Родина – за нами!

Глава двадцать восьмая

'Командир РДГ должен уметь решаться задачи быстро,

В противном случае разведчиков ожидает провал задачи'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

Да уж… Куминов не знал, что сказать. Количество непонятного за время самой операции зашкалило давно и надежно. Удивляться чему-то длинному серо-зеленому и в лохмотьях в голову не приходило. Длинное, серо-зеленое и в лохмотьях, что такое? Наверняка крокодил, сухопутный, морозоустойчивый и в стыренной у фашистов шинели. Тьфу ты, сплюнул капитан, чего здесь творится. В углу чуть слышно лязгнуло и дробно простучало. Наплевав на осторожность Куминов, поднял только что приобретенный немецкий агрегат и выстрелил короткой очередью в сторону угла.

Пистолет-пулемет чуть дернулся, мягко пружиня в плечо и чмокающее выпустив пули. Звук был хорош, еле слышный, похожий на единственный случай, когда капитан слышал, как откупоривают шампанское. Не идеально конечно, но куда как тише даже Судаева с ПБСом. В углу брызнуло мусором, мелькнуло что-то низкое, не отрываясь от пола. Зашипело в сторону капитана, спряталось под упавшим шкафом.

— Твою-то мать… — Куминов недоверчиво проследил за эволюциями странного нечто. — Хрусталев, а ну бегом вниз, за такими, как у меня, автоматами. Постараемся не привлекать внимания. — Есть! — Лейтенант ужом ввинтился в проем ремонтной ямы, пролетев мимо обеих девушек, стоявших на лестнице с оружием наизготовку.

— Андрей, Гера, вы его с винтовок не снимете? — капитан не отрывал глаз от шкафа. Вот что-то еле заметно мотнулось снизу, и тут же пропало. — Андрей, постарайся выстрелить максимум пару раз, мало ли, кто здесь в округе бродит.

— Нет, командир. — Шабанов примостился удобнее за перевернутой тележкой с рассыпавшимися инструментами. Поелозил винтовкой по ее краю, старательно выцеливая непонятного противника. — В мертвой зоне.

— Я сейчас на локомотив залезу, оттуда достану, наверное. — Пчелкин оглянулся на Гречишину, одобрительно ему подмигнувшую, и привстал. Свистнуло в воздухе, разведчик рухнул, распластавшись на бетоне пола. Рядом, лязгнув, упал большой ржавый ключ. Пчелкин потряс головой, со страхом покосившись на железяку, чуть не пробившую ему голову.

Спас только кожаный и толстый, на меху, подшлемник, с которым снайпер не расставался все зимнее время года. Говорил, мол, опасается менингита, даже после того, как полковой врач специально прочел ему лекцию о вирусной природе данной болезни. Оказалось, что привычка хороша во всем. В худшем случае на крепкой голове Пчелкина сейчас набухает пусть и здоровущая, но всего лишь шишка.

— Это вот что сейчас такое было? — Шабанов не отрывался от наглазника прицела. — Успел заметить, как мелькнуло что-то, и все.

— Да… — протянул Куминов. — чем дальше, тем страннее. Хрусталев!!!

— Здесь я. — Лейтенант возник сзади, присел за тележкой Шабанова. — Кто пойдет?

— Я, ты, Пчелкин, с трех сторон. Ни к чему нам тут оставлять эту пакость.

— И я. — Гречишина повела стволом «хеклера». — Мне вы, товарищ капитан, не можете приказать остаться. Андрей, прикроешь?

— Конечно. — Как всегда невозмутимый Шабанов так и не оторвался от прицела.

— Ну и ладно. — Куминов показал Хрусталеву на конец состава. — Давай туда с Пчелидзе.

Лейтенант дождался, когда пострадавший от ключеметания снайпер подберется к нему, протянул ствол и магазины на длинном ремне. Прикрываясь за локомотивом, разведчики пробежали в самое начало пакгауза, начав заходить слева от прячущегося противника.

— Шевелится, командир. — Шабанов прошипел сквозь зубы, выбирая спуск. Ударило звуком бьющей плетки. За шкафами взвизгнуло, громыхнуло и простучало в сторону Хрусталева и Пчелкина. Ждать пока тварь выберется, Куминов не стал, рывком бросившись вперед и начиная качать маятник. Насколько это было возможно. Хотя понимал, что со стороны это действо, скорее всего, напоминало заячьи петли, да и какая разница? Заработать в лоб ключом или кувалдой капитан не хотел. Сбоку, на расстоянии метров в пять, пригнувшись, быстро бежала Гречишина.

