Рыжий и черный

Глава 10 День третий. Потенцитовая интоксикация

В холле гостиницы стояла нереальная тишина. На звукоподавляющих щитах тут не экономили. В ресторане еще кипело позднее веселье, а тут мирно дремала за прилавком девочка-цветочница, усиленно кунял на диване полицейский шпик в партикулярном, скрытый газетой, ночной портье спал за своей стойкой. Грег не стал его будить и сам взял новый ключ от номера. Устало поднялся по ступенькам на второй этаж — проскользнул мимо что-то увлеченно чертившей на планшете Андре в окружении вернийских офицеров. Те галдели, как на восточном базаре. Грег устало улыбнулся: сестра наконец-то была в своей среде — таких же повернутых на технике. Её приняли безоговорочно. Грег давно настаивал на обучении Андре в Королевском Инженерном университете, но отец был непреклонен. Вариант с фиктивным браком, чтобы поступить на обучение, Андре даже не рассматривала, грызя гранит науки самостоятельно. Стоило пройти холл, как очередной щит отсек человеческие голоса, громоподобный хохот и скрип мела по доске для записей, где были написаны длинные цепочки рун. Наверное, поздно подумал Грег, надо было подойти и предложить свою помощь — он разбирался не только в традиционных рунах, но и примитивописях других континентов. Только отец Маркус настаивал на сне и отдыхе. Что ж, несколько часов до утра у него еще есть.

Грег прошел мимо номера Лиз, на миг замирая и прислушиваясь. За дверью была первозданная тишина. Лиз спала. Он подошел к своему номеру, даже вставил ключ в замок… Вспомнилось её обещание, что она будет ждать. Он уже знал, какая она упрямая. И упорная. И сильная, не то, что он. Он сунул ключ обратно в карман и вернулся к её номеру. Потянулся эфиром, чтобы открыть замок, и замер — дверь не была закрыта. Она его, действительно, ждала. Он на цыпочках зашел в погруженный во тьму номер, заглянул в спальню и с удивлением увидел нерасправленную кровать. Лиз тут не было. Он, захлопнув дверь эфиром, понесся в свой номер — наверное, после ремонта замка, она осталась там.

Грег не помнил, как открыл дверь — возможно, вышиб замок эфиром. Он замер на пороге спальни, уже понимая, что Лиз нет и тут. Его как кипятком окатило — она же не могла стать следующей жертвой Шутника. Она не при чем. Её не должны были разыграть так, как его и Брока.

Он, заставляя себя вспоминать, была ли в толпе возле Андре Элизабет, медленно подошел к телефону и попросил соединить с полицейским управлением.

Брок взял трубку не сразу.

— Слушаю… — звучало крайне сонно и хрипло, что Грегу даже стало стыдно — Брок спал все это время ничуть не больше его самого. Он откашлялся и снова повторил: — Слушаю!

Грег взял себя в руки:

— Брок, возможно, Элизабет пропала.

— Возможно? — не понял его Брок.

— Возможно, — повторил Грег. — Её нет в её номере и в моем тоже. Кровати заправлены. Она не ложилась спать. Возможно, я идиот — я не проверил ресторан, но…

Брок только и сказал:

— Я сейчас буду.

— Я сейчас… — начал было Грег, но Брок его осек:

— Без меня никуда не суйся! Я предупрежу дежурного. И вообще, пропадать, так всем вместе. Скоро буду! — он бросил трубку.

Грег поблагодарил телефонную нериссу и тоже положил трубку.

Ждать. Надо ждать. Четверть часа на разогрев котла. Четверть часа на дорогу до «Королевского рыцаря». Что бы ни случилось с Лиз, для неё полчаса могут оказаться решающими.

Грег никогда не был чувствителен к запахам, он не был ищейкой, он не умел искать немагов. Но когда-то у него не было фотографической памяти. Когда-то он не умел обращаться с эфиром. Когда-то он вообще не умел писать и читать. Любой навык приобретаем. Пришло время научиться поискам. Он закрыл глаза и представил Лиз. Её улыбку. Её грустные, понимающие глаза, скрытые за длинными ресницами. Её светлые локоны. Её аромат. Она пахла… Грег плотнее сжал глаза, вспоминая, чем же она пахла. Что-то густое, яркое. Он вспомнил — жасмин! И немного лимона. Сам он любил древесные запахи, вроде корицы или ветивера, хотя последние дни он густо пропах розами из-за мыла дивизионной душевой.

