Рюрикович 3

Глава 29

Я приготовился к бою. В руке возник огненный меч, а рядом проявился огненный медведь.

Патриарх с интересом взглянул на моего тотемного зверя, хмыкнул:

— У тебя появилась забавная зверушка?

— За время, прошедшее с нашей последней встречи, я кое-чему научился и кое-кого приручил, — улыбнулся я в ответ.

— Да? Весьма умно… Навык «душегуба» никому ещё не мешал. Но, как тут говорят — дураков лечат, а умных об забор калечат, так что сейчас тебя ждёт участь всех умных…

— А может быть это будет твоя участь? — буркнул я, а медведь грозно зарычал и встал на задние лапы.

— Ой-ой-ой, какая грозная зверушка… Рычит… Хм… Пусть тогда с ней поиграются мои низшие слуги. Они будут рады размяться! Придите ж, мои верные миньончики!

От взмаха лапы патриарха из Двойного омута начали вырываться истошно кричащие горгулы. Они летучими мышами закружились над рогатой головой, напоминая хоровод галдящих ворон. От количества мускулистых тел даже свет луны померк.

Догадка шарахнула мне по мозгам:

— Скажи, а княжна Мамонова… Она тоже из ваших? И с тем Омутом всё было подстроено?

— Я не спрашивал имя моей рыжей служанки. Ты жив, а это значит… Она предала меня, поэтому я не могу считать её одной из нас! Не тяни время! Неужели ты думаешь, что я всё-всё-всё тебе расскажу?

— А вдруг? — пожал я плечами. — Ну, если не хочешь, как хочешь. Тогда я выбью признание из твоего шамкающего рта, а из клыков сделаю ожерелье. Знаешь, как много желающих будет драться за это ожерелье?

— Червяк! — взревел патриарх.

Он снова взмахнул лапой, и кружащиеся твари бросились вниз. На нас…

Визжащая, шлепающая крыльями масса должна была смести нас с лица земли, но стоило им приблизиться, как мы с Потапычем начали работать жнецами смерти.

Огненный меч прорезал ночной воздух. Искры взлетали, когда лезвие соприкасалось с плотью горгулов.

Когти медведя пропороли ночь, а вместе с ней пару крылатых тел. Первые дергающиеся трупы рухнули в траву. Врагов было так много, что луна вовсе скрылась за их спинами.

Горгулы визжали, пытались когтями и клыками дотянуться до нас, но мы с Потапычем знали своё дело. Мы бились спина к спине, прикрывая друг друга. Я мог сбить очередного крылатого монстра, нацелившегося на медвежий загривок, или же Потапыч лапой сшибал излишне прыткого уродца.

Лес вокруг нас наполнился писком, криками, ревом и противным свистом меча. Тычимба тоже пытался помочь, как мог. Он создавал небольшие огненные вспышки перед мордами горгулов, ослепляя их на краткий миг. Этого мига нам обычно хватало, чтобы отправить мерзких тварей на перерождение к Бездне.

Понемногу орда слуг патриарха редела. Луна уже в полную мощь освещала поле битвы. Мы с медведем и Тычимбой разбивали крылатую тьму с необыкновенной легкостью, как будто на тренировке.

Куски тварей закрыли собой травяной палас под ногами. Ноги оскальзывались, приходилось двигаться с особой осторожностью.

Глаза патриарха следили за нами с презрением и… интересом! Он смотрел на нас так, как повидавший жизнь король в сотый раз наблюдал бы за ужимками надоевших шутов.

Вот только шутами мы не были и разбивали его слуг на голову! Вскоре последние кричащие твари легли рядом с товарками.

— Ещё есть? — с усмешкой бросил я патриарху. — Или сам захочешь люлей выхватить?

— Жалкий червяк! Это была всего лишь разминка! Попробуй совладать с моими средними слугами! — патриарх снова взмахнул лапищей.

Вот не может он без понтов…

Поверхность Двойного Омута всколыхнулась, подернулась туманной рябью. Из этой ряби начали вылетать туманные облачка. Туманные языки в облаках двигались, перетекали друг в друга, обретая форму живых существ. Из тумана вынырнули очередные крылатые силуэты, покрытые серым мхом и лишайниками. Глаза, похожие на бездонные черные ямы, вспыхивали золотым светом, когда туманные горгулы взмывали в воздух, расправляя свои могучие крылья. На оскаленных клыках блестели лунные блики.