Из-за металлической баррикады в углу, разбрасывая в стороны всякий хлам, в воздух взвилось вытянутое тело. Вцепилось странно разбросанными в стороны паучьими лапами в кирпичи и побежало, неуловимо перебирая всеми четырьмя конечностями вверх. Куминов не стал присматриваться, вскидывая оружие. Но Шабанов оказался первым. Стальная плетка вновь разрезала воздух, дублируя первый выстрел следующим, с опозданием в долю секунды.

Существо на стене дернулось, вывернувшись под немыслимым углом, и не удержалось, полетело вниз, загрохотав завалами инструментов, приспособлений и прочего мусора. Оказавшиеся ближе к месту его падения Хрусталев и Пчелкин открыли огонь, уже практически подбегая. Толстые стволы мягко и тихо, но ощутимо зачпокали, посылая вперед пули, задрожали в руках. Мусор взлетел вверх, непонятная сущность бросилась в атаку, мягко выходя из-под биссектрисы выстрелов.

Кем оно было когда-то? Этого Куминов сейчас не хотел понимать. Существо живо и опасно, потому следовало для начала заняться его уничтожением и лишь потом, если будет чуть времени, осмотреть. Его собственный ПП дернулся, выпуская первые пули. Била машинка хорошо, чувствовалось, что кучно и точно. Но на существо, сейчас вертляво уходившее в сторону, их действие оказалось не таким, как он ожидал. Да, было видно, что попал, ну и что? Так, всплески чего-то темного, очень редкие и не дающие остановить тварь. В целом Куминову показалось, что палит он в какую-то колоду и пули просто застревают в трухлявых, мягких и сырых волокнах. Рядом мерно и еле слышно застучал ПП Валеева.

Темное нечто, распластавшись на бетоне, длинными скачками метнулось в сторону Пчелкина, бывшего рядом со стальным толстым швеллером, идущим вдоль одной из основных несущих опор кровли. Разведчик вжал спуск, заставив ПП выпустить одну длинную очередь, все-таки отбросившую существо назад. И тут вновь хлестнуло жестким щелчком металла со стороны Шабанова. Грамотный и опытный снайпер смог угадать и момент и то, как будет двигаться противник, аккуратно попав в затылок. Звуки выстрела и одновременного отвратительного хруста, сопровождаемого хлюпающим звуком, практически слились в один. Длинное тело вытянулось вверх, взорвавшись темно-багровым и ярко-алым, замерло на миг и упало, широко разбросав руки-ноги.

— Вот живучая дрянь. — Хрусталев подошел поближе. — Ну и отврат, командир, тьфу ты, мерзость какая. Ты только посмотри…

Куминов подошел и посмотрел. Вздохнул, хотя хотелось материться и даже немного выпить. Ощущение было как после просмотра фотоальбома в землянке командира полка. Такое же мерзкое и немного нереальное. Но реальность валялась под ногами, доказывая свое собственное существование и реалистичность.

Это не было человеком в полном понимании самого слова. А вот представить, что как-то и кто-то безумный скрестил крысу, того самого крокодила и кого-то прямоходящего — Куминов мог. И представил, поежившись от самой дикости предположения. Длинные конечности, с гипертрофированными суставами, оканчивающиеся вытянутыми пальцами с дополнительной фалангой, украшенные острыми и загнутыми когтями. Казавшееся лохмотьями оказалось клоками свалявшейся шерсти серо-черного цвета, выбивающейся через толстые кожаные пластины, идущие внахлест по всему корпусу. Хвост, заканчивающийся подобием нескольких щупалец, в последнем рывке плотно охвативших ключ на тридцать восемь. Вот чем, оказывается, засветили в лоб Герасиму. Голова… тут капитану действительно стало мерзко.

Выпуклый череп, безволосый, с сильно удлиненной задней частью, туго обтянутый светло серой, блестящей в свете из окон кожей. Вытянутые вперед челюсти, острый носогубный треугольник и широкие провалы глазниц над ними. Сами глаза, большие, с продолговатым зрачком, лопнувшими сосудами, слепо смотрящие на убивших существо людей. Длинные уши с нанесенным на внутреннюю сторону клеймением. Тем самым клеймением, про которое Венцлав говорила Куминову на заимке. Вот так-то, товарищ капитан, такие дела.

