Шлимазл

Глава 6

— Мне кажется, вы боитесь, что я унесу ваше рабочее место домой, и не верну его поутру, если вы потеряете бдительность, — заметил Стефан, выходя из кабинета.

Харуми вздрогнула, подняла на него взгляд.

— Это шутка, да? — она неуверенно улыбнулась.

— Это я так выражаю неудовольствие вашим образом жизни, — вздохнул он. — Вы опять торчите допоздна на работе! А ваши дети сидят у соседки и ждут, когда мать вернется.

— Пятнадцать минут, — отозвалась Харуми. — Всего пятнадцать минут, как рабочий день закончился. Так что сегодня я почти не задерживаюсь. А вы боитесь, что вам опять придется провожать меня до дома? — в этот раз улыбка вышла лукавой.

— Так ведь придется, — хмыкнул Стефан. — Поздно, мало ли, на кого нарветесь.

— Неправда. Совсем не поздно, — она укоризненно на него взглянула. — А вы заставляете меня чувствовать себя виноватой!

Ну, хотя бы затравленное выражение с ее лица исчезло, — подумалось ему. Уже шутить начинает. Осмелела.

— Собирайтесь, — Стефан махнул рукой. — Кажется, я начинаю обрастать добрыми традициями на новом месте...

— Я сначала иду за детьми в сад, — предупредила Харуми.

— И отлично! Не хватало, чтобы вы вместе с детьми нарвались на неприятности.

Секретарша только головой покачала.

— Третий день на рабочем месте, — не то посетовала, не то констатировала факт она. — А вы уже второй раз провожаете меня домой. Что обо мне соседи скажут?

— И что за дело вашим соседям? — удивился Стефан. — Как по мне, все лучше, чем ходить одной вечером. Я ведь прав — вы наверняка и весь предыдущий год задерживались? Вы очень старательная... старательный работник.

— Меня последние полгода Като домой провожал, — тускло отозвалась Харуми.

— А... этот, вчерашний погибший парнишка? — вспомнил он. — Так... предполагалось, что это — ваш будущий муж? Сочувствую.

— Нет! Не предполагалось, — она перевела дух — кажется, вышло резче, чем собиралась. — Хотя что там себе думал Като — я не знаю. Это не мое дело, — и смутилась, нахохлилась.

— Собирайтесь, — повторил Стефан. — И идем.

Харуми хотела что-то возразить — но передумала. Видимо, поняла, что бессмысленно. А Стефан смотрел, как она складывает документы на полку, раздумывая: кой черт его толкает под руку, заставляя делать то, что он сейчас делает. Хотя так ли уж это важно?

*** ***

Двое ребятишек. Года четыре и три. Погодки.

— Вы можете помыть руки и пройти на кухню, — Харуми неловко улыбнулась. — Я сейчас! А потом заварю вам чай.

Он кивнул, направился куда показали. Харуми торопливо разувала младшего. Старший деловито снял обувь сам, поставил на полку. Принялся расстегивать курточку. Быстро парни у нее привыкли к самостоятельности! Наверняка и младший без матери сам справляется. А нет — так ему старший помогает.

Помнят ли еще отца? Его год, как нет с ними. Может, и больше.

Интересно, а Харуми любила мужа? Или с ней вышло так же, как с Соль... Стефан покачал головой. Мысли, лишенные контроля, приняли привычное направление. И ведь есть ли в этом что-то удивительное?

— Прошу прощения! — запыхавшаяся Харуми поклонилась, едва появившись на кухне.

Все-таки национальные традиции в гетто невероятно сильны. В остальном Сан-Сане такое не каждый день увидишь!

— Все в порядке, — отозвался Стефан. — Для таких малышей вы поразительно быстро управились. Они у вас самостоятельные. Совсем взрослые.

— Им больше года приходится ходить в садик, — она смутилась. — Я сначала работала в детском доме, в котором сама росла. Потом подвернулся случай перебраться...

Он кивнул. Ясно, что распространяться о подробностях подвернувшегося случая она не собирается.

— Вы рано вышли замуж, — заметил он. — По доброй воле, или?.. — не договорил.

Харуми обернулась, взглянула на него с легким удивлением. Мимолетно улыбнулась.

— Добровольно, — отозвалась живо. — Мы были ровесниками, росли в одном детском доме. Вместе и выпускались, и жили потом по соседству в общежитии, — она помолчала, погрустнев. Рука замерла на панели настенного кипятильника. — Месяца через три после выпуска, — заговорила наконец медленно. — В подъезде нарвалась на местных хулиганов. Масару тогда на удивление вовремя возвращался с работы, навешал им, — усмехнулась воспоминаниям. — И мне в этот же вечер предложил — нам пожениться. Мы ведь дружили еще в детском доме. Он вечно прикрывал меня, когда я тайком лазила в библиотеку. Ну, и вот, — она пожала плечами, указав рукой в сторону кухонной двери.

