Сирийский рубеж

Глава 1

Май 1984 года. Торск, Калининская область.

Прекрасное утро! Не хочется нарушать устоявшуюся идиллию, к которой я привык за время своей недолгой, но счастливой жизни в новом для меня мире.

Нежные белые простыни, отдающие ароматом свежих фруктов, не дают мне возможности оторвать голову от постели.

— Привет, — произнёс я и, приоткрыв глаза, изучающее посмотрел на кудрявую девушку в лёгком платьице.

— Саша, доброе утро! Ты спишь? — услышал я радостный голос девушки.

Разумеется, не сплю! Всегда не понимал, почему люди задают такой простой, но весьма глупый вопрос? Если вам уже ответили, значит, человек уже точно не спит.

В комнате стоял смешанный аромат еды и женских духов с нотками цитрусов. Но ничего не могло меня оторвать от подушки.

— Саша, уже утро. Ты сам сказал, чтобы я тебя разбудила в 9:00.

Взглянув на часы на запястье, я разглядел положение стрелок на 8:00. Ничего мою ночную знакомую не смутило.

— Сашенька, ну, вставай. Я уже ухожу, — произнесла девушка и села рядом, начиная меня дразнить прикосновениями.

— У меня ещё есть час, — ответил я, наотрез отказываясь подниматься.

Забрать у меня законный час сна перед длительной командировкой я никому не позволю.

Бархатные пальцы с острыми коготками выписывали незамысловатые фигуры на моей спине.

В ушах зазвучал сладкий голос певца французской эстрады. А где-то вдали мерцал экран телевизора. Аромат свежеприготовленной еды смешался с запахом кофе. Похоже, дама включила в доме всё — начиная от газовой плиты «Россиянка» и заканчивая телевизором «Рубин».

Если мне не изменяет память, то девчонку зовут Катей. Она по-хозяйски себя повела в моей квартире. Ну и пускай, мне не жалко.

— Ой-ё-ёй! — воскликнула Екатерина, сорвавшись с места.

Девичий визг окончательно меня добил. Теперь о лишнем часе сна не приходится и мечтать. Откинув простынь, я медленно поднялся с кровати и хорошенько потянулся.

— Мне пора идти. Когда увидимся в следующий раз? — спросила красотка, надевая туфли лодочки в коридоре.

Правильным было бы ответить, что никогда. Всё же, встретились мы с ней в одном из двух ресторанов Торска. Посидели, поели, потанцевали и не только в заведении. Вечер и ночь провели бурно.

— Уезжаю надолго. Вернусь нескоро, — ответил я, выйдя в коридор.

Катя с облегчением вздохнула и широко улыбнулась. Радует, что мы с ней взрослые люди и всё понимаем.

— Удачи тебе! — подмигнула мне кучеряшка и выбежала из квартиры.

Я подошёл к двери, чтобы закрыть её, но не успел. Попал в объектив больших окуляров соседки, которая будто поджидала.

— Сашка, ну ты когда уже кровать починишь? Всю ночь скрипела. Ремонтировал?

— И вам доброе утро, Элеонора Иосифовна! — улыбнулся я соседке. — Ужасная кровать. Спина сильно болит.

— Саня, три подхода по 100 и не закусывать, — сказал мой сосед, спускавшийся на очередную матчевую встречу в шахматы.

Как всегда, в авоське бутылка из-под кефира, чёрный хлебушек и сало. Завтрак для чемпионов!

Я вернулся в квартиру. Пора уже собираться! Дорога к месту командировки очень длинная.

Два часа спустя, я уже шёл по стоянке к Ми-8, который должен был доставить меня и группу лётчиков на аэродром Чкаловская. Приветливо помахав техникам, бросил взгляд на пустующие места стоянок.

Три дня назад здесь стояло звено новых Ми-28 в специальном пустынном камуфляже. Самые последние модификации, которые выдала нам промышленность, отправляются вместе с нами.

Много у меня вопросов к нашим кураторам, но пока ответов они мне не дали. Обещали, кстати, в самолёте по пути в Сирию рассказать.

— Сан Саныч, свеж и весел. Последняя ночь перед командировкой прошла на ура? — радостно поприветствовал меня мой командир эскадрильи, который сегодня повезёт меня и группу.