Он старательно принюхивался, ища нотку жасмина. Вместо этого пахло лавандой от свежезастеленного белья на кровати, терпко полиролью для мебели, ваксой и едой из ресторана…

Ничего не получалось. Он не мог уловить аромат Лиз. Ни жасминовой нотки, ни цитрусовой. Ничего. Он силился, но лишь сильнее запахло мужским парфюмом и едой. Кажется, сейчас в ресторане подавали рыбу и что-то грибное. Собственное бессилие раздражало до ярких искр перед глазами, до судорог в сжатых пальцах, до липкого страха не успеть…

Грег силой заставил себя расслабиться и снова вспомнить Лиз, прогоняя прочь ветивер, назойливую розу и запахи еды. Лиз… Она… Последние дни она… Она…

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Как учил его в Ренале один старик-монах. Тогда в одиночестве храма, пропахшего сандалом, у него получалось отрешаться. Вдох. Выдох.

Тонкая нить из медвяного аромата подснежника повела его прочь из номера. А он и не заметил, как она сменила духи. Коридор. Её номер. Снова коридор. Холл — предупредить Андре о поисках Лиз. Рыкнуть на мешавшихся офицеров, предлагавших свою помощь — они разрушали сосредоточение, они разрушали тонкую медвяную нить, соединявшую его и Лиз. Лестница. Цокольный этаж. Лиз уверенно шла ко входу в катакомбы, и Грег не понимал, зачем ей это. В холодном застоявшемся воздухе подземелий аромат Лиз стал ярче, и Грег позволил себе отвлечься и зажечь светляк — да, последствия эфирного истощения еще давали о себе знать, еще было тяжело следить за дорогой и освещать путь, но мимо полок с фонарями и касками он пробежал сам, вполне осознанно.

Чувство направления подсказывало, что Лиз направлялась в северном направлении. Там… Там на глубине в сотню ярдов потенцитовая шахта. А если она чуть сменит направление, в сторону Моста Сокрушителя, то упрется в импровизированное место отмывки потенцитовой породы. Там показатели пыли превышают допустимые даже для мужчин! Гарантированная смертельная доза без защиты органов дыхания. Грег судорожно поискал в карманах платок, понимая, что тот его почти не защитит. К демонам защиту! Надо двигаться дальше, Лиз сейчас одна в темноте, холоде и потенцовой пыли.

Если с Лиз что-то случится, то только из-за него. Из-за его невнимательности, из-за его занятости, из-за его эгоцентризма — весь мир вращается только вокруг него и его службы!

— Хрень, хрень, хрень!!! — проорал он в черный зев штрека. В случившемся только его вина.

Лиз заставила себя открыть глаза. Даже пальцам уперлась в веки, не давая им сомкнуться. Если она их закроет, если сдастся хоть на миг, если позволит себе быть слабой, то никогда не вернется назад. Ей нельзя быть слабой — она одна во всем мире. Ей надо вставать и идти назад. Ей надо вернуться — тут сотни лье подземелий, её никогда не найдут.

Встать! Двигаться! Идти! Хотя нет, сперва понять, где она находится, чтобы найти ближайший выход из подземелий. Грег умел ориентироваться даже там, где никогда не был. Она же исходила тут сотни лье. Она тут все знает. Она не может заблудиться, потому что иначе её не найдут.

Она с трудом села, прислоняясь спиной к ледяной каменной стене. Из носа текла кровь. Лиз вытерла её рукавом, запрокинула голову назад, но это не помогло — только стала давиться кровью, бегущей теперь в глотку. В ушах стоял неумолчный гул близкого океана. В глазах двоилось и странно светилось — Лиз готова была поклясться, что видит то, что не существует: синее сияние крупинок потенцита на полу и стенах, пляски пыли в воздухе. Фонарь погас, но темно не было. Пока хватало глаз, везде светились тоннели — неярко, идти при таком свете трудно, но лучше, чем полная темнота.

