Шлимазл

Глава 8

Стефан заслушался — Соль редко смеялась в последние четыре года.

Не до смеха. Замужество, дети. Непутевый муж, не стремившийся зарабатывать больше, но не забывавший просаживать добрую треть заработка по кабакам. Какое уж тут веселье — лицо бывшей певуньи и хохотушки давно сделалось жестким и замкнутым.

А тут — редкая светлая улыбка. Правда, грустная.

— Стеф, я четыре года слышу от тебя одно и то же, — попеняла она. — Бросай все, переезжай ко мне. Ты же понимаешь, что это нереально?

— Да почему?!

— У меня трое детей. Уже трое.

— Я не стану напоминать, что четыре года назад был всего один, — он вздохнул. — Но... даже трое, — запнулся, словно только сейчас разглядел сверток со спящим малышом в ее руках.

— Вот-вот, — она кинула на него проницательный взгляд. — И я про то же самое.

— Твой-то где? — полюбопытствовал он, пытаясь справиться с непрошеным смущением.

— Там же, где и всегда, — Соль отмахнулась. — В кабаке. Жалуется какой-нибудь из тамошних миточек на мою нерадивость. И на детский плач по ночам, ага, куда ж без этого, — она криво усмехнулась. — Тут ничего не меняется. Слушать его будут ровно до тех пор, пока у него не закончатся деньги. Хорошо, что я успела отобрать большую часть его зарплаты и спрятать так, что не найдет.

А Стефан вдруг разглядел на ее лице, на скуле, пятно тонального крема. Мастерски нанесенного, кстати — он за целый час только заметил!

— Он тебя за деньги бьет? — не удержался от прямого вопроса, хотя вот только что зарекался лезть. В который уже раз.

— Ерунда, — она снова отмахнулась. — Кое-что я ему оставила. А потом эти же деньги миточки понесут мне, — еще одна кривая усмешка. — Так и так все вернется.

Последние слова заставили Стефана подобраться.

— Ты что, не только сама пьешь отвар своей травы, но еще и приторговываешь? — он нахмурился. — Рискованно!

— Жить вообще рискованно, Стеф. Знаешь, чем это обычно заканчивается? А иногда и вовсе — зайдешь в родной подъезд, направляясь домой, — она не договорила, только щека дернулась.

Не забыла, значит, истории своего сватовства. Хотя как такое забудешь?

— Нелепо складывается жизнь, — посетовал он.

Тут же выругал мысленно сам себя. Не удержался. Вздумал жаловаться — и кому! Соль. Это ей положено жаловаться, а она себе такого не позволяет.

— Стеф, пообещай мне, — она серьезно взглянула на него. — Сара, Рахиль. Мои мелкие, — взгляд сделался жалобным. — Они ведь подросли, я чуть старше была, чем Сара сейчас, когда все это случилось...

— Конечно, все, что скажешь, — живо откликнулся он.

И получил в ответ еще одну улыбку. Да нынче просто праздник какой-то!

— Если со мной вдруг что-нибудь случится. Я, знаешь, после рождения третьего боюсь, — она тряхнула головой. — Сама не знаю, чего. Может, глупости — просто роды тяжелые оказались... в общем, пообещай — если вдруг что случится. Не забудешь про моих. Младшие-то у матери мальчишки — за них я не переживаю. А вот девчонки... не хочу, чтоб с ними вышло так же, как со мной. Позаботься о них, если вдруг что.

— Конечно! — он с готовностью закивал.

Соль благодарно улыбнулась. Вздохнула — кажется, с облегчением. Понятно, достал он ее своими нравоучениями. Надо было раньше уходить от мужа, да не рискуй с травой.

Он ведь насчет травы ей всю печенку проковырял. С тех самых пор, как узнал — покоя ей не давал. А оно не рискованно — без травы?

Контрацепция в гетто была под строгим запретом. Любая. Протаскивали, конечно — люди изворачивались, как могли. Но наказывали тех, кто попадался, сурово.

