Сирийский рубеж

Глава 22

Царапины на руках нарывали, а пот заливал глаза.

По мере того как разбирали завалы, я проверял, не было ли в столовой наших военных и специалистов. К концу работ старший испытательной бригады доложил, что все советские граждане живы и здоровы.

Работа по разборке завалов продолжалась, но живых под грудой камней было уже не найти.

Кого-то несли на носилках без сознания, а кто-то пытался найти оторванную ногу и брыкался в медицинском транспорте. Страшнее всех выглядели те, кто попал под разлёт стёкол.

— Я не вижу! Не вижу! — громко рыдал один из лётчиков, схватившись руками за окровавленное лицо.

От душераздирающего крика мне было не по себе. Однако я ничем не мог ему помочь. Как по мне, я бы лучше лишился руки или ноги, чем зрения. Но к сожалению война не спрашивает твоих предпочтений и бьет больно, не щадя никого.

Я сидел на корточках рядом с телом одного из погибших. Молодой парень лет 20 с тонкими усами. Мы с Карелиным вытащили этого рядового с разбитой головой и раздавленной ногой. Нам удалось дозваться медика, но подойдя к нам, он лишь покачал головой и ушёл к другому раненному, которого можно было ещё спасти. Парня сильно трясло, и он умолял не отпускать его. И я не отпустил. Держал его за руку до конца, пока он не умер.

Пыль постепенно осела, давая возможность рассмотреть то, что раньше было столовой. На месте осталась только часть дальней стены, с которой полностью не осыпалась мозаика. Она была выложена в форме сирийского флага. Знак того, что народ страны ещё не сдаётся на милость врагу.

— Господин майор, его нужно забрать, — подошёл ко мне сириец-санитар.

— Да, конечно, — ответил я, отпуская руку погибшего.

Все мои лётчики тоже были здесь. Они прибежали через пару минут после взрывы. Занин даже не успел надеть футболку, а Кеша был и вовсе в одних трусах и тапочках.

Разбирали завалы два брата Аси и Диси. Помогал раненным Рафик Малик. И у всех на лице застыл один и тот же вопрос: «как же так?».

Я услышал за спиной шаги, но не стал оборачиваться. Подошедший человек был в гражданской одежде, и от него пахло не потом, а хорошим парфюмом.

— Ужасно, да? — спросил он на русском.

Я поднял глаза и увидел сбоку седого сирийца. Раньше мы уже встречались с ним, когда с Казановым ездили на допрос к сбитому лётчику Мегету. Этот мужик приехал позже.

— Одно из проявлений войны. Но к такому сложно быть готовым, — ответил я, вставая рядом с седовласым.

— Мы с вами встречались, господин Клюковкин. Моё имя Али Дуба, — протянул он мне руку.

— У меня они грязные, — показал я испачканные в крови и пыли ладони.

— Я не боюсь замарать руки, если вы об этом.

Про этого человека я слышал, что он всегда был предан семейству Асадов. Али Дуба в эти годы должен был возглавлять Управление военной разведки Сирии.

— Какое точное попадание в скопление военнослужащих, — сказал Дуба, будто невзначай озвучив мысли вслух.

— Вам нужно разобраться внутри армии, кто и что сливает противнику. Если позволите, то я пойду.

Только я развернулся, как меня остановил Зуев. Помощник старшего советника ВВС появился незаметно.

— Не торопитесь. Возможно нам стоит оказать товарищу Дуба помощь, — сказал Зуев.

— Он меня ни о чём не просил.

— Один вопрос — чем нанесли удар? — спросил Дуба.

Вот и просьба подоспела! Меня теперь и в Сирии будут за Нострадамуса считать?

— Точно не бомбой. Если конечно самолёты Израиля не подлетели вплотную к базе.

Дуба помотал головой и подошёл ближе.

— В воздушном пространстве Сирии посторонних не было. Пусков с моря тоже. Более того, израильская авиация в основном работает в долине Бекаа. И в районе Голанских высот никого не было.

— Это вы так думаете, — поправил я сирийца.

— Это доклад наших специалистов, Клюковкин, — добавил Зуев.

