Рыжий и черный

Глава 26 День третий. Лоа-ребенок

Вик, вспоминая в какой части города побывала, старательно почистила обувь о декроттуар прежде, чем подниматься по ступенькам крыльца. Дверь тут же открылась — Джон ждал прихода хозяйки. Вик замерла на миг на крыльце, рассматривая мирную, хорошо освещенную улицу и уходящие прочь дома Аквилиты. Ветряные горы темным абрисом вырастали вдалеке — отсюда и не разглядишь мелкие огоньки домов, улиц, фабрик, окружающих их трущоб. Где-то там сейчас Брок и Алистер, где-то там все осы, где-то там напуганный случившимся Лео, где-то там нерисса Идо, готовящая своих воспитанниц к судьбе воровок или стрекоз, где-то там лишившиеся крова, но пока еще не готовые опускаться рабочие и их семьи… Вик обвела взглядом весь город и впервые четко осознала, что это все её земли, это все — её ответственность. Её и Эвана, конечно. И как важно сейчас найти Шутника, и как важно расследовать дело о руке удачи, так и важно помнить, что её обязанности гораздо, гораздо шире, чем служба в полиции. Перед глазами явственно сверкнул белоснежный, светящийся шар, чем-то напоминающий пресс-папье, и снова исподволь пришла мысль, что с хвостом, а когда-нибудь и с тремя, и с девятью, она будет сильнее, мудрее и сможет сделать гораздо больше, чем просто будучи человеком.

Джон тихо кашлянул, напоминая о себе, и Вик прогнала прочь мысли о жизни лисой. Она зашла в погруженный в полумрак холл — дом готовился ко сну. Лакей принял у неё шинель, замечая поддерживающую повязку:

— Лера Виктория, нера Николаса позвать?

Она, снимая пилотку и бросая её на столик, кивнула:

— Если он еще не лег спать, конечно. Где Эван и Брендон? — она посмотрела на поднос, полный визиток — пока она была на службе, местные леры трудились во всю, нанося визиты, а вот она отлынивает от этой части своей жизни…

Джон доложил, почему-то шепотом:

— Лер Эван вместе с кером Брендоном в саду. Пытаются прогнать жильца.

Вик грустно улыбнулась — забавное прозвище получил лоа.

Джон устремился на второй этаж — проверять Николаса Деррика. Тот был семейным доктором семейства Хейгов, и после разрушения чумного проклятья Аквилиты, остался в городе, обучаясь у адеры Вифании новым приемам лечения. Вик втайне надеялась, что Ник, даже закончив обучение, останется в Аквилите. Она готова была помочь ему купить практику, чтобы было проще начинать.

Вик осторожно, боясь пробуждения боли, вытащила левую руку из удерживающей повязки, но Алистер хорошо владел эфиром — пусть Вик не могла двигать пальцами, но боли не было. Вик принялась расстегивать пуговицы мундира, направляясь к креслу, чтобы дать отдохнуть натруженным за день ногам. С удивлением она обнаружила, что в одном из кресел, спрятавшись под теплым пледом, дремала Полин. Вик присела на корточки возле нее, стараясь не разбудить, и чувствуя перед ней вину — обещала дом и дружбу, а вместо этого пропадает на службе, нарушая данное самой себе слово. Вот и сегодня — хотела с ней погулять, а вместо этого искала Лео. И то, и другое безумно важно — Вик себя желающим разорваться на сотню мелких Броков чувствовала.

Девочка сонно открыла глаза и доверчиво потянулась, обнимая Вик за шею и щекоча своим дыханием:

— А я ждала… И заснула…

Вик поцеловала её в теплую щеку:

— Прости…

Полин заглянула ей в глаза:

— Не надо просить прощения. Не за что же… — она искренне улыбнулась, согревая Вик своим теплом, и рассказала: — а мы сегодня с Альком по набережной гуляли. Там цирк приехал. Альк сказал, что сбежит вместе с цирком.

Вик встала, усаживаясь в кресло вместе с Полин, живо перебравшейся к ней на колени:

— А с чего это Альк решил сбежать от адера Дрейка?

