Рюрикович 3

Глава 15

После той неспокойной ночи прошло три дня. Почти никто из домашних ничего не заметил — Тычимба постарался на славу. Медведь же успешно избавился от мертвечины.

Я сказал «почти» потому, что утром ко мне подошел Ермак и поинтересовался моим состоянием. На ответ, что все в норме, он вздохнул и почесал кудлатую башку, потом сказал, что запах крови в поместье ощущается. Пусть и слабый, но характерный.

Мне пришлось сделать вид, что я не понимаю — о чем он говорит и предположить, что это осталось от татар с дороги. Он пожал плечами, мол, может и от татар. Потом на завтрак спустилась госпожа Мамонова и Ермак начисто забыл о своем вопросе.

По поводу Мамоновой у меня неутешительные новости. Она в очередной раз созвонилась с теткой, и та, по всей видимости, сказала, чтобы княжна пока оставалась в Белоозере. Вроде как тут безопасно, под крылом царевича. Сказала, что в народе ходят слухи обо мне, как о возможном спасителе и лучше всего находиться рядом, пока не завершится татарский набег.

По этой причине княжна собралась снять номер в гостинице и обосноваться на пару месяцев. Конечно, Годунов тут же замахал руками с криками, что ни о какой гостинице и речи быть не может. Его поддержал и Ермак. Два этих влюбленных селезня безапелляционно заявили, что раз в поместье есть гостевая комната, то княжна безо всяких проблем может её занять.

Княжна для вида смутилась, а потом улыбнулась и поблагодарила нас за доверие. Ермак и Годунов едва в пляс не пустились от такой новости.

Эх, а я-то уже обрадовался, что странная гостья свалит от нас… Рано радовался! Фигушки, Иван Васильевич, будет теперь эта мадамка глаза мозолить!

Я только улыбнулся в ответ на такое. Годунов, правда, не преминул заметить, что улыбка у меня вышла кислее лимона, но кто ему поверит?

Ещё я заметил, что княжна не просто так ведёт себя, а подпускает лёгкую ворожбу, стараясь всем понравиться. Впрочем, ворожба не очень сильная — на балах умелые интриганки посильнее запускают, чтобы очаровать нужных мужчин. Однако, на Годунова и Ермака с остальными домашними это действует.

Я же отбиваю её ворожбу. Дело нехитрое, а ей это явный сигнал, чтобы на меня своё влияние не распространяла. Хм, правда, этого сигнала она как будто не понимает, порой приходится усиливать ответку, обращая ворожбу против неё же. Только тогда давление ослабевает.

Мне пару раз даже становилось чуть жалко княжну — она же старается понравиться, а у неё в это время голова должна трещать как спелый арбуз. Но ведь не сдаётся! И Тычимба не раз говорил, что она то и дело останавливает на мне взгляд, когда я отворачиваюсь. Как будто пытается просверлить спину горящими желтоватыми глазами.

Но я человек закалённый, меня такой хренью не возьмёшь!

Так получилось, что княжна Мамонова теперь с утра занимает ванную комнату. И тем, кто не успел воспользоваться ванной до неё, приходится страдать в ожидании. А мне не нравится страдать!!!

Об этом я и сообщил Годунову и Ермаку, когда мы в очередной раз выехали на учёбу. Благодаря продаже мотоциклов нам удалось выручить немного денег. Как раз столько, чтобы Михаил Кузьмич смог купить подержанную машину «на которой не стыдно будет княжичей подвозить». Ещё финансов добавили сущности горгулов, которые чуть ли не с руками взял Толстяк Гиви.

В общем, пока на жизнь появились денежки, но только пока. В скором времени они снова угрожали закончиться. И это почему-то меньше всего волновало моих влюбленных пассажиров!

— Да ладно вам, Иван Васильевич, — отмахнулся Годунов. — Подумаешь, почистил зубы не в ванной комнате, а в бане. Это такие мелочи жизни, на которые не стоит обращать внимания.

— Ага, внимание стоит обращать только на аппетитную грудь и упругую попку, — буркнул я в ответ.

— Так это судьба всех нормальных мужчин, — отозвался с переднего Ермак. — Это же природой заложено — для продолжения существования человеческого рода!

— Философ, блин, — покачал я головой. — Что же мне с вами, философами, делать?

— Понять и простить? — захлопал ресницами Годунов.

— Вот ещё! Никакого прощения не будет. Будет только спрос и спрос жесткий. Вы же понимаете, что с появлением ещё одного рта в нашем поместье, на нас ложится и дополнительная финансовая тяжесть?

