Рюрикович 3

Глава 11

Машина взревела, отзываясь на нажатие педали газа. Нас чуть вдавило в кресла, как будто при космической перегрузке.

Мотоциклисты приближались. Уйти в сторону и попытаться скрыться по полям было смерти подобно — слишком много в последнее время развелось кротовьих нор. Да и канавы здорово бы затормозили движение.

Если для преследователей на мотоциклах это было бы проблемой, то вот для крылатых тварей воздушное пространство не имело ям и колдобин. Поэтому женщина на мотоцикле продолжала нестись нам навстречу.

Сверкнула яркая вспышка. Один из преследователей метнул вслед беглянке синеватую молнию, а та едва не впилась в заднее колесо.

БАБАХ!

В стороны полетели куски асфальта и камней! Лишь чудом женщине удалось удержать взбесившийся мотоцикл на ходу, когда тот попытался сбросить всадницу. Байк вильнул в одну сторону, в другую, но всё же повиновался крепкой руке.

Крылатые чудища радостно заклёкотали. Их радостный крик был слышен даже с такого расстояния. Как будто когтями по стеклу процарапали…

— У вас крепкие нити? — бросил я Ермаку, который не менее меня напряженно всматривался вперёд.

— Ещё бы. Три твоих веса выдержат! — с гордостью ответил тот.

— Михаил Кузьмич, тормозите у знака! — показал я на дальнюю точку знака «обгон запрещён». — Ермак Тимофеевич, мы выскакиваем, и вы остаетесь возле машины, а я на другую сторону. Пропускаем беглянку, а потом встаем и натягиваем нить. Должны сбить уродцев!

— Неплохо придумано, царевич. А как против крылатых? — спросил Ермак.

— А с ними на месте разберёмся. Они только на вид такие страшные. По факту неуклюжие и неповоротливые. Это горгулы.

— Горгульи?

— Горгульи — бабы этих уродцев, застывшие на постаментах. А это горгулы. Самцы. Тупые, но весьма преданные своему хозяину.

— Свят-свят-свят, — перекрестился Ермак. — Каких только какашек Бездна не выбросит наружу.

— А догоняют-то непростые татары! — подал голос Годунов. — Вон как молнией ошарашили! Или шаман, или кто-то повыше!

— Тоже разберемся! Тормозите, Михаил Кузьмич!

Скрипнув тормозами, машина начала резко сбрасывать ход. Мы выскочили не дождавшись, пока она остановится окончательно.

По ноздрям пахнул свежий воздух полей. Адреналин подскочил в крови, обостряя все чувства.

Ермак вытянул крюк из своего браслета, перекинул мне. Я поймал на лету и тут же сделал рывок, перелетая на другую сторону дороги.

По щеке скребанула мокрая ветка сирени, которая скрыла меня в густой листве. Я затаился.

Ждать пришлось недолго. Ревущий мотоцикл пролетел мимо нас на немыслимой скорости. По ноздрям рубанул резкий выхлоп отработанных газов, а рядом пролетел камешек, вылетевший из-под колеса.

— Давай! — крикнул я, натягивая опущенную на асфальт нить.

Ермак на другой стороне дороги упёрся ногой в колесо и дернул на себя руку с браслетом. Над асфальтом натянулась прочная преграда, которую хрен разглядишь на бешеной скорости.

Татары и не разглядели!

Руку едва не вырвало из плеча, когда в нить врезались один за другим все шесть преследователей. Однако, нить сделала свою работу. Мотоциклы промчались дальше, а вот татарву вышвырнуло с сидений так, словно каждому невидимая кобыла хренакнула в грудь копытом.

Впрочем, мотоциклы тоже далеко не уехали. Они резко соскучились по хозяевам и начали падать, тормозя и высекая снопы искр из многострадального асфальта.

Над головой раздались клокочущие крики. Тупые крылатые горгулы поняли, что внизу что-то не так и напрочь забыли про свою жертву. Первой понял самый здоровый из горгулов.