— Капитан. — Пчелкин, отойдя к воротам, отодвинул металлическую пластинку глазка, врезанного в них на уровне человеческого роста. — Мне, может и показалось, но кажется на улице еще такие же.

— Точно? — Куминов поднял голову, встретившись с уставшими глазами своего разведчика. — Не ошибся?

— Ошибешься тут… — снайпер проворчал, всматриваясь перед собой. — Точно, валить нам надо отсюда, и побыстрее.

— Хрусталев, в локомотиве все плотно закрыто?

— Да, командир. КПВ мы укрыли хорошо, двери закрыли. Думаешь, что нам сюда все-таки выйдет возвратиться?

— Не знаю. — Дело было нехорошо. Куминов посмотрел на тушу у ног, понимая, что теперь не надо ее уничтожать. Раз уж ее друзья-товарищи шастают в округе, то бесполезно, и действительно стоит уходить, и как можно быстрее.

Осмотрел еще раз локомотив и обе платформы. В голове быстро прикинул, что накопленного аккумуляторами заряда хватит, если что, на быстрый старт. Хотелось верить, что не придется возвращаться по пройденному пути, чревато это. Но кто знает, как повернется ситуация в Куйбышеве? Так что нельзя отбрасывать в сторону все варианты из всех имеющихся в наличии, в том числе и локомотив.

— Уходим, быстро. Юля?

— Да? — чекистка повернулась к нему. — Они попасть в бункер не смогут?

— Нет, система у входа очень надежная. А по поводу локомотива ты прав, товарищ капитан. Молчу, дура, молчу, мысли читать и не думала, честное комсомольское…

Разведчики не стали дожидаться повторного приглашения, быстро перекидав по цепочке вещи и скатившись в яму. Куминов спустился последним, успев услышать, как по крыше пакгауза, еще державшейся, несмотря на время, ржавчину, дожди, снег и солнечные лучи, перепады температур и несколько попаданий явно от снарядов авиационных пушек, проскреблись сразу в нескольких местах. Спустился, аккуратно отступая вперед спиной и держа под прицелом весь видимый сектор. Почувствовал, как Гречишина придержала его под локоть, не давая оступиться на входе в убежище. Чекистка нажала на небольшой рычаг, торчащий в стене. Проскрежетало и половинки люка, закрывающего вход, плавно сошлись, лязгнув металлом.

— Пару часов на отдых и в путь? — Венцлав, сидя на стуле у стены, вопросительно посмотрела на него.

— Думаешь? — Куминов поставил ПП на предохранитель и присел на соседний, металлический с жестким сидением, стул.

— Все устали, а в городе нам много сил потребуется.

— Вот я и спрашиваю, Саш, — капитан поскреб щетину на подбородке, — Пару ли часов, или больше? Что думаете, товарищ лейтенант государственной безопасности, стоит нам задерживаться в вашем бункере? Легко его обнаружить?

Гречишина вместо ответа подтянула поближе к ТЭНу[42] на стене топчан, легла, закинув ноги на собственный рюкзак. Повесила «хеклер» на кусок арматуры, держащий на весу трубы отопления, сейчас, по понятной причине, не действующего. Покопалась в карманах куртки, неожиданно выудив портсигар и спички. Прикурила, выпустив струйку светлого дыма. В тесном помещении ощутимо запахло виргинской смесью с добавлением ароматизатора. Сизая ленточка потянулась наверх, уходя за еле заметный выступ небольшого короба.

— Понимаешь? — чекистка улыбнулась Куминову.

— Ага, — капитан скинул лямки рюкзака, которые уже успел нацепить на плечи, — личному составу отдыхать. Пчелкин, караулишь первым, через три часа Андрей сменит. Воронкову отоспаться и не вставать совсем.

— Эх, нелегка солдатская доля, ни тебе отдыха, ни тебе холи… — Герасим потянулся, уже успев растянуться на лавке у дальнего конца помещения и натянув подшлемник на глаза. — Понял, командир, понял. Пошутить нельзя?