— Да как же тут не понять, — кивнул Годунов. — Но мы же недавно продали мотоциклы. И ещё тётя обещала княжне Мамоновой деньги прислать…

— Вы будете брать деньги у дамы? Или так природой не заложено для продолжения существования человеческого рода? — хмыкнул я в ответ.

— Ну, вообще-то воины у дам денег не берут, — галантно ответил Ермак, а потом вздохнул. — Что, совсем тяжко с финансами, да?

— На пару недель жесткой экономии хватит, но кто же будет экономить? Вам же явно захочется как-нибудь щегольнуть перед княжной? Букет подарить или духов коробочку?

— Вообще-то, я заказал коробочку, — смущенно ответил Годунов. — Не знал, что у нас туго с деньгами.

— Да и я букет роз оплатил, должны в обед доставить, — поник головой Ермак.

И вот что с ними будешь делать? Я ведь только наугад брякнул, а попал точно в цель. Если эти два ухаря в самом деле сделали покупки, то наш бюджет ужался до одной трети. А это означает, что снова нужно выдвигаться на заработки.

Но ведь можно и отказаться от покупок! Можно отменить их и тогда…

Я только вздохнул, глядя на светящиеся глаза своих товарищей. Скорее, они свою кровь сдадут до последней капли, чтобы оплатить покупки, чем откажутся от подарков.

— Господин Рюрикович, у вас в самом деле финансовые проблемы? — подал голос Михаил Кузьмич. — Может, я могу чем помочь?

— Да ну, Михаил Кузьмич, вы и так нам помогаете сверхмеры, — отмахнулся я. — Вы же тоже на зарплате у меня, а сейчас сами понимаете, что старший брат вряд ли будет помогать своему любимому младшенькому. У остальных же господ мне просить денег гордость не позволяет. Думается, что снова придется ехать на Серые Омуты…

— Не, я это понимаю. Конечно, сожалею о подобном, но сам тоже деньгами не богат. Тут другое… Все дело в вашей славе воина и заступника. Что ни говори, а земля слухами полнится, а о вас только хорошее говорят. Пусть и не все. Однако, ко мне обратился один купец из Глушково и попросил с вами свести. Говорит, что есть до вас просьба, — ответил водитель.

— Если огород картошки вскопать, то мы не согласны, — тут же выпятил грудь Годунов.

— Вообще-то картошка не налетает на тебя сверху и не бьёт когтём и клыком, — мягко напомнил я.

— Но всё равно, подобное ниже нашего достоинства!

— Не, господин Годунов, купец Рябов вряд ли на такое будет просить познакомить с царевичем. Ему проще и дешевле будет местных крестьян сподобить. Осунувшийся он был и похудевший, да ещё и не брился с неделю, наверное… — проговорил водитель. — Какая-то другая у него беда случилась.

— Ну что же, думаю, что после учёбы мы к нему заглянем. Глушково же неподалёку от нас находится?

— Да минут двадцать пути, — ответил водитель.

— Тогда и заглянем. Правда же, други мои верные? Не будем тянуть кота за пенсне? Или вам хочется побыстрее к княжне Мамоновой вернуться?

— Ну-у-у, — в один голос протянули «други мои верные». — Вообще-то…

— А знаете что? Вы не подохренели часом? — рыкнул я. — Значит, я тут должен жопу рвать, а вы там по ушам красотке кататься будете? Собираемся и едем после учёбы. Михаил Кузьмич, пока мы с Годуновым будем на учёбе, вы не отпускайте Ермака Тимофеевича домой. Пусть с вами поболтается. У вас же есть дела?

— Да, господин, мне бы шаровую поменять, как раз думал до вашего возвращения успеть, — улыбнулся в усы водитель.

— Эй, а я-то там зачем? — взвыл Ермак. — Я и дома прекрасно в это время побуду!

— Нет, если господин сказал, что должен быть с водителем, значит, должен быть с водителем! — веско заметил Годунов. — Иван Васильевич просто так херню нести не будет! Правда же, Иван Васильевич?

— И у тебя, друг любезный, смотаться с пары не получится! — отрезал я. — Будешь со мной до упора сидеть!

— Но почему-у-у? — снова в один голос простонали товарищи.

— Так для кошелька безопаснее. И вы не будете дурью башку забивать! Всё, закончен разговор! — снова пришлось подпустить в голос металла, чтобы эти павианы уяснили всю серьёзность ситуации. — Не слышу воплей радости! Всё поняли?