Его тело было покрыто грубой каменной кожей, словно оно высечено из твердого гранита. Крылья этого существа — огромные, черные, перепончатые, напоминали крылья гигантской летучей мыши. Морда зловещая, с острыми клыками и горящими красными глазами. Нижние лапы заканчивались бритвенно-острыми когтями.

В его взгляде читалась тысяча лет ненависти и злобы. На шишкастой башке корона из острых шипов, подчеркивающая его главенствующее происхождение среди горгулов.

И уставился он точно на меня. Вычленил главного врага, зараза такая…

Если горгулы отказались от преследования, то это означает, что их хозяин рядом, а они выполняют роль гончих псов. Их удирающая цель затормозила в полукилометре от нас, озираясь на разворачивающийся спектакль.

Что же, пока упавшие приходили в себя, ворочались перевернутыми черепахами, следовало заняться этими тремя летающими утырками!

— Чур, правый мой! — раздается слева голос Ермака.

Он уже приготовился атаковать, выхватив из-за пояса кинжал. Я тоже достал боевой нож.

Ну что же, твари, потанцуем?

Главарь остался махать крыльями в воздухе, а двое других атаковали стоящих внизу.

Я перекатываюсь, уклоняясь от удара когтистых лап, и тут же бью в ответ. Нож чиркает по каменной броне подбрюшья.

Эх, вряд ли даже царапину оставил…

Мой враг в бреющем полете взмывает вверх и снова бросается в атаку. Снова уклон и удар уже в часть груди.

Результат тот же!

— Да где же у тебя слабое место, херня крылатая? — слышится возглас Ермака.

Я тоже пытаюсь вспомнить, что слышал о горгулах и их слабых местах? Судя по тому, что они свободно летают под солнечным светом, то избытка витамина Д эти твари не боятся. А что до остальных слабых мест?

На этот раз когтистая лапа едва не шаркает меня по щеке. Я чувствую дуновение ветра, которое приносит ещё и запах зловонного дыхания.

Фу! Какую же гадость эта сволочь сожрала?

От очередной атаки я отбиваюсь ножом и в этот момент случайно задеваю участок кожи на горле горгула.

Брызгает зеленоватая жидкость! Тварь с клёкочущим криком взмывает ввысь!

Кровь? Неужели я нащупал её слабое место?

На новый виток горгул заходит с решимостью сокола, то есть камнем падает вниз. Если бы не отпрыгнул, то оказался бы по уши вбит в придорожную пыль. Но я уворачиваюсь в последний миг и резким движением погружаю боевой нож по рукоять в то место, где зеленеет царапина.

Рядом щелкает клыкастая пасть. Снова наносит гнилой падалью.

Полукруг ножом и тут же удар кулаком в окончание шеи. Я вкладываю живицу в кулак, и тот сам превращается в подобие кувалды. Мерзостное шмяканье довершает дело — горгул с отрубленной башкой падает на асфальт. Капли проклятой крови изумрудами рассыпаются по грязному асфальту.

Сущность от убитого горгула струится ко мне. Сверху раздается разъяренный ор. Главарь горгулов явно недоволен.

Ну ничего, корова крылатая, и до тебя доберусь!

Как дела у Ермака?

Вроде справляется. К нему присоединяется Годунов, швыряя в летающую тварь небольшие заряды огня.

Сейчас же надо присмотреться к остальным татарам. Они как раз отошли от шока и начали подниматься. Беглый осмотр дал понять, кто из них главный.

Главарь преследователей явно относился к шаманам. Его мускулистое тело облачено в кожаную куртку, украшенную металлическими заклепками и нашивками с заклинаниями. На ногах выше берцев рваные джинсы. Красная рожа покрыта густой бородой, придававшей вид дикого и опасного воина. Глаза сверкали стальным блеском, в них блистала решимость и безжалостность. Могучий воин, которого за каким-то хреном занесло в шаманы…

И, как назло, этот главный встал как раз за спинами своих воинов…

— Убейте их! — гортанно воскликнул главарь, показывая на нас. — Убейте всех этих грязных собак!

