Шлимазл

Глава 9

Выход из эр-гетто по второй изнанке был запутанным и извилистым. Легко было по пути заплутать и потеряться среди переплетений коммуникаций. Дело осложнялось тем, что эр-гетто находилось в окружении пяти соседних районов. Так что беглянки запросто могли попасть на глаза кому-нибудь из рабочих соседних гетто. А работа на изнанке никогда не прерывалась. Силовые выходы Спотов — это не шуточки!

Стефан выбрал час, когда людей снаружи окажется меньше всего.

Он заранее устроил для девчонок систему тросов и карабинов. Сам он должен был, возвращаясь, убрать их. Фактически — отрезая беглянкам путь назад.

— Путь назад не понадобится, — с усмешкой заявила Сара, когда он сказал ей об этом.

Оставалось только изумляться самоуверенности тринадцатилетней девочки. Сам Стефан такой уверенностью в своих действиях похвастать не мог. Он до последнего боялся. Всего — что хлипкий мостик из тросов обнаружат; что по дороге они с девчонками таки на кого-нибудь нарвутся, и их вернут; что произойдет какой-нибудь технический сбой, из-за которого или им придется вернуться в гетто, или они пострадают, а то и погибнут. И это не говоря о возможности попасться в момент самого выходе на вторую изнанку.

Если что-то может пойти не так — оно непременно пойдет не так. Это парень знал отлично. На собственной шкуре проверил, и не раз.

Да с этим побегом в любой момент что угодно могло пойти не так! В плане была уйма прорех. По сути, готовя побег дочкам соседа, он полагался во многом на удачу.

И ведь удача улыбнулась им троим. Кажется, Стефан удивился этому больше всего.

Отключение камер он подготовил заблаговременно. Нажатие кнопки в кармане — и электроника отключила их, перекинув на принимающие каналы заранее сделанные записи. Провел девчонок по короткому пустому коридору и сразу завел в служебный тоннель. Здесь уже можно было не опасаться нежелательной встречи. Разве что по нелепой случайности, которой он не сумел предусмотреть.

Все время, пока шагали через внутренние коммуникации, Стефан находился в напряжении, каждую секунду ожидая появления нежданного свидетеля побега. Тем не менее, никто по пути их троице не встретился.

В крохотном служебном помещении девчонки переоделись в приготовленные для них рабочие костюмы. Рюкзаки напоминали те, с которыми ремонтники выходили на вторую изнанку. Разве что были более вместительными. Внутри — одежда, небольшой запас еды и технические расходники: микросхемы и чипы, информационные накопители, несколько планшетов. Все это можно было продать в Неоновом поясе, чтобы выручить на первое время денег.

Уходить ли с ними? В следующие шесть лет Стефан порой винил себя за то, что решил остаться. Отправил двух малолеток в неизвестность. С другой стороны — чем он мог бы им помочь, если б ушел с ними?

Там, снаружи Сара его уж точно слушать не стала бы. А Рахиль — хоть и была куда мягче характером — во всем следовала за сестрой. К тому же снаружи он оказался бы таким же безработным и неприкаянным, каким был до отъезда в гетто.

А еще... еще ему следовало, как минимум, задержаться, чтобы замести следы за беглянками. Чтобы даже когда их хватились, не сразу поняли, в какую сторону и каким путем они ушли.

В итоге их пути разошлись, когда они добрались до проспекта Мёбиуса, проходившего между Оливиновым поясом, Колбасным районом и Фронтиром.

Дорогу наружу Стефан выбрал между соседними оу-гетто и кью-гетто.

Самой сложной была последняя часть совместного пути, когда следовало повернуть прочь от Сан-Винга. Между проспектом Мёбиуса и улицей, обегавшей вокруг оу-гетто, находилось больше полусотни метров. Для девочек это расстояние было приличным.

На удачу, с внешней стороны проспекта Мёбиуса имелись прочные металлические конструкции. К ним и прицепился магнит на конце троса, заброшенного Стефаном.

Он сам первый перебрался — хотел убедиться, что конец не оторвется, когда по тросу полезут его спутницы. Очутившись на той стороне, закрепил его уже как следует и вернулся. Лишь после этого принялась карабкаться Сара. За ней — Рахиль. Когда обе девочки очутились на поверхности проспекта Мёбиуса, Сара отцепила трос, и Стефан подтянул его к себе. Теперь никаких следов, что кто-то здесь перебирался, не останется.