— Что ты! Скучно. Сидел кроссворды разгадывал и крестиком вышивал, — отмахнулся я.

— И как? «Не зашился»? — посмеялся комэска.

— Я бы сказал, не сточился.

За спиной послышался сильнейший грохот. Да такой, будто в бетон рядом с нами молния ударила. Техники забегали в поисках причины падения створки грузовой кабины соседнего вертолёта Ми-8. Между прочим, новой модификации МТВ-3, появившейся гораздо раньше, чем это было в моей прошлой жизни.

— Саня, ты меня извини, но я поражаюсь решениям командования. Кто додумался отправить с тобой этого Петрова в командировку?

Действительно! Кто же кроме меня мог подсказать командованию, что Кеша по прозвищу «33 несчастья» — тот, кто нам нужен. За месяц Петрова натаскали штурманом-оператором на Ми-28. С его знаниями в навигации и умением быстро принимать решение в полёте, в Сирии будет проще.

Только я закончил думать, как прозвучал ещё один грохот.

— Я не знаю, как так вышло. У вас всё на соплях держится. Повесил на створку авоську, и она упала, — жаловался Кеша, которого техники начали отталкивать подальше от соседнего вертолёта.

Шокированный Петров шёл ко мне, размахивая сеткой с яблоками, грушами и клетчатым термосом. Приготовился к долгой дороге.

— Саныч, ну ты же меня знаешь. Я никогда ничего не ломаю… — начал оправдываться Кеша.

— Конечно. Ты не со зла, — покачал я головой.

Комэска закатил глаза и пошёл проверять борт. До вылета оставалось ещё несколько минут. К вертолёту подошли ещё двое моих коллег, с которыми мы убываем в командировку.

Это ещё один экипаж Ми-28, который мне поручили отобрать для командировки. Командир вертолёта капитан Горин Владимир Николаевич и его штурман-оператор старший лейтенант Зотов Валера. Молодые, перспективные и готовые выполнить любую задачу.

— Сан Саныч, добрый день! Готовы к вылету, — поздоровался Горин со мной, а затем и с Кешей.

С Петровым они однокашники, так что взаимопонимание у них нормальное. Горин поправил светлые волосы, растрепавшиеся на ветру, и полез в грузовую кабину.

Зотов, наоборот, выглядел более зажатым и сильно волновался, когда здоровался со мной.

— Я готов. Полностью готов. Ко всему готов, — сказал Валера, вытягиваясь передо мной в струнку.

— Зотов, спокойно. Волноваться будешь в роддоме. Кстати, как супруга? — спросил я.

— Нормально. Переживает за меня.

Пора грузиться и лететь. Через 15 минут вертолёт поднялся в воздух и взял курс на Чкаловскую.

Прошло почти два часа, прежде чем мы зашли на посадку и зарулили на перрон «придворного» аэродрома.

Я спустился по стремянке и осмотрелся по сторонам. Прохладный весенний воздух Подмосковья обдал лицо. Аэродром был окутан самой настоящей серостью. Тяжёлые облака растянулись по небу.

С правого края полосы взревели двигатели, и в небо медленно, но неотвратимо поднялся огромный Ил-76. За ним уже выруливал следующий. Взлёты шли один за другим, словно кто-то невидимый загонял этих гигантов в серое небо.

Чуть дальше, на стоянке, я увидел, как техники суетились вокруг Ан-22. В его раскрытой утробе уже стоял Ми-28 в пустынном камуфляже. Инженерный состав и их коллеги из конструкторского бюро Миля проверяли крепления, переговаривались короткими командами, загоняя внутрь ещё один вертолёт.

— И это всё в Сирию? Не мало ли? — спросил Кеша.

Только я собирался ответить, как за спиной послышались приближающиеся шаги. Улыбающийся Виталий Казанов в сопровождении ещё четверых людей шёл в нашем направлении. Одет Иванович был в песочную форму «эксперименталку». А вот куртке отдал предпочтение шевретовой.

Слегка расстегнув молнию на куртке, сотрудник КГБ внимательно всех осмотрел, не прекращая улыбаться. Уверен, что Виталий Иванович изучил личное дело каждого из нас.