Я посмотрел на Дуба, а затем и на подполковника. Зуев в фирменном стиле развёл руками.

— Тогда и у вас и… у нас проблемы. Теперь нас атакуют с территории Иордании, — ответил я.

— Каким образом? — спросил Дуба, но на его лице не было удивления от высказанной мной теории.

Знаю я одно средство поражения, которое в эти годы было у Израиля.

— Предполагаю, что это ракета воздух-земля «Попай». Дальность пуска 75–80 километров, если подняться высоко.

Дуба и Зуев переглянулись.

— Над Голанами самолётов не было. А если с малой высоты бы пускали, примерная дальность? — спросил Дуба.

— 20–25 километров. Слишком мало. А вот над Иорданией можно подняться высоко и быть спокойным, что тебя не собьют. Но если только договориться с руководством страны.

— Иордания запретила летать израильским самолётам над своей территорией. Кто же пускал тогда? — задумчиво сказал Дуба.

— Думаю, что есть ещё третья сила в противостоянии, — ответил я.

Дуба кивнул и поблагодарил нас за помощь. Он ушёл в направлении КПП.

— Странный гражданин. Но из Дамаска пришла команда с ним поговорить. Вы с ним были откровенны? — спросил у меня подполковник.

— А что мне скрывать? Тут не в ракете дело. Рано или поздно Израиль бы начал обстреливать территорию Сирии управляемым вооружением. Кто-то сообщил, где столовая и когда в ней соберётся побольше людей. Причём именно сегодня.

— Ладно, Саныч. Мы с тобой не разведка. Пускай сами разбираются. А твоим «орлам» привести себя в порядок и на КП. Новая задача пришла.

Зуев передал указание из Дамаска, чтобы все готовились к вылету. Суть задачи не сказал, поскольку пока она окончательно не сформирована.

Я пришёл в модуль и быстро привёл себя в порядок. Когда начал искать в вещах чистую футболку, то наткнулся на тельняшку десантников.

— Давно это было, — сказал я, развернув один из символов Воздушно-десантных войск.

— Саныч, а откуда она у тебя?

— Просто так бы её не носил, — ответил я, складывая тельняшку. — Подарок от десантников в Шахджое. Сказали, что имею право носить, но ни разу ещё не надел. Берегу.

— Для какого случая? — поинтересовался Шамиль Керимов, застёгивая куртку комбинезона.

— Для особого. Пока такого не было, — ответил я и убрал тельняшку в сумку.

Своим лётчикам я сказал идти на командный пункт, как приведут себя в порядок. Техникам и инженерам готовить вертолёты и быть готовыми спуститься в убежище.

Я вышел из модуля раньше всех и направился к Зуеву. Когда я вошёл в зал боевого управления, мне стало не по себе. Личный состав сирийцев приуныл.

Со всех сторон шептались, озвучивая предположения по количеству жертв при утреннем ударе.

Средняя цифра была 30 человек погибшими и столько же раненых. Основная масса — техсостав и лётчики.

Можно делать уже вывод, что Блэк Рок провели удачную операцию. Одним ударом вывели из строя большую часть сирийской авиации, даже не сбивая самолёты и вертолёты.

— Сан Саныч, ну где твои «орлы»? — возмутился Зуев.

— Идут. Уже есть задача? Время поджимает? — уточнил я.

— Задача есть, но время… достаточно, — отмахнулся Зуев.

Не договаривает подполковник. Зуев вытер вспотевший лоб и отклонился назад в кресле. На лице читалось расстройство.

— Что случилось? — спросил я.

— Всё хорошо, — выдавил из себя улыбку Зуев. — Просто вспомнил, как с бывшим коллегой сидели за кружкой чая и обсуждали футбол. Салех его любил и даже знал наших футболистов некоторых.

Как-то уж сильно Зуев ностальгирует по застрелившемуся полковнику.

— Мне этого будет не хватать, — сказал помощник старшего советника.

Как только на командном пункте появились мои подчинённые, и Зуев попросил нас пройти в класс. Когда мы расселись за партами, подполковник поздоровался со всеми и подошёл к карте.

