словно ожидал именно такого ответа.

— И что тебя заставляет? — спросил он, поворачиваясь ко мне. — Что не даёт просто развернуться и уйти?

Я задумался. Действительно, что? Когда упыри напали на деревню, мог собрать вещи и уйти подальше от проблем. Когда крепость Север подверглась атаке, ничто не мешало мне бежать, не дожидаясь развязки. Когда встретил агента империи Солдерс, мог согласиться на его предложение и получить спокойную жизнь в чужой стране.

Однако каждый раз оставался, ввязывался в битву и рисковал жизнью ради людей, которые мне, в общем-то, ничего не должны были.

— Не знаю, — честно ответил. — Может, дьявольское ядро влияет на мои решения? Оно питается хаосом и смертью, возможно, подсознательно толкает меня в опасные ситуации?

Но даже произнося эти слова, я понимал, что это не так. Дьявольское ядро действительно влияло на меня — делало более жестоким в бою, более безжалостным к врагам, более склонным к насилию как к решению проблем. Но оно не заставляло меня защищать слабых или рисковать ради других, скорее наоборот — тёмная энергия шептала, что чужие проблемы не моя забота.

— Нет, — покачал головой Барус. — Дьявольское ядро тут ни при чём — это твой выбор, Алекс. Твоё решение каждый раз вставать на защиту тех, кто слабее, — старик даже не удивился наличию дьявольского ядра у моего сердца. Что-нибудь возможно скрыть от него?

Ядро откликнулось на упоминание о нём лёгкой пульсацией, но подавил его влияние силой воли. Сейчас нужно было думать ясно, без помех от тёмной энергии.

— Почему я так поступаю? — спросил себя вслух.

— Потому что у тебя есть сила, — просто сказал Барус. — Знания, способности, власть изменять ход событий. С силой приходит ответственность — говорят, это старая истина, но от этого не менее верная.

Посмотрел на свои руки — на пальцах ещё виднелись слабые следы от молний, которые выпускал в битвах. В этих руках действительно была сила — сила разрушать и созидать, убивать и лечить, менять ход событий одним движением.

— Но я не просил об этой силе, — возразил. — Не выбирал эту жизнь. Я случайно попал в этот круговорот событий…

— Случайно? — в голосе Баруса прозвучала лёгкая ирония. — Ты действительно думаешь, что всё произошло случайно?

Он показал на метку на моей ладони:

— А эта отметина? Думаешь, она появилась случайно? Ты семьдесят третий из ста одного избранного. Это не совпадение, мальчишка.

Метка на ладони слегка потеплела, словно отзываясь на слова старика. Я снова посмотрел на чёрный символ… Круг, перечёркнутый линией. Простой знак, но за ним скрывалось что-то жуткое и пугающее.

— Что это значит — быть избранным? — спросил у него, чувствуя, как внутри поднимается паника, — Избранным для чего?

Барус некоторое время молчал, наблюдая за игрой детей. Мальчик-«воин» уже «победил» всех «солдерсов» и теперь торжественно вёл «принцессу» через воображаемые опасности к безопасности.

— Видишь их? — кивнул Барус на детей. — Они играют в героев и злодеев, не задумываясь о том, что в реальном мире всё сложнее — герой может стать злодеем, спасение может обернуться катастрофой, а благие намерения — привести к страшным последствиям.

— Это не ответ на мой вопрос, — заметил я.

— Нет, не ответ, — согласился старый алхимик. — Потому что ответ ты должен дать сам себе. Скажи мне — когда ты видел тех одиннадцать человек, что погибли в лесу, что ты чувствовал? — его связь с императором только что подтвердилась, ведь до этого я не говорил ему про то, что мне удалось пережить по пути к столице. Сейчас это не важно… Не важно…

Воспоминания нахлынули болезненной волной — Дмитрий с перерезанной волком глоткой, Григорий, чей череп размозжил медведь-мутант, практик, которого растерзали рыси, пока я не мог ему помочь… Все остальные.

— Вину, — тихо признался.

— А когда видел тех детей в деревне, которых паразиты могли превратить в марионеток?

— То же самое, но больше страх перед неизвестным…

— А когда встретил беженцев на дороге, бегущих от войны?

Я понял, к чему он ведёт — каждый раз, видя страдания других, не мог просто пройти мимо. Что-то внутри заставляло действовать, рисковать, вмешиваться в чужие проблемы.