Ага, понятно. От хулиганов защитил — и предложил связать судьбы. Ну, а дальше все, опять же, понятно. Ну не станут молодые ребята, почти подростки, жить в одной квартире как соседи. Или брат с сестрой.

А с местными запретами на контрацепцию и аборты результаты не заставили себя ждать. Вероятно, после второго малыша молодые родители спохватились. Сообразили, где и как найти способы избежать ненужных последствий.

— А потом вы решили сначала поднять на ноги двоих детей, что есть, — проговорил Стефан, забывшись — что последние рассуждения прозвучали лишь в его голове.

— Ну да, — Харуми не удивилась. — Каждый год по малышу — это утомительно. Да и я хотела снова выйти на работу. Трудно жить на одну зарплату мужа... хотя Масару старался. Ну, так же, как и, — она махнула рукой, отвернулась, пряча покрасневшие глаза.

Понятно. Как этот бедолага, чья мать приходила к Стефану на днях. Перестарался.

Но она хотя бы вышла замуж за того, кто не вызывал отвращения. Да и Масару, судя по описаниям Харуми, был неплохим парнем. Они были сообщниками. Командой.

Соль, помнится, выходила замуж беременной...

— А вы меня каждый раз так настойчиво провожаете в самый подъезд, и до двери квартиры, — заговорила Харуми, справившись с минутной слабостью. — Сразу видно — знаете, что порой случается.

— Я двенадцать лет прожил в гетто, — Стефан пожал плечами. — Девушка, дочка соседей, — прибавил он неожиданно для самого себя.

— О. Ваша девушка?

— Нет, не моя, — резко прозвучало. — Я ведь приехал из внешнего мира. Такие ранние браки у нас — не норма. Да и детей стараются завести позже. Запрета на контрацепцию и аборты в остальном Сан-Сане нет. И этим пользуются.

— Завидно, — вздохнула она. — Нам о таком только мечтать.

— Я знаю. Приходится изворачиваться. И обычно понимание приходит, когда двое-трое детей уже есть. Соль, она... ей было пятнадцать, — надо же, голос даже не дрогнул. — Я считал, что она еще ребенок. Ну, а кому-то так не показалось. В подъезде ее и подловили. Я, как назло, именно тогда загремел в госпиталь. Когда вышел — семья вовсю готовилась к свадьбе. Отец Соль считал, что дочке повезло — негодяй не скрылся, а честно явился и предложил замужество. Правда, уже после того, как стало ясно, что будет малыш.

— Вон что. А вы?

— А я — туповатый и сильно тормозящий шлимазл, — Стефан усмехнулся. — Я растерялся. Пытался поговорить с ее отцом, предлагал себя на роль жениха. Но он, видно, сообразил, что это поспешно и от полного разброда. Что до этого я и не думал о свадьбе. Он так и сказал. Зато меня на свадьбу пригласили, — поморщился воспоминаниям.

Подумать только! Взял и выложил то, что столько лет держал в себе. Вот к чему ей это?

— И что же после? — Харуми поставила на стол вазочку с песочным печеньем, принялась разливать чай.

— Потом? Потом — один малыш, второй. Потом, наверное, спохватилась — потому что дети-погодки это и правда тяжело. Последний родился через два года, за несколько месяцев до ее гибели. Их... считали образцовой семьей. Благополучной. Он работал, почти не пил. Раз или два в неделю — не в счет. У приятелей стал появляться гораздо реже. Ему сочувствовали, когда ее не стало. Что придется самому растить детей, без матери...

А кто пожалел о погибшей Соль? Кроме него, Стефана. Мать и отец, сестренки. Сара по сей день помнит Соль. Рахиль, наверное, тоже. Интересно, какой стала Рахиль. А вот дети знают только отца, про мать не вспоминают. Это Стефан знал точно.

Как знал и о том, что отец рассказывает детям: мать погибла, но если бы выжила — считалась бы преступницей. Она нарушила закон. За что и поплатилась.

— Угощайтесь печеньем, — Харуми подвинула ему вазочку.

Он кивнул, взял предложенное. С удивлением отметил — она успела переодеться в домашнее платье. А он и внимания не обратил! Завяз в воспоминаниях. Слишком часто это происходит. Акклиматизация? Стефан подавил саркастическую усмешку — не хватало, чтоб она на свой счет приняла.