— Да понятно, — буркнул Ермак.

— Понял, — в тон ему ответил Годунов.

— Вот и хорошо. Рад, что мне попались такие понятливые товарищи. Кстати, а как вы думаете — как так произошло, что в Омут вошли в Нижнем Новгороде, а вышли неподалёку от Белоозера?

— А что не так? — уставился на меня Ермак.

— Да то, что Бездна всегда раскидывала свои Омуты хаотично, без привязки к крупным городам или селам. Омут всегда появлялся, а потом из него через какое-то время вылезали страшилища, но… Чтобы Омут использовался как портал? Такое я вижу впервые!

— И что тут странного? — спросил Годунов. — Ведь в Омуты как-то монстры попадали перед заброской в другое место?

— Попадали, — кивнул я. — Только их забрасывали силы Бездны! А тут княжна и татары… Ну ладно, допустим, мы уже видели татарских шаманов внутри Омута, но вот чтобы с посторонним человеком внутри… Такое впервые.

— Я не совсем понимаю, — покачал головой Годунов. — К чему вы ведете, Иван Васильевич?

— А ведёт Иван Васильевич свою речь к тому, что не нравится ему княжна Мамонова! Не доверяет он ей и считает, что она заодно с татарами и Бездной, — буркнул вместо меня Ермак.

Я вздохнул. Ермак озвучил мои мысли, донимавшие меня в последнее время. Нет, со стороны Мамоновой никаких странных жестов не было, ничего противоестественного не случалось, еду не травила — я лично каждый раз принюхивался. Однако, не нравилась она мне и всё тут. Почему-то внутренний «я» восставал против этой рыжеволосой красотки.

— Да ну, бред какой-то, — беспечно отмахнулся Годунов. — Это же надо подумать такое на бедную девочку? У её отца город захватывают, саму её едва татары не схватили…А знаете, Иван Васильевич, что татары с красивыми девушками делают?

— Тюльпан? — подал идею Ермак.

— Какой тюльпан? — уставился на него Годунов.

— А это когда связанные руки вверх поднимают, а к ним ещё юбку или сарафан задирают! Вот и бегает такой «тюльпанчик» по травке, пока её какой-нибудь татарчонок под себя не подомнёт, а потом снова пенделя даст и бегать заставит. К следующему татарчонку, — мрачно ответил Ермак. — И если бы мы не спасли княжну, то те уроды с неё бы живой не слезли…

— Вот! — поднял палец Годунов. — Значит, мы спасители! А что Омут оказался здесь… Так это может быть Бездна хотела перекинуть его в нашу сторону, а княжна случайно оказалась там. Бывают же такие совпадения? Ну? У нас же уже появлялись Омуты, Иван Васильевич? Мы же с вами их вместе закрывали?

— Вообще-то я один закрывал, — буркнул я в ответ. — Но должен сказать, что без твоей помощи, а также помощи однокурсников не обошелся. Ладно, может быть и зря мне так мерещится. Может быть версия Бориса в самом деле правдива, но…

— Что «но»? — спросил Ермак.

— Не привык я доверять красивым глазкам и смазливому личику, — поджал я губы.

— Даже госпоже Бесстужевой? — поднял бровь Годунов.

— Даже ей, — кивнул я в ответ. — Ладно, вон уже и училище показалось. Михаил Кузьмич, мы с вами договорились о Ермаке Тимофеевиче?

— Глаз с него не спущу, — ответил тот.

Ермак скрестил руки на груди и пробурчал:

— Много чести. Я и сам никуда не денусь. Буду терпеливо ждать прихода Вашего Высочества с училища.

Последние два слова у него почему-то слились в одно ругательное. А может мне просто так показалось?

Москва. Кабинет царя.

Владимир Васильевич смотрел на красивое женское лицо с желтоватыми зрачками в мониторе. Он только что выслушал план по дискредитации своего младшего брата и теперь постукивал пальцем по столешнице.

В голове скакали мысли. Царь слышал, что его брата считают героем и заступником обычного люда. А ещё начали появляться слухи о просочившемся в народ пророчестве. Понятно, что слухи брались не с пустого места, а начали распространяться боярами, которым не очень нравилось царское правление.

И героический ореол брата мог в будущем подпортить то, что задумал царь. Да, ему придется заплатить большую цену в человеческом факторе, но таков был договор с Бездной. Однако, если положишь много людей, то у народа возникнет невольный вопрос — а того ли мы посадили на престол?

