Рюрикович 3

Глава 7

В раздевалке нас встретила ушедшая четверка. На лицах четверых играли ехидные улыбки. Они были уверены, что мы все провалились и теперь припремся как побитые собаки.

Они явно не ожидали увидеть наши довольные рожи. Надо было видеть, как перекосилось лицо Романова. Как будто сожрал лимон не снимая кожуры. Шуйский же отреагировал более сдержанно. Он лишь спросил:

— Неужели вам всё удалось?

— Ну да, нужно было всего лишь выждать пять минут и всё, — пожал плечами Годунов.

Он сказал это так непринуждённо, как будто операция по сохранению целостности рюмок была не сложнее ковыряния в носу. Вот поковырялся, вытер результат поисков об рукав и теперь стоит геройски. А четверо перед ним лоханулись по полной программе, когда отказались остаться!

Остальные ребята разошлись по раздевалке, достали принадлежности для принятия душа. На всё про всё у нас пятнадцать минут, но нам большего и не надо. Это женщинам трудно с сушкой волос, мужчинам в этом вопросе гораздо проще.

— Всего лишь пять минут против ведаря, — хмыкнул Дворжецкий. — Да за эти пять минут перед глазами вся жизнь может пронестись…

Ну что же, он подал голос. А мне нужно было только зацепиться, чтобы начать раскручивать свой маховик мести. Я кашлянул и произнес:

— Тому, кто обладает способностью становиться невидимым, не нужно обращать внимания на внешнюю угрозу. Можно было бы и раньше разбить у Порфирия Валентиновича рюмку, но мне не хватило времени. А вот он пользовался эликсиром невидимости в полной мере.

Наживка была проглочена с радостным возгласом:

— Что? Царевич, вы хотите сказать, что ведари могут становиться невидимым?

— Ну да, на короткое время, — пожал я плечами. — Я надолго не могу, ещё опыта маловато.

— Неужели какая-то шапка невидимка? — хмыкнул Бельский.

— Ну что вы, это всего лишь сказки. Тут же больше наука и алхимия. Сам я не до конца выучил способ получения этого эликсира, но… Знаю, что при его составлении используются корни нарна, зубы ледяного призрака, прах вампира и пепел лунной тени. А уж что до его эффекта… Вы могли наблюдать, как двигался Порфирий Валентинович и как он вел себя при нападении.

— Ну да, — неуверенно произнес Дворжецкий. — Ведарь был просто неуловим. Я сразу заподозрил, что-то неладное.

Я сдержал ухмылку. Дворжецкий оказался таким же простым человеком, как и остальные. Всегда легче свалить вину на кого-то другого, а не признаться, что это ты виноват в случившемся.

Нет, это не ты не смог, а у кого-то другого круче магия, родители, стремление. Кто-то другой использует запрещённые приёмы, а ты весь такой честный и… В общем, как всегда: кто хочет, тот ищет возможности, а кто не хочет — оправдания.

Ну что же, на этом и сыграем!

— Неуловим… это правда. Сложно уловить невидимку. Можем даже попытаться прямо сейчас, — я вытащил из шкафчика заранее заготовленный пузырёк.

По сути, там было обычное сочетание нитроглицерина с дымовым составом. Просто издавало хлопок, выпускало немного дыма и всё. Но, для моего представления этого было достаточно.

— И что же это такое? — хмыкнул Романов.

— Тот самый эликсир, — пожал я плечами.

— И ты так просто носишь его с собой? — недоверчиво проговорил Бельский.

— А что не так? У ведарей есть на это разрешение. Мы же всегда на службе, так что при нас всегда должно быть оружие помогающее уничтожить монстров…

— Эх, а ворам бы это здорово пригодилось, — покачал головой княжич Курбский, заинтересованно наблюдавший за мной. — И как же его использовать? Сколько капель нужно пить?

— А его не нужно пить, — я неторопливо разделся догола.

Смущение не для меня. Тем более, что никому от моего вида плохо не будет. Ну, может позавидуют немного. А может быть и много, у кого что скрыто за тканью штанов…

— Ребята, теперь смотрим и просто удивляемся, — проговорил я, поднимая над головой склянку. — Достаточно всего лишь пары капель, чтобы…

Несколько капель вылилось из склянки, коснулось пола и… В тот же миг прозвучал достаточно громкий хлопок. Из места падения капель вырвался столб дыма, похожий на тот, который был у ведаря. Многие из находившихся в раздевалке ребят невольно отшатнулись и прикрыли глаза.

