Системный Алхимик VII

Глава 10

Эффект был… странным. Сначала ничего не почувствовал, потом по телу разлилось едва заметное тепло. Не жар, не холод — что-то среднее, очень деликатное. Я сел в позу лотоса и закрыл глаза, наблюдая за внутренними изменениями.

— Чертов ты засранец, нет бы предупредил, а он сразу хлещет! — ошарашенно воскликнул толстяк, но через несколько минут спросил: — Как оно?

— Работает, даже очень хорошо — ответил, не открывая глаз. — Очень мягко, но работает. Чувствую, как что-то… пробуждается. Не резко, не больно, всё так плавно…

У меня, конечно, не было спящих духовных вен, которые можно было бы пробудить, но препарат действовал и на мою уникальную систему. Циркуляция энергии стала плавнее, ядра Ци отзывались быстрее, даже загрязнение организма слегка снизилось.

— Твоя очередь, — хитро улыбнулся, открывая глаза и протянул колбу толстяку.

Саймон нерешительно взял препарат, покрутил в руках:

— А если меня разорвёт изнутри, как тех крыс?

— Значит тебе не повезло, — рассмеявшись, ответил на его вопрос.

— Щенок, умеешь же ты успокоить! — толстяк с глухим звуком грохнулся на задницу. Он решился и выпил большой глоток. Эффект проявился почти сразу, ведь его лицо покраснело, глаза широко раскрылись, дыхание участилось.

— Херня какая-то творится! Мать моя! Что это⁈ — прохрипел он, хватаясь за грудь. — Внутри всё… всё шевелится, словно под кожей сраные черви!

— Тише-тише, никакой паники, — успокоил его. Хоть и выглядел спокойным, внутри все переворачивалось от волнения, — Это духовные вены пробуждаются. Дыши глубже, не сопротивляйся.

Следующие полчаса наблюдал за трансформацией толстяка. По его телу пробегали волны энергии — они были сначала хаотичные, потом всё более упорядоченные. Кожа то бледнела, то розовела, в глазах появлялись искорки, которых раньше не было.

— Я… я чувствую энергию, — прошептал Саймон, когда приступ прошёл. — Не просто ощущаю, а вижу её! Вот она течёт по телу, светится, пульсирует…

— Поздравляю, — улыбнулся ему. — Ты теперь практик. Первая ступень мёртвой плоти, но это только начало.

│ «Смертный» — 1 стадия «Мёртвой плоти» (56 духовных вен) │

Это несколько удивляет. Толстяк… При всём моём уважении, я и подумать не мог, что он окажется вполне себе талантливым практиком…

Он попытался встать и едва не упал, так как координация ещё не восстановилась после трансформации. Подхватил его под руку и помог добраться до кресла.

— Сколько времени нужно, чтобы привыкнуть? — спросил он, массируя виски.

— Пару дней на адаптацию, неделю на стабилизацию, — ответил, мысленно прикидывая. — Потом можно будет переходить ко второй стадии препарата.

— Второй?

— Этот препарат только пробуждает способности, — объяснил. — Для дальнейшего развития нужны другие составы. Но главное сделано — ты перешагнул черту между простолюдином (простым человеком) и практиком.

Мы потратили остаток дня на доработку формулы и создание ещё нескольких порций препарата. К вечеру у нас была целая батарея колб с трансформирующим эликсиром — думаю, этого достаточно, чтобы пробудить способности у полусотни человек.

— Знаешь, — сказал Саймон, убирая последнюю колбу в специальный шкаф, — такой препарат может изменить весь мир. Представь: армии практиков, каждый солдат с пробуждёнными способностями…

— Может и изменить, — согласился с ним. — Вот только готов ли мир к таким изменениям? И главное — не поздно ли мы это делаем?

Время… Снова эта проклятая проблема времени. Каждый день, каждая минута на счету, а впереди маячила угроза, против которой даже армия практиков может оказаться бессильной.

…

Поздним вечером, когда Саймон отправился спать, а кошак куда-то исчез по своим кошачьим делам, я снова спустился в подвал. Здесь, среди моих растений, воздух просто гудел от концентрированной небесной энергии. Каждое растение излучало свою уникальную ауру, и все вместе они создавали настоящий энергетический вихрь.

Идеальное место для культивации, которого не найти во всей империи Солярис.

Устроился в центре сада — там, где энергетические потоки от всех растений пересекались и усиливали друг друга. Сел в позу лотоса на мягкий ковёр из мха, который сам по себе был пропитан силой столетней почвы. Закрыл глаза и начал медленно погружаться в медитативное состояние.

Дыхание замедлилось, сердцебиение стало размеренным. Внешний мир постепенно отступил, заменившись внутренним пространством сознания. Здесь мог видеть свои ядра Ци так же ясно, как физические предметы.