Ну что же, убивать, так убивать. Правда, обидно за грязных собак стало. Не такие уж мы и грязные. Подумаешь, чуточку испачкались…

— За собак ответишь, козёл бородатый! — послышалось со стороны Ермака. — Иван Васильевич, можно я его яйчишки на фаркоп повешу?

Взгляд в сторону показал, что со своим горгулом они справились успешно. Вон, горит ярким пламенем, чуть подёргиваясь в конвульсиях.

— На машину не дам всякую гадость лепить! — выкрикнул в приоткрытое окно Михаил Кузьмич.

— Да ну тебя, ничего ты не понимаешь в черном юморе! — откликнулся Ермак и выставил в сторону ближайшего татарина руку. — Куда намылился, чурка нерусская?

Из наручного браслета вылетает причудливого вида крючок, который во мгновение ока оплетает щиколотку преследователя. Взмах рукой, преследователь падает, а в следующий миг ему в голову прилетает придорожный булыжник.

Треск шлема, голова мотается в сторону. Яркими брызгами вырывается кровь из пролома, а Годунов ойкает:

— Ой, чего-то не рассчитал с перемещением…

— И дальше так не рассчитывайте, барин! — восклицает Ермак. — Тогда всех в миг положим! Вон, бородатому хмырю по хлебалу зарядите!

Он улыбается, подтягивает свою нить и не видит, что на него уже нацелилась верная смерть.

— Ложись! — ору и делаю рывок.

Реакция Ермака не подкачала. Он сразу падает ничком и тут же откатывается в сторону. В том месте, где он только что стоял, взлетают вверх крупные клочья асфальта.

Я же запрыгиваю на загривок горгула. Главарь летучих коров не выдержал и присоединился к схватке. Ну, а я тоже не мог остаться в стороне от этого праздника жизни.

Горгул вскидывает голову, едва не тыкает одним из концов своей «короны» мне в глаз. Приходится уворачиваться. Правда, я отвечаю такой оплеухой, что горгул на несколько секунд застывает, пытаясь собрать глаза в кучу. Мне хватает этих секунд, чтобы стянуть ремень и перекинуть через шею твари.

В это время Ермак и Годунов начинают слаженно колотить татар. Один атакует нитями из браслетов, другой бросает булыжниками, поднимая их при помощи живицы и выстреливая с разных сторон.

Крылатая тварь приходит в себя, чувствует груз на спине. Горгул снова вскидывает башку, но не тут-то было! Я не собираюсь покидать каменную спину!

Не для того я запрыгивал, чтобы так просто спрыгнуть вниз!

Крылья бешено хлещут по воздуху. Нас поднимает вверх как в скоростном лифте. От потока воздуха и дерганья неровной поверхности меня едва не сбрасывает вниз, но я удерживаюсь.

Боевой нож впивается в шею горгула как раз за тем местом, где у обычных существ должны быть уши. Каменное тело вздрагивает, а после горгул совершает фигуру высшего пилотажа под названием «мертвая петля».

Да вот хренушки! Я не позволю себя так просто скинуть!

Нажатие на нож, дерганье ремнём и…

Горгул повинуется!

Он понимает, что смерть близка и стремится её отсрочить, повинуясь моим дерганьям!

А внизу тем временем разворачивается настоящая битва!

Ермак и Годунов прячутся за машиной, а по ним стреляет молниями главарь татар. Он быстро понял, что его воины против двоих не вытянут. Всего лишь на втором поверженном бойце. Решил взять издалека…

Остальные татары разбежались в стороны, прячась за валяющимися мотоциклами. Оно и правильно, лучше в сторонке отлежаться, чем попасть под шальную молнию или барражирующие булыжники.

Михаил Кузьмич тоже выполз на другую сторону машины. Теперь трое лежат за преградой, а по ним старается попасть здоровенный бугай.

— Эй, сдавайтесь! — орёт главарь.

— Русские не сдаются! Борис Фёдорович, можно я ему в окошко фигу покажу? — выкрикивает Ермак. — Ну, хотя бы самый кончик?

— Обходите их справа! — раздается гортанный крик главаря. — Мы возьмём их живьём! Я сам с каждого кожу сниму!

