Рюрикович 3

Глава 6

В аудитории ментальной и физической подготовки уже собрались почти все мои однокурсники. Мы же с Годуновым слегка задержались, переодеваясь в раздевалке. К тому же я тихо дал указания Тычимбе, устраивая свою «жестокую мстю».

Многие уже прослышали про то, что Порфирий Валентинович будет уходить, поэтому в аудитории было тихо. Лёгкий шорох от одежд присутствовал, как и покашливание, но в целом… Тишина и порядок царили в аудитории.

Бесстужева делала вид, что меня для неё не существовало, но… У неё остались мои вещи, так что надо бы забрать их, а заодно извиниться.

Может быть, словлю оплеуху, но вряд ли. Скорее всего меня просто с ног до головы окатят ледяным презрением.

В ожидании прихода преподавателя мы не переговаривались. Жильцы настороженно переглядывались. В воздухе витало такое напряжение, что его можно было резать мечом.

Признаться, подобное напряжение было уже не в новинку. С тех пор, как татары вкупе с литовцами вступили на русскую землю, каждый мужчина начал посматривать на юг.

За каждым могли прийти, чтобы позвать на службу.

Жильцов третьего курса уже откомандировали ближе к Москве. В училище остались только жильцы первого и второго курсов. Впрочем, второй курс тоже рвался в бой…

Я обратил внимание на Дворжецкого, стоящего рядом с Бельским и Романовым. На трёх рожах светились заговорщицкие ухмылки, словно они слямзили у ректора крынку мёда и только что раздавили на троих.

Я улыбнулся им в ответ. Они ещё не знали, что их ожидает, а раньше времени свои карты открывать я не намерен.

Пожилой ведарь Порфирий Валентинович Смирнов просочился в аудиторию неслышно, словно залилась в приоткрытую дверь струйка ртути.

Он встал перед нами с небольшим ящичком в руках. До моих ушей донеслось звяканье стекла. Что там? Зелья и эликсиры?

— Многоуважаемые слушатели Царского училища, — проговорил Порфирий Валентинович. — Так уж вышло, что сегодня у нас последний урок. Меня вызывают защищать рубежи нашего Отечества… Как вам известно, против нас сражается не только татарская орда, но также ещё и Омуты Бездны. И в этой борьбе каждый русский человек обязан встать на защиту своей семьи, своих родных, своего народа. Вы прибыли в Царское училище, чтобы овладеть военным искусством, но… Жизнь диктует свои правила, и по этим правилам я должен буду завтра выехать на место сбора. Сегодня же я хочу научить вас тому, как победить любого врага. Разбирайте!

С последним словом он открыл ящичек. Внутри оказались рюмки из тончайшего хрусталя. Они сразу же засияли гранями рисунка, начали переливаться под солнечным светом.

— Мы тут что, бухать будем? — спросил с усмешкой Романов. — Так-то с пьяных глаз мы любого ворога затопчем!

— Каждая рюмка — это ваша жизнь. Вам нужно сохранить ваши жизни в течении пятнадцати минут. Десять из них я проведу спиной к вам. То есть, вам останется на сохранение всего лишь пять минут, — не обращая внимания на усмешку княжича, проговорил пожилой ведарь. — Разбирайте и начнём.

— Чего нам нужно сделать? — переспросил Бельский. — Сохранить жизни?

— Сохранить рюмки, — вздохнул ведарь. — Всего пять минут. Сможете это сделать в первый раз — каждому сохранившему поставлю оценку «отлично». Не сможете — дам ещё одну попытку, а потом уже будете пересдавать новому преподавателю. Я не ограничиваю вас в способах охраны рюмок. Помните — защита вашей жизни в ваших руках…

— Всё в наших руках, — хмыкнул Шуйский. — Ну что же, посмотрим на того человека, кто попытается забрать у меня жизнь! Кстати, а у вас тоже будет рюмка?

— Безусловно, — кивнул Порфирий Валентинович. — И если вам удастся её разбить, то всем без исключения ставлю «отлично»!

С этими словами он достал из ящичка небольшую рюмку и поместил её в нагрудный карман. Как раз напротив сердца. Я удержался от усмешки. Уж про то, как это место оберегают ведари, я знаю не понаслышке. Сердце является сосредоточием всех жизненных функций, и защищать его необходимо соответственно.

Нужно обладать невероятной скоростью и реакцией, чтобы добраться до рюмки на груди ведаря.