Ядро стихии молнии пульсировало в центре груди голубоватым светом — за последние дни оно заметно окрепло и уплотнилось. Одиннадцатая ступень мёртвой плоти, пятьдесят три процента заполнения — совсем немного оставалось до пика этой стадии.

Дьявольское ядро располагалось чуть ниже, в области солнечного сплетения. Оно выглядело гораздо скромнее и представляло собой тёмно-красный сгусток энергии размером с грецкий орех. Всего третья ступень, двенадцать процентов — разрыв в развитии был колоссальным.

Начал с обычной техники поглощения энергии. В этом насыщенном саду небесная энергия буквально висела в воздухе плотными сгустками. Мне оставалось только протянуть к ней невидимые щупальца сознания и втягивать в ядро молнии.

Эффект превзошёл все ожидания — энергия хлынула мощным потоком, во много раз превышающим то, к чему я привык. Ядро стихии жадно поглощало силу, становилось плотнее, ярче, мощнее, а процентное заполнение росло прямо на глазах: пятьдесят четыре… пятьдесят пять… пятьдесят шесть…

Обилие частичек небесной энергии зашкаливало, иллюзорная рука едва ли успевала хватать их, порой целыми горстями, отчего ядро стихии пищало от радости…

— Твою ж, — прошептал, не прерывая медитацию. — В таком темпе до двенадцатой ступени рукой подать.

Не всё так просто, как казалось — после серии всасывания небесной энергии началось что-то странное: чем сильнее становилось ядро молнии, тем беспокойнее вело себя дьявольское ядро — оно начало пульсировать в диссонанс с первым, словно протестуя против такого дисбаланса в развитии.

Поначалу я не обращал внимания на эти подёргивания — подумаешь, немного энергетических помех, ну с кем не бывает. Продолжал поглощать небесную энергию, целенаправленно развивая ядро стихии. Пятьдесят семь процентов… пятьдесят восемь… пятьдесят девять…

К полуночи достиг невероятных темпов роста — в обычных условиях такое развитие заняло бы месяцы, здесь же происходило за часы. Семьдесят процентов… восемьдесят… восемьдесят пять…

Дьявольское ядро теперь буквально содрогалось от негодования. Его тёмно-красные всполохи становились всё агрессивнее, энергия бурлила и клокотала, требуя внимания, но я был слишком увлечён прогрессом основного ядра.

Девяносто процентов… девяносто пять… девяносто восемь…

В этот момент произошло нечто, чего совсем не ожидал. При достижении девяносто девяти процентов ядро молнии вдруг остановилось в развитии — не просто замедлилось, а остановилось намертво. Сколько энергии я бы не направлял в него, процент заполнения не рос ни на долю.

— Что за херня? — пробормотал, пытаясь понять причину блокировки.

А потом дьявольское ядро взорвалось активностью.

Тёмно-красная энергия хлынула по всему телу, вступая в прямой конфликт с голубоватыми разрядами молний — два противоположных типа силы схватились в смертельной схватке прямо в моём теле, используя мои внутренние органы как поле боя.

Боль была невыносимой.

Каждая клетка горела от энергетического конфликта. Кровь в венах буквально закипала, мышцы сводило судорогами, кости ныли так, словно их переламывали по одной. Я упал навзничь, теряя контроль над телом.

— Сука… да что ж это такое⁈ — прохрипел сквозь стиснутые зубы.

Дьявольская энергия требовала равенства — она не позволяла ядру молнии развиваться дальше, пока сама оставалась в зачаточном состоянии. Это был своеобразный защитный механизм, предотвращающий разрушение тела от энергетического дисбаланса.

Но знание причины не делало боль меньше. Конфликт усиливался с каждой секундой. Молнии сжигали дьявольскую энергию, та в ответ пожирала голубые разряды — получался замкнутый круг взаимного уничтожения.

В какой-то момент я почувствовал, как начинает расплываться сознание. Тело больше не подчинялось, зрение затуманилось, дыхание стало прерывистым — ещё немного и энергетический конфликт разорвёт меня изнутри.

Собрав последние остатки воли, попытался взять ситуацию под контроль. Нужно было не бороться с дьявольским ядром, а договориться с ним — найти компромисс, временное перемирие.

Мысленно обратился к красному сгустку энергии, словно к живому существу:

— Хорошо, хорошо, понял. Ты тоже хочешь развиваться. Но… Здесь, в саду, для тебя нет пищи. Дай мне закончить с ядром молнии, а потом займёмся тобой.

Дьявольское ядро не ответило, ведь оно не обладало разумом в прямом смысле, но энергетическое давление слегка ослабло, словно оно согласилось на временную паузу.