— Так ить… — несмотря на занятия нериссы Эйр, простонародные слова еще встречались в речи Полин. — Адер… У его невеста появилась.

Вик вздрогнула — дожила! Даже появление невесты у Дрейка, своего хорошего знакомого, пропустила.

— И откуда взялась эта невеста?

Полин простодушно сказала:

— Так она всегда у него была. Просто сперва бросила, а потом случилась война, она бежала из Вернии, и вот… Они встретились, и Шарль сказал, что уууууух, опять чуйства понеслись.

Вик нахмурилась — она не знала в деталях историю расторгнутой помолвки Дрейка, и сейчас совершенно не понимала, радоваться за друга или уже нестись и спасать. Это же не ревность, да? Одно время она серьезно увлеклась Дрейком. Если бы не Эван в её жизни… Все могло быть иначе.

— Альк из-за невесты адера решил сбежать? — только и спросила Вик. О таком стоит сообщить Дрейку — он не тот, кто бросает детей по прихоти невесты.

— Угу, то есть да… А Ноа…

— Ноа? — новые факты сыпались из Полин сегодня, как из рога изобилия.

— Ноа — это новая девочка в храмовом приюте адеры Вифании. Она черная-черная!

Вик строго поправила Полин — она, к сожалению, знала к чему приводят такие слова и такие убеждения — дело Чернокнижника не даст солгать:

— Не стоит так говорить — это обидно.

Полин зарделась и подалась прочь из объятий Вик:

— Простите…

Не давая девочке сбежать, Вик прижала её к себе:

— Не обижайся, хорошо?

Девочка мелко закивала, и Вик напомнила, меняя тему:

— И что же Ноа?

Полин важно сказала:

— А Ноа сказала, что Альк дурак! Только дураки сбегают из дома. Она сказала, что его поймает Тонтон-макут…

— Кто? — снова не поняла Вик, и Полин, явно напуганная этим странным Тонтоном, быстро-быстро принялась рассказывать:

— Это такое чудовище, любящее убивать детей. Он ходит по дорогам и собирает детей в свой макут. Макут — это мешок такой. Он потом достает из мешка детей и ест их… Ноа сказала, что если Альк сбежит, этот самый Тонтон-макут найдет его и запрет в мешке, а потом только окровавленные кости и найдут от Алька… — Полин чуть подалась назад, боязливо спрашивая: — Она же лгала?

И Вик, заставляя себя не так крепко прижимать Полин, чье сердце глухо и быстро, как у птички, билось в грудной клетке, подтвердила:

— Никаких Тонтон-макутов не существует. Как нет Ленивого Лоуренса, Ода Гугги, Мельш Дика, Крыжовенной бабки и боуги, таскающих детей. Как нет бабаек и прочих гадостей. Нет нянек-боуги, их давно прогнали, Полин. Нет никакого Тонтон-макута, никто не поймает и не бросит ребенка в мешок.

Полин снова крепко прижалась к ней, обнимая за шею:

— А Альк поверил. Я чуть-чуть подыграла Ноа, чтобы Альк не сбег. — она подумала и совсем тихо сказала: — хорошо, что нет Тонтона и его макута. Только Ноа сказала, что лично сидела в его мешке.

Вик уверенно произнесла, чтобы точно убедить Полин:

— Это она чтобы сильнее напугать Алька сказала. Нельзя сбегать из дома. Дрейк будет волноваться за Алька.

— Я ему скажу. — Полин быстро добавила: — не про Тонтона. Про адера.

Она заглянула в глаза Вик и неожиданно поменяла тему:

— А лер Эван… — она так и не научилась его называть по имени. — Он совсем-совсем лишился магии?

Вик, еще не отошедшая от невесты Дрейка и Тонтон-макута, отрешенно заметила:

— Не совсем. Не бери в голову, Полин.

Та сжалась, становясь мелкой, как мышка, и почти пропищала:

— Я вся из эфира состою…

Вик вздрогнула, все понимая:

— Полин, даже не вздумай! Тонтон-макута я, как Ноа, не придумаю, но ни я, ни Эван не примем такого. Ты нужна нам, хоть иногда кажется, что мы совсем забыли о тебе. Просто сейчас такое творится в городе, что времени на дом нет. Брок уже вторую ночь не ночует дома из-за этого. Сложное дело. Прости, Полин.

