Шлимазл

Глава 3

Стефан только головой покачал, когда Харуми нацепила такой же костюм, как и тот, что вручили ему. Тоже собралась наружу.

Ясно ведь, что тянется за ним, как нитка за иголкой, не ради своего удовольствия! Боится потерять работу. Не знает, каким образом может стать незаменимой.

Рявкать на девчонку, чтоб не совалась, куда не следует, бессмысленно. Только зря напугает. И кто знает, что ей тогда еще в голову взбредет! Да и ни к чему такие сцены устраивать напоказ рабочим. Подрыв авторитета руководства. Решено: поговорит с секретаршей после! С глазу на глаз.

Только подобрать такие слова, чтобы она прислушалась.

Стефан вздохнул. Вот за что ему все это? Он не умеет разговаривать с женщинами! Тем более, упрашивать их и убеждать в чем-либо.

— Страховку надень! Полную, — бросил ей. — Увижу, что вылезла без нее, — запнулся. — Премии лишу! Или вообще докладную напишу.

И устыдился, когда она побледнела.

— Страховка — чтобы я не боялся за вашу безопасность, Исибаси-сан, — прибавил он. — Не хватало отвлекаться на это! Я не на прогулку увеселительную отправляюсь.

— Вы подождете меня? — неловко спросила девушка.

— Выберетесь самостоятельно. Если не сможете разобраться со страховкой или передумаете — я вас винить за это не собираюсь, — и направился к шлюзу.

От души надеялся, что несносная секретарша передумает. Какого она забыла на изнанке города?! Себе Стефан таких вопросов не задавал.

Старший бригады подошел к Харуми с комплектом страховки. Выглядел тот устрашающе — а как иначе? Целая связка спутанных тросов, стальных кошек, застежек и карабинов. Чтобы гарантированно далеко не улететь — даже если не сумеешь удержаться снаружи на ногах.

Сам Стефан такой страховкой пренебрег. Впрочем, насколько он мог судить, обычные рабочие тоже выбирались наружу налегке.

В лучшем случае — кто-нибудь цеплял на пояс одиночный трос, чтобы снаружи закрепить его на одной из скоб. С защитой и вовсе дела обстояли удручающе. Если начальнику выдали защитный костюм — то рабочие ограничивались респираторами. Вот Стефану плечи оттягивал небольшой баллон со сжатым воздухом — потому что состав атмосферы внутри города и на его изнанке заметно отличался.

Он поглядел, как секретарша упрямо распутывает тросы, и покачал головой. Минут пять-десять она точно еще провозится!

Захочет — догонит. Он шагнул к шлюзу, и бригадир с парой рабочих последовал за ним.

Тяжелая композитная дверь за их спинами с шипением задвинулась. Пол дрогнул, шлюзовая камера — по совместительству кабина лифта — поползла в сторону.

Полминуты пути — даже меньше. Дорога к рабочему участку была совсем короткой. По сути, их местоположение почти не изменилось — их просто вывезло сквозь стены к изнаночной стороне города. Дверь отползла в сторону, выпустив пассажиров в небольшое помещение. Здесь дышать уже было тяжеловато, так что рабочие и бригадир натянули респираторы. Стефан тоже надел и закрепил маску, открыл клапан подачи воздуха.

Кабина за их спинами вновь закрылась. И, должно быть, ушла за новой группой пассажиров. Визит начальства визитом начальства — а работа продолжалась.

Вторая дверь в помещении, напротив той, из которой они попали сюда, вела наружу. Бригадир щелкнул карабином на поясе Стефана за миг до того, как тот шагнул за порог.

— Не хватало еще отчитываться за пропажу начальника, — пояснил он на возмущенный взгляд.

Не спорить ведь с ним! Тем более, что бригадир-то прав. Случись что с недотепой-начальником, а спросят с него. Почему допустил выход в техническое пространство без страховки. Подставлять рабочих — последнее дело. Они и так гибнут здесь пачками. И руководству, что характерно, никакого дела.

— Спасибо, Отори-сан, — Стефан кивнул.

Тот кивнул в ответ. Лицо осталось непроницаемым — но Стефан мог представить, какими эпитетами мысленно наградил его работник.

Отвернулся — в конце концов, ему остается только впасть в переживания по поводу того, что о нем думают простые рабочие! Подошел к двери, ведущей наружу, и решительно толкнул ее.

— На себя, Ру-сан, — безучастно поправил его бригадир.

Ну-ну. Еще один минус в карму. Даже смешно. Все эти новоиспеченные начальники норовят сменить методы работы — а сами не знают даже, в какую сторону двери открываются!

За спиной раздался свистящий звук — Отори натянул на лицо респиратор.