Когда же дым поднялся к потолку, то меня уже не было в раздевалке.

— Ну что? Как вам ведарские инструменты? — раздался мой голос в пустоте.

— Да что это? Дешевые фокусы? — спросил Шуйский, озираясь по сторонам. — Спрятался в шкафчике и теперь оттуда говоришь?

Хм, почти угадал. Правда, не совсем в шкафчике, но… Если бы эту утырки догадались поднять головы вверх, то… Нет, всё равно бы не смогли меня заметить. Я очень хорошо постиг уроки маскировки в ведарской школе.

— Может быть ты и прав? Посмотрим, — раздался мой голос, а потом дверь крайнего шкафчика сама собой отворилась. — Тут нет. Хм… Может быть дальше? Нет. Тут тоже нет. А может быть рядом? И тут ведь нет!

— Эй, чего это ты? — вдруг схватился за ухо Годунов. — Чего это?

— А чтобы ты не расслаблялся! — проговорила пустота моим голосом. — Чтобы всегда был на чеку! Лови!

Из соседнего шкафчика вылетел чей-то кроссовок и полетел в Бориса. Надо отдать моему другу должное — он вовремя среагировал и поймал обувь на лету.

Дальше ещё два предмета вылетели из шкафчика. В этот раз рубашку поймал княжич Курбский, а второй кроссовок выхватил из воздуха Батори.

Бельский подскочил к шкафчику как раз в тот момент, когда оттуда вылетели штаны. Очень удачно они наделись на голову моего недруга. Даже руки прошли в штанины!

— Упс, прошу пардону! — тут же заявила пустота моим голосом. — Не рассчитал немного!

— Тут никого нет! — выкрикнул Бельский, стаскивая с головы штаны. — Шкафчик пуст!

— А вы кого там планировали увидеть, господин Бельский? Королеву Англии? Увы, у неё найдутся другие занятия, кроме как подглядывать за молодыми красивыми дворянами! — запустил я очередную ступеньку своего плана.

— Подождите, господин Рюрикович, — подхватил Дворжецкий. — То есть вы хотите сказать, что с помощью невидимости можно… А как долго она длится?

— Недолго, — проговорила пустота, а потом на полу снова возник дым и появился я во всей своей обнаженной красоте. — К сожалению, недолго.

— А мне хватит времени, чтобы выскочить из раздевалки, пробежать до… Кхм, до кабинета ректора и обратно?

Расчет оказался верен. Рыба заглотила крючок по самые жабры. Теперь, чтобы показать себя охрененно крутым парнем, Дворжецкий решил сбегать до женской раздевалки. Там он быстренько наберет «компромата», чтобы потом иметь возможность вместе с дружками оценить «товар» по достоинству.

Ну, как решил? Конечно же я его подтолкнул к этому решению. По сути, я мог бы и не раздеваться. Однако, воздействовать на мозг обнажением. Потом ещё добавить мысль о подглядывании королевы Англии. Затем лёгкость в перемещении…

Всё это вкупе оказало тот самый эффект, на который я рассчитывал. Помощь Тычимбы и Годунова тоже сыграла свою роль. Тычимба открывал дверцы и выкидывал вещи, а Годунов подыгрывал.

Дворжецкий готов к использованию. Осталось только немного дожать…

— Да, на это времени хватит. Только я не советовал бы заниматься этой беготней, — покачал я головой. — Ректор может оказаться опытным человеком. Может поймать и потом…

— Да ректор сейчас на собрании, — хмыкнул Романов. — Он вместе с коллегами должен находиться в актовом зале. Я сам слышал, что туда приглашали Порфирия Валентиновича.

— Но всё равно, это опасно, — сказал я чуть дрогнувшим голосом. — Я бы не рекомендовал…

Дворжецкий выпятил вперёд грудь. Я понял, что дожал его. Сыграл на гордости, на возможности показать своё ухарство перед будущими друзьями. Чтобы войти в высший круг как равный…

— Я не боюсь этого, — проговорил он. — Можно ли мне воспользоваться вашим эликсиром?

— Вам? — я с сомнением посмотрел на Дворжецкого. — Впрочем, почему бы и нет, княжич? От вас я ничего плохого не видел. Вы ни словом, ни делом меня не пытались принизить. Так что у меня нет никаких веских оснований вам отказать. Но прошу вас только быть аккуратнее!

Заодно проверим — знает ли он про то, что его предал Ермак или нет? Ни одна мышца не дернулась на лице Дворжецкого. Зрачки не расширились, дыхание не участилось. Значит, не знает. Что же, мне же лучше.

