Сирийский рубеж

Глава 19

Стрелка указателя скорости указывала на 180 км/ч. В наушниках периодически раздавался сигнал опасной высоты, но никого из экипажа это не волновало. Вазим смотрел перед собой, обозревая свой сектор. Иннокентий вёл пальцем по карте и тоже смотрел по сторонам. Пока что в кабине полное молчание, происходящее на фоне внешнего шума и плотного радиообмена других тактических групп.

— 15 километров, командир, — первым обмолвился Кеша.

— Курс прежний? — спросил я.

— Подтвердил.

Чем ближе к Голанским высотам, тем зрелище становится более живописным. Гряды холмов и сопок, несколько каньонов с тонкими полосками пересыхающих рек.

— Ниже 10 метров не снижается, — дал я команду, огибая очередную сопку.

В этот момент Ми-28 Горина, летящего впереди и слева, снизился, пролетая между двумя скалами. Все идут за ним, растягиваясь по всему ущелью.

Маневрировать становится крайне сложно. Приходится быть всё время начеку. Не успеешь отклонить ручку управления вовремя и «войдёшь» в скалу.

— Вышли, — подсказал Горин, когда впереди показалась равнина.

Снова прижимаемся к земле, поднимая в воздух клубы пыли. Ещё один отворот и остался прямой участок в 10 километров до Эль-Кунейтра. На земле видны воронки от взрывов, сгоревшая техника.

— Солнце, — сощурился я, опуская светофильтр.

Слева начали облетать небольшую реку Раккад. Увидел, как из воды торчит втулка несущего винта Ми-8 с обрубками лопастей.

Смотрю на Горина, а он сильно «заложил» крен влево.

— 3-й, крен убери, — подсказал я.

— Справа! Манёвр, — громко сказал в эфир Владимир.

Справа началась стрельба. Один из батальонов израильских войск показался из-за сопок и открыл огонь из пулемётов.

— Отстрел, — скомандовал я.

Ручку отклонил от себя, прячась за высокий берег реки. В это время Горин левым передним колесом зацепился за воду.

Перед нами тут же возник огромный фонтан метров на 20 в высоту.

— Вижу цель. Снижается… Снижается! — услышал я в эфире знакомый голос Олега Печки.

— Я справа. Прикрываю, — отвечал ему кто-то на русском.

Похоже, что наша «крыша» начала работать.

— 4 километра, — подсказал Кеша, откинувший вправо от себя карту.

— 3-й, ищем и готовим площадку, — дал я команду Горину, который уже начал заходить на цель.

Секунда, две и Ми-28 выполнил залп НАРами. Несколько единиц техники задымилось, но тут же им ещё один удар нанёс ведомый.

Пока мы с Заниным отошли в сторону и встали в вираж, наше прикрытие вместе с ударной парой Аси и Диси, готовили нам проход.

— Цель вижу… Пуск! — пробивались доклады экипажей сквозь помехи.

Я в это время выписывал очередной круг, осматриваясь по сторонам.

Можно было уже разглядеть южную окраину Эль-Кунейтра. Как горят окраины города и куда двигаются колонны израильтян.

Работа боевых вертолётов Ми-24 и Ми-28 затягивалась. Аси и Диси уже ушли на базу — закончился боекомплект.

— 101-й, здесь слишком плотно. Нашли две группы — одна на восточной окраине, вторая — на южной, — доложил Горин.

То, что подойти к месту эвакуации непросто, было понятно сразу.

— 3-й, ориентир, где группы искать, — запросил я у Горина, который наверняка обнаружил нуждающихся в эвакуации.

— Восточная группа на дороге в Дамаск. Южная — перекрёсток двух шоссе в районе Айн-Зиван. Отметка 718. Они на вершине одной из сопок. Их с запада и севера обходят.

— Понял, — ответил я и взглянул на Кешу.

Он уже высчитывал нужный курс.

— Курс 346° и… мы там не можем не сесть.

— А можем и сесть, — ответил я, выводя вертолёт из виража. — 2-й, я работаю на юге. Ты — на Востоке, — дал команду Занину.

— Понял, 101-й.

Ми-8 Занина начал уходить на восточную окраину города под прикрытием пары Ми-24 Рафика. Василий сразу обнаружил свою группу, которая была на равнине. А вот нам нужно будет ещё отыскать своих.

— Вазим, передай Сардару: 3 минуты и готовься, — передал я через бортового техника информацию в грузовую кабину.

— 101-й, справа прикрываю, — услышал я в эфире голос Горина.

Тут же справа от себя я увидел несколько разрывов от НАРов.

— 101-й, слева работаю, — доложился его ведомый Зелин, проносясь слева от меня.

Ми-28 тут же выстрелил очередь из пушки в носовой части по следующим на машинах израильтянам. Я только и успел заметить, как вниз начали падать гильзы, а на земле произошёл взрыв.