Воспользовавшись передышкой, осторожно начал синхронизировать работу обоих ядер — не развивать одно за счёт другого, а заставить их работать в унисон. Голубые разряды молний переплелись с красными всполохами дьявольской силы, создавая единый поток энергии.

Боль постепенно отступила, дыхание выровнялось. Конфликт не исчез полностью, но перешёл в более спокойную форму — два ядра теперь конкурировали, но не пытались уничтожить друг друга.

— Гребанные ядра! Какого ляда вы вообще устроили сраное побоище у меня внутри тела⁈ — выдохнул, медленно приходя в себя.

Ядро молнии действительно застряло на девяноста девяти процентах одиннадцатой ступени — для прорыва на двенадцатую требовалось равновесие с дьявольским ядром. А значит, пора было заняться его развитием.

Проблема заключалась в том, что дьявольское ядро питалось совсем другой энергией — ему нужны были кровь, смерть, страдания — всё то, чего в изобилии было за стенами крепости, но отсутствовало в моём спокойном саду.

Поднялся на ноги, ещё слегка покачиваясь от пережитого потрясения. Тело ныло, но обошлось без серьёзных повреждений. На этот раз повезло, так как энергетический конфликт мог закончиться гораздо хуже.

— Пора наружу, иначе так можно концы отдать, — пробормотал, направляясь к лестнице.

Растения в саду мягко светились в полумраке, их энергия по-прежнему наполняла воздух. Теперь я понимал, что одной небесной силы недостаточно — для дальнейшего роста мне нужна её противоположность — тёмная, жестокая, пропитанная болью энергия войны.

…

Час спустя я стоял на крепостной стене, вдыхая ночной воздух, пропитанный запахами войны — здесь было всё не так, как подвальном саду… Жёсткая, пропитанная кровью и отчаянием атмосфера, где каждая секунда могла стать последней, давила на меня, словно огромный валун.

Картина за стенами поражала даже после всех ужасов, что мне довелось видеть. Армия упырей не уменьшилась, а наоборот — казалось, что их стало ещё больше. Тысячи безумных глаз отражали свет факелов, создавая иллюзию звёздного неба, опустившегося на землю. Алые цветы на головах заражённых пульсировали в едином ритме, подобно сердцебиению гигантского чудовища.

— Это чертовщина какая-то… — прошептал один из лучников, стоящий неподалёку — молодой парень не старше двадцати лет, с дрожащими руками и выцветшими от усталости глазами. — Их же тысячи! Откуда столько берётся?

— Каждый убитый встаёт с цветком, — мрачно ответил ему ветеран, чьи доспехи были исчерчены следами когтей и зубов. — Пока не уничтожишь паразит, мертвец будет вставать снова и снова.

Я прислушался к их разговору, одновременно наблюдая за энергетическими потоками вокруг поля боя. Дьявольское ядро в моей груди жадно вибрировало, чувствуя обилие негативной энергии — здесь её было столько, что воздух буквально гудел от концентрации смерти и страдания.

— Сколько мы уже держимся? — спросил молодой лучник, натягивая тетиву и целясь в очередного упыря.

— Четвёртая ночь пошла, — ветеран сплюнул кровью.

Стрела пролетела мимо цели, ибо руки парня тряслись от усталости. Упырь продолжил карабкаться по груде тел своих собратьев, используя их как лестницу к стене.

— Не паникуй, щенок, — ободрил его ветеран. — Дыши глубже, целься в центр цветка — одно точное попадание стоит десятка промахов.

Я медленно шёл по стене, наблюдая за защитниками. Усталость читалась в каждом движении, в каждом взгляде. Эти люди на пределе сил, которые держались только на отчаянии и упрямстве. Многие получили ранения… У кого-то рука на перевязи, кто-то хромает, у кого-то лицо изуродовано когтями.

— Эй, мастер алхимик! — окликнул меня практик средних лет, сжимавший в руках окровавленную булаву. — Правда, что вы создали лекарство от заразы?

— Частично правда, — ответил, останавливаясь рядом с ним. — Препарат существует, но его мало. Используется только для специальных операций.

— А когда будет больше? — в его глазах мелькнула надежда.

— Работаем над этим, — уклончиво ответил. Не мог же сказать, что главный ингредиент кончился, а новых поставок не предвидится.

Боец кивнул и вернулся к наблюдению за полем. В его взгляде читалось понимание — он знал, что помощь может и не прийти, но продолжал стоять на своём посту, потому что альтернативы не было.

Дальше по стене увидел группу практиков, которые перебинтовывали раны товарища — парень лет тридцати корчился от боли, пока его друзья извлекали из плеча обломок когтя.

— Держись, Борис, — приговаривал один из них, старательно промывая рану водой из фляжки. — Совсем немного осталось.

— Да всё нормально, — сквозь зубы отвечал раненый. — Царапина. Хуже было, когда тот сукин сын мне рёбра помял случайным ударом, словно отмахнулся от мошки… Чертов сукин сын!