Смогу ли я это сделать? Не уверен, но буду пытаться!

— Вот как здорово! — захлопала в ладоши Карамзина. — Всего-то и нужен один удачливый удар! Ну что, господа, поработаем на славу?

— Да как два пальца в рюмку опустить! — отозвался Годунов.

Первыми к ящичку подступились Шуйский, Романов и Бельский. Потом потянулись остальные. Пожилой ведарь молча наблюдал за тем, как пустеет его ноша, а после опустошения половины сказал:

— Вы можете спрятать свои рюмки куда угодно, как угодно, и где угодно. Я буду ждать, не подглядывая. Время пошло.

Он развернулся к окну, всем своим видом выказывая полное пренебрежение к жильцам и их рюмкам. Сами же жильцы разошлись по аудитории, пытаясь спрятать и убрать свои рюмки куда подальше.

Кто-то спрятал свои «жизни» за ножками скамеек. Кто-то закопал в маты. Кто-то аккуратно положил среди спортивных снарядов. Годунов сначала постоял в растерянности, а потом решил присоединиться к тем, кто спрятал рюмку на теле. Положил в задний карман. В общем, каждый из однокурсников постарался как можно лучше спрятать свои «жизни».

Я засунул рюмку за пазуху. В случае чего — смогу защитить от ударов. По крайней мере, так думал в тот момент…

Другие тоже думали, что смогут защитить свои хрупкие «дары». Однако, когда повернулся Порфирий Валентинович, все мечтанья разлетелись легким дымом.

Возможно, ведарь слушал всё это время, старательно записывая в мозгу все движения, перемещения и шарканья жильцов. Было у нас на обучении в ведарской школе такое упражнение, когда за спиной тестируемого прятали и перемещали вещи. Потом же нужно было повернуться, всё найти и положить на прежние места.

Однако, такое было максимум с двадцатью вещами, а сейчас…

— Три! Два! Один! Начали! — скомандовал ведарь и тут же взмахнул рукой.

Под его ногами ярко вспыхнула упавшая звездочка. Из неё вырвался густой дым, который скрыл фигуру преподавателя.

В следующий миг раздались изумленные крики. Четверо однокурсников удивленно уставились на треснувшие рюмки в их руках. М-да, эти ребята даже не удосужились спрятать свои «жизни». Неужели они понадеялись на Кольчуги Души?

А тень, скользнувшая возле них, уже метнулась к другой группе ребят. Ведарь сделал рывок и под сводами аудитории вновь раздался стеклянный хруст.

— Да вот хренушки! Так просто Романовых не взять! — послышался голос княжича, который махал перед собой появившимся мечом. — Я быстрее сам кончусь, чем дам рюмку в обиду! Я ещё из неё самогон хлестать буду! Я…

— Вы опоздали, княжич, — хмыкнул возникший возле него ведарь.

В руке Порфирий Валентинович держал треснутую рюмку.

Романов заморгал, полез в карман и вытащил совершенно целую рюмку. Ведарь чуть слышно хмыкнул, а потом бросил в хрустальный сосуд небольшой заряд огня. Романов ойкнул, когда рюмка в его руке разлетелась на осколки.

Обман!

Да, ведарь обманул Романова, подсунув другую рюмку, но это было сделано чуть ли не специально. Порфирий Валентинович не смог отказать себе в легком издевательстве над княжичем.

Бельский и Дворжецкий бросились прочь от ведаря, но легкие дуновения ветерка вкупе с заметавшейся тенью завершились двумя звучными хрустами.

Боярышня Собакина попыталась забежать по стене, чтобы схватиться за балку, но её в полёте сшибла тень ведаря.

— Ах! — вскрикнула она, всплеснув руками.

Тень двинулась дальше творить свой беспредел. Девушку же закрутило в воздухе, и она перевернулась вверх тормашками. Начала падать в обрамлении осколков разбившейся рюмки.

Мне пришлось сделать рывок, чтобы успеть подхватить падающую боярышню. Тело само двинулось вперёд. Без раздумий. Рефлекторно…

Увы, этот благородный поступок лишил меня заветной рюмки. Вес девушки слишком сильно ударил по рукам. Может быть, именно такой замысел был у Порфирия Валентиновича.

Кто же его знает?

Я вытряхнул осколки из рукава. Всё-таки Кольчуга Души не дала обрезаться, уже хорошо.