Девочка сползла с колен Вик, замечая, как со второго этажа с саквояжем в руках спускается Николас:

— Спасибо, что не стала придумывать Тонтона для меня… Я пойду к себе, хорошо?

Вик поцеловала Полин в лоб, замечая, что она все же слишком взволнована придумками этой Ноа:

— Если хочешь, можешь сегодня опять поспать со мной. Поднимайся и ложись — я скоро приду. Хорошо?

Полин расцвела в широкой улыбке:

— Хорошо! — она подхватила с кресла плюшевого медведя, которого Вик не заметила, и помчалась наверх. Вик, провожая её взглядом, подумала, что хорошо бы найти эту Ноа и поговорить с девочкой, чтобы не пугала своими историями детей.

Сонный Николас, в теплом халате поверх шелковой пижамы, с улыбкой поздоровался с Вик:

— Доброй ночи. Джон сказал, что тебе нужна моя помощь?

Вик устало поднялась с кресла:

— Да, нужна. У меня трещина в ключице — рука просто плетью висит. Неудачно словила удар битой своим плечом.

Ник приподнял одну бровь и оптимистично заметил:

— Сейчас посмотрим в кабинете. Во всяком случае бита — это не ампутация ноги, как в прошлый раз. И не утопление, как на прошлой седьмице.

Вик мрачно пресекла список своих приключений — с Николаса сталось бы вспоминать все, вплоть до зомби:

— Я становлюсь внимательнее: бита была в руках человека, а не бокора.

С трещиной Николас справился быстро — набросил какое-то заковыристое плетение, которое Вик не смогла бы при всем желании повторить, наложил тугую повязку на плечо, велел не напрягать руку и — о чудо! — не запретил выходить на службу. С него бы сталось. Вик дернула голым плечом, натянула на себя только мундир и направилась из кабинета Николаса в сад — она надеялась успеть задать пару вопросов лоа, пока его не развеяли. Или боги с вопросами? Главное, чтобы лоа развеяли.

В саду, освещенном фонариками, шедшими вдоль дорожек, раздавался низкий, задевающий душу плач. Лоа, сидя в гексаграмме, стонал и рыдал, покачиваясь из стороны в сторону.

Эван, в домашнем костюме и наброшенном на плечи пальто, хмурился и смотрел куда-то в бок, словно сомневался в том, что лоа стоит развеивать. Даже Брендон был под впечатлением — во всяком случае, сидя у острого угла гексаграммы, он не спешил втыкать серебряный кинжал в темного, несчастного лоа. Вик улыбнулась — не так и страшен Брендон, как пытается изображать. Впрочем, стоны лоа впечатлили и её.

Лоа, всхлипывая, принялся причитать:

— Я не хотел… Я не собирался убивать… Просто я такой голодный… Мне нужно столько сил… Я лишь шутил. Я лишь старался насытиться эфиром, как умею. Я не хотел убивать. — он отвел в сторону ладони от сотканного из теней лица и пробормотал: — я бы мог, но я не стал. Дайте мне шанс, дайте мне свободуууууу…

Он резко дернулся в гексаграмме, замечая приближение Вик, и споро, стараясь не наступать на меловые линии, вышел из гексаграммы, быстро направляясь в сторону океана.

Эван лишь бросил задумчиво:

— Опять…

Брендон вздрогнул, выпрямляясь и обреченно убирая кинжал в ножны:

— Точно, опять! Не твое имя?!

Кажется, «опять» у них было разное — Эван то и дело переводил хмурый взгляд с Вик на лоа и обратно. Брендон же смотрел на лоа в упор. Когда глаза Эвана замерли на поддерживающей повязке Вик, она окончательно убедилась, что «опять» у Брендона и Эвана было совсем разное.

Тень села на каменное ограждение сада и послушно кивнула:

— Не мое.