Но на миг почудилось, что это он засопел с недовольством, что горе-руководитель, вздумавший нагрянуть с проверкой, мнется и тянет время. И правда — хватит витать мыслями невесть где. Он шагнул наружу — в пыльный сухой воздух изнаночной стороны города, скрывающей в себе внутренности мегаполиса. Его коммуникации и нервы, по которым мчались десятки и сотни тысяч вольт энергии от Спотов.

Пошатнулся на пороге, восстанавливая равновесие. Гравитационный перепад, неощутимый внутри помещения, за дверью показался чрезмерным.

Хотя дело, наверное, лишь в том, что внутри города такой картины не увидишь. Дверь вывела его на внешнюю поверхность трубы — неровную и ребристую, но выпуклую.

*** ***

Стефан неторопливо прошел с десяток шагов по широченной, не в один десяток человеческих обхватов, трубе.

Сила тяготения здесь работала вовсе не так, как в городе.

Технически город Сан-Сан имел лицевую сторону и целых две изнанки.

Лицевой стороной были улицы — от широких магистралей в центре до совсем узких, круговым сечением не больше трех-четырех метров, на окраинах.

Первую изнанку представляли собой коммуникации — узкие трубы, тянущиеся за пределами улиц, параллельно им и петлявшие между ними. При наличии допуска по таким техническим переходам можно было попасть с одной улицы на другую за полминуты-минуты, тогда как шагать по «лицевой стороне» города пришлось бы с четверть часа минимум.

Вторая изнанка находилась за пределами и труб-улиц, и технических коммуникаций.

Технически, Стефан с несколькими сопровождающими сейчас очутился за пределами города. Они находились на внешней стороне одной из труб-улиц. И со всех сторон тянулись такие трубы разного диаметра. Внутри находились жилые кварталы и переходы, каналы коммуникаций. А здесь — громадное пространство, заключившее в себе все эти каналы и переходы. Бесконечность, пронизанная одиночными трубами и их пучками, тянущимися во всех направлениях.

Если внутри нормальное тяготение притягивало предметы и людей к стенкам труб-улиц, то здесь от нормального тяготения оставалась разве что треть. В лучшем случае — половина.

В городе тебя могла притянуть лишь одна из стенок трубы, здесь же трубы тянулись повсюду. Вокруг, над головой, под ногами. И каждая обладала собственным притяжением. Сила, с которой разные трубы притягивали предметы, тоже различалась, варьируясь в незначительных пределах и меняясь с течением времени по сложному графику.

Картина на небольшом расстоянии от выхода открывалась фантасмагорическая.

При выходе из «предбанника» — помещения, куда привез их лифт — изнанка выглядела не слишком презентабельно. Невзрачные замызганные технические сооружения. Тянущиеся в разные стороны под самыми разными углами трубы.

Но это — пока не выберешься к точке, с которой открывается широкая панорама. А Стефан как раз достиг такой точки. И от раскинувшегося вокруг пространства захватывало дух. В городе такого не увидишь. Возможно, даже в Мантии. Да что там — возможно, и в самом Золотом кольце или даже Ядре! Ну, что там за диаметры труб-переходов и полостей? Сотня, две — ну, три метров.

Здесь же...

Перед ним распахнулось титаническое, ничем не ограниченное пространство. Во все стороны, куда ни кинь взгляд — и вверх, и вниз — под ноги, и в стороны.

Да, повсюду тянулись трубы разной ширины и целые пучки труб, разветвляясь и поворачивая. Но именно здесь среди этих тянущихся пучков и одиночных каналов — пусть даже и чрезвычайно широких — виднелись просветы, через которые видно было, что простор не заканчивается, а тянется дальше.

Нет, Стефан не первый раз выходил наружу. Далеко не первый. Работа снаружи — основная для технического персонала энергетической службы. А все двадцать восемь гетто работали только на нее.

Но в областях изнанки, прилегающих к эр-гетто, где он жил и работал прежде, картины в основном напоминали то, что он увидел, только-только выйдя из «предбанника». Пучки узких труб коммуникаций и широкие тела труб-улиц, протянутые далеко-далеко, скрывающиеся среди переплетений других таких же каналов. Там в десятке-двух метров, ну, иногда — в нескольких десятках — взгляд всегда натыкался на препятствие, создававшее иллюзию замкнутого пространства. Здесь каналы жилых улиц и коммуникаций были разнесены друг от друга дальше. И это позволяло видеть, что они не ограничивают простор стенами, а лишь тянутся в нем.

А большая часть изнанки Сан-Сана — это ничем не заполненная пустота.

Нет, где-то там, далеко, находились границы этой пустоты. В нескольких десятках километров в каждую сторону. Только с точки, где стоял Стефан, этих границ видно не было.