А самым распространенным способом был отвар особой травки, которую выращивали у себя в кухонных ящиках некоторые ушлые дамочки. Пользовались сами, снабжали соседок и тех же миточек — вольных барышень, скрашивавших досуг замученных работяг за сходную плату.

Разумеется, речи не могло идти о том, чтобы сознаться врачу в употреблении.

Стефан подозревал, что тяжелыми третьи роды Соль оказались именно из-за чудо-травы. А ведь на нее запросто могли донести. И кто знает, какую кару тогда назначат матери троих детей?

Сама Соль на такое всегда отмахивалась — мол, что за выгода покупательницам доносить на нее! Им же со временем негде станет доставать единственное доступное в гетто средство контрацепции. Собственное здоровье ее тоже не слишком волновало. Мол, не столь великая плата — последние трудные роды. А десяток ребятишек, как у матери, она не планирует. Трое — вполне приемлемое количество, которым можно и ограничиться.

Спорить с ней? Соль давно никого не слушала.

Несчастье обрушилось внезапно. Смерть одной из соседок Соль всколыхнула весь район. Да что там — все эр-гетто!

Кровотечение, скоропостижная смерть молодой женщины. Впоследствии выяснилось, что та еще и была беременна. Как-то сразу сделалось известно, что та покупала запрещенную траву у Соль. Нашлись свидетели.

Стефан, уловив краем уха подробности случившегося из разговора коллег, рванул к дому Соль. Впервые наплевал на рабочие обязанности, удрав прямо со смены.

Предчувствие беды не обмануло.

Он таки опоздал. Плачущих малышей забрала соседка — та самая, чьих девчушек Соль учила читать. Пустая квартира оказалась разгромлена. На полу — грязные следы, растоптанный почвенный субстрат. И вывороченные из шкафов, расколотые лотки со злосчастными растениями.

У горе-муженька в этот день была смена. И Стефан подозревал, что тот пальцем не шевельнул, даже когда услышал, что на жену указали как на виновницу трагедии.

Сам он рванул в сторону центральной площади — та находилась недалеко. И именно в той стороне царили гвалт и столпотворение.

Вот жандармы, которые должны были арестовать виновницу, не успели. И что им мешало арестовать ее сразу? Но нет — они подъехали спустя почти час после того, как квартиру разгромили так называемые народные мстители.

Позже Итамар сочувственно поведал Стефану, что Соль погибла от одного из первых ударов — в висок ей влетело что-то тяжелое. Так что два с лишним десятка ранений от ножей и отвертки для нее роли уже не сыграли.

Тело жертвы самосуда, посмертно обвиненной в распространении запрещенных веществ, кремировали. Церемонии не было, не пустили даже близких родственников.

Стефан так и не увидел ее после смерти. Может, и к лучшему.

Пробиться на площадь ему не удалось. Слишком большая толпа собралась. В тот день ему показалось, что туда сбежалось все гетто. Он лишь издали увидел свалку неподалеку от здания синагоги. Мелькнул в людском месиве край платья Соль — а может, ему просто показалось.

Скорее всего, показалось. Что можно было различить в кишащей куче?

Возможно, из-за того, что не удалось увидеть тела, он еще месяц не мог привыкнуть к мысли, что Соль больше нет. Что она действительно умерла. Все казалось, что он просто не может ее застать дома. Что она, возможно, уехала куда-то — хоть это и было совершенно невозможно.

И лишь месяц спустя он вспомнил об обещании, данном ей при последнем разговоре.

*** ***

К сборам подошел основательно: побрился, нарядился в новый костюм.

Оглядывая себя в зеркало, усмехнулся криво. Теперь-то старик Соломон не сможет сказать, что он — сопля, а не жених. Колледж два года, как окончен. За эти два года он даже продвинулся по службе. Месяца три, как его поставили бригадиром.