Дальше беглянкам предстояло идти одним. Он должен был вернуться, убедиться, что все тросы, по которым они перебирались, убраны.

Если зайдет внутрь гетто вовремя — вполне возможно, побег дочек соседа даже не свяжут с его именем. Их путь лежал дальше по проспекту Мёбиуса, на который они перебрались.

Длинная широкая труба проспекта петляла, проходя через прилегающий к Сан-Вингу Фронтир на окраине, Оливиновый пояс и Колбасный район. Разветвлялась и тянулась дальше — к Шанхаю, Мантии и Альпийскому району. До Фермерского района ответвления проспекта не доходили — истончались и сворачивались, превращаясь в узкие жилые улочки, погруженные в рыхлые толстые оболочки жилых и сельскохозяйственных конструкций.

Однако так далеко Саре с Рахилью заходить по проспекту было не нужно.

Им следовало прошагать несколько километров до Оливинового пояса, и там свернуть в узкий переход между двумя скоплениями жилых построек. Тот выводил внутрь района.

Там их уже никто не заметил бы. Обитателям Оливинового пояса не было необходимости выбираться на вторую изнанку. Да и выходов наружу не было, насколько знал Стефан. Во всяком случае, действующих.

Пройти район насквозь — и окажешься возле оконечности одного из Неоновых поясов города. Там действующих выходов тоже не было. Но Стефан знал, как можно пройти через один из неактивных. И девчонки, благодаря ему, тоже теперь знали.

Он уже не видел, как они добрались до места и вернулись внутрь города. На сей раз — внутрь большого города, находящегося за пределами закрытых гетто.

Стефан не мог даже знать наверняка, что они и правда доберутся. Не заблудятся по дороге в хитросплетениях улиц Оливинового пояса.

И все-таки он решил не пытаться их догнать. Тем более, что после исчезновения девочек жандармерия поставила на уши всех рабочих. С изнанки прочесали все эр-гетто и прилегающие к нему районы. Тянулось это больше недели — так что попытка выбраться обернулась бы неминуемым провалом.

В одном Стефан мог собой гордиться: жандармы и проверяющие из технического руководства так и не поняли, каким путем и в какую сторону ушли беглянки. С камерами тоже вышло удачно — никто не понял, что их отключали намеренно.

Сплошная череда везения — даже удивительно. Стефан от такого впал в легкую оторопь.

Потом наступили дни сомнений и раскаяния. Старый Соломон искренне горевал о пропавших дочурках. Жена его тоже сильно сдала. Шутка ли: за короткий срок одна дочь погибла, а после смерти ее еще и запятнало обвинение в выращивании и распространении запрещенных веществ. И две дочери попросту исчезли бесследно. Внезапно, и отыскать их так и не сумели.

Больше недели, пока шли поиски, Стефан сидел смирно на месте. Потом путь наружу вроде как открылся. Но одолели сомнения: что он станет там делать?

Здесь — профессия, работа, постоянство. Привычный, хоть и тоскливый быт. А что он станет делать там? Где применит себя? Да, есть навыки. Но после бегства его образование, полученное в колледже гетто, обнулится. Он не сможет предъявить его где-то официально. Это сразу вызовет вопросы — каким образом сумел покинуть закрытый район, потратившийся на его обучение?

В итоге — он не был уверен, что сумеет прокормить даже самого себя. Не говоря уж о том, чтобы позаботиться о двух подростках.

Малодушно? Да. И он часто впоследствии корил себя за малодушие. Но время шло. И, чем дальше, тем бессмысленнее выглядели бы попытки переиграть сделанное.

Жизнь вошла в привычную колею, а Стефан привык со временем к мысли, что выкинул двух сестер Соль в большой недружелюбный мир. Правда, он окончательно сделался нелюдимым затворником. Мало с кем общался, не стремился больше внести в жизнь хоть какое-то разнообразие. Да он вовсе перестал ждать от жизни чего-либо.

Помнится, в первые полгода после переезда он часто спрашивал себя — во что превратил собственную жизнь. Сейчас он прекратил задаваться и этим вопросом.

*** ***

Шесть лет прошли, как дурной сон.

Стефан работал, учился, повышая квалификацию, и снова работал. В свободное время, которого старался оставить себе как можно меньше, приходил на тренировки.

— Жениться тебе надо, — говорил временами тренер. — Остепениться.

— Было, — коротко отвечал Стефан. — Невеста вон сбежала, лишь бы замужем за шлимазлом не очутиться, — прибавлял с насмешкой.

Тот махал рукой.