— Итак, руководством принято решение о выводе авиационной группировки из Сирии. Начало перебазирования сегодня, — произнёс Зуев.

Информация вызвала негодование со стороны моих товарищей. Да и мне было странно услышать такое.

— Решение принято. Самолёты Ил-76 и Ан-22 уже вылетели. Через несколько часов они совершат посадку на базе Эт-Тиясс. К тому времени аэродромы Мезза и Хальхала должны покинуть все советские специалисты, кроме советников.

Ощущение какого-то предательства. Зачем тогда нужны были все эти жертвы, чтобы сбежать и поджать хвост?

— Получается, что всё было зря? Парни просто так погибли, — вскочил на ноги Занин и пошёл в направлении Зуева.

Я успел встать и усадить Василия на место.

— Занин, не забывайтесь. Вы хоть и гражданский, но здесь подчиняетесь мне, — повысил Зуев голос на Васю.

— Да плевал я на ваше «не забывайтесь». Вы притащили нас сюда. Дали приказ воевать за Сирию. А теперь собираемся и на выход? Нам здесь люди поверили…

— Успокойте своих подчинённых, Клюковкин. Не превращайте постановку задачи в цирк.

Зуев вышел из кабинета на перекур после столь эмоционального начала постановки на перелёт.

Занин вновь пытался вскочить на ноги, но я его остановил.

— Хорош! — громко сказал я. — Чего ты добиться хочешь? Думаешь, тебя оставят?

— А ты как будто здесь закончил работу. Тебя ж до конца жизни будет жрать изнутри, что не довёл дело до конца.

— Дело доведём, но сейчас выполняем приказ. Все меня услышали? — громко повторил я.

— Так точно, — тихо, но одновременно ответили все.

Василий Занин ещё пыхтел как паровоз, но и у него не было выбора. Нужно соглашаться. Его можно понять — Горин и Зотов прикрывали его вертолёт. А раз мы уходим, Вася за его гибель поквитаться не сможет.

Как и я за всех, кто погиб от руки наёмников из Блэк Рок.

— Сначала взрывы. Потом гибель товарищей. Теперь ещё и сирийских лётчиков напугали. Эффективно сработали, — порассуждал штурман Лагойко.

Всё это время молчаливее всех был Валера Зотов. Наверное, ему не меньше, чем мне хотелось бы остаться и «спросить» с Блэк Рок.

Зуев вернулся и завершил постановку. Вылет был назначен на вечер, чтобы перед заходом солнца произвести посадку в Эт-Тияссе. Почему-то командование решило, что это поможет скрыть наше убытие.

Вечером все до последнего думали, что приказ будет отменён. Иван Зелин отказывался собирать сумку, предполагая, что сейчас нас вернут в дело. Но изменений не было.

— Пошли на вылет, — сказал я, когда время было уже идти к вертолёту.

Идя по аэродрому, невольно вспоминал вылеты с сирийцами, весёлые разговоры с Аси и Диси, а также препирания Кеши и бортового техника Вазима. Даже улыбнулся от таких воспоминаний.

На медосмотре я спросил, что там с Тосей. Один из медиков объяснил, что она уехала в свой полк сразу после прибытия из Дамаска.

— Приказ поступил. Так что вы с ней уже в Союзе встретитесь.

— Жаль, — ответил я.

А ведь хотел с Антониной, когда война закончится, в Пальмиру съездить. Или слетать. Карелина бы попросил пофоткать на его модный «Зенит». Теперь уж только дома.

На стоянке вертолёты уже были готовы к вылету. Техники в очередной раз всё сделали быстро. Попрощавшись с сирийцами, некоторые из которых пришли нас проводить, я начал занимать место в кабине.

Кеша занял место оператора. Начали запускать вертолёт. Ми-28 слегка вздрагивал. Будто тоже недоволен убытием из страны.

— Параметры в норме. Курсовая согласована. Давление… установил. Готов? — запросил я Кешу по внутренней связи.

— Готов, — ответил Петров.

Поочерёдно о готовности доложили и два других экипажа. Валера Зотов уже улетел на Ми-8 с группой техников.

— Хальхаль-старт, группе 101-го, прошу вырулить для взлёта, — запросил я у руководителя полётами.