И все равно, нажимая кнопку звонка, ощутил внутренний трепет. Может, даже не перед главой семейства. А в предвкушении — что скажет Сара, когда он озвучит, с чем явился.

Уж наверняка за четыре года острая на язык малолетка не изменилась! А лет ей сейчас примерно, как было Соль, когда он только переехал сюда.

*** ***

Сосед хмурился, глядя исподлобья на сидящего перед ним гостя.

— Значит, руки моей дочери просишь, — проговорил он наконец. — Сары.

Стефан кивнул. В горле пересохло. И, вроде, сосед — человек, с которым давно знаком. Тот его вроде как уважает. Да и сам Стефан за истекшие годы из чужака превратился в хорошо знакомого большинству соседей и коллег человека, хорошего специалиста. Но... он снова ощущал себя сопливым мальчишкой.

— Сарочке только-только исполнилось тринадцать, — задумчиво протянул сосед.

— Я знаю, — Стефан снова кивнул. — И... мне самому кажется, лучше будет подождать, когда ей исполнится лет пятнадцать. Но до того мне бы хотелось обручиться.

— Понимаю, — тот нахмурился. — Чтобы не вышло, как с Суламифью.

— Именно так, — даже удивительно — собственный голос звучал твердо. — Чтобы не вышло, как с Суламифью, — и не выдержал-таки, опустил голову.

Сосед молчал, как назло. И это молчание давило на нервы. Хотелось вскочить, пройтись взад-вперед. Выйти наружу, хлопнув дверью.

Нельзя! Он обещал Соль.

— Ты хороший человек, Стефан, — заговорил наконец сосед. — Порядочный, серьезный, обстоятельный. Не то, что иные летуны — сперва испортят девчонку, а потом уж свататься приходят. Опять-таки, специалист хороший. Начальство тебя хвалит. И не пьешь — это редкость. Редкость, — повторил он задумчиво.

«Но дочь неволить не стану, как она решит — так пусть и будет», — Стефан так и ожидал этих слов.

Пусть, мол, дочка сама скажет, чего хочет. А уж там — не обессудь. Вон как нахваливает его — уж точно неспроста!

А Сара — не Соль. Характер этой девчонки всему району известен! Каждый раз, видя его, она фыркала презрительно. Кто ее знает — может, винила его в гибели сестры? Да он сам винил себя в том, что Соль погибла! Наверняка ведь предвидела. Не зря попросила не забыть о ее сестренках, если с ней что-нибудь случится.

Она наверняка знала, что за ней придут! А он — не сообразил. Не понял...

Права будет Сара, если пошлет его куда подальше с его сватовством. У нее, небось, и на примете уж есть кто-нибудь. Кто-то из ребят на два-три года постарше. Парни из рабочих семей взрослеют быстро.

— Хороший ты человек, — снова заговорил сосед. — Даже странно, чем тебе Сара моя приглянулась.

— Она хорошая девушка, — неловко выдавил он. Нелепо звучит! — А подрастет — будет хорошей женой, — совсем уж не к месту ввернул он.

— Да, да, — сосед покивал. — Характер у Сары — не сахар. Но жена из нее получится хорошая. Заботливая, хозяйственная. Сара — она славная, хоть и нрав у нее резкий. Да.

Эк он теперь дочку нахваливает! Так все-таки согласится или нет? Сердце заколотилось, так и норовя выскочить из груди. Ладони вспотели.

— Тринадцать лет только Сарочке, — покачал головой Соломон. — Только тринадцать...

— А Суламифи было только пятнадцать, — резко отозвался Стефан. — Кто поручится, что Сара может ждать до пятнадцати?!

И тут же пожалел о резкости, увидев, как сник сосед. Зря он так. Уж кто-кто, а Соломон делал все, чтобы с дочками все было благополучно. Вспомнил, как тот сопровождал Соль к нему на посиделки. И ощутил очередной укол досады: не от того он защищал старшую дочь! Зайти вечером в подъезд в одиночестве он ей позволил.

