Рюрикович 3

Глава 2

Белоозеро. Поместье Бесстужевой и Карамзиной.

На дворе царила глухая ночь. Так уж получилось, что мы с Борисом Годуновым задержались у наших однокурсниц. Вернее, задержался Годунов, а мне пришлось его ждать, чтобы потом снова не бегать по всему городу и спасать тощую задницу. Ну да, порой он меня спасал и даже вытаскивал с того света, но если брать общий счёт, то что пока я веду!

Годунов сидел в комнате Карамзиной и, судя по доносившейся оттуда музыке, что-то бренчал на гитаре. Скорее всего забабахал какую-нибудь серенаду в надежде на покорение сердца неприступной красавицы. Впрочем, неприступной она была лишь для него. Мне же уже пару раз приходили приглашения где-нибудь уединиться для прослушивания соловьиного пения.

И эти послания были именно от княжны Карамзиной! Вовсе не от Бесстужевой, которая сейчас лежала рядом на кровати и поглаживала мою грудь.

Но я, как верный друг и товарищ, игнорировал ухищрения коварной княжны! Поэтому сейчас нас в кровати было всего лишь двое…

Ну да, неподалёку витал Тычимба, но его незримое присутствие нельзя было ощутить даже если бы он лежал рядом. Верный слуга бдил и охранял наш покой. Мы договорились, что в случае опасности он подаст сигнал даже в самое неудобное время. Однако, пока что было спокойно и поэтому я мог позволить себе немного расслабиться.

— А вы сегодня особенно страстны, Иван Васильевич, — проговорила Екатерина Семёновна. — Неужели это из-за нашего «последнего раза»?

— Возможно, — пожал я плечами. — Хочется оставить о себе приятное впечатление…

— Вы уже оставили это впечатление в нашу первую встречу. Помните, как вы неожиданно вошли в меня сзади? — пальцы княжны шаловливо простучали «Турецкий марш» по моей груди.

— Ну, судя по тому, как вы приветливо меня встретили — это не было полной неожиданностью, — улыбнулся я в ответ. — Вы явно меня ждали «в гости». И вряд ли нам было тогда плохо…

— Так если нам так хорошо вместе, то почему мы должны расстаться? — княжна посмотрела на меня сквозь спутанную чёлку.

Пришлось отвести волосы в сторону, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Потому что нахождение рядом со мной слишком опасно для вас, княжна!

— Слишком опасно? — хмыкнула княжна. — Жить слишком опасно — от этого умирают!

— Согласен с вашим утверждением, но не согласен с тем, чтобы ваша жизнь стала на пятую часть короче! Ведь это из-за меня вас с княжной Карамзиной похитили. Наши разногласия с местным преступным авторитетом стали причиной вашего похищения.

— Да? Вы и с преступниками успели поругаться? Вам одной Бездны мало? — улыбнулась княжна.

— У нас возникли некоторые несоответствия в философском взгляде на мир. Пришлось доказывать твердость своих убеждений делом. А что касательно второго… Бездны никогда мало не бывает, — вздохнул я с сожалением. — Особенно в последнее время.

— Да, я тоже слышала, что в Омутах начали находить людей, — кивнула княжна. — Что татары объединились с Бездной, чтобы победить Русь.

— И это самое плохое, — вздохнул я. — Когда люди заходят в Омуты, они должны их закрывать, чтобы не поддаться влиянию Бездны. Иначе же она их обманет, обольстит, подчинит и заставит служить себе. А служение Бездне всегда заканчивается смертью…

— Да ну, а на что же ведари? Вы же вон как с ними боретесь!

— Ведари не бесконечны. Мало кто из нас доживает до старости. Ещё меньше тех, кто уходит на пенсию.

— Но ведь хан думает, что сможет контролировать Бездну?

— Да, Бездна уже обманула его. Как и других, что вступили в сговор с ней. Что может быть лучше для темной сущности, чем тот факт, что её враги сами друг друга уничтожают? Бездне всё равно, кто убьёт человека — татарин ли, волокуша или электрическая медуза. Она всё равно получает человеческую душу. Питается ею…

Мне нравились поглаживания, чего уж там говорить. Я всё ещё пытался сохранить разум, но… В мягком свете лампы комната приобретала особую интимную атмосферу. Лёгкие блики играли на стенах, создавая тёплую и уютную обстановку. Наши тела встретились в объятиях, которые были одновременно нежными и страстными. Каждое прикосновение было как нежный штрих художника, аккуратно втирающего цвет в холст.

— Но если все это знают, то…

Становилось всё труднее удержать нить разговора.