Лиз снова вытерла текущую по подбородку кровь. Надо вставать и идти. Надо! Только сперва понять, куда идти. Думать, почему она тут оказалась, она будет позже. Потом. Не сейчас.

Она встала. Ноги тут же подогнулись, и, чтобы не упасть, пришлось плечом упираться в стену. Вот так, шаг за шагом, в странном синем свете, захлебываясь своей кровью, идти, иначе смерть. Глупо погибнуть сейчас, когда её ждут. Грег. Брок. Даже Андре и несносный Анри.

В воздухе на фоне синего сияния появилось иное — более яркое, тянущееся в воздухе, как нить. Путеводная нить. Лиз пошла за ней, понимая, насколько была глупа в оценке поведения Грега в катакомбах Провала. Она тогда думала, что его вежливость, его галантное обращение — всего лишь боязнь заблудиться в подземельях без её помощи. Как же она ошибалась! Грег мог выбраться из катакомб сам, ведомый такой вот нитью. Ему не надо было обманывать Лиз своим поведением. Он сам по себе вежлив, воспитан, просто немного несдержан.

Лиз гнала прочь мысли о том, почему она видит эту путеводную нить. Да, она помнила, как Кюри стал эфирником. Она знала, чем это грозит ей, но об этом она подумает потом. Не сейчас. Потому что если она заставит себя думать о том, что стала эфирницей, то смысла выбираться из катакомб никакого. Смысл умереть на руках Грега? Уж лучше забиться в уголок и умереть тихо, без диких силовых штормов, как в прошлом году устроила Виктория Ренар. Лучше и честнее умереть в одиночестве, никого не забирая с собой.

Нужно идти. Руки онемели. Ног она уже давно не чувствовала. Она словно плыла где-то под потолком, помня только главное — идти за нитью. Голова кружилась. В глазах то и дело темнело. Но даже тогда за веками что-то тускло светилось, заставляя двигаться.

Когда её кто-то поймал и подхватил на руки, согревая своим теплом, она лишь смогла выдавить:

— Я опасна… Маг… Бло… Ки… Ра… Тор…

— Лиззи, держись, сейчас станет легче. Чуть-чуть потерпи. Самую малость… — уговаривал её самый дорогой голос на свете.

— Грег… — ей было важно сказать, но язык заплетался, а глаза отказывались открываться. — Прости…

— Шшш!

Её положили на холодный пол. Потом вновь подняли, закутывая во что-то теплое, шершавое, пропахшее розами. Шинель Грега, поняла Лиз.

— Все будет хорошо, — пробухтел в этот раз Брок — явно его хрипловатый, до сих пор не исправившийся после заключения в Особом отделе голос. Её левую руку потянули вверх, и Грег возмутился:

— Руки прочь! Лиз моя!

— Но только я…

— Лучше обезболь её кисть, — попросил голос Грега.

С ней что-то делали, но Лиз уплывала куда-то прочь в темноту и одиночество, не в силах больше ничего сказать. Даже путеводная нить за веками погасла.

Брок прошептал тем самым голосом, после которого он шел бить себя обо что-то:

— Это только моя вина. Это я рассказал Лиз про Кюри и то, как он стал магом.

Лиз хотела возразить, но сил не было.

— Моя, — сурово возразил Грег. — Она просила купить ей амулет или механит, чтобы защититься от меня. Я отмахнулся от её просьбы, решив, что время еще есть. Так что, Брок, это только моя вина — из-за меня она пошла сюда, чтобы стать эфирницей.

Запахло океаном. Брок возмутился:

— Откуда ты знаешь эту руну?! Мне Моро…

— Брооооок… Включи мозги — я все твои шрамы знаю. Уж заметить и опознать примитив Карфы, означающий союз, я в состоянии. Как и соотнести его с вашим общим с Викторией эфиром.

Ладонь Лиз полоснула далекая боль, и это было последнее, что было реальным — Лиз провалилась в черноту безумных видений небытия.