Тут же устыдился мысли. Откуда он мог знать? Тем более, не так-то поздно в тот вечер Соль возвращалась.

— Никто не поручится, — вздохнул сосед. — Никто...

— Мне кажется, я вас в роли будущего зятя чем-то не устраиваю, — проговорил Стефан, стараясь сгладить впечатление от невольной резкости. — Или чем-то вас обидел.

— Что ты, Стефан, — Соломон покачал головой. — Ты — завидный жених. Уж если этот охламон, который испортил мою девочку... мою Суламифь. Если он в конце концов остепенился и взялся за ум — так ты-то уже сейчас серьезный парень! Только вот я сомневаюсь: ты был так привязан к моей старшенькой. Вон, продолжал к ним в гости захаживать, даже когда она замужем была...

— Так муж ее знал об этом прекрасно, — невежливо перебил Стефан. — Все это с его ведома и согласия! Я к ним обоим в гости захаживал. Ну, мало ли, какие у нас по молодости были разногласия? Мы и с ним... приятельствовали.

Говорить о дружбе было бы уж вовсе смехотворно.

— Что ж, — сосед кивнул. — Лучшего жениха для Сарочки я и не найду, пожалуй. А сама она, чего доброго, найдет какого-нибудь оборомота малолетнего. Пусть уж лучше с тобой будет. Так тому и быть! Обручитесь, стало быть, сейчас. А свадьбу через годик-другой справим.

И Стефан выдохнул с облегчением. Самое сложное — позади. Осталось с Сарой поговорить. Тоже еще разговорчик предстоит!

*** ***

— И что, я очень похожа на Соль? — Сара с вызовом поглядела на него.

Оба вышагивали по широкому скверу: Стефан пригласил новоиспеченную невесту на прогулку. У него был выходной.

— Совсем не похожа, — честно сознался он.

— Тогда зачем?

— Не ори, — он слегка сжал ее руку. — Я расскажу, зачем, — помолчал, раздумывая, с чего начать. — Прежде всего — затем, чтобы иметь возможность вот так разговаривать с глазу на глаз.

— Зачем?! — дико шепнула Сара.

Некоторое время шли в молчании. Он ощущал терзавшую ее нервозность, которую она с трудом давила.

— Я обещал Соль, — наконец заговорил он. — Только не перебивай! Дослушай, — смолк, переводя дух. — Ты же знаешь, из-за чего погибла твоя сестра? — дождался кивка. Лицо девочки сделалось непроницаемым, превратилось в застывшую маску. — Тебя может ждать то же самое, если не хуже. Ты сама знаешь, какова жизнь в гетто. Нет, за пределами нет легкой и красивой жизни. Вернее, она есть — но далеко не у многих. И у тебя — если ты там окажешься — ее точно не будет. Не будет даже денег на первое время — валюта гетто не котируется нигде в Сан-Сане.

Снова перевел дух. Весь вспотел, пока говорил. Сара слушала внимательно, не перебивая. Наверняка она уже поняла, к чему он клонит. Дочки его соседа были умными девчушками. Соль точно была умна. Жаль, что недостаточно осторожна.

— Ты предлагаешь, — голос ее охрип. — Сбежать?

— Я обещал твоей сестре, — повторил он. — Она просила позаботиться о тебе, если что-нибудь с ней случится. О тебе и о Рахили. Вы ведь втроем — старшие. Наверное, она ждала чего-то такого, — он помолчал, пережидая, когда отпустит судорога, сжавшая горло. — Она предвидела, а я — обычный шлимазл, — не удержался, горечь прорвалась наружу.

— Эй, — она похлопала по руке. — Ты не шлимазл. То есть — шлимазл, конечно, — хихикнула неожиданно. — Но ты хороший. Оказывается, хороший, — примолкла задумчиво. — Я так ненавидела тебя после того, как ты заявился к отцу свататься.