— К вам сегодня жандарм заходил, — застенчиво проговорила она.

— Итамар из эр-гетто, — успокоил ее Стефан. — Давний знакомый. Здесь он в командировке. Не уточнял, по какому поводу. Считает, что никто меня за сегодняшнее не арестует. Боитесь?

— Я не знаю, кто придет на ваше место, — Харуми пожала плечами. — А вы кажетесь неплохим человеком...

Угум. Неплохим человеком, который к тому же не претендует вроде как на ее тело. Во всяком случае, пока. А явится новый начальник — и кто его знает? Может, у него будет своя любовница. И отправится Исибаси-сан мыть полы и убирать улицы.

— Не стоит нервничать раньше времени, — вслух заметил он. — Я пока что остаюсь на своем месте, продолжаю исполнять свои обязанности. Нужно будет составить докладные, сметы на ремонтные работы и оснащение участков средствами защиты.

— Вы храбрый человек, — задумчиво проговорила Харуми. — Вас могут снять с должности, арестовать. А вы намерены продолжить работу, как ни в чем не бывало.

— Но это ведь единственное, что мы все можем делать. Продолжать делать свою работу.

— Мне кажется, я бы так не смогла...

— У вас дети, Исибаси-сан. И цель ваша — выжить, поднять их на ноги. А я — одиночка, карьерист, — слегка улыбнулся. — И все, что у меня есть — это карьера. И вот эта работа — на энергосети города. Я когда-то мечтал попасть в энергосети, мне даже пришлось уехать в гетто, чтобы осуществить это, — помолчал. — Исибаси-сан, я вас прошу. Мне придется осмотреть все рабочие участки. Не нужно таскаться туда за мной. Это опасно для молодой девушки, вы же не хотите, чтобы ваши дети осиротели? Я не собираюсь заменять секретаря, ваша работа меня устраивает. Не стоит опасаться за свое место.

— Это так заметно — что я за него опасаюсь? — ему почудилось, или в голосе прозвучала обида?

— Это закономерно, — Стефан пожал плечами. — Работа в управлении требует ума и ответственности. Но это лучше, чем тяжелый монотонный труд на уборке улиц или в швейном цеху. Стремление к лучшей жизни — нормально. И страх ее потерять — тоже.

— Меня многие презирают, — тихо созналась она. — За то, что оказалась в управлении.

— Ну, вы там оказались. И удержались.

Харуми рассмеялась саркастически.

— За это презирают вдвойне, — отозвалась она. — Как пролезла туда — всякому понятно. Да Миката-сан не особенно стеснялся, забирая меня с прошлой работы на личном мопеде. А я с ума, что ли, сошла — терять такой шанс?! У меня двое детей. И я не хочу, чтоб кто-то из них лет через десять-двенадцать полез работать на опасный участок, чтоб домой денег побольше принести. Забавно, что вам вроде как безразлично.

— Своих ошибок порядком, — Стефан отмахнулся. — А у вас не так много возможностей устроить свою жизнь. Скажите лучше, что стряслось с моим предшественником? Как его — Миката-сан. О нем и сведений-то никаких нет. Сняли в одночасье.

— Сняли в одночасье, — Харуми кивнула. — Вы вот, не успели принять дела, как кинулись что-то исправлять, чуть бунт не подняли. А Миката-сан боялся шума и конфликтов. Он старался сидеть смирно, не высовываясь лишний раз. Вот и досиделся.

Стефан, не сдержавшись, откровенно заржал.

— То есть меня могут снять за то, что не пошел по стопам предшественника. Черт побери! Это забавно вдвойне.

Харуми хмыкнула, слегка пожала плечами.

— Не слишком забавно будет, если так и выйдет, — заметила она.

— Не будем терять оптимизма, — отозвался Стефан. — Что нам еще-то остается? Однако я и так много времени отнял у вас, — он поднялся. — Мне, пожалуй, пора.

— Простите, что доставила хлопоты, — Харуми, поднявшись, слегка поклонилась.

— Все-все, — он замахал руками. — Я понял: переплюнуть хваленый японский этикет у меня не получится! Давайте ограничимся тем, что попрощаемся, а извинения оставим для официальных случаев. В смысле — когда нам придется беседовать прилюдно.

— А вы пытались переплюнуть традиционный этикет? — она фыркнула смешливо. — Ру-сан, вы неподражаемы!

На кухню сунулась любопытная мордашка — кажется, это был старший сынишка Харуми. Он блеснул широко раскрытыми глазами и скрылся.

Ну, по крайней мере, мрачноватое настроение, царившее в начале вечера, удалось развеять. А время и правда позднее — ей еще детей укладывать. Ему — тащиться к дому. А завтра им всем рано вставать. Что-то еще принесет этот завтрашний день.