Грег замотал платком рану на ладони Лиз.

— Вот и все… Надеюсь, что этого хватит…

Брок встал, покаянно признаваясь:

— Я остолоп. Давно надо было спуститься сюда и…

Грег не успел его остановить:

— Не смеееей!!! — Брок иногда был таким… Дурным! И как его Одли терпит?!

Эфир вырвался из Брока, ускоряясь и запечатывая опасные штольни навсегда. Брока от слабости повело в сторону, буквально бросая на стену.

— Идиооооот… — выдавил из себя Грег, закидывая на плечо потерявшую сознание Лиз. — И как мне теперь тащить вас двоих?!

Брок гордо выпрямился — упрямый, нахохлившийся, дурной ворон, слишком преданный родным развалинам, — и процедил:

— Ссссссам дойду…

— Придурок, — не сдержался Грег, свободным плечом подпирая Брока. — Нельзя было чуть-чуть подождать и потом наказывать себя?

Брок, отстраняясь в сторону и отказываясь от помощи, возмутился:

— Это было не наказание. Это было решение проблемы. — он тише признался: — Я же потом опять забуду, а кто-нибудь сюда забредет и…

Грег взбесился, шагая назад, в гостиницу — Лиз нуждалась в медицинской помощи, и как можно скорее:

— А! То есть мне еще потом тебя уговаривать не наказывать себя, да?!

— Неожиданный вывод, — признался Брок, стараясь не отставать от Грега.

— Я тебя как облупленного знаю, — признался Грег, стараясь обуздать ненужный сейчас гнев. — Двух седьмиц хватило, чтобы составить о тебе представление. Правда, чуть-чуть искаженное лоа.

Он, убедившись, что Брок вполне справляется с переставлением ног, стащил с плеча Лиз и понес её на руках, замечая и бледность кожи, и синюшность губ, и продолжавшую течь кровь из ушей и носа, несмотря на наложенные целебные плетения. Она была плоха. Совсем плоха. Он чувствовал через еще бунтующий и с трудом подчиняющийся эфир её боль, её слабость, её уходящее прочь тепло. Брок тогда справился в подземельях с Викторией. Хватит ли сил Грега удержать Лиз? Хватит ли его способностей гасить вред потенцитового яда? И сможет ли лекарство Аранды вернуть здоровье Лиз? Есть ли вообще сейчас в Аквилите это самое лекарство? Аранда говорил, что отвозил последнюю порцию лекарства против потенцитового отравления в Арис. Тот самый Арис, которому вчера Тальма объявила войну.

Небеса, дайте хоть каплю надежды. Дайте хоть крохотный шанс Лиз выжить и выздороветь.

В середине пути, быть может даже раньше, идти стало легче — Брока подперли с двух сторон люди принца Анри. Лиз заботливо перехватил и понес на руках Ренар Каеде. Грег старательно шагал рядом, стараясь поддерживать жизнь Лиз — её эфир бушевал и буквально сжирал его. Казалось, что в Лиз жила огромная черная дыра, с жаждой поглощавшая эфир Грега. Под конец он настолько ослаб, что принял помощь принца Анри, опираясь на его плечо. Принц был ниже ростом, но упрямым, как и Брок. Он помог дойти до паромобиля Андре, который стоял под парами у гостиницы, словно сестра знала, что он понадобится. В мелкого, но юркого «Жука» — так Андре звала свой паромобиль, — загрузились Брок и Грег с Лиз на руках. Андре села за руль. Анри уселся на переднее пассажирское сиденье, словно так и надо было. Даже покашливание Брока проигнорировал.

Нарушая все правила дорожного движения, жук понесся по уже оживающим утренним улочкам Аквилиты. Грег, придерживая голову Лиз на своем локте, подслеповато морщился от слишком яркого после подземелий света фонарей. Уже было утро. Темнота катакомб привычно пожрала время — Грегу казалось, что с момента спуска не прошло и пары часов. Однако уже семь — так показывали часы на Башне старой ратуши. Скоро на службу. Жук за всю дорогу к госпиталю орелиток остановился только один раз — у инквизиции. Брок, быстро выбираясь из тепла паромобиля, сказал:

— Я за Арандой и лекарством. Скоро буду. — Он обернулся на Грега: — держись. Только держись, хорошо?