— Я хотел жениться на Соль, — признание вырвалось помимо его воли. — Только как можно жениться на четырнадцатилетней девочке?

— Ждал, когда она подрастет, понятно, — Сара покивала. — В гетто мало кому удается как следует повзрослеть.

— Тебе это тоже, скорее всего, не удастся — если останешься здесь. И Рахили.

— Рахили — это уж точно, — у Сары вырвался злой смешок. — Она красивая.

— Ты тоже. Пока этого можно не заметить — ты еще нескладный подросток. Но через пару-тройку лет ты превратишься в красивую девушку.

Если доживешь, — хотел он сказать. Выпихнуть двоих девочек тринадцати и двенадцати лет за пределы гетто означало обречь их на гибель. Но здесь, в гетто, гибель ждала их наверняка.

Раннее замужество. Чудовищно раннее — как у Соль. Дети каждый год... даже если ежегодные роды не убьют — это не жизнь.

— Слушай, — продолжил он, помолчав. — Я не смогу дать вам денег — я работаю ровно за такие же деньги, как и все здесь. За деньги эр-гетто. Но я смогу собрать вам то, что можно вынести на себе и продать снаружи. Дам тебе карту, расскажу, куда можно пойти и где скрыться. Читать и считать ты умеешь, отец вас всех научил. Немного времени на сборы есть. Рахили тоже стоит бежать. Боюсь, ее судьба Соль может ждать еще до того, как ей исполнится тринадцать.

— Внешний город, — она покачала головой. — Никогда даже не думала об этом.

— Запомни прямо сейчас. Снаружи не будет хорошо. Там — такой же жестокий мир, как и здесь. В чем-то даже хуже — снаружи царят преступность, беспредел. Особенно — там, где вам с Рахилью будет проще всего спрятаться.

— Я поняла, — с неожиданной твердостью ответила девочка. — Я готова! Жизнь не будет простой и безопасной. Но все дело в том, что мы сможем выбирать, верно?

— Верно, — он кивнул.

— И мне, возможно, придется стать... как это? Публичной женщиной? Как наши миточки, которые порхают по кабакам.

— Снаружи хватает публичных женщин, — проворчал Стефан. — И среди малолеток — тоже. Там мало кто горит желанием заполучить такую, как ты, в постоянное пользование. На время, на разок — быть может, — он, запутавшись, смолк.

Господи, что он несет?! Рассказывает девчонке о проститутках. Более того — указывает на этот путь. Фактически — толкает на него.

— Все нормально, — Сара верно истолковала его молчание. — Мы не пропадем, не бойся, — и вдруг улыбнулась. — Ты правда хороший. Может, я и зря на тебя взъелась. Только как мы попадем наружу? Кто нас выпустит?

— Никто не выпустит. Мы не будем спрашивать разрешения.

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами.

— Не таращься так, — шепнул он. — А то подумают еще, что я тебе непотребство какое предлагаю. Хоть ты и моя обрученная невеста — а тебе только-только тринадцать. Совсем девчонка!

— С Солью это никого не остановило, — глухо отозвалась Сара. — Вон, и свататься пришли тогда только через неделю. Даже больше...

— Соль все-таки исполнилось пятнадцать. Давай зайдем куда-нибудь, поедим, — предложил он. — Вон кафетерий нормальный. Еще успеем поговорить. Чтобы без ушей.

— О, кафе! — на звонкий возглас обернулись несколько прохожих. — Я в кафетерии ни разу не была. Интересно! А ты — перспективный жених, — и она пихнула Стефана острым кулачком в бок, заставив поперхнуться воздухом.

— Я очень перспективный, — устало вздохнул он.

И впервые за месяц с лишним улыбнулся, глядя, как она оживилась. Ребенок! Ей необходимо уехать из гетто. И ей, и сестре. Таким, как эти две девчушки, здесь не место. Да здесь, по совести, никому не место!