Не сомневаюсь, что ему известно даже то, чего мы сами о себе не знаем.

— Иннокентий Джонридович, вы видите только верхнюю часть айсберга. Советский Союз только начал поставки в Сирию, — сказал Казанов в ответ на возмущения Петрова.

Кеша кивнул, а Виталик поздоровался с ним за руку. Казанов представился всем нам и также поприветствовал каждого лично.

— Итак, товарищи! Дорога длинная, а работа сложная. Главное что вы должны запомнить — будьте очень внимательны. Каждый из вас был в Афганистане, но здесь война иного рода, — произнёс Виталик.

— В Сирии нет войны, товарищ Казанов, — поправил его Валера Зотов.

Наш куратор снисходительно улыбнулся.

— Конечно же, нет войны. И мы там именно для того, чтобы её не допустить. Всё остальное расскажу на месте. Здесь слишком много ушей. Кстати, вот ваши коллеги, — показал Казанов на пришедших с ним ребят.

Это были лётчик-испытатель Занин Василий и его штурман Лагойко Алексей из конструкторского бюро Миля. А также два специалиста из Испытательного Центра ВВС во Владимирске — майоры Зелин Ваня и Керимов Шамиль. Если быть ещё более точным, то они служат в одном из испытательных управлений, отвечающих за армейскую авиацию.

По итогу, у нас полноценное звено Ми-28. И этим подразделением руководить придётся мне.

Я поднял воротник кожаной куртки и направился к нашему борту. Ил-76 стоял с раскрытой грузовой рампой, словно готовый проглотить очередную порцию груза и людей. Внутри уже громоздились огромные ящики, укутанные в брезент. Возле рампы переговаривались офицеры, солдаты поднимались внутрь, устраиваясь на складных сиденьях вдоль бортов.

Я шагнул в нутро самолёта, почувствовав, как запах авиационного керосина смешался с сыростью и металлом.

Вскоре рампу поднимут, и мы уйдём в небо, оставляя Чкаловскую позади.

Погрузка закончилась, и рампа медленно начала подниматься. Вслед за ней стали закрываться и створки, похожие на лепестки. Шум стоял невообразимый, начало немного закладывать уши. Кто-то даже принялся ковыряться в органах слуха и «продуваться», зажимая нос и выдыхая с закрытым ртом. Никогда не понимал этого способа снять заложенность. Глотай почаще, и всё будет хорошо.

После запуска и руления, самолёт начал руление на предварительный старт.

— Первый раз в таком самолёте. Обычно на более комфортабельных летал, — крикнул мне в ухо сидящий слева испытатель Занин, делая аккуратный пробор на голове.

— Вы как попали к нам?

— Всё очень просто. Гражданин Евич был нашим ведущим лётчиком. После его побега на КБ обрушились с… критикой. Это я ещё преуменьшил. Так что берёмся за любую работу, чтобы «отмыться», — похлопал Занин меня по плечу.

Я посмотрел на Казанова, сидящего через двоих людей от меня. Предположил, что нашего с Заниным разговора он не слышит.

— Вась, тебе что-нибудь говорил наш куратор?

— Вообще, да. Сказал, чтобы я как можно лучше с Лагойко представил Ми-28. Похоже что сирийцы заинтересовались в их покупке.

В эти годы ближайшим противником для Сирии, как и в будущем, уже был Израиль. В техническом оснащении они были впереди всех на Ближнем Востоке. Вполне возможно, что свои вертолёты Израильтяне тоже могут использовать в конфликте с Сирией. И не только их. В эти годы израильтяне уже вовсю использовали беспилотники, а среди самолётов у них были Ф-15, Ф-16 и Е-2 ХокАй.

За размышлениями я не заметил момент, как Ил-76 занял исполнительный старт на полосе. Прошло две минуты и самолёт начал разбег.

Меня слегка повело против направления движения, а пара человек и вовсе чуть не шмякнулись головой об пол. Несколько секунд и мы оторвались от полосы, начиная медленно набирать высоту.