Эти твари были в три раза крупнее предыдущих. И, судя по всему, в пять раз сильнее.

Чтобы позлить патриарха, я усмехнулся:

— Что? Опять? Потапыч, похоже, что нас с тобой вообще в хрен не ставят. Опять каких-то мокрых куриц выставляют, пока главный петух отсиживается в сторонке.

Огненный медведь вышел из-за поваленного дерева, освещая всё вокруг багровым пламенем, исходящим от шерсти. Его глаза пылали яростью, а когти оставляли глубокие борозды на почве. Он издал ещё один громкий рёв, сотрясший лес до основания.

Горгулы окружили нас со всех сторон. На этот раз они не торопились бросаться, словно выжидая и примечая наши слабые стороны.

Они просто не учли, что у нас нет слабых сторон!

— Вперёд! Убейте их! — прогрохотал патриарх, показывая на нас выставленным пальцем.

И зачем уточнять? И так же понятно, что кроме нас тут убивать больше некого. Не за комарами же горгульям охотится… Пафос решает всё!

Мы приняли бой!

На этот раз нам пришлось уже не сладко. Туманные горгулы оказались умнее предыдущих. Они выработали тактику, которая позволяла им атаковать непрерывно. Словно решили взять измором, выматывая нас боевыми действиями.

Уклоняясь, нападая и протыкая туманные тела, я краем глаза наблюдал за действиями медведя. Мы редко бились плечом к плечу, в основном я вызывал его для подметания следов, поэтому немного переживал за тотемного зверя. Как оказалось — напрасно! Медведь мог о себе позаботиться и сам…

Сила природы бушевала внутри него, и каждое движение было наполнено мощью стихии огня. Один из горгулов ринулся вперёд, пытаясь схватить медведя каменными лапами, но тот ловко уклонился и обрушил на противника удар мощной лапы, окутанной пламенем. Камень треснул под огненным напором зверя.

Другой горгул взлетел высоко в небо и, сложив крылья, устремился вниз, намереваясь раздавить врага своим весом. Однако Медведь, выказывая невероятную скорость, прыгнул в сторону, и горгул врезался в землю, поднимая облако из грязи, ошметков своих товарищей и дерна.

Битва продолжалась долго, и каждый новый удар наносил всё больше разрушений. Деревья трещали, камни падали, а огонь разливался по земле, превращая её в пылающий ад. Но ни одна сторона не сдавалась. Горгулы продолжали атаковать, используя своё численное преимущество, а мы отвечали на удар ударом, выжигая всё вокруг себя.

Наконец, после бесконечных минут борьбы, силы горгулов начали иссякать. Но я увидел, что и мой медведь тоже начал слабеть! Пламя его шерсти стало тусклым, и он уже не мог так быстро уклоняться от нападений. Горгулы словно чувствовали близость победы и усилили натиск. Они окружили медведя со всех сторон, готовые нанести последний удар.

Но тут случилось нечто неожиданное. Медведь собрал остатки своих сил и выпустил из пасти мощный поток пламени, который охватил всех оставшихся горгулов. Камни начали плавиться, превращаясь в жидкую лаву, а туман от крыльев могучих горгулов рассеялся, открывая ясное звездное небо.

Когда дым рассеялся, на месте битвы остались лишь обугленные останки горгулов. Ещё стояли мы, потрепанные, но непобежденные.

Взгляд патриарха уже не был таким презрительным. Теперь он смотрел на нас с интересом ребенка, который следит за прыгающей лягушкой. Те же эмоции на клыкастой морде и пару раз даже блеснуло желание ткнуть в нас палкой.

— Что же, это могло кому-то показаться средненьким развлечением! — грохнул патриарх, когда мы смогли перевести дух. — Но для меня это даже развлечением не считается!

— А что для тебя будет развлечением? Может, в картишки перекинемся? В «дурачка» на щелобаны? — хмыкнул я в ответ.

— Лучше я просто раздавлю вас, да и отправлюсь дальше! Мне ещё собирать души людей, пока татары движутся к Москве! — прогрохотал патриарх.