— Я буду невероятно аккуратен! — заявил он.

— Тогда вам нужно раздеться. Иначе эликсир не сработает в полной мере. Вы же видели, что от Порфирия Валентиновича была тень?

— Видел, — сказал Дворжецкий, разоблачаясь с быстротой пылкого любовника. — Но я буду невероятно аккуратен! Я буду просто Богом Аккуратности! Я готов!

— Ух, вот это скорость. Да на такой скорости вы вокруг училища успеете обежать и вернуться никем не замеченный!

Ещё одна подколка-наживка в адрес Дворжецкого. Он её проглотил точно также, как и первые. Я протянул склянку с «эликсиром невидимости». Княжич взял её, зачем-то понюхал, как будто умеет различать запахи состава. Поморщился, а затем капнул несколько капель перед собой.

Раздался хлопок! Появился дым!

Ну что же, теперь можно расслабиться и наслаждаться представлением.

Перед нами застыл совершенно голый Дворжецкий. Он с подозрением начал оглядываться по сторонам. Его глаза скользили по находившимся в раздевалке ребятам. Те пучили глаза в ответ. Дворжецкий довольно улыбнулся.

Ну да, он не знал, что пока я отвлекал внимание, Тычимба успел почти всем шепнуть, что это розыгрыш. Некоторые легко дергались от неожиданного шепота, другие оставались недвижимыми. Но в целом…

Ещё и дым был нужен для того, чтобы слегка дезориентировать Дворжецкого, а в это время мы с Годуновым метнули иглы, парализуя тех троих, что могли нас выдать. Шуйский, Романов и Бельский застыли, как будто в охреневании от произошедшего.

— Михаил Павлович, где вы? — произнес Курбский. — Вы тут? Нам уже можно прятать вещи?

Дворжецкий подошел к нему почти вплотную. Курбский продолжал делать вид, что не видит княжича. Тогда Дворжецкий начал танцевать перед ним, высоко подкидывая колени, тряся руками и всем тем, что болтается.

Должен вам признаться — выдержать подобное представление было непросто. Однако, я делал каменную харю и тщательно снимал танцующего Дворжецкого. Другие дети дворян тоже кривились, но сдерживали себя изо всех сил.

Троица молчала. Они лупили глаза, но не могли произнести ни слова. Всё равно отношения с ними были испорчены, так что можно было не переживать за их мысли и чувства.

— А я вот он! — пропел Дворжецкий, подскакивая к Батори. — Вот он я!

— Где вы? Я вас не вижу! — Батори вытянул руки, почти наткнувшись на грудь Дворжецкого.

Тот отскочил в сторону, заулыбался, а потом схватил свой телефон и выскочил из раздевалки. Тут же все выдохнули, набрали в грудь воздуха, а я поднял руки вверх:

— Господа, сдержитесь ещё несколько секунд! Раз, два, три…

Меня прервал дикий женский визг. Затем последовал гром, тут же раздался грохот ломающейся двери и стон боли.

В раздевалке уже никто не смог себя сдерживать и грохот смеха смог сравниться только с музыкой шухера снаружи. Женский визг перешел в боевые вопли! Гром магических ударов перешел в барабанный бой!

Стоны раздавались всё чаще и ближе. Я скомандовал:

— Быстро к двери! Запускаем нашего беднягу и накидываем поле! Иначе нас порвут как щенят!

— Есть, царевич! — тут же откликнулись Годунов, Курбский и Батори.

Остальные тоже кинулись к двери. Она с треском распахнулась, всасывая в себя побитого, обожжённого и всё ещё дымящегося Дворжецкого. Он ввалился, как куль с дерьмом, сброшенный с телеги. Распластался на полу, тяжело дыша.

За дверями виднелись разъяренные амазонки разной степени обнаженности. Они явно жаждали крови. Но нашу кровь я отдавать не собирался!

— А ну, навались! — скомандовал я, выпуская из рук живицу.

Ребята тут же захлопнули дверь, начали накидывать на неё силовые поля. Дверь тут же задрожала от ударов снаружи.

— Тычимба, работай, — прошептал я.

— Будет исполнено, господин, — раздалось в ответ.

— Держись, ребята! Не пускай их! — громко прокричал я, а потом завопил ещё громче. — Нам только до прихода преподавателей продержаться!!! Пусть увидят, как боярыни и княжны голыми задницами да сиськами сверкают!!!