Если царь не заботится о своём народе, то будет ли народ заботиться о своём царе? И тогда вот поднимут головы знатные бояре, которые уже сейчас плетут заговоры. И захотят посадить на престол того, кто не очень смышлен в политике, зато заработал себе хорошую репутацию в плане воинского дела.

И как раз недавно засланная пособница Бездны завершила объяснение плана, как эту репутацию очернить на корню. Да, можно было бы попытаться через видео с постельными утехами царевича, но…

В таком случае молодому человеку будет только плюс, вон, его как бабы хотят. Знать, есть что-то такое, что он умеет делать под покрывалом. Вроде как умеет обращаться не только с оружием, но и с женщинами. М-да, подобное видео только добавит популярности Ваньке…

Вот если бы он был женат, тогда…

— Так что, Ваше Царское Величество, дадите добро? — улыбнулась рыжевласка, которую в поместье царевича знали под фамилией Мамонова.

— Что же… В ваших словах есть определённый смысл. Но не проще ли было бы просто убить Ваньку, да и всех дел?

— Увы, не проще, — вздохнула рыжевласка. — Он мне не доверяет. Всегда находится настороже и… У него как будто глаза на затылке! Проверяет на запахи всю еду, а его нюху даже я могу позавидовать! И ведь не ведется на чары! Пусть и лёгкие, но он их чует и дает обратку. Знаете, как у меня голова после его противодействия каждый вечер раскалывается?

— То есть очаровать Ваньку не получается? — хмыкнул царь.

— Ничего, вода камень точит, — мягко улыбнулась рыжевласка. — А вам я хочу сказать спасибо — такую работу специалисты по компьютерам проделали… не подкопаешься! Я видела, как он пытался отыскать хоть что-то обо мне, но… Ваши спецы выше всяких похвал!

— Не делайте так, чтобы их усилия пропали напрасно, — поджал губы царь.

— Уверяю вас, всё будет сделано выше всяких похвал! Вы ещё увидите, как доброе имя топчут в грязи те, кто вчера его произносил с благоговением. А уже после этого можно и убрать с доски лишнюю фигуру.

— Держите меня в курсе, — проговорил Владимир Васильевич.

— А вы… Вы правда отправите на бойню своих людей? И глазом не моргнёте? — спросила шаловливо рыжевласка.

— У меня есть договор, и я его исполню. Сахиб Гирей тоже со мной согласен в этом вопросе. Договор должен соблюдаться. Мы вам души людей, вы же потом уходите на другой континент.

— И вам не жалко ваших слуг?

— А Бездна своих слуг жалеет? — вопросом на вопрос ответил царь.

Женщина зачем-то погладила шею, сглотнула, потом снова взглянула в монитор и улыбнулась:

— Великая Нерожденная всегда награждает своих верных слуг и всегда карает тех, кто ведёт с ней нечестную игру!

— Вся наша жизнь — игра, — пробурчал царь. — Вот только заигрываться не нужно, а то потом остановиться не можешь.

— Ну, у престолов свои игры, а у нас свои. Владимир Васильевич, не беспокойтесь обо мне — я выполню своё обещание. Если вы даёте добро на претворение в жизнь плана, то…

— Делайте то, что нужно!

— И пусть будет то, что будет! — эхом откликнулась рыжевласка.

— А что делать вот с этим пузырьком? — царь вытащил из ящика стола небольшой флакон с зеленоватой жидкостью. — Как его использовать?

— О, наше зелье дошло до вас? Что же, тут всё просто. Десять капель — действие будет как у эликсира правды, двадцать капель — человек сделает всё, что только пожелаете. Он будет в вашей власти. Но использовать нужно только против тех, кто не прошел ведарскую школу. Они унюхают это, сквозь любые запахи пробьют. Поэтому не получается вашему брату накапать…

— Ладно, я всё понял. До связи, — буркнул царь и закрыл программу.

Владимир Васильевич прикусил губу, а потом нажал на кнопку коммутатора:

— Галина Сергеевна, вызовите ко мне князя Телепнёва-Оболенского. Скажите, что у меня есть окно через два часа. Пусть к этому времени прибудет.

— Да, Ваше Царское Величество, сейчас вызову, — раздался женский голос.

— Спасибо, — сказал царь и отключился.

Посмотрел на флакончик в руке и ухмыльнулся:

— Пора бы проверить одну нелепую информацию…