— Сочувствие, — сказал ему. — Нежелание видеть, как страдают простые люди, такие, каким я был до некоторого момента…

Дьявольское ядро пульсировало слабее, словно мои эмоции его не питали, а наоборот подавляли. Тёмная энергия любила гнев, жестокость, эгоизм, а сочувствие и желание помочь были ей чужды.

— Именно, — кивнул старик, — У тебя есть то, что делает человека человеком — способность чувствовать чужую боль как свою. Дьявольское ядро пытается это заглушить, сделать тебя безжалостным хищником, а ядро молнии — наоборот, усиливает эту способность.

Я задумался об этом. Действительно — когда активировалось ядро молнии, то чувствовал себя… чище. Яснее. Желание защищать становилось сильнее, а тёмные импульсы слабели.

— Получается, во мне идёт постоянная война между двумя началами?

— Не война, — покачал головой Барус. — Балансир. Дьявольское ядро даёт тебе силу и безжалостность, необходимые для выживания в жестоком мире, а ядро молнии сохраняет человечность и не даёт превратиться в монстра. Одно без другого — обращение во что-то нехорошее.

На лужайке дети закончили игру и начали расходиться по домам. Мальчик-«воин» помахал мне рукой, когда проходил мимо нашей скамейки. Я помахал в ответ, и на его лице расцвела счастливая улыбка.

— А что будет, если я откажусь? — спросил у Баруса. — Если плюну на эти метки, на Землю Обетованную, на ответственность? Возьму своих друзей и уеду куда-нибудь подальше от всех войн и катастроф?

Барус долго смотрел мне в глаза, и в его взгляде прочитал что-то похожее на печаль.

— Можешь попытаться, — со смешком сказал он наконец, — Но получится ли? Ты уже пробовал убежать от проблем — помнишь? После форпоста мог уйти куда угодно, а выбрал Север. После падения крепости мог остаться в безопасности — поехал в столицу предупреждать императора.

Он был прав — каждый раз, когда у меня была возможность выбрать безопасный путь, я выбирал трудный. Не из-за дьявольского ядра, не из-за системы алхимика, не из-за каких-то мистических меток — просто потому… Да хер его знает, почему…

— Хорошо, — сказал, принимая неизбежное. — Скажи мне тогда — что такое Земля Обетованная? И зачем нужны сто один избранный?

Барус внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, готов ли я к этому знанию.

— Земля Обетованная — это не просто место, — сказал он наконец. — Это отдельное пространство, состояние мира — состояние, при котором практики могут достичь высших стадий культивации без ограничений, когда небесная энергия течёт свободно, когда между мирами нет барьеров.

— Звучит… утопически, — заметил я.

— Возможно, однако три тысячи лет назад так и было. Практики достигали стадии «сердца бессмертного» и выше. Миры были открыты друг другу. Знания текли свободно между расами и цивилизациями.

Вспомнил рассказ Балоглота о великой войне. О том, как небеса горели алым пламенем, как армии демонов вторглись в мир людей.

— И что случилось? Война с демонами?

— Война — только следствие, — покачал головой старик. — Причина глубже — кто-то или что-то начало запечатывать связи между мирами, ограничивать поток небесной энергии, устанавливать барьеры там, где их раньше не было.

Метка на моей ладони потеплела сильнее, словно реагируя на слова Баруса.

— И для чего нужны избранные?

— Чтобы всё исправить, — просто ответил старый алхимик. — Сто один ключ к Земле Обетованной. Когда все ключи соберутся в одном месте… изменения начнутся.

— А если я не хочу участвовать в этих изменениях? — спросил, хотя уже знал ответ.

Барус грустно улыбнулся:

— Тогда изменения произойдут без тебя. Но они всё равно произойдут. Через год пробудится сын Балоглота — помнишь? Он и другие силы, заточённые три тысячи лет назад, начнут ломать барьеры силой. Хаотично, разрушительно, превращая мир в поле битвы. Я всё это знаю, ведь прошёл через всё, но не так, как ты… Каждый из обладателей ключа знает это — гибели не избежать, но можно спастись и потом вернуть всё на круги своя…

Картина начинала проясняться, и мне это не нравилось. Получается, есть два пути — либо избранные как-то «правильно» восстанавливают Землю Обетованную, либо древние силы делают это через войну и разрушение.

— А что, если избранных окажется меньше ста одного?

— Тогда процесс пойдёт неконтролируемо, — мрачно сказал Барус. — Барьеры будут рваться случайно, энергии хлынут потоками, которые сметут всё на своём пути. Мир утонет в хаосе.