— Помню, помню, — засмеялся третий участник группы. — Тогда ты по стенке ползал, как больная черепаха.

Они смеялись — тихо, устало, но смеялись. Удивительная вещь — человеческий дух. В самых отчаянных ситуациях люди находили силы для шуток и взаимной поддержки. Это было одним из тех качеств, которые делали людей достойными защиты.

— Мастер, — обратился ко мне один из перевязывавших, — У вас случайно нет чего-нибудь от боли? У нас кончились обезболивающие.

Я достал из кармана небольшой флакон с настойкой серебряной иглы:

— Три капли на язык. Боль утихнет на несколько часов, поможет расслабиться…

— Спасибо, — благодарно кивнул практик. — Таких, как вы, нам сейчас очень не хватает, ведь другие алхимики попрятались, кто-то и вовсе ломанулся прочь…

— Тяжелые времена отсеивают людей, — я покачал головой и пошёл прочь.

— Да пошли они нахер, — он крикнул мне вслед.

Пока шёл дальше по стене, дьявольское ядро продолжало вбирать в себя негативную энергию — процесс шёл медленно, но стабильно. Каждый крик боли, каждая капля пролитой крови, каждая смерть добавляли силы тёмному сгустку в моей груди.

Это было отвратительно и необходимо одновременно. Я не мог развиваться, игнорируя одну из своих природ. Дьявольское ядро было частью меня, хотел того или нет.

На дальнем участке стены застал группу алхимиков, которые готовили новую партию зажигательных стрел — это были не военные препараты, а слишком примитивные для серьёзной алхимии, но в текущих условиях любая помощь была на вес золота.

— Как дела? — спросил у их руководителя — женщины лет сорока с усталыми глазами.

— Плохо, — честно ответила она, размешивая в котле дурно пахнущую смесь. — Ингредиентов катастрофически не хватает — приходится разбавлять составы, снижать эффективность.

— А группировки? — поинтересовался. — Они же монополизировали рынок алхимических товаров? Так куда они подевались?

Женщина горько рассмеялась:

— Ха! Эти паразиты требуют тройную цену за треть эффективности. Говорят — военное время, повышенные риски. Сволочи думают только о прибыли, даже когда крепость на грани падения.

— А военная администрация?

— Что администрация? — она плюнула в котёл, и смесь зашипела. — Половина вышестоящих у них в карманах, остальные просто боятся связываться. Кто будет защищать простого алхимика от целой группировки?

Ещё один пример того, как коррупция и жадность подрывали оборону изнутри — люди умирали на стенах, а кто-то наживался на их крови — классическая ситуация, ибо война обнажает худшие и лучшие стороны человеческой натуры.

Дьявольское ядро отозвалось на мою злость, втянув в себя дополнительную порцию негативной энергии. Третья ступень, пятнадцать процентов… шестнадцать… семнадцать…

Подошёл к участку стены, где мох захватил уже добрую треть поверхности. Зеленоватое свечение было хорошо видно в темноте, а воздух над заражённой зоной мерцал от энергетических искажений. Несколько практиков стояли у границы заражения, но не решались подойти ближе.

— Проклятая дрянь, — бормотал один из них — пожилой мужчина в потёртых доспехах. — Стоит ступить на этот мох, и всё — ты обычный человек против упыря.

— А если в обход? — предложил молодой воин.

— Какой обход? — старик сплюнул и махнул рукой. — Мох ползёт во все стороны. Ещё пару дней, и всё к чертовой матери будет заражено.

Я подошёл ближе к границе мха и попробовал ощутить его воздействие на свои ядра — эффект был странным, ведь небесная энергия действительно подавлялась, но дьявольское ядро, наоборот, чувствовало себя комфортнее, словно мох созвучен его природе.

— Интересно, — пробормотал, присев на корточки у самой границы заражения.

— Осторожнее, мастер! — предупредил старый воин. — Эта гадость может переброситься!

Вот только мох не проявил никакой агрессии по отношению ко мне — наоборот, я чувствовал от него что-то вроде… признания? Словно он видел во мне родственную силу и не считал врагом.

Дьявольское ядро продолжало развиваться: восемнадцать процентов… девятнадцать… двадцать… Энергия смерти и разрушения была здесь повсюду, нужно только уметь её собирать.

Это очень странно, ведь по мере взросления дьявольского ядра сила подавления становилась всё слабее и слабее. Тогда… В той пещере, где его было навалом, я был полностью подавлен. Тогда почему?

Черт, ничего не понимаю…

Присел на край стены и, поджав под себя ноги, погрузился в очередную глубокую медитацию. Дьявольское ядро требует жратвы — нужно дать ему её, чтобы наступил тот самый баланс, которого оно так требует.