Получив разрешение, мы вырулили со стоянки на магистральную рулёжку. Отсюда и будем взлетать всей группой.

— 2-й, готов.

— 4-й, готов.

— Понял. Внимание! Взлетаем, — скомандовал я.

Вертолёт аккуратно оторвался от бетонной поверхности. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь блистер. В очередной раз пришлось опустить светофильтр, чтобы не словить солнечных «зайчиков».

— Внимание! Паашли! — произнёс я в эфир и отклонил ручку управления от себя.

Вертолёт начал разгон. Мы проносились над самолётами, стоящими на стоянке.

— Машут нам, — тихо проговорил Кеша по внутренней связи.

В голову пришла мысль, за которую не зазорно было бы и наказание схлопотать. Но кто ж нас в Сирии накажет.

— Ещё один заход сделаем, — сказал я, отворачивая на обратный курс.

Быстро отыскал среди строений авиабазы бывшую столовую. Сирийским братьям по небу нужно отдать дань уважения.

— 2-й, не отставать, — сказал я в эфир.

— Понял, — ответил мне Занин и в зеркале заднего вида увидел, как его вертолёт разворачивается вслед за мной.

— 4-й, понял, — проследовал за нами и Ваня Зелин.

Мы уже были рядом со столовой. Совсем немного и выполним проход над ней. Я аккуратно отклонил ручку влево, а затем и вправо. Такое покачивание не характерно для вертолёта, но главное, что уважение к погибшим сирийским коллегам мы проявили.

— 101-й, наблюдали. Спасибо, — произнёс в эфир кто-то на арабском.

— Мир вам! — ответил я.

Полёт до Эт-Тияс длился полтора часа, но хотелось бы дольше. Очертания Сирии, красоту её пустыни и заходящего солнца хотелось посмотреть подольше.

— Тифор-контроль, 101-му на связь, — запросил я руководителя полётами базы Эт-Тияс.

— Отвечаю, 101-й. Добрый вечер!

— Добрый от экипажа! Тремя единицами с Хальхала. К вам с посадкой. Прошу условия.

РП довёл, что погода на аэродроме простая. Мы быстро вышли на посадочный курс и начали выполнять посадку.

С высоты было отчётливо видно, что на лётном поле много советских транспортных самолётов. На посадку только что зашёл очередной Ил-76. Остальные уже готовы к загрузке. Стоят с открытыми грузовыми люками и опущенной рампой.

— Наши вертолёты туда закатят? — спросил Кеша.

Наверняка он увидел, как большой автомобиль выехал из грузовой кабины и отъехал в сторону.

Место посадки нам определили недалеко от стоянки Ан-22. Мы быстро приземлись и начали выключаться.

Лопасти еще не остановились, а я уже смотрел на наших техников, которые прилетели раньше. Они о чём-то спорили с бортовым техником одного из Ил-76. Он отказывался начинать погрузку.

— То торопят, то не торопятся сами, — произнёс я и открыл дверь кабины.

Только я слез и встал на бетон, так сразу же заметил некую странность.

В ангары закатывали наши истребители МиГ-29 и Су-27. От самолётов отъезжали гружёные машины, а рядом с транспортниками находилось много вооружённых людей. И это явно не сирийцы.

— Саныч, что-то тут не то! — услышал я громкий голос Кеши.

Он уже вылез из кабины вертолёта и шёл в мою сторону. Как и ещё трое человек.

— С прибытием, товарищи! — крикнул мне Казанов.

С ним рядом шёл Карелин, рассматривающий всё вокруг. Параллельно ему в нашу сторону двигался ещё один человек. Тот, кого я совсем не ожидал тут увидеть.

Слева, только что прилетевший Ил-76, начал выгрузку. И это был наш самый настоящий десант. В полной экипировке и с оружием.

— Впечатляет? — спросил у меня тот самый третий человек.

— А то, Игорь Геннадьевич! — поздоровался я с Сопиным.

Уважаемые читатели! Приглашаю вас в историю про Алексея Карелина: «Военкор» https://author.today/work/439649 Буду рад вас всех видеть!