Ага, снимешь! Как бы не так! Не на таковских напал, гнида бородатая!

Шаман поднимает руки к небу, призывая молнии. Его пальцы начинают светиться голубым светом, а на кончиках пальцев появляются электрические искры. Громовой раскат раздается над дорогой, и синее небо прорезает молния, ударившая прямо в автомобиль. Раздается грохот, стекла разбиваются, и машину охватывает пламя.

Троица моих товарищей скатывается в придорожную канаву, подальше от горящей машины.

Ну вот, теперь ещё и на машину разориться придётся… Эх, кругом одни траты…

— Ннно, Зорька!!! — ору я и дергаю ремень в сторону главаря. — Ты мне сейчас за всё ответишь!!!

Приходится добавить ножом, чтобы было понятнее. Горгул хрипит, но понимает, чего от него хотят. Он выставляет когтистые лапы, пикируя на улыбающегося шамана. В последнюю секунду я дергаю ножом и отпрыгиваю в сторону.

Могучее тело падает сверху. Когти успевают полоснуть по горлу всё ещё улыбающегося татарина. После его подминает под себя. Слышится булькающий хрип. Когда же тело горгула отбрасывает в сторону после приземления, то кашу из мяса, костей и кожи вряд ли можно назвать человеком.

Новая сущность присоединяется к той, которую добыл чуть раньше.

— Русский, не убивай! — раздаются неуверенные голоса. — Мы не виноваты! Это всё шаман! Это он заставил!

Я поднимаюсь с земли. Приземление не прошло гладко — штанину распороло по бедру так, что она бултыхалась на манер матросских расклешенных брюк.

По коже прошла царапина, но не смертельная. Годунов сможет залатать за минуту. Жаль, что со штанами так сделать не сможет…

Крики раздавались со стороны вставших татар. Из шести человек в живых осталось только двое.

Заметил, что беглянка развернула мотоцикл и быстро начала приближаться.

— Эй, вы как там? — крикнул я в сторону горящей машины.

— Нормально. Только в говне по уши! — послышалось из канавы.

Я же повернулся к двум уцелевшим татарам. Они смотрели на меня со страхом. Даже не порывались дернуться к кобурам на бедрах.

— Шаман вас заставил? А если бы не он, то сами никогда бы не стали преследовать невинных? — буркнул я, подкидывая на ладони шар огня. — Откуда вы взялись, такие?

— Из Омута мы, господин! — поклонился один из татар. — За княжной Мамоновой погнались и вот тут как-то оказались…

В это время беглянка приблизилась к нам. Вылезший из канавы Годунов тут же начал приводить себя в порядок. Он просто не мог показаться в таком виде перед рыжеволосой красавицей…

А беглянка и в самом деле была хороша собой. На вид лет двадцать, не больше.

Ее волосы были ярко-рыжими, словно языки пламени, и свободно ниспадали на плечи. Сексуальное тело затянуто в кожаные штаны и куртку, украшенные металлическими заклепками и цепочками, которые мелодично позвякивали при каждом движении. Обольстительная грудь выдавалась вперёд. Желтоватые глаза горели огнем страсти и свободы, а манящие губы призывно окрашены в насыщенный красный цвет.

Беглянка легко управлялась со своим мощным мотоциклом, словно он был продолжением ее тела. Она уверенно держалась в седле, соблазнительные ноги крепко держались на подножках, а руки уверенно лежали на руле. Каждый поворот, каждое ускорение или торможение выполнены с грацией опытного гонщика.

Она соскочила со своего мотоцикла и осмотрела поле сражения. Покачала головой, от чего грива рыжих волос качнулась из стороны в сторону, словно костер колыхнуло от налетевшего ветерка.

— Ого, а неплохо вы тут развлекаетесь, господин… — она вопросительно посмотрела на меня.

— Рюрикович я, — чуть поклонился я в ответ. — Иван Васильевич.