— Отворот вправо… выходим на боевой. Минута, — перещёлкнул бортовые часы Кеша.

— Вазим, минута, — передал я команду спецназовцам.

Отметка 718 впереди. Виден перекрёсток шоссе и… оранжевый дым! Обозначила себя группа Басиля.

— Слева, слева! — услышал я голос Зелина.

Отворачиваю вправо, уйдя от очередной очереди крупнокалиберного пулемёта. Продолжаю выполнять вираж, прижимаясь к земле. Вот-вот и заденем лопастями землю. Но это не самое страшное.

— Набл… блюдаю, — выдавил я из себя. — Отстрел!

Взрыв с левого борта. Удар и Ми-8 крутануло на месте. Стрелки приборов застыли, а я вновь почувствовал, что время остановилось.

Тряхнуло так, что были видны частицы пыли в воздухе, застывшее лицо Кеши и удар Вазима в боковую перегородку. И тут же всё вернулось к нормальному течению времени.

— Держу-держу, — продолжал я выравнивать вертолёт, но его продолжало кидать из стороны в сторону.

Ми-8, будто попал в спутный след и чуть было не столкнулся с землёй.

А всему виной появившийся из ниоткуда «Апач». На выходе из манёвра, нас чуть было не расстрелял.

— 101-й, маневрируй влево! — громко давал мне подсказку Горин.

Теперь «винтокрылый индеец» дал очередь из пушки. Очередь прошла мимо. Сейчас ему надо уйти вправо, но он это знает.

— Ныряем, — сказал я и отклонил ручку управления от себя.

Мы и так были рядом с землёй, но спасибо местному рельефу. Одна из дорог проходит по расщелине, и это нас спасло.

— Ниже нельзя, командир. Блин, уши заложило, — кричал по внутренней связи Кеша.

Справа прошла очередь и что-то сильно громыхнуло. Похоже, задел один из балочных держателей.

— Взял на прицел, — услышал я Горина. — 101-й, он ушёл. Продолжай работу.

Похоже, что отбились. Надо продолжать подход к точке. Времени очень мало. Израильские танки уже на перекрёстке шоссе. Сейчас пойдёт пехота и начнётся штурм сопки, где находится группа на эвакуацию.

Только где сесть? На западном склоне нас расстреляет противник. На севере тоже идут бои, и у меня не получится облететь сопку. Поднимусь по спирали, и тогда точно накроют из ПЗРК. Концентрация войск в этом районе плотная. Наверняка и «Стингеры» есть в наличии.

— Командир, подход только с юга, — проговорил Кеша.

— Я понял, — спокойно ответил Кеше и отвернул влево.

Вираж нужен, чтобы набрать скорость. Иначе сделать нужный манёвр не получится.

— Выводим, — произнёс я, продолжая разгонять вертолёт.

Стрелка на приборе прошла отметку в 200 км/ч. Склон горы, на которую нужно запрыгнуть, крутой. Да и площадка на вершине маленькая.

— 101-й, там мало места. Повнимательнее, — подсказал мне Рафик, который атаковал со своим ведомым наступающих с севера.

Продолжаем разгон. Ещё совсем немного до точки начала манёвра.

Ми-8 после начала «горки» вынесет наверх. Скорость загасится и надо будет только не промазать с посадкой на площадку.

— Сядем «по-вороньи», почти без зависания.

Что и говорить, такие посадки на горные площадки я давно не делал. В этой жизни так ещё ни разу. Тут уже на одном колесе не зависнуть.

— Манёвр! Отстрел! — скомандовал я, взяв ручку управления на себя.

Меня даже немного прижало к креслу. Засверкали тепловые ловушки, а шкала на авиагоризонте поползла вверх. Промелькнула мысль, что пассажирам в грузовой кабине совсем не по себе.

Скорость быстро снижается. Нос ползёт вверх, как и сам вертолёт. Вот уже и вершина, которая вся погрузилась в оранжевый дым.

Толкаю ручку от себя, и начинаю снижаться. Место и очень мало. Винты разгоняют дым, а вертолёт не останавливается. Не успею загасить скорость и пролечу место для посадки.

— Здесь уклон, командир, — подсказывает Кеша, но я уже заметил, что ровно не сядешь.

Начинаю приземляться, а вертолёт не идёт на снижение. Опускаю рычаг шаг-газ, а Ми-8 никак не садится.

— Да-а-вай, — проговорил я, опуская рычаг почти до упора.

Секунды тянуться, а доклада о посадке всё нет. Чувствую, что нос вертолёта поднимается от порыва встречного ветра. И тут правое колесо во что-то упёрлось.

— Касание! — услышал я громкий голос Вазима.