Кое-кто Стефану сочувствовал. Сперва одну невесту прошляпил, после — вторую не удержал. Вторая так вовсе удрала через выход на изнанку, оставленный кем-то по недомыслию! Ловили ведь — не поймали.

Стефан, слыша такие разговоры, угрюмо хмурился, пряча довольную усмешку.

Ну да, перенервничал он тогда знатно! То, что удалось вытащить девчонок за пределы гетто, по сей день считал редкостной удачей. Практически чудом.

Впрочем, это не помешало ему еще несколько раз воспользоваться единожды проверенной схемой. Желающих удрать из эр-гетто было немало. И кое-кто был готов рискнуть.

Кому-то из девочек сбежать помогали и родители. Стефан принципиально помогал лишь девчонкам. Парни, считал он, могут и сами о себе позаботиться.

Даже оставшись в гетто, парню можно жить сносно. А то и неплохо — достаточно не спиваться. А если совсем невыносимо — можно и удрать прямо на рабочей смене. Подгадать время — и в добрый путь!

Когда появлялось время задуматься, он удивлялся. Как так выходило, что родители, сами пытавшиеся выпихнуть дочерей в большой город, выходили на него? При этом жандармы на него внимания не обращали. Сам он ничего не делал, чтобы отделаться от властей: у него попросту не было для этого повода. Они правда не замечали, кто именно у них под носом устраивает побеги девчонкам-подросткам? Или... или наблюдали до поры до времени?

Хотя последняя мысль выглядела откровенной паранойей.

Жандармерия никогда не наблюдала годами впустую. Стоило кому-то попасться на горячем — нарушителя хватали и жестоко наказывали. И уж наверняка нарушителя не повысили бы по службе. Тем более — не предложили бы перевода в другой район с получением должности руководителя отдела контроля.

*** ***

«Подумайте на досуге. У вас — две недели на то, чтобы дать ответ».

Вот он и думал. Даже на тренировку нынче из-за этого не пошел. Теперь жалел — ничего дельного на ум не шло. Стефан мог только тупо перекручивать раз за разом один и тот же вопрос: на кой ему вот это повышение? Именно сейчас.

Кажется, он давно поставил сам на себе крест. Но лишь сейчас, после разговора с начальством, четко для себя это понял.

Если б не тренировки четыре-пять раз в неделю, давно начал бы спиваться. Как многие в гетто. Периодические демарши с выводом молодых девчонок наружу служили слабым утешением. Жизнь была пуста, бессмысленна и начисто лишена радости. С того дня, как не стало Соль.

Шесть лет траура начисто уничтожили все его амбиции. Да и его самого, похоже.

В тот вечер он даже не предполагал, что его судьба уже спешит по опустевшим улицам гетто, закутанная в покрывало. Натянув платок так, что он закрывал брови. Обычный вид для женщин в гетто — особенно, если приходится передвигаться по улице поздним вечером. Звонок в дверь заставил встряхнуться.

Кого могло принести в такой час? Он не ждал никого.

Стефан открыл дверь и остолбенел. Закутанная в покрывало по самые глаза женщина была высокой и статной. Этого не в силах была скрыть даже мешковатая одежда, какую носили местные. Но взгляд этих самых глаз...

Он изменился. Сделался более взрослым и жестким. Эта женщина многое повидала.

Но Стефан узнал бы ее глаза из тысячи. Раскрыл рот — слова застряли в горле. Он молча посторонился, пропуская гостью.

И, лишь захлопнув и заперев за ее спиной дверь, решился назвать ее по имени.

— Сара? — сам удивился, насколько жалко прозвучал его голос.

— А ты не изменился, — она слегка усмехнулась, отпуская края платка, прикрывавшего нижнюю половину лица. — Шлимазл...

— Ты... с ума сошла, — всполошился он запоздало.

— Ты за кого больше переживаешь — за меня или за себя? — насмешливо осведомилась она.

— За тебя... чего мне за себя-то переживать? — опустил голову.

— Так и живешь одиночкой.

Пожал плечами.

— А ты предлагаешь мне жениться? Здесь, на одной из этих несчастных девочек? — покачал головой.

— Уверена — многие из них с радостью согласились бы, — Сара снова улыбнулась. — Знаешь, ты — единственный человек за последние несколько лет, которого мне не захотелось прибить за то, что назвал меня по имени. Снаружи я зовусь Вега.

— Хорошо... Вега. Если тебе так больше нравится, — начал он.