— Простите, Иван Васильевич, я не хотела, — проговорила Марфа Васильевна.

— Да пустяки, главное, что вы не ушиблись, — ответил я, махнув рукой.

— Спасибо, что не дали упасть…

— Когда-нибудь и вы выручите меня в ответ, — чуть поклонился я.

Она улыбнулась, а я подумал, что фиг с ней, с оценкой. За такую улыбку можно и «неуд» получить.

Всё больше осколков оказывалось на полу. Всё больше людей опускали руки и присоединялись к неудавшимся коллегам. Вот и Бесстужева с Карамзиной застыли над разбитой посудой, которую пытались спрятать в трусиках. Ведарь не стал опускаться до пошлостей, а просто столкнул подруг боками. Рюмки хрустнули и посыпались.

Мало-мальское достойное сопротивление пытался оказать Курбский, создав вокруг себя купол, но… Тонкая игла света пронизала пространство и уперлась в нагрудный карман княжича. Световой удар заставил дзинкнуть карман княжича.

По истечении третьей минуты только у двоих остались целые рюмки — у Годунова и Шуйского.

Княжич Шуйский окружил себя завесой из тумана и беспрестанно перемещался, словно танцуя в дыму. На самом же деле он всячески сохранял свой предмет, защищая его от прямого удара ведаря.

Когда же Порфирий Валентинович подбирался ближе, то из тумана выскакивало острие рапиры, грозящей уколоть преподавателя. Ведарь только хмыкал и исчезал с места удара прежде, чем острие касалось воздуха. Но точность у Шуйского была невероятная. Если бы ведарь хотя бы на пару секунд замешкался, то без раны не обошлось.

Я поймал взгляд Романова. Тот с усмешкой смотрел на меня. Вроде как намекал, что у коллеги Порфирия Валентиновича не получилось удержать свой предмет, а его товарищ вон как держится. Я улыбнулся в ответ и в этот момент раздался заветный хрустальный звон.

Ведарь смог поймать рапиру и выдернул Романова из туманной пелены. Пока тот от неожиданности пытался поймать равновесие, ведарь коленом ударил княжича в грудь. Романов согнулся с кашлем, пытаясь вдохнуть воздух в опустошенные лёгкие. Из его кармана посыпались на пол осколки.

Остался последний человек с рюмкой на руках. Годунов…

— Время почти вышло, — прошептала стоящая рядом Собакина. — А ваш друг…

Борис смотрел на приближающегося ведаря как кролик на удава. Его глаза бегали, пытались найти выход, но…

Ведарь сделал рывок и неожиданно возник возле Годунова. Почти упёрся носом в нос Бориса.

— Бу! — негромко произнес преподаватель.

От неожиданности Борис отшатнулся, потерял равновесие и…

Дзиньк!

Приземлился на пятую точку и тем самым похоронил надежду на то, что он будет единственным человеком с оценкой «отлично».

— Время вышло, — проговорил преподаватель, поворачиваясь к нам. — Ну что же, господа, никто не заработал хорошую оценку. Надеюсь, что вы сделаете выводы и во второй раз окажетесь умнее, чем в первый.

Он поднял с пола свой ящичек и откинул черную ткань, показав ещё один набор рюмок.

— Разбирайте и попытайтесь на этот раз спрятать свои «жизни» гораздо лучше, — с усмешкой произнес Порфирий Валентинович.

— Да это же бесполезно, — пробурчал Годунов, вытряхивая осколки из кармана. — Преподаватель вон как скачет, а мы…

— А вы можете отказаться от второго шанса и покинуть аудиторию, — покачал головой ведарь. — Я не буду вас судить за трусость. Пусть это сделают другие.

— Трусость? Какая трусость? Мы тут пришли учиться, а нас заставляют глупостями заниматься! — фыркнул Романов. — Что хорошего в том, что прекрасно обученный воин легко справляется с менее обученными? Это просто унижение нашего достоинства!

— Я никого не задерживаю! — усмехнулся Порфирий Валентинович. — Каждый волен поступать так, как ему будет угодно. Условия я озвучил в самом начале упражнения. Если вы хотите хорошую оценку, то вам всего лишь нужно сохранить ваши «жизни»…

— Да черт с ней, с оценкой! — ответил Бельский. — Мы у другого преподавателя сдадим! Надеюсь, что тот не будет заставлять нас заниматься подобными глупостями!