*** ***

— Ооо, начальничек наш. Шкандыбает в чистеньком, — дорогу Стефану перегородили с полдесятка молодых людей, вчерашних подростков.

Самому старшему едва ли исполнилось девятнадцать-двадцать.

Однако возглавлял эту дружную компании вовсе не он, а коренастый парнишка лет семнадцати, в футболке с растянутым до безобразия воротом. И, к слову, паренек этот был одним из рабочих — Стефан смутно помнил его. Парнишка как парнишка, ничего необычного. А вот поди ж ты — в уличной банде.

Не узнали его? Хотя нет — узнали. Он же сам сказал — начальник. Как его там звали? Не запомнил он еще всех подчиненных.

— Доброго вечера, Ру-сан, — глумливо протянул парень, шагая к нему. — Чего это вы так поздно бродите по улицам? — по губам расплылась ухмылка. — Не в свой район забрели.

Вот те раз! Стефан кинул взгляд по сторонам. На противоположной стороне улицы-трубы — метрах в десяти над его головой — распределились в небрежных позах еще трое. Вроде как безучастны к происходящему — но они тоже часть компании.

— Вы чего сами-то так поздно по улицам шатаетесь? — осведомился миролюбиво Стефан. — Завтра на смену, уставшим придете.

— А ты мне не мамочка, — парень небрежно сплюнул в сторону. — Со сменами своими я сам как-нибудь разберусь. А вот тебе в нашем районе не место!

Ого! Наезд конкретный.

— И с каких это пор мы с вами на ты? — удивился Стефан. — По каким мне районам ходить — я и сам разберусь. Вы мне не мамочка, — эх, не удержался. Выходка-то ребяческая!

— Чо ты вякнул? — взвился парень.

— Эй-эй, Хиро! — окликнул его старший, но тот дернул плечом в раздражении.

Фу ты, ну ты! Как его легко оказалось вывести из равновесия. Однако, ошибся Итамар в нынешнем прогнозе: никто его не собирается защищать и ограждать от гопников! И камер вокруг, как назло, не видно. Хорошо место выбрали! А чего: они ж местные, все тут знают.

А Хиро уже стряхнул руку приятеля и, набычившись, прет на него.

Стефан окинул парнишку взглядом. Крепкий, сбитый. Привык к дракам. Стефан, правда, тоже привык — хоть по виду и не скажешь.

Компания аккуратно распределяется, беря его в кольцо. И эти, что маячат над головой, на другой стороне улицы, подобрались. Смешно! Они что, считают — он способен подпрыгнуть на добрых пять метров?! Чтобы потом с высоты пяти метров еще и приземлиться на мостовую. Да не вляпаться ни в кусты, ни в клумбу!

— Парни, может, разойдемся по-хорошему? — предложил Стефан, стараясь сохранить равнодушное выражение на лице. — Вечер поздний, вам всем по домам пора.

— Пасть захлопни, урод! — заорал Хиро, окончательно выходя из себя.

Присел, сжал кулаки. Глаза налились кровью, рот искривился.

Секунда — и он уже летит на Стефана. Ну конечно, исключительная внезапность! Он же никак не мог ожидать такого финта.

Такая история в его жизни уже была чуть меньше десятка лет назад. Аккурат через неделю или две после свадьбы Соль. Новоиспеченному супругу не понравилось, что какой-то шлимазл заговорил с его женой на улице... тогда Стефану неплохо навешали. Но сейчас — не тогда. С тех пор прошло порядком времени.

Стефан просто чуть отклонился в сторону, чтобы уйти от атаки. Не удержался, подставил ногу — и герой полетел плашмя на мостовую.

Интересно, имеется у кого-нибудь огнестрел? Если да — славно ему сейчас придется. Пока приятели Хиро держались на расстоянии.

Что там говорил нынче Итамар? Что не в интересах верхушки, чтобы с его головы хоть волос упал? Ну-ну.

Пылинки с него сдувать будут, ага. Счас вот догонят — и еще разочек сдуют.

Разъяренный Хиро, размазывая по лицу кровь из рассеченной губы, поднимался на ноги с глухим рыком. Ворот футболки съехал с одного плеча. Ох, пошло веселье! Теперь-то его так просто точно не отпустят. Не удастся ему дошкандыбать до дома в чистеньком. От мысли сделалось весело.

Стефан, стараясь не терять ни одного из противников из виду, машинально поддернул рукава. По губам расплылась улыбка.

Ну чо, уроды — по одному или все разом? Давненько не влипал он в хорошие драки!