Вертолёт встал с левым креном, но устойчиво. Сдвижная дверь открылась, и группа Сардара быстро выскочила на площадку.

Кеша высматривал тех, кого нужно было эвакуировать, но в поднявшейся пыли и остатках оранжевого дыма было сложно что-либо разглядеть.

— Надо быстрее, — говорил Петров, не находя кого-либо в дыму. — И Тося с ними убежала.

Вот отчаянная девчонка! Как будто без неё там не справятся.

Тут по вертолёту попала первая пуля. За ней вторая. Попаданий становилось всё больше и больше. И ведь никуда не улетишь, своих не бросишь. Да и прыгать на таком клочке земли, не так-то просто.

Спецназ начал отстреливаться, но тут же вершину начали обстреливать танки. Вертолёт и так шатается из стороны в сторону, а здесь ещё земля буквально ходит ходуном.

— Несут! — воскликнул Кеша.

Через 10 секунд перед носом вертолёта пронесли на брезентовых носилках тяжелораненого человека. Было видно, что он весь в крови. Следом под руки вели ещё троих. Рядом бежала Тося, удерживая кепку, которую сносило воздушным потоком.

Сдвижная дверь захлопнулась, и я начал отрывать вертолёт от земли.

— 3-й, взлетаю, — доложил я и тут же отвернул вертолёт вправо.

Ручку отклонил от себя и направил вертолёт вниз. Вазим не успел сесть на место и покатился на центральный пульт. Главное, чтобы не травмировался.

Тангаж уже на отметке в 25°. С такой высоты долго падать нельзя. Начинаю тянуть ручку управления на себя. Вертолёт не сразу слушается, но в полусотне метров от земли, выходит в горизонтальный полёт.

— 3-й, мы закончили, — сказал я в эфир, прижимаясь к земной поверхности.

Снова обстрел с земли. Очередной перекрёстный огонь из крупнокалиберных пулемётов и отдельные пуски ПЗРК. Видно, как небо расчерчивают спутные следы от ракет.

— Мимо ушла, — радостно сказал Кеша, когда одна из ракет взорвалась высоко над нами.

Слева показался «мышиный» нос Ми-28 моего однополчанина Володи Горина.

— 3-й пристроился слева, — доложил он.

— 4-й, справа на месте, — сказал в эфир и его ведомый Зелин.

Напряжение снизилось. Кажется, что только сейчас я смог сглотнуть и моргнуть.

— Кеша, управляй.

— Управление взял, — ответил Петров, и я отпустил ручку и убрал руку с рычага шаг-газ.

Я поднял светофильтр и вытер пот с лица. Комбинезон под разгрузкой промок насквозь.

Посмотрел на Вазима, чтобы поинтересоваться как он. Но наш бортовой техник опустил голову и читал молитву.

И тут из грузовой кабины показался непрошеный гость, а точнее гостья. Руки Тоси были в следах крови. Как и футболка, в которой она осталась, сняв куртку от формы.

Вазим оглянулся, и чуть было не подпрыгнул. Я снял шлем, чтобы послушать Антонину.

— Командир группы, которую эвакуировали, серьёзно ранен. Ему нужно срочно в Дамаск. Иначе не выживет, — громко сказала Тося мне на ухо.

Я кивнул и надел шлем. Как только Белецкая закрыла дверь, Вазим снова сел на место. В его глазах было недоумение, смешанное со страхом.

— Это что было, аль-каид? — спросил он, как только я подсоединил «фишку».

— Это доктор Белецкая. Она специалист и знает своё дело, — успокоил я Вазима и передал в эфир, что нам нужно менять курс.

Через Олега Печку передали информацию и отвернули в сторону столицы.

— 101-й, у меня есть ещё боекомплект, — доложил Рафик.

Малик и его ведомый прикрывали вертолёт Занина. Буферная зона почти закончилась. Основные бои теперь шли на окраинах Эль-Кунейтра. К чему такие вопросы мне было непонятно.

— Вас понял. Побереги, — ответил я, взяв управление у Кеши.

Группа продолжала менять курс, когда что-то пошло не так.

— Наблюдаю цель. Выхожу на боевой, — доложил Рафик.

Его Ми-24 резко отвернул влево и начал кого-то атаковать на земле. Сдурел!

— Назад! Запретил! — громко произнёс я в эфир, но было уже поздно.

В том числе и для вертолёта Занина, оставшегося без прикрытия слева. С одной из сопок потянулся дымный след. «Серая змея» устремилась к нему.

— Манёвр! Манёвр! — кто-то начал ему подсказывать, но расстояние было слишком малым.

Ракета всё ближе и ближе. Ми-8 начал отворачивать, но этого недостаточно. Шансов уйти нет.

Взрыв. Вертолёт объят огнём и начинает быстро крутиться вокруг своей оси.

Но это не Ми-8…