Грег лишь кивнул, удобнее перехватывая Лиз. Паромобиль проскочил железнодорожный переезд зигзагом, минуя опускающиеся шлагбаумы, и рванул к госпиталю. Мимо с дикими разрывающим уши сигналом промчался поезд — Андре поприветствовала его в ответ. Грег сухо напомнил:

— Андре, я просил нас живыми доставить, а не гробить еще сильнее. В противостоянии паромобиль-поезд преимущество на стороне последнего.

Андре бросила в зеркало заднего вида извиняющийся взгляд, но все же уточнила:

— А в противостоянии маг-поезд на чьей стороне преимущество?

— Я не буду тебе отвечать на этот вопрос. — глухо сказал Грег. — Все равно не поверишь.

Андре расцвела в бледной улыбке:

— У меня все было под контролем, Грегори. Вот и Анри подтвердит, что было больше полуминуты в запасе.

Анри предпочел промолчать. Ему хватало собственных безбашенных офицеров на «Левиафане».

Небо быстро светлело — приближалась весна, день уверенно нарастал. Паромобиль лихо развернулся перед входом в госпиталь орелиток, Анри спешно вышел из салона первым, открывая дверцу перед Грегом и помогая выйти.

— Спасибо, милер… — сухо сказал Грег, выпрямляясь и понимая, что ему нужно хотя бы пару секунд, чтобы перевести дух — в глазах потемнело от усилий. Лиз перестала быть высасывающей эфир бездной, но напряжение последних дней сказалось на Греге, мешая быстро восстановиться.

Анри пошел к дверям госпиталя, распахивая их:

— Можно просто Анри, Грегори. Я не кусаюсь. Во всяком случае, когда без короны.

Грег, проходя в белоснежный холл госпиталя, понятливо кивнул:

— Учту.

В нос ударил типичный «аромат» больницы: дикая смесь лекарств, не до конца просушенного постельного белья, еды, людей — все то, что называется запахом беды. Грег направился в приемный покой, опуская Лиз на кушетку и надеясь, что её смогут спасти. Очень на это надеясь.

Сидеть в коридоре госпиталя было непривычно — никогда никто из близких Грега не попадал на больничную койку, кроме него самого. Шумел, просыпался госпиталь. Ходили по коридору больные в полосатых пижамах, юрко перемещались медсестры в длинных белых одеяниях, важно ходили с четками на поясах и огромных чепца-кораблях монахини. Двери то и дело хлопали. Люди сновали туда-сюда, и только дверь палаты Лиз была как заговоренная. Её открыли всего раз — когда заносили туда Лиз в сопровождении докторов и адеры Вифании. Хотя, быть может, это была адера Манон — Грег никогда лично с ними не сталкивался, только слышал об их целительском даре.

Уверенности придавал легкий теплый родничок эфира в сердце Грега — Лиз еще боролась за свою жизнь. Андре молчала, что-то быстро рисуя в планшете, с которым никогда не расставалась. Принц Анри, сидевший с другого бока от девушки, тихо поглядывал на бумагу и старательно давил порывы взять из рук Андре карандаш и что-то подправить.

Грег откинулся на спинку госпитальной скамейки и молчал, закрыв глаза. Он ждал, когда приедет Брок. Какую весть он привезет. Есть в Аквилите лекарство для Лиз или нет. Еще седьмицу назад Грег был уверен, что такого лекарства не существует, и просто чудо, что открытие лекарства совпало с… С… Небеса, это только его вина в том, что случилось. Это он проигнорировал просьбу Лиз, заставив её действовать самой. Одно не укладывалось в голове Грега — Лиз всегда казалась не склонной к внезапным опасным решениям. Хотя… О чем это он. Какая еще девушка решится на эскападу с поездкой в Аквилиту? Какая еще девушка сможет жить под мужской личиной, пытаясь спасти родину? Какая еще девушка сможет раз за разом спускаться в катакомбы, полные проклятий и чумы? Только такая решительная, как Лиз.