— Милана Корнеевна Мамонова, дочь князя нижегородского, — поклонилась она в ответ. — В Нижнее Городище ворвались татары с уродами. Мне удалось сбежать через Омут, а вот эти… — она кивнула на лежащих. — Погнались за мной. Где я оказалась, Иван Васильевич?

— Недалеко от города Белоозеро! — подал голос Годунов. — Рады приветствовать вас, княжна Мамонова. Меня зовут Борис Фёдорович Годунов. И не смотрите на мой внешний вид, обычно я гораздо чище, но так, как был занят вашим спасением, то…

— Благодарю вас, Иван Васильевич, за помощь и моё спасение, — Мамонова не стала выслушивать словоизлияния Годунова, а поклонилась мне до земли, чиркнув пальцами по асфальту. — Без вас я сгинула бы…

— Защищать женщину и помогать в беде нуждающемуся — долг каждого мужчины, — ответил я. — Так что перестаньте спину ломать. Мы сделали то, что предписывало нам сердце. А вы… — я повернулся к татарам. — Отправляйтесь обратно и скажите своим — всех врагов ждёт та же участь, что и ваших собратьев. Если не уйдут с нашей земли, то мы прийдём к ним сами! А сейчас… Прочь с глаз моих!

В это время татары схватили мотоциклы, запрыгнули на сиденья и рванули прочь. Только натужно взревели моторы.

Княжна же подскочила к одному из лежащих татар, во мгновение ока выхватила пистолет из кобуры и…

Бах!

Один из двух татар взмахнул руками. Его мотоцикл вильнул в сторону и сверзился в канаву.

— Для передачи сообщения хватит и одного ездока, — проговорила княжна, повернувшись ко мне. — А мотоцикл можно продать. Вам же нужна новая машина, взамен сгоревшей? Да и штаны новые не помешают…

— Она ещё и умная-а-а! — раздался умилительный голос Годунова.

Княжна улыбнулась мне. Она старалась показаться милой, но я видел, что во время выстрела ни один мускул не дернулся на лице. Какая-то опасность шла от этой девушки. Что-то мне в ней не нравилось.

Может быть умение убивать без малейшей жалости, а может быть что-то и другое. Я почувствовал, как на загривке поднимаются волоски, словно шерсть у взбешенного кота. Однако, заставил себя улыбнуться и кивнуть.

Странная девушка. Что-то с ней было не так… Что-то с глазами? Или что?

— Ну что же, забираем добычу и чешем назад, — скомандовал я. — На первое время хватит, а дальше ещё разок сделаем вылазку.

— Ох, моя машина, — покачал головой Михаил Кузьмич. — А ведь только вчера в ней масляный фильтр поменял.

— А это всё от того, что не разрешил мне шаманские яйца на фаркоп повесить! — весело отозвался перемазанный грязью Ермак. — Будешь в следующий раз знать, как жадничать! Здрасте, княжна! Меня Ермак Тимофеевич зовут. Я телохранитель Ивана Васильевича.

— Да? Мне показалось, что это он вас охраняет, — холодно улыбнулась красавица. — Скажите, а у вас в Белоозеро есть гостиница? Мне бы остановиться на время, пока не дозвонюсь до тети в Вологде и она мне денег не вышлет.

— А зачем вам гостиница? У нас есть свободная комната. У нас можете остановиться на столько времени, насколько вам будет удобно! — тут же встрял Годунов.

Я покашлял, привлекая внимание, но тот уже меня не слышал. Пришлось вздохнуть. М-да, может быть ему проститутку заказать, если спермотоксикоз до ушей залил ненужной жидкостью?

— Ох, я боюсь вас стеснить, — захлопала ресницами княжна Мамонова.

От её хлопанья поднялся ветер и залепил пылью ещё и уши Годунова.

— Значит, решено! Остаетесь у нас! — радостно возвестил Годунов. — Нам много места не надо, а вы поживете столько, сколько нужно.

— Спасибо вам, Иван Васильевич, — улыбнулась княжна Мамонова. — Я только дождусь денег от тети из Вологды и тут же съеду…

Я через силу улыбнулся. Всё-таки чем-то она мне не нравилась!