Брендон неотвратимо, как смерть, направился к лоа — четко печатая шаги и окутываясь алым, возмущенным эфиром:

— Этого не может быть! Три имени с фиксатора: папа Легба, Тонтон-макут и…

Вик подалась вперед, услышав знакомое имя — она знала, как имена лоа пишутся, но не как произносятся. Брендон был неумолим, когда говорил, что это не те слова, которые следует произносить. Вот и лоа возмутился:

— Шшш! — Он вырос почти до гигантских размеров и полупрозрачной тенью нависал над колдуном. — Сам же говорил, что произносить имена лоа опасно!

Брендон упрямо приподнял подбородок:

— Я все равно узнаю, как тебя зовут! Я все равно развею тебя — пусть на это понадобится не одна ночь. Но я найду твое имя, лоа. Я…

Вик решительно направилась Брендону на помощь — лишенный эфира Эван ничем не мог помочь колдуну, если лоа атакует. Полупрозрачная тень вздрогнула и впиталась в каменный забор.

Брендон замер, давясь ругательствами:

— …не может того быть, чтобы лоа не был одним из тех трех, чьи имена выгравированы на фиксаторе!

Эван, обнимая Вик за талию, чтобы не задеть травмированную руку, предположил очевидное:

— Может, нер Аранда неправильно расшифровал третье имя?

Брендон обиженным вороном развернулся к ним — пальто как крылья полами развевалось на ветру:

— Я сам тоже расшифровывал имена, и не понимаю, как мог ошибиться. Честно, Эван, Виктория, ошибки быть не могло. И все же… — он мрачно сунул руки в карманы брюк. — И все же имя лоа нам не известно.

Он обернулся на каменную ограду, где черный лоа снова сидел и плел свои паутинки.

— Я найду твое имя, лоа, — уже спокойно, без угрозы в голосе сказал Брендон.

Лоа меланхолично заметил:

— Удачи!

Вик спешно ответила Эвану на еле слышно заданный вопрос, что случилось с её рукой:

— Все хорошо… Просто случайно попала под удар битой. Ник посмотрел — всего лишь трещина. Не волнуйся.

Он поцеловал её в висок:

— Я не волнуюсь. Для этого у тебя Брок есть.

Вик не сдержала смешок:

— Он просил тебя меня воспитать.

Эван серьезно сказал:

— Воспитаю!

Вик вздохнула, с сожалением вспоминая, что разрешила Полин ночевать в их кровати. Эван тут же напрягся:

— Что-то еще случилось?

— Нет, — отозвалась она, направляясь к Брендону и спрашивая у него: — эм… А вот второй лоа… С мешком который…

Тонтон-макут, упомянутый неизвестной Ноа, интересовал её.

Колдун тут же уточнил:

— Тонтон?

Лоа дернул плечом, громко напоминая:

— Сказал же — не говори лишний раз!

Брендон обернулся к нему:

— Тонтон — всего лишь «дядюшка» значит. А макут — мешок.

Лоа прошептал, почти растворяясь в темноте ночи:

— Всего лишь «мешок»… Всего лишь «дядюшка»! Посмотрел бы я на тебя… — он предусмотрительно втянулся в камни ограды, исчезая из перекрестья взглядов Эвана и Брендона.

Колдун отрешенно напомнил:

— Тонтон ест только детей! А ты отнюдь не дитя.

Ответом ему было молчание. Брендон вновь повернулся к Вик:

— Так что тебя заинтересовало в Дядюшке с мешком?

Вик отрицательно качнула головой:

— Я уже услышала ответы на свои вопросы. Надо же, людоед с мешком.

Эван, все так же удерживая её в своих объятьях, напомнил:

— Тальмийские боуги тоже были страшные и опасные. Одни Окровавленные кости чего стоят — тоже же охотился на детей. Но их всех уничтожили, Вик. Тонтон, судя по всему, тоже уничтожен — в Олфинбурге. Или прочно заперт в мире мертвых, как верят карфиане. Он сюда не придет. Он больше никого не убьет и не съест.

Вик заметила, как осторожно выглянула голова лоа из камней и тут же скрылась обратно. Эван извинился и отпустил Вики:

— Пожалуй, попробую я сам поговорить с лоа. У меня как-то лучше получается, без обид, Брендон.