— То всё равно рано или поздно, но некоторые примут сторону темноты. Вместо того, чтобы идти к свету, человеку больше нравится шуровать в темноту. Так проще, так не нужно думать — думать за тебя будет Бездна, правда недолго…

— Но они ведь так далеко. Всего лишь под Воронежем, — сказала княжна.

— Далеко? Это только так кажется. Завтра же они могут встать у границы Белоозера. Да что там завтра — сегодня же могут десантироваться с пролетающих ящеров или самолетов. А если при помощи Бездны начнут выходить из Омутов, то тут вообще никакое расстояние не поможет. Как только она войдёт в полную силу, то станут открываться тысячи, миллионы Омутов. Одно пока спасает — у Бездны не такие большие локации, чтобы в них можно было отправить множество людей. Так что нельзя говорить про то, что они далеко или рядом.

— Во время войны все чувства обостряются, царевич Иван, — придвинулась ближе княжна.

— Да, становятся резче, острее, тверже, — принял я игру. — И понимание приходит не сразу, но в конце концов взрывается феерией новых ощущений!

— Ух, какие слова произносятся в постели, где два жарких тела прижимаются друг к другу, — проговорила княжна. — Мне нравится. Это так возбуждает…

Её рука скользнула по моему животу. Ниже, под одеяло. Ещё ниже…

Волна удовольствия прокатилась по спине мурашками. Я не мог остаться в стороне и тоже приступил к новому исследованию. А что? Не мне же одному получать удовольствие. Надо всё-таки и девушке «оставить приятное впечатление».

Руки медленно исследовали кожу, оставляя за собой дорожки тепла и возбуждения. Дыхание смешивалось, становясь всё более глубоким и синхронным. Мы как будто становились одним целым, единым живым существом, переплетающимся в этом танце страсти. Взгляды пересекались, каждый искал в них указание на то, как сделать партнеру приятнее.

Слова были не нужны. Лишь движения подчеркивали тонкую грань между стремлением и нежностью. Единение произошло само по себе, словно сложились два кусочка пазла. Вот только эти кусочки не хотели дальше оставаться в спокойном состоянии!

— А-а-а, — простонала княжна. — Как же приятно…

Плавные движения были одновременно уверенными и мягкими. Они создавали ощущение бесконечного времени, где каждый момент был страстной битвы. Руки скользили по коже, языки переплетались. Дыхание иногда прерывалось на стон.

— А-а-а, ещё…

Княжна старалась стонать потише, чтобы не тревожит ребят в соседней комнате, но… Иногда ей удавалось это сделать с большим трудом. Мне даже пришлось включить какую-то музыку на телефоне. Лишь бы как-то сгладить вырывающиеся стоны.

Впрочем, вскоре негромкая музыка не могла заглушить шлепанье двух тел друг о друга. Мы распалились так, что напрочь забыли и про соседей, и про новых слуг. Сейчас мы отдавались друг другу без остатка. В последний раз…

— Да-а-а, да-а-а…

Наши тела сливались в едином порыве страсти. Мы были близки, как никогда прежде, наше дыхание смешивалось в ритмичном и синхронном движении. Наши тела двигались единым целым.

В один из моментов княжна оказалась сверху. Я прижимал её к себе, немного отстранял и прижимал снова. Мои руки исследовали контуры её тела, её грудь, её бёдра. Каждый прикосновение вызывало легкое постанывание. Княжна отвечала со всем буйством своей страсти.

Наша кожа соприкасалась, создавая ощущение тепла и электричества. Это тепло перетекало от одного тела к другому, поднимало температуру у обоих. Сейчас мы могли запросто растопить все ледяные шапки Эльбруса!

После того, как прижал её к себе, она обхватила меня руками, притиснула к груди. Я чувствовал бешенное биение её сердца. Мой прыгало в унисон, стараясь не пропустить ни одного удара. Мои руки двигались по спине и ниже, создавали линии и узоры, которые приводили её в восторг, заставляли выгибаться.

— А-а-а! О-о-о!

Я не оставлял ни одного сантиметра жаркого тела не обласканным. Мои прикосновения были настойчивыми, а наши движения неутомимыми. Она стонала, её тело выгибалось от удовольствия. Прыгая сверху, как настоящая всадница, княжна закидывала голову. Волосы струились по спине. Порой её руки искали опору, когда я продолжал двигаться с неудержимой силой. А порой стискивали простыню, словно княжна пыталась удержаться от полёта.

Наконец, мы оба приблизились к апогею любовной схватки. Каждое движение было резким. Каждый вздох и крик были прерывистыми. Они наполняли комнату звуками нашей страсти.