Посмотрев в иллюминатор за спиной, я проводил взглядом родные пейзажи густых лесов, скрывшихся в серой дымке облаков. Помимо нашей группы, в самолёте летело ещё много человек. Основная масса — инженерно-технический состав, который будет обслуживать технику в Сирии. В том числе и наши вертолёты.

Была ещё одна группа, которая держалась отдельно от всех. Пару раз к ним подходил Виталик и что-то говорил самому здоровому из них.

Все мои товарищи погрузились в сон. Похоже, есть возможность сразу поговорить с Казановым.

— Не спите? — сам подошёл ко мне Виталий.

— Нет. Не желаете поговорить? — уточнил я.

Виталий кивнул и сел рядом со мной. Рассказ об общей обстановке был весьма поучительным. Подписанный договор о дружбе и сотрудничестве СССР и Сирии предусматривал вопросы строительства сирийских вооружённых сил и принципы укомплектования их советскими военными советниками.

Но также в нём был порядок организации двух наших баз в этой стране. Речь шла о Тартусе — пункте обслуживания кораблей ВМФ в Средиземном море, и о базе в Латакии. Не думал, что придётся вернуться в Сирию в моей второй жизни.

Из разговора с Виталиком я сделал ещё вывод — Ливанской войны в 1982 году не случилось. Однако, меньше разногласий на Ближнем Востоке и напряжения в долине Бекаа не стало.

— Эта местность очень важна, как для Ливана, так и для Израиля. Сирии тоже не всё равно, чьи войска будут в долине, — объяснил Виталий.

— Бекаа — один из важнейших сельскохозяйственных районов Ближнего Востока. Голанские высоты уже под контролем Израиля. Им ничего не мешает идти дальше.

— Кроме группировки армии Сирии в южной части Ливана. Как раз в долине Бекаа. Поэтому сейчас идёт поиск решения этой ситуации. Точнее, как бы лучше спровоцировать войну. Тут американцы и задействовали Блэк Рок, — ответил Виталий, отклоняясь назад.

Я услышал от Казанова достаточно. По итогу, наша группа в Сирии официально оказывает советническую помощь. Плюс, будет выполнять «частные» задачи конторы.

Ну, я на отдых в Средиземном море и не рассчитывал.

В 17:00 по московскому времени, наш «Илюша» коснулся колёсами бетонной полосы в Сирии. В иллюминаторе мне места показались очень знакомыми. Одна только проблема — мы не в Дамаске и не в Латакии.

— Добро пожаловать на базу Эт-Тияс! — объявил Казанов, двигаясь по направлению к грузовой рампе.

Створки начали открываться, и меня обдало горячим воздухом. Предусмотрительно я снял кожаную куртку, чтобы окончательно не запариться. За бортом самолёта 35° не меньше.

Яркий свет ослеплял, пока я подходил к рампе. Ступив на неё, тут же ощутил, как густой, горячий воздух ударил в лицо. Жара здесь была плотной, удушающей. Будто кто-то прижимал раскалённый металл к коже. В воздухе витал запах раскалённого бетона, авиационного керосина и пыли, которая клубилась от любого движения.

Я спустился на бетон, чувствуя, как футболка мгновенно становится липкой от пота. Оглянулся по сторонам. Очень много наших самолётов — Су-22, МиГ-23 и МиГ-25. Некоторые уже «переоделись» в сирийские цвета — на хвостах красовались их красно-бело-чёрные опознавательные знаки с двумя звёздами.

В моём прошлом мы звали эту базу Тифор. В Сирии этот аэродром один из самых больших. Вдоль всей стоянки большое количество ангаров. И в одном из которых, как мне показалось, я увидел нос очень интересного самолёта.

— Засмотрелись, Александр? — подошёл ко мне Виталий, утирая лоб от пота.

— Вы же не только новейшие вертолёты сюда притащите? Если начнётся война, МиГ-23 и МиГ-25 могут уступить в бою с Ф-15 и Ф-16.

— А я знаю лётчика, который и на МиГ-21 не боялся их. К сожалению, он сейчас занят другим делом.

— Не поверю, чтобы вы и не смогли такого специалиста сюда притащить, — удивился я.

— Я ж вам говорю — у него сейчас более важная работа. Ну, вы готовьтесь и садитесь в автобус. Поедем размещаться в Дамаск.