Лишь с одной стороны — там, где находились Споты, — виднелись многочисленные разноцветные мерцающие огни. Они сияли нарядными кристаллами, как на платьях танцовщиц, выступавших в клубах Неонового пояса.

В той стороне граница города находилась совсем близко. Стефан прикинул мысленно — выходило, что до непроницаемой оболочки, заключавшей в себе город, было не больше пары-тройки километров.

Между внутренней поверхностью оболочки и Сан-Вингом — вотчиной интеллектуальной элиты — существовал зазор в несколько метров, заполненный плотно перекрученными между собой толстенными кабелями, которые и поставляли энергию всему мегаполису. Откуда-то извне. Из-за герметичной оболочки, внутри которой, как в пузыре, расположился Сан-Сан.

— Ру-сан! — голос в наушнике вернул в реальность. — Вы хотели посмотреть участок три-семнадцать.

— Да! — собственный голос показался слишком громким и преувеличенно бодрым. — Нам дальше вперед, верно?

— Да, две сотни метров с небольшим. Мы сейчас идем вдоль проспекта Сакуры.

Ну конечно! Широкая окраинная улица, опоясывавшая весь район и сворачивавшая после этого к центру, раздваиваясь. Эти две улицы выписывали два круга внутри зет-гетто и выводили на центральную площадь с двух сторон.

— Мы в районе бульвара Лепестков, верно?

— Именно. Вы хорошо ориентируетесь в пространстве, Ру-сан, — снизошел бригадир до похвалы. — Однако нам придется пересечь опасный участок...

— Пересечем, — отрезал Стефан и зашагал дальше по трубе. Уже куда более твердо.

Короткое сопение в наушнике — и тишина. Отори отключился. Видно, чтобы начальник не слышал, как он ругается сквозь зубы.

И правильно. Что проку ругаться? Рабочие пресловутый опасный участок не по разу на дню пересекают, и ничего. Только что гибнут чересчур часто. В принципе, уже даже можно не проверять — от чего именно. Он и так видел достаточно: респираторы вместо нормальной защиты, привязка на один карабин в лучшем случае вместо нормальной страховки.

На нормальную защиту для каждого нет денег. Администрация гетто экономит — что закономерно: сами гетто существуют, как мера экономии для всего Сан-Сана.

А нормальная страховка будет мешать, ограничивать свободу передвижений. Отнимать время. Рабочие же должны выкладываться по полной в смену. Он и сам так работал — прекрасно помнил, каково это.

Только это — зет-гетто. Здесь Споты ближе. Потому и пренебрежение мерами предосторожности настолько опасно.

— Отори-сан. Передайте своим, чтобы Исибаси-сан не тащилась за нами. Пусть ее придержат возле выхода. Я понимаю — молодой девушке любопытно. Но не стоит ей рисковать.

— Странно, что вы вообще позволили ей, — ворчливо отозвался тот.

— Идемте, — нет, оправдываться, словно школьник, никуда не годится.

Стефан зашагал быстрее. Он уже видел участок, о котором говорил бригадир. Впереди, метрах в пятидесяти, начиналась чистейшая полоса препятствий. Несколько пучков узких труб коммуникаций протягивались вплотную к трубе, по которой они шагали. Тянулись в разных направлениях, подходя под разными углами.

Пробираться среди них с карабином, прицепленным к поясу, не выйдет. Это ж начисто запутаться в тросе! Придется отстегивать.

Наверняка рабочие так и поступали. Закономерно, что кто-то порой вываливался в открытое пространство, раскинувшееся вокруг трубы, внутри которой тянулся проспект Сакуры.

Вон, кстати, и скоба, к которой можно будет прицепить карабин. Наденет на обратном пути. Отори, само собой, суету подымет... ну, да ведь не силой он его назад потащит?

— Вы что творите! — ожидаемо завопил тот.

Стефан поморщился от вопля в наушнике. Эдак скоро слух подводить начнет.

— Вы же сами видите, — отозвался он, как мог, ровно. — Трос запутается в этих переплетениях труб. Отори-сан, как ваши рабочие перебираются через этот участок? — он обернулся к бригадиру.

Тот молча сопел, с ненавистью сверля его взглядом уже начавших краснеть глаз.

Атмосфера изнанки скверно влияла на незащищенные слизистые. Особенно — глаз. А защитных очков для рабочих тоже не предусматривалось.

— Только прошу вас, не надо звать рабочих и давать им приказ скрутить меня как буйного помешанного. Если они каждый день здесь проходят — значит, пройду и я.

Тем более, что не впервой. Можно подумать, сам он никогда не пренебрегал страховкой! Да все так делали.