Дьявольское ядро откликнулось на слово «хаос» приятной дрожью. Тёмная энергия определённо одобряла такой сценарий, но ядро молнии пульсировало тревожно, словно предупреждая об опасности.

— И сколько избранных уже собралось?

— Точно не знаю, — признался Барус. — Но меньше половины — многие погибли за эти годы, другие скрываются, третьи даже не подозревают о своём статусе. Нужен зов, но он произойдёт после того, как все получат свои ключи. Нечто подсказывает мне, что через половину года начнётся сбор перед входом в землю обетованную…

Я посмотрел на пустеющий парк — солнце уже село, включались первые фонари, освещая дорожки мягким светом. Где-то там, за городскими стенами, армия империи Солдерс готовилась к штурму. А здесь, в тихом парке, два человека с мистическими метками обсуждали судьбу мира.

— А что мне делать с этим знанием? — спросил наконец.

— То же, что и делал, — ответил Барус. — Жить. Развиваться. Защищать тех, кого считаешь нужным защищать. Когда придёт время, то ты это почувствуешь.

— А ты?

— А я делаю то, что должен. Готовлю почву, собираю информацию, слежу за ходом событий, — он встал со скамейки и поправил одежду. — Наша встреча тоже не случайность, Алекс. Я знал, что ты приедешь в столицу.

— Откуда?

— Всё логично и предсказуемо.

Я почувствовал, как дьявольское ядро реагирует на эмоциональное напряжение разговора. Тёмная энергия начала просачиваться по венам, нашёптывая соблазнительные мысли. Зачем ввязываться в эти проблемы? Зачем рисковать? Взять силу, которая у меня есть, и использовать её для собственной выгоды — найти слабых противников, подчинить их, построить собственную империю… Но заставил себя сосредоточиться на ядре молнии — голубоватая энергия откликнулась мгновенно, создавая защитный барьер против тёмного влияния. Ясность мышления вернулась, а вместе с ней пришло понимание того, кто я на самом деле.

Не монстр, стремящийся к власти и разрушению. Не святой, готовый жертвовать всем ради других. Просто человек, который оказался в ситуации, когда его выбор может повлиять на судьбы многих.

— Мне нужно подумать обо всём этом, — сказал, поднимаясь со скамейки.

— Конечно, — кивнул Барус. — Но не думай слишком долго. События ускоряются, и скоро выбор придётся делать быстро.

— А где тебя найти?

Старый алхимик улыбнулся той же загадочной улыбкой, что и раньше:

— Когда понадоблюсь, то обязательно найдёшь. А пока… Живи своей жизнью, Алекс. Развивайся, учись, защищай тех, кто тебе дорог. Это тоже часть подготовки к тому, что грядёт.

Он развернулся и пошёл по парковой дорожке, его фигура быстро растворилась в сумерках между деревьев. Я остался один с тысячей вопросов и ещё большим количеством сомнений.

Метка на ладони пульсировала тёплым светом, напоминая о разговоре. Семьдесят третий из ста одного. Ключ к Земле Обетованной. Часть какого-то грандиозного плана, о котором я даже не догадывался.

Но правда была в том, что всё это меняло очень мало — с меткой или без неё, избранный или просто случайный попаданец я всё равно не мог пройти мимо чужих страданий. Всё равно вмешивался в проблемы, которые меня не касались. Всё равно рисковал ради людей, которые мне были небезразличны.

Медленно шёл по опустевшим дорожкам парка, размышляя о словах Баруса. Каждый мой шаг отдавался эхом в тишине, нарушаемой только шелестом листьев под ногами и далёкими звуками большого города.

Ответственность — вот что лежало в основе всех моих решений. Не мистические метки, не предназначение свыше, а простое человеческое понимание того, что иногда ты единственный, кто может помочь — если не поможешь ты, не поможет никто.

И вот теперь передо мной стоял ещё один выбор — остаться в стороне, заниматься алхимией и ждать, когда мир рухнет сам собой или принять ответственность за происходящее и попытаться что-то изменить.

Но разве это вообще был выбор? После всего, через что я прошёл, после всех людей, которых встретил, после всех друзей, которых приобрёл — разве мог я просто отойти в сторону?

Нет. Не мог.

Не потому, что я избранный или особенный, не потому, что у меня есть какая-то мистическая миссия, а потому, что у меня есть сила помочь, и я знаю об угрозе.

Этого достаточно.

Этого всегда было достаточно.