— Я тоже считаю, что это напрасная трата времени! — поддержал их Дворжецкий.

После этого вся троица направилась к дверям под общее молчание. Шуйский проводил их взглядом и молча двинулся следом. Собакина взглянула на меня, а я чуть качнул головой, мол, не стоит уподобляться им.

— Больше никто не хочет покинуть аудиторию? — спросил Порфирий Валентинович.

— Я думаю, что мы попробуем ещё раз, — ответил я за всех.

— Староста? Так думаете только вы, а как же остальные? — пожилой ведарь посмотрел на других.

— Ну, я тоже хочу попытаться, — неуверенно проговорил Годунов. — Тем более, что я почти что сдал…

Его фраза вызвала улыбки. Борис подошел к ящику и взял рюмку. Другие жильцы тоже двинулись к ведарю.

Вскоре у всех было по новой рюмке. В моих руках оказалась копия той, что хрустнула подмышкой.

— Ну что же, я снова даю вам время! Прячьте свои «жизни». Время пошло! — сказал ведарь и повернулся к окну.

Все было дернулись в разные стороны, но я поднял руку, привлекая внимание:

— Ребята! Мы все потеряли свои «жизни» потому, что действовали поодиночке! Если мы объединим наши усилия, то сможем продержаться гораздо дольше пяти минут!

— Что? — переспросил Годунов. — Как так?

Я скинул куртку, скатал её кругом и положил сверху рюмку. Хрустальный предмет словно лёг в мягкое гнездо. Я же встал над получившимся экспонатом странной выставки:

— Вот так вот тяжелее достать до моей «жизни», а я могу защищаться и атаковать в ответ!

— Я согласен! — поддержал княжич Курбский. — Если мы соединим наши силы, то и купол будет в два раза сильнее. И мы сможем продержаться гораздо дольше!

— Я тоже согласна! — подала голос боярышня Собакина. — Господа, я с вами!

— И я! И я! Я тоже! — раздались голоса других жильцов.

В общем, когда Порфирий Валентинович повернулся, то его встретили взгляды напряженных глаз. Мы стояли по кругу, закрывая собой сложенные рюмки, укутанные в куртки. Чтобы подступиться к ним, было нужно пробиться через большое количество защитных рядов.

Ведарь попытался, налетев ураганом, но… Как только он превратился в тень, так сразу же на него была выплеснута горная река, выпущенная из рук Бесстужевой.

Порфирий Валентинович пытался проскользнуть под налетавшей волной, но я пустил по низу огненный шквал, а виконт Ботари добавил каменных шипов.

Взять нас с воздуха тоже не получилось. Сотни мелких молний заставили ведаря отпрянуть. На все его попытки приблизиться тут же выбрасывались различные удары.

Я видел его перемещения и регулировал подступы. Годунов находился внутри круга и подпитывал наши силы, накладывая руки на уставшего жильца. Он же радостно прокричал:

— Время! Время вышло! Наши рюмки остались целы!

Ведарь остановился. Он с улыбкой смотрел на нас. Сейчас от вспотевшего пожилого человека валил пар, его одежда была подпалена в нескольких местах, волосы всклокочены, но сам он был доволен.

С нас тоже градом катил пот, но самое главное, что мы выдержали! Мы выстояли! И ни одна рюмка не пострадала! Ни одна «жизнь» не пропала!

— Ребята, я рад, что вы поняли главную цель этого урока, — проговорил Порфирий Валентинович. — Когда вы защищаете не только свои жизни, но и жизни других — ваши силы увеличиваются вдвое! Пока вы вместе — вас никто не может победить! Но если вы окажетесь врозь, то с вами и один человек сможет справиться!

Я выступил вперёд:

— Порфирий Валентинович, позвольте от лица всей группы принести вам благодарность за такой ценный урок. И… мы все желаем вам вернуться как можно скорее обратно! Да, Бездна рядом, но… Постарайтесь вернуться обратно.

— Конечно же постараюсь, — ещё раз улыбнулся ведарь. — Мне же надо ещё сделать пересдачу для четырёх непонятливых ребят. А вам… вам всем ставлю «отлично» за прекрасно понятый урок. Вы отличная группа и я счастлив, что имел возможность обучать вас, господа. Спасибо за пожелание. Будьте едины и вы станете непобедимы!

Он поклонился нам, а мы всей группой поклонились в ответ.