Столица — это отлично! В эти годы гражданская война в Сирии ещё не началась. Значит, в Дамаске всё чисто и красиво.

По аэродрому сновали техники, укладывая боезапас и готовя машины к вылету. Где-то глухо тарахтел дизельный генератор, давая электричество в построенные модули рядом со стоянкой наших самолётов. «Афганские домики» нашли своё применение и здесь.

Я провёл языком по пересохшим губам. Отпив немного из фляжки, я положил её обратно в сумку.

Где-то вдали, за раскалёнными ангарами, мерцало марево. Сирийское солнце не знало жалости.

Казанов указал мне на подъехавший автобус, а сам направился к кортежу из нескольких внедорожников.

— Сан Саныч, давай в следующий раз на север поедем. Надоела жара, — возмущался Кеша, шедший рядом со мной.

— Там тебе будет холодно. Зато не надо привыкать. В Афганистане и похуже было.

— Да, только здесь бани ни одной не вижу. А у них тут как с этим… ну… ты понял? — начал уточнять Кеша.

Шедший сзади Володя Горин решил тоже поучаствовать в беседе.

— Кеша, ты ж только что из Союза. Надо было с девушкой последнюю ночь провести более плодотворно.

— Вова, ты не о том думаешь, — поправил я Горина.

И оказался прав. Конечно же, наш Кеша думал в эту минуту только о еде. Вкусной и питательной.

Заняв места в автобусе, мы начали движение колонной из 8 транспортных средств. Впереди ехал бронетранспортёр с поднятым флагом Сирии. За ним три внедорожника японского и британского производства. И только потом ехал наш автобус.

Правда, недолго. Перед самым КПП нас остановили и заставили всех выйти. Сирийские солдаты, вошедшие в салон, были уж слишком нервными.

— Что случилось? — спросил я у одного из офицеров.

— Проверка идёт, — на ломанном русском ответил он и продолжил повторять эту фразу несколько раз.

За нами уже образовалась пробка, а следовавший транспорт впереди ждал нас за воротами КПП.

Пока сирийцы проверяли автобус, появился Казанов. Он подошёл к офицеру и заговорил с ним на арабском. Я подметил, что половину слов могу разобрать. Не забыл знания из будущего.

— Пропускайте. В чём проблема? Мы здесь по договору, подписанному с президентом Асадом, — говорил Виталик.

— Мы проведём проверку, и вы поедете.

Только он это сказал, как все солдаты вышли из автобуса и пригласили всех войти. Виталик внимательно смотрел по сторонам, хмурясь с каждой секундой всё больше.

И мне было совсем не по себе от его задумчивого взгляда.

Наконец, мы заняли места в автобусе и выехали за пределы базы. Пустынный и холмистый пейзаж провинции Хомс напоминал Афганистан. Не хватает только величественных гор.

С каждой секундой, пока мы удалялись от КПП, меня не покидало тревожное чувство.

— Вот же сирийцы! А ведь другие машины не проверяли, — возмутился Кеша.

И это было абсолютной правдой.

— Чья сумка на моём сиденье? — произнёс Лагойко, и это стало последней каплей.

Нехорошее предчувствие не давало мне покоя.

— Останови автобус! — крикнул я водителю.

Транспорт резко повело, а следовавшие сзади машины чуть было не собрались в «гармошку». Весь лётный состав смотрел на меня с удивлением и непониманием.

— Саныч, приспичило? Я бы тоже сходил… — начал говорить Кеша.

— Все выходим. Быстро! — начал я выгонять парней на улицу, но не сразу большая часть вкурила, что происходит.

Пришлось сказать ещё раз и погрубее. Тут уже все поняли.

Я вышел последним и направился в сторону машины Виталика.

— Нам нельзя тормозить. Ты чего устроил, Клюковкин? — спросил Казанов.

Только я собирался ему ответить, как за спиной буквально разорвало воздух. Меня будто кто-то толкнул в спину, и я налетел на Казанова. Затылок обдало жаром, а уши слегка заложило.

Я обернулся.

Автобус погрузился в огромный огненный шар, горя ярким пламенем и издавая чёрный дым.