Расстегнул на ощупь карабин сзади на поясе и прицепил его на скобу. Сам бодро полез через нагромождение тянущихся в разные стороны коммуникаций.

Еще и кабеля здесь разместились, просто замечательно. Натуральное месиво.

В одном месте Стефан притормозил, изучая места соединения кабелей. Судя по виду креплений, эти ветки электроснабжения здесь протягивали лет сорок назад. Кому, интересно, пришло в голову поместить их именно здесь? Натуральная полоса препятствий, а не переход между двумя частями рабочего участка. Почему его вообще не разбили на два рабочих участка с двумя независимыми выходами?

Нужно будет ознакомиться с картами и расспросить Отори.

К слову, эта разведка очень даже кстати. Когда ему придется выполнять то, ради чего он и согласился на перевод в зет-гетто, ему понадобится представление о наружном расположении коммуникаций и переходов. Подумалось: неудивительно будет, если на картах он ничего крамольного или опасного не увидит. Все-таки это важно — лично все увидеть и во все вникнуть.

А с изоляцией на кабелях, к слову, беда. Того гляди расползаться начнет! И люди каждый день здесь ходят.

Бригадир, раздраженно ругаясь себе под нос, перебирался следом.

Коммуникатор больше не отключал. Видно, решил, что это — меньшее зло в сравнении с отказом от связи. Опять же, пусть начальник слышит, что он думает об этой вылазке! Выражения Отори подбирал раз от раза забористее — так что Стефан аж заслушался. И едва не навернулся в какой-то момент, пробираясь между двух особенно хитро изгибающихся пучков коммуникаций.

Перепуганный возглас бригадира слился с собственным вскриком.

Проспект Сакуры широкий — около сорока метров в диаметре. Вот только незадача: он периферический, и строений на нем практически нет. Так, торговые палатки и двухэтажные павильоны кое-где — они находились на самом проспекте, поднимаясь над мостовой. Так что снаружи он был ненамного шире, чем внутри. Едва ли плюс лишний метр к радиусу.

Как раз здесь труба проспекта экстремально сближалась с несколькими пучками кабелей, так что свободной оставалась узкая изгибающаяся дорожка между ними.

А над головой метрах в пяти-шести, чуть сбоку, тянулись несколько широких связок коммуникаций. И их притяжение ощущалось все сильнее.

Стефан, отвлекшись на пару мгновений, не успел среагировать на гравитационное изменение и слишком резко оттолкнулся ногой от трубы, перебираясь через очередное препятствие. В воздух подкинуло неожиданно легко.

Тошнотворное ощущение уходящей из-под ног поверхности трубы.

Не сказать, чтобы непривычно. Ему приходилось похожим образом соскальзывать и раньше. Но сейчас кругом находилось слишком много препятствий.

К тому же пучок коммуникаций, тянувший его, был рыхлым — между отдельными трубами имелись слишком широкие просветы. Так что он, скорее всего, не сможет там зацепиться. Если поблизости окажется еще какой-нибудь источник притяжения, пролетит пучок насквозь.

А ведь Споты не так далеко! Так что вполне вероятно, что он через несколько промежуточных точек свалится прямо туда, к переплетению силовых кабелей.

Изогнулся, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.

Рука, как назло, соскользнула с обломанной скобы — все-таки неудобно в перчатках! В бытность свою рабочим в жизни такие не надевал. Максимум — тонкие матерчатые. Кожа в них, конечно, трескалась после работы в изнанке. Зато нет ощущения, что пальцы не свои — а тут он даже не понял, в какой момент ненадежная опора выскользнула из них!

Не удержится, — понял сразу.

Какого черта! Единственная скоба на таком переходе — и та отломана.

А ноги уже болтались в воздухе, и его ощутимо тянуло прочь. Нет, его, скорее всего, поймают. Или сам зацепится-таки за что-нибудь и переберется обратно. А в голове вспыхнула цифра — количество погибших на участке за последний месяц.

И, как назло, рядом заискрил толстенный кабель. Город что, и на изоляции силовых линий теперь экономит?

Волоски на коже под защитным костюмом встопорщились от статического электричества. А без прорезиненной защиты могло бы уже шарахнуть. Вот же черт!

Удар по голове.

— Очнись, придурок! Если твоя начальственная задница здесь поджарится насмерть — я тебя с того света вытащу, чтоб лично придушить!

Стефан встряхнулся. Эк энергично умеет выражаться такой вежливый и выдержанный с виду Отори-сан! А сам он и правда варежкой хлопает.

Извернулся в воздухе и ухватился за конец брошенного ему троса. Это карабином по башке прилетело, — понял тут же. А он уж подумал — током шарахнуло! Сам себе усмехнулся. Как же, размечтался о героической кончине. Не так все просто!