Я был неумолим, и княжна, в свою очередь, отвечала тем же. Мы словно растворялись в этом бурном потоке, тащившем нас к водопаду. И вот…

— А-а-а-а-а!!

Край водопада и полёт…

Полёт сквозь звёзды. Перегрузки, невесомость.

Сладкая боль и нестерпимое желание разделить блаженство с княжной. Она же содрогалась как в эпилептическом припадке. Волны удовольствия одна за другой накрывали её.

Мы рухнули на подушки, стараясь отдышаться. Воздух с трудом входил в разгоряченные лёгкие. Сквознячок сушил лоб. Ноги чуть дрожали. Я чувствовал, как уходящие волны оргазма всё ещё покачивали тело княжны.

— Ух, может быть… может быть и хорошо, что мы расстаемся, Иван Васильевич… — с трудом проговорила княжна, стараясь унять дыхание. — Такую гонку не каждая… не каждая выдержит…

— Вы прекрасно справились с гонкой, Екатерина Семёновна, — улыбнулся я и провел рукой по торчащим соскам. — А может быть…

— Чего? Опять? — вытаращилась она на меня и взмолилась жалобным голосом. — Дайте мне хотя бы водички попить…

— Ну, если только водички, — милостиво разрешил я. — Но недолго…

Не буду же я говорить, что хотел предложить принять душ и одеться. Пусть лучше оставит обо мне «хорошее впечатление»!

Приятно порой радовать человека, тем более что и сам получаешь от этого удовольствие.

Княжна грациозно поднялась и двинулась к столику, где стоял кувшин с водой и пара чашек. Она налила чашку почти до краёв и начала жадно пить. Настолько жадно, что несколько капель соскользнули с губ и устремились в ложбинку между грудей. Они проделали путешествие между двух холмов, соскользнули по плоскому животу и…

— Хозяин, за вами ведется слежка, — прошелестел голос Тычимбы в левом ухе.

— Где? — еле слышно спросил я.

— На дубе за окном. Я бы раньше сказал, но вы были… немного заняты. Мужчина в темной одежде, на вид лет тридцать. Находится в верхних ветвях.

— Хорошо, спасибо.

Я потянулся, заодно прихватив сброшенные трусы. Под одеялом незаметно их надел, а потом улыбнулся княжне и негромко произнес:

— Ничему не удивляйтесь, Екатерина Семёновна. Так нужно.

После этого сделал рывок к открытому окну и одним движением перепрыгнул через подоконник. Приземлился возле куста шиповника и успел порадоваться за себя, что взял расстояние побольше. Не хотелось бежать за шпионом с расцарапанной жопой.

Мягкость зелёного ковра поглотила удар пяток, а потом помогла перекатиться. Трава была влажной от утренней росы. Можно и поскользнуться, поэтому надо постараться двигаться аккуратнее.

Я рванул к дубу так быстро, что из земли вырвался клок газона. Ну и ладно. Клок потом на место можно прилепить, а вот шпион за это время смоется.

— Куда вы, царевич? — раздался голос Бесстужевой из открытого окна. — Можно выйти и через дверь.

Эх, женщины…

Среди ветвей тут же послышался хруст и показалось шевеление. Шпион понял, что я лечу по его душу. Подбежав к дубу, я подпрыгнул и зацепился за шершавую кору нижней ветви. Подтянулся и совершил выход силой. Тут же закинул ногу и прыгнул выше. Да моим движениям позавидовали бы обезьяны!

Вот только шпион тоже оказался не лыком шит! Он перепрыгнул на другое дерево с помощью какого-то хитроумного устройства. Сначала в ночном воздухе блеснула металлическая звездочка, потом я разглядел тонкую нить, а следом эта нить выдернула за собой шпиона.

— Стой! Не убегай! — крикнул я ему в спину.

— Ага! Щас! Только шнурки поглажу! — бросил в ответ незнакомец и снова воспользовался своим устройством.

Перелетел на другое дерево, ближе к стене. Ещё немного и он уйдёт! А я этого не могу ему позволить сделать!

Оттолкнувшись от ветки, я прыгнул что есть силы и перелетел на то дерево, которое занимал прежде шпион. Едва не навернулся, но в последнюю секунду сумел перехватиться за ветку и бросить тело вперёд. Снова вспомнил про обезьян.

— Эх и ловок ты, царевич! — хмыкнул шпион. — Да только не взять тебе меня — кишка тонка!

После этих слов он прыгнул дальше. Перелетел на дерево у стены и прицелился на новый прыжок.

— Это мы ещё посмотрим, — буркнул я и продолжил гонку.

До стены оставалось совсем немного.