За дверью ещё раз громыхнуло, а потом раздались испуганные вскрики. Следом послышалось шлепанье босых ног по холодным плитам пола.

Мои однокурсники выдохнули только тогда, когда за дверью все стихло.

— Вроде выжили? — неуверенно сказал Курбский. — Простите меня, царевич, но до такого не следовало доводить… Розыгрыш зашел довольно далеко.

— Княжич, может и не стоило, — пожал я плечами. — Однако, господин Дворжецкий сам виноват в том, что случилось. Не стоило ему подсылать шпионов в ночи…

— Что? — поднял бровь Курбский. — Неужели кто-то до такого унизится?

— Вы… вы… — пробурчал Дворжецкий, приподнимаясь на руках. — Вам такое с рук не сойдёт! Я так просто этого не оставлю!

— Господин Дворжецкий, неужели вам мало того, что случилось? Мне кажется, что вы достаточно наказаны за ночное происшествие, — холодно ответил я. — И сейчас вам следует удалить то самое видео, чтобы окончательно не стать посмешищем.

Дворжецкий затравлено оглянулся. Он находился голый на полу, побитый, униженный, оскорблённый. Его товарищи тоже смотрели на него, продолжая находиться в тех же позах, что и раньше.

— Что с моими друзьями? — спросил Дворжецкий. — Что вы с ними сделали?

— Ничего серьезного. Через пять минут придут в себя и вновь станут прежними, — покачал я головой, а после обратился к стоявшим. — Господа, приношу свои извинения за вынужденное неудобство. Готов вам возместить ущерб в любое время. Надеюсь, что оплаченного ужина в ресторане будет достаточно. Молчите? Вот и чудесно… Тогда договорились…

По глазам стоящих можно было догадаться, что просто ужином я не отделаюсь. Ну, я принёс свои извинения, а если им захочется чего-то большего, то я всегда к их услугам.

Дворжецкий зыркнул на своих друзей, потом подтянулся к скамейке, где оставил сброшенные вещи. Он с трудом натянул трусы, штаны.

Годунов протянул было руки:

— Господин Дворжецкий, позвольте мне оказать вам помощь?

— Предлагайте свою помощь кому-нибудь другому, — огрызнулся тот в ответ. — Мне подачки не нужны!

— Ну, я только хотел осмотреть ваши раны, — отошел Годунов. — Я не думал ни о чем дурном…

— Да пошел ты…

Фырчащий, как разозлённый кот, Дворжецкий поднялся. Непослушными пальцами он кое-как застегнул рубашку. Я наблюдал за ним без грамма сожаления. Он сам заслужил свою долю.

— Я так просто это не оставлю! Вы… Вы… Вы вылетите из училища! — прокричал Дворжецкий мне в лицо.

После этого он двинулся к двери.

— Господин Дворжецкий, я бы не усугублял ваше положение, — проговорил я ему вслед. — Чтобы вы не задумали — прошу вас, откажитесь от своих мыслей! Вы же успели убедиться в моей мстительности!

— Вы ещё не знаете на что способен род Дворжецких! Мы никогда не прощаем обид! — с вызовом проговорил он.

— Княжич, лучше не надо, — встал на его дороге Курбский. — На мой взгляд вы заслужили своим поведением то, что произошло!

— В самую последнюю очередь я хочу знать про ваш взгляд! — ответил Дворжецкий. — У меня есть свои глаза, и я сам всё могу видеть!

— И куда же сейчас смотрят ваши глаза? — подал голос Батори.

Батори и Курбский были единственной преградой на пути к двери. Остальные однокурсники отошли в сторону.

— Они смотрят вслед царевичу, которого должны погнать из училища за аморальное поведение! — бросил княжич. — Не следует никому вставать на моём пути!

— Господа, пропустите, пожалуйста, господина Дворжецкого, — проговорил я. — Он сам выбирает свой путь. Напоминаю, господин Дворжецкий, что я считаю наш спор решенным. Мы квиты. Дальнейшие ваши поползновения на мою честь принесут только неприятности!

— Я сам решу, что мне делать! — огрызнулся Дворжецкий и двинулся к двери.

Батори и Курбский разошлись в стороны.

Дверь за Дворжецким закрылась с громким хлопком. Мы переглянулись.

— Куда, по-вашему, пошел княжич? — спросил Курбский.

— Меня сдавать, — покачал я головой. — Показывать мои ночные утехи.

— И вы так просто об этом говорите? — поднял брови Батори.

Я только вздохнул и развел руками.