В коридоре раздались тихие, неравномерные шаги, перемежающиеся со стуком трости. Грег, ожидающий прихода Брока, удивился — это пришел отец Маркус, тяжело прихрамывая на раненую и недавно прооперированную левую ногу.

Храмовник остановился рядом с тут же поднявшимся Грегом:

— День добрый, леры и лера.

Андре оторвалась от планшета:

— И вам самый добрый день, отец Маркус. — поправлять его, что она всего лишь кера, Андре не стала — все же статус инквизитора усмирил даже её буйный нрав.

Принц Анри устало кивнул, Грег поздоровался и тут же взял быка за рога — Марк же встречался с Броком:

— Простите, отец Маркус…

Тот перебил его, пользуясь своим даром:

— Мюрай взял Аранду и повез его в лабораторию Университета. На синтез и дозревание лекарства требуется пять суток. Ближайшее лекарство находится в Арисе в клинике профессора Манчини. В Аквилите запасов лекарства нет.

Анри резко поднялся со скамьи:

— «Левиафан» полностью в твоем распоряжении, Грег. Могу хоть сейчас приказать загрузиться и плыть в…

Грег перебил принца:

— Тальма и Верния находятся в состоянии войны с Ондуром. Арис недоступен ни для тебя, ни для меня.

Анри чуть подался вперед и напомнил:

— Мона. До неё плыть сутки. Мона пока не вступила в войну. Из Остбурга до Ариса ходит поезд. Там всего девять часов пути. При удачном стечении обстоятельств, между лекарством и вами с Лиз всего полтора суток пути. Даже с учетом неблагополучных метеоусловий, всего двое суток в дороге. Подумай хорошенько. Ты выиграешь трое суток для леры Элизабет. Я в гостиницу — готовить экипаж. Телефонируй, когда решишься. — он склонился к Андре: — приятно было познакомиться. Надеюсь продолжить наше знакомство после плавания в Мону.

Принц откланялся, напоследок щегольски щелкнув каблуками и направился прочь из госпиталя.

Отец Маркус тяжело опустился на скамью — он еще отчаянно плохо выглядел после ранений на прошлой седьмице, но отказывал себе в отдыхе. Андре косо посмотрела на инквизитора, но промолчала. Тот старательно улыбнулся:

— Кера Риччи, а вы знаете, что вы эфирница? Довольно сильная. Иную сложно было бы ожидать в роде Монтов.

Андре медленно повернулась к нему:

— Отец Маркус, а вы знаете, что я женщина?

— Сей «недостаток» весьма заметен, смею заметить. Вы очаровательная девушка. Не будь я инквизитором, я бы даже сказал, что вы красавица каких мало. И умница при этом… Наше общество привыкло к пассивной роли женщины, иное поведение считая недопустимым. Я же считаю, что недопустимо разбрасываться дарами богов.

— К чему это вы? — недоверчиво уточнила Андре.

— Это я к кому, что некоторые принцы зря распушают перед вами хвост. Ваша судьба находится совсем в других руках. Расспросите брата об общем эфире. Рекомендую обратить ваше внимание на весьма перспективного колдуна Брендона Кита. Он в курсе обряда. Он сильный колдун. И…

Грег оборвал его:

— Андре, не слушай Марка. Он мстит, причем весьма низко. Кит хороший человек, но имел неосторожность вызвать гнев инквизитора.

Марк качнул головой:

— Слава бежит впереди меня. Пытаюсь сделать благое дело, и меня же подозревают в мести. Я духовное лицо, и пусть все человеческое мне не чуждо, тут я честен и бескорыстен. — он повернулся к Андре: — подумайте над моим предложением. Я не часто бываю свахой. Точнее, я впервые в роли свахи. Вы будете изумительной парой с Брендоном. Кстати, он знаток рунных цепочек.

Марк прикрыл глаза: он все же мстил, и мстил больно — вчера перед отъездом в дом Ренаров-Хейгов, Брендон начал воплощать свои угрозы о воздействии на тело в ответ за воздействие на разум. Брендон нанес странную татуировку Марку на спину, в основание шеи, и это колдовское ходячее чудо-неприятность надо было спешно куда-то сбывать. Почему бы не к обоюдной выгоде для Блеков и Андре?