— Можешь звать Сарой, — перебила она. — Я здесь не просто так, ты же понимаешь? — она помолчала, сверля его взглядом, и он кивнул, спохватившись. — Слышала, тебя переводят в зет-гетто.

— Мне дали время на размышления. Пока это только предложение...

— Ты согласишься, — жестко прихлопнула она.

— Сара, — он запнулся. — Вега, послушай. Я понимаю... но как я уеду? Все эти девочки, они же останутся здесь...

— Шлимазл был — шлимазлом остался, — беззлобно заметила она. — Ну, сколько ты можешь их спасти, тех девочек? Несколько десятков, может — сотню или две? Это не то, — голос ее звучал мягко — как у матери, увещевающей малого ребенка. — Чтобы помочь девочкам в гетто — нужно уничтожить гетто. Не только вот это, но и все остальные.

Он потерянно молчал.

— Слушай, почему ты тогда не ушел? — она склонила голову набок, с любопытством уставилась на него. — Знал ведь, что если бы все это вскрылось, — выразительно примолкла. — Да и нам было бы проще с тобой, чем самим.

— Ты преувеличиваешь мои способности.

— Это ты, мне кажется, преувеличил способности двух малолеток, — резко прихлопнула она. — Мне было тринадцать! Рахиль вообще была мелкой, — вздохнула. — Я не в упрек. Точнее, — она запнулась. — Слушай, Стефан, — он вздрогнул и поднял на нее глаза — уж и не вспомнить, называла ли она его по имени хоть когда-нибудь. — Ты ведь остался, чтобы вытащить отсюда кого-нибудь еще. Многих удалось?

— Немногих, — сознался он.

— Правильно. Пока гетто на своем месте — ничего не поменяется. Ни-че-го, — раздельно повторила она. — Переводись в зет-гетто. Там тоже есть несчастные девочки, которым некому помочь. Много несчастных девочек. Их в каждом из двадцати восьми гетто хватает. И не только девочек. Здесь всем живется паршиво.

— И как ты хочешь уничтожить... существующий порядок вещей? Ты ведь уже не маленькая. Прекрасно знаешь, почему все так.

— Знаю, — отрывисто отозвалась она. — Споты, — взгляд сверкнул ненавистью. — Только мы, жители гетто, платим за весь город! Да, за его пределами тоже много дерьма. Но там хотя бы есть выбор. Выбор, Стефан! Роскошь, которую можем оценить только мы, не имевшие его. Эту гнилую систему давно пора сломать. Можно будет сделать что-то вроде обязательной службы для всех выпускников технических колледжей и университетов, — она вздохнула. — Не должно быть вот так. Люди не должны так жить!

— Ты права, — он кивнул. Собственный голос царапал горло. — Люди не должны так жить. Что я должен сделать?

Она улыбнулась, кивнула.

— Ты примешь предложение, которое получил. Ты — настоящий профессионал. Много лет проработал здесь. Они тебя ценят. Я свяжусь с тобой, — Сара — нет, Вега — поднялась. — Мне пора, — направилась к двери.

Стефан, как во сне, пошел следом. Запер за ней замок. С минуту стоял в прихожей, прислушиваясь к затихающему звуку шагов на гулкой лестнице. Она не поехала на лифте. Наверное, на то были причины.

Завтра он пойдет к начальнику и скажет, что согласен.

Через неделю его переведут в зет-гетто, на новое место работы. На более престижную должность. Потом с ним свяжется Сара.

Сломать... систему. Это возможно?

*** ***

Забавно — когда Сара впервые за шесть лет появилась на его пороге, он усомнился в этом. Сейчас от сомнений не осталось и тени.

Неделя на сборы в эр-гетто. В ту неделю он уверен был, что идея Сары провальна.

И меньше недели он находится в зет-гетто. За эти несколько дней он вдруг уверовал и в собственные силы, и в то, что сложившуюся систему можно сломать. И заменить на более совершенную. Более справедливую.

А ведь вера в возможность перемен — далеко не все. Он и сам сделался куда более самоуверенным.

Словно слезла с него старая шкура — как это происходило со змеями в террариумах, которых видел как-то на выставке в Фермерском районе. Слезла — а с ней слезли и неуклюжесть, и замкнутость, и неудачливость.

Шлимазл превратился в революционера, нетерпеливо ожидающего отмашки от подполья в большом городе.

Это уже будет не мелкий демарш вроде отправки очередной малолетки наружу! Это будет первый шаг к реальным переменам. Какова бы ни оказалась цена этих перемен.