Тот дернул плечом:

— Какие обиды. Буду только рад, если лоа разговорится. Как-то не хочется больше новых жертв его шуточек.

Вик вспомнила события этого вечера — она не знала, рассказали ли о случившемся Брендону:

— Сегодня днем Лео пострадал от иллюзии. До сих пор прячется от парней — волнуется, что натворил. — она посмотрела на задумавшегося Брендона и вспомнила еще одно дело: — кстати… Я сегодня была в библиотеке и кое-что узнала: отец Маркус уже разобрался с нападением неры Золы Аранды на нериссу Симону Перелли?

Брендон снова нервно дернул плечом, направляясь в сторону дома:

— Лера Виктория… — и куда делось его простое обращение к ней? — Марк уже почистил память нере Аранде. Она ничего не помнит о своей ревности к нериссе Перелли. Наказывать за то, что было совершено в безумии, в Тальме не принято.

— А дело? — напомнила Вик.

Колдун сверкнул алым эфиром, зная, что не впечатлит этим Викторию. Он честно признался:

— Я не успеваю с бумагами. Дело Чернокнижника, дело Перелли, проверки на одержимость… Я зашиваюсь, Вики… Я ничего не успеваю.

— Могу выделить тебе двух очаровательных помощниц.

Брендон закономерно отказался:

— Спасибо. Я же напугаю их…

Вик взяла мужчину под руку:

— Не напугаешь. Детективы Мэри и Анна не из впечатлительных, а с документами работают очень хорошо. — она напоследок оглянулась на Эвана, застывшего у ограды сада. Брендон тоже посмотрел в сад:

— Странно. Этот лоа так привязан с Эвану. Словно он его чем-то сильно впечатлил.

Вик призналась самой себе, что странная связь Эвана и лоа тоже тревожила её, но вслух это говорить не стала, заходя в тепло дома.

— Кстати, что с рукой? — все же спросил Брендон, стаскивая с себя пальто и оставаясь в своем костюме-неприятности: широких брюках и свитере.

Вик обреченно выдохнула:

— Всего лишь бита.

— Наглеет, наглеет народ Аквилиты. Ходит на тебя всего лишь с битой.

Вик не удержалась и рассмеялась:

— Думаешь, растеряла я свою репутацию?

Он искоса посмотрел на неё и усмехнулся:

— Все может быть, лера Виктория.

Она закрыла дверь и честно сказала:

— Брендон… Давай дружить? Я устала от твоего обращения.

— Мне казалось, что после чистки воспоминаний Марка, я стал тебе немного… Противен.

Она подалась к нему и обняла одной рукой:

— Бешеные белочки, я не понимаю, что творится в твоей голове.

Он признался:

— Вот не поверишь — в ней все складно и логично. Я боюсь лишь одного — инквизиция придет опять и все разрушит. Самое противное, что её действия задевают не меня, а женщин вокруг меня.

Она отстранилась:

— Я могу за себя постоять.

— Ты — да, а вот… — он осекся.

Вик твердо сказала:

— И неведомая она тоже. Ты не привлекаешь слабых девушек, Брендон. Смирись, что ты нравишься очень сильным и самостоятельным.

Его вывод был ошеломителен:

— Грег убьет меня.

Вик предпочла отмолчаться, направляясь в спальню — день был слишком длинным, и она отчаянно нуждалась в отдыхе.

Эван серьезно смотрел на играющего в «Колыбель для кошки» лоа.

— Тебя в этот мир протащил Тонтон в своем мешке, да?

Лоа выпрямился, и тут же запутавшиеся ниточки полетели прочь по ветру:

— Невероятный вывод. С чего бы?

— Так… — Эван облокотился на каменную ограду и стал всматриваться в сонный океан. — Просто подумалось. Раз тебя не вызывали, раз твоего имени не было на фиксаторе… Сколько тебе лет?

— У лоа нет возраста. Я старше тебя…

— Ты напуганная девочка, которую чуть не убил один урод.

Лоа закашлялся:

— Ты… Ты… Глубоко ошибаешься!

Эван повернулся к ней:

— «Колыбель для кошки» — игра для девочек. Вдобавок, ты пару раз ошибалась и говорила о себе в женском роде.