Дверь палаты наконец-то открылась, и медсестра позвала Грега внутрь.

Доктора вышли прочь, оставляя в палате адеру и Грега, только он видел лишь безмятежно спящую на кровати Лиз. Укрытая по грудь одеялом, она почти сливалась по цвету с больничным белым бельем. Черты лица заострились, как бывает перед смертью, губы и крылья носа оставались синюшными. Дыхание Лиз было почти незаметно. Только тонкая струйка эфирного тепла подсказывала Грегу, что молодая женщина еще жива. Он непроизвольно сжал пальцы в кулаки. Ему сейчас как Броку не хватало боксерского мешка для вымещения боли.

Пожилая монахиня ласково посмотрела на Грега:

— Милое дитя, не стоит хоронить её раньше времени. Я адера Вифания… Я постараюсь её вытащить с того света… Лера Элизабет боец, причем сильный боец. Она выжила там, где невозможно выжить. Она продержалась до госпиталя, и тут с божьей помощью мы удержим её. Только хочу предупредить сразу — её мозг поврежден, причем сильно. Кровеносная система объявила войну организму, засоряя все тромбами.

Грег не выдержал:

— Что вы имеете в виду? Чем это грозит Лиз?

— Повреждена кора головного мозга, отвечающая за двигательную активность. Ближайшие сутки будут решающими — если поражение коснется диафрагмы, мы будем бессильны. Погрузим, конечно, в стазис, но сами понимаете, что процент невыхода из стазиса огромен.

— Есть лекарство… Оно лечит очаги склероза потенцитового отравления. Оно будет готово через пять дней. У Лиз… Есть пять дней?

Адера Вифания ответила честно:

— Не знаю. Будет видно только вечером — когда и если её состояние стабилизируется. Сейчас процессы в самом разгаре — перекрываются артерии и капилляры, погибают ткани и наоборот рассасываются тромбы и восстанавливается кровообращение. Весы могут качнуться в любую сторону — улучшение или ухудшение. Надо ждать.

— Её можно транспортировать? На дирижабле в Мону, а потом поездом в Арис.

— Я бы не рекомендовала. Стазис еще никто не отменял. И божье чудо тоже.

Грег кивнул — в чудеса он особо последнее время не верил. Не везло ему с ними.

— Я могу остаться с ней наедине? Хотя бы чуть-чуть?

— Можете, конечно. Только особо ни на что не надейтесь — она без сознания. Она вас не услышит. У вас с полчаса. Я потом пришлю сиделку присмотреть за лерой Элизабет. Не отчаивайтесь.

Он про себя повторил: «Но и особо не надейтесь…»

Дверь за монахиней закрылась, и Грег присел на край кровати, осторожно беря Лиз за белую, как мрамор и такую же ледяную руку.

— Лиззи… Девочка моя… Я так виноват перед тобой… — он медленно, чтобы не пережечь каналы, не привычные к нагрузке, направил остатки своего эфира в Лиз. Он восстановится, а Лиз сейчас важнее.

Её пальцы дрогнули под его ладонью. Он аккуратно поднял её руку вверх, своим дыханием согревая Лиз.

— Только живи… Хорошо?

Её веки затрепетали в попытке открыться.

— Лиззи…

— Про… сти… — чуть выдохнули её губы. Грегу в первый момент показалось, что ему послышалось.

— Лиззи… Не надо. Не пытайся говорить, набирайся сил. Держись. Живи…

— Я… Провалилась… — она все же открыла глаза под исцеляющим потоком эфира Грега. — Как ты… В Чинд…

— Лиз? Ты не сама… — он прикрыл глаза. Она не сама. Её провел все тот же самый Шутник! Только в этот раз его шутка зашла слишком далеко! Он еще ответит за это — Грег найдет его и заставит за все ответить!

— Грег… Не предавай… Родину… Хватит… Брока… Я выдержу… Тебе нельзя… В Арис…