— Я не дам тебе уйти отсюда! — покачал я головой. — Ты мне ещё за прошлый раз не ответил! За мою украденную жизнь, за украденную любовь!

— Любовь! Ха-ха-ха! Вечно вам, червякам, нужно всё усложнить! Всё гораздо проще, чем вы думаете! А ваша любовь всегда ходит с вами рядом, нужно только быть попроще! Попроще, как Великая Нерожденная! — расхохотался патриарх.

— Хватит разговаривать! Мне ещё друзей на завтрак поднимать! Выходи биться, чудовище рогатое! — буркнул я в ответ. — Вот сейчас рога-то я тебе и поотшибаю!

Патриарх расхохотался ещё сильнее, как будто сидел в первых рядах отличного юмористического шоу. Даже земля содрогнулась от его гортанного смеха.

— Потапыч, ты как? — спросил я тем временем у своего тотемного зверя. — Справимся с этим лошарой?

Медведь согласно рыкнул, потер лапой под носом.

— Я тоже думаю, что наваляем ему по первое число! — раздался голос Тычимбы.

В правой лапе патриарха проявился пылающий трезубец. Он словно спер его у Посейдона и поджег ради пущего эффекта. Но должен признаться — патриарх выглядел и вправду солидно с этим оружием в руках.

Ну что же, огненный меч против огненного трезубца… Правда, последний был в тысячу раз больше, но не сдаваться же из-за такой мелочи?

Патриарх, явно красуясь, взмахнул трезубцем над собой. Мощная волна жара прошла по окружающей земле. Каким-то чудом выстоявшие в наших предыдущих битвах деревья застонали от налетевшего жаркого ветра.

Мне даже пришлось заслониться рукавом, чтобы поднявшаяся пыль не залетела в глаза. В этот момент мой верный Потапыч ринулся на врага. Я проморгал начало его бега, а когда ринулся следом, то медведь опережал меня на четыре корпуса.

— Ура-а-а-а!!! — вырывалось у меня из горла. — В атаку!!! Вали его на пол, ломай ему… рог!!!

Потапыч летел, загребая лапищами. Из-под когтей вылетали клочья дерна, палки, коренья. Пришлось чуть задержаться, чтобы не быть погребенным под этим всем летящим добром и…

В этот момент в мои ноги впились когтистые лапы. Три или четыре полумертвых горгула вцепились в икры и лодыжки, намертво парализуя мои движения. Я начал отмахиваться мечом, но эти твари не отпускали. Они… Они словно задались целью задержать меня!

В это время медведь подскочил к патриарху и совершил гигантский прыжок, его лапы оставили за собой следы расплавленного камня. Патриарх встретил его мощным ударом трезубца, который оставил длинный шрам на боку медведя. Но это лишь раззадорило зверя. Он взревел еще громче и обрушил на засранца всю свою ярость.

Когти медведя, словно лезвия, прорезали воздух, оставляя за собой искры и дым. Патриарху удавалось уворачиваться от большинства ударов, но некоторые все же достигали цели, оставляя глубокие раны на его чешуе. Кровь патриарха стекала на землю, шипя и окрашивая траву в черный цвет.

Но и патриарх не оставался в долгу. Трезубец, пропитанный магией тьмы, разрезал воздух с такой силой, что даже ветер показался уязвимым перед ним. Он пронзил грудь медведя, вызвав фонтан огня и крови.

— Аграааах!!!

— Потапыч! — вскричал я, сражаясь с когтистыми зацепами. — Я иду!!!

Мой тотемный медведь продолжал бороться. Его сила и решимость были непоколебимы. Он снова и снова бросался на патриарха, не давая тому времени на отдых. Каждый удар становился все сильнее, каждый прыжок — все выше.

И наконец медведь совершил свой последний рывок. Он прыгнул на врага с такой скоростью, что тот лишь успел нагнуть рогатую башку. Когти зверя вонзились в шею Красного, разрывая его плоть и сокрушая крепкую чешую. Патриарх вскрикнул от боли и рухнул на колени, его кровь заливала землю.

Однако же, в следующий миг удар огромного трезубца пронзил тело медведя, подкидывая его высоко в воздух. Медведь взревел, подняв клыкастую башку к бесстрастной луне, а потом обмяк на пылающих остриях.

— Потапыч!!! — вырвалось у меня. — Не-е-ет!!!