Лоа был упрям:

— Тень — женского рода. Потому я и говорил иногда… Твои выводы ошибочны и слишком затейливы. Все проще…

Эвана было не смутить и не сбить с мысли.

— Ты из-за Полин спасла меня?

Тень съежилась, обнимая себя за колени и превращаясь в карфианскую девочку:

— Ты приютил призрака, убившего не одну сотню людей своим проклятьем… Я подумала, что у тебя хватит сил понять и одну лоа, никого не убивавшую.

— А почему ты не осталась у Ривза? Он же уничтожил Дядюшку с мешком.

Лоа грустно дернула плечами:

— Он бы и меня уничтожил вместе с мешком. Он слишком правильный.

— А я нет?

— А ты нет. — кивнула она. — Станешь под моей опекой сильным колдуном — может, сможешь защитить и меня.

— Лоа… Можно дать тебе имя?

Она улыбнулась:

— У меня есть — не настоящее, но мне нравится. Я тут Ноа.

— Почему ты боишься Виктории?

Ноа предпочла скрыться в камне. Эван продолжил — знал, что она все равно слышит:

— Я видел — ты утром сбежала, стоило приблизиться Вик. И сейчас исчезла при её приближении. Опять. Второй раз. И неправильная она, а не я. Это она взяла Полин в семью. Это она дала ей шанс.

Ноа выглянула из камня — лишь одна голова показалась:

— Ты тоже неправильный. Кто еще решится жить с демоном?

Эван пожал плечами:

— Ты не убивала. Ты пыталась выжить. Ты спасла мне жизнь. Только шутки у тебя своеобразные — скорее всего, потому что ты ребенок и не способна до конца просчитывать результат шутки. Не надо больше ни над кем шутить, хорошо? Ты чуть не убила леру Элизабет, Ноа.

Она вытащила из ограды руки, сложила их на камни и пристроила на них свою голову:

— Эван… Мир жесток. Мир зол. Мир опасен. Вы убили мир и продолжаете его убивать. Исчезло добро. На его место приходит зло. Оно заползает само, потому что место свободно и его никто не останавливает. Ваш мир мертв — если сказать честнее. Я хочу снова жить, но пока лоа быть безопаснее.

— Ты не права… — он осекся под её совсем недетским взглядом. — Объясни.

— У тебя есть… — она почесала в затылке. — Скажем, любимый зонтик?

— У меня есть зонты.

Ноа качнула головой:

— Ты не понимаешь. Любимый зонтик, который прошел с тобой через много дорог и который найдет тебя, где бы ты его не потерял случайно? У тебя есть вещь, которую ты так ценишь и любишь, что готов похоронить её, как настоящего человека? У тебя есть место, куда ты приходишь и благоговеешь, зная, что там все живо? И не упоминай храм — это иное.

Эван не понимал её, но признался, вспоминая стелу у Серой долины:

— У меня есть такое место. Я знаю… Я верю, что там все живы. Я прихожу туда и пытаюсь понять, пытаюсь услышать, пытаюсь поговорить.

Лоа вздохнула, озадачивая Эвана:

— Значит, еще не все потеряно. Не бойся — я не буду больше шутить. И иди спать. Полин слишком впечатлительная для мстительного призрака, убившего не одну сотню людей.

Эван молча пошел прочь. Что-то он понял в Ноа, что-то совсем нет, но время есть. Они найдут общий язык. Только было страшно представить, что испытала маленькая Ноа в мешке Тонтона-макута. Что-то, что превратило её в демона. Этот ужас не стереть из её памяти, это останется с ней навсегда, омрачая существование, и как облегчить её боль, он пока не знал.

Он зашел в погруженную во тьму спальню, заметил спящую Вик, прижимавшую к себе Полин и вздохнул, направляясь в уборную и там переодеваясь в пижаму. У него была своя маленькая семья, и кажется, скоро она станет чуть больше. Призрак, лоа, так ли это важно, когда это всего лишь напуганный ребенок, попавший в неприятности? Вик его точно поймет. Он лег с другой стороны от Полин, тоже обнимая её.