Куминов вместо ответа показал снайперу кулак. Весельчак Пчелкин спорить не стал, захватил с собой стул, банку немецкой консервированной фасоли с сосисками и отправился на пост. То есть ближе к задраенному люку, где имелся в наличии стол и лампа типа «летучая мышь». Чуть позже послышался скрежет разрезаемой жестянки и довольное мурлыкание разведчика.

Венцлав удивленно приподняла брови, явно ни слова не поняв из лаконичного диалога капитана и чекистки. Куминов улыбнулся, понимая, что от объяснений не отделаться:

— Все просто. Здесь хорошая вентиляция и звукоизоляция, не говоря про невозможность попасть внутрь. Даже если немцы нас выследят и подтащат сюда саперные заряды, то вряд ли что получится. Завалы после взрыва разгребать будут долго, а мы уйдем. Так?

— Именно так, капитан. — Гречишина потянулась. — После того, что случилось ночью, наверняка сейчас район этот шерстят. Плюс подняли боеготовность повсюду, где только можно. В том числе и в Берлоге. Сунемся — попадем, а так… а так шанс есть. Гансы, конечно, педанты, но люди есть люди. В течение пары суток ничего не произойдет и они расслабятся. Вот тут-то мы их, голубчиков и вскроем. Прямо изнутри вскроем, под мягкое брюшко, где они нас меньше всего ждать будут.

— Великолепно… — Венцлав скривила губы. — Будем сидеть, и ждать пока нас обнаружат?

— Нет. Если начнут обнаруживать, то сразу уйдем. Пойду, объясню нашему героическому караульному, как пользоваться системой наблюдения за пакгаузом изнутри.

Гречишина встала и пошла в сторону выхода. Куминов подумал, посмотрел по сторонам и понял, что до жути хочет помыться и побриться. И наверняка здесь оно должно получиться, стоит только поискать. Но, как бы этого не хотелось, было нельзя. Расслабляться, как пресловутые описанные Гречишиной, немцы — не стоило. Все могло произойти, в том числе и могли их найти. Хоть ему и не хотелось думать о подобном варианте, но Куминов подобного предположения не отрицал и не убирал в сторону.

Подумав, решил сходить и посмотреть, что такого Гречишина решила показать Пчелкину. Когда подходил, послышалось, что говорят они не о методах и способах визуального наблюдения. Явно не про это. Или, во всяком случае, Пчелкин не говорил, если судить по тихому шепоту и блестящим глазам, уставившимся в лицо необыкновенно молчаливой и серьезной Юли. Пришлось нарочно споткнуться о как нельзя вовремя оказавшееся в коридоре проржавевшее ведро, стоявшее рядом с совсем трухлявой шваброй. Ведро пусть и не громыхнуло, но Гречишина дернулась и с деловитым видом начала показывать Пчелкину что-то в щитке рядом со столом дежурного.

— Не помешаю? — капитан посмотрел на обоих. Гречишина даже не обернулась, а вот Пчелкин явно покраснел. — Что это?

— Оптическая система наблюдения, построенная по принципу сопряжения зеркал и линз. Устройство не капризное, простое в использовании и не выходящее из строя, если не захотеть. Надежно делали, на годы, с упором на разные обстоятельства. Стекла установлены армированные, выстрел в упор выдерживают. Запрятаны так, что не захочешь, так не найдешь. А если и захочешь, то искать устанешь. Посмотреть на наших новых четвероногих дружков хочешь?

Куминову посмотреть на творящееся в оставленном пакгаузе непотребство очень хотелось. Стоя здесь, возле самого входа было хорошо слышно, как кто-то скребется по плитке чем-то острым. И капитан вполне обоснованно предполагал, что знает кто это. Гречишина освободила ему место, Куминов наклонился к указанной чекисткой резиновой полумаске, в глубине которой поблескивало стекло. Присмотрелся, присвистнул.

Родственников, или кем они там приходились первой твари, в помещении хватало. Вид открывался сверху, где капитан заметил небольшое помещение, к которому вела лестница. Скорее всего, что «чечевицы» линз вмонтированы в обрамление бетонной плиты и сваренных металлических балок, держащих на себе вес конторки. Сейчас внизу капитан сразу насчитал пятерых существ. А у входа скреблись не в две лапы, так что там точно находилось не меньше пары созданий. Куминов прикинул про себя то, как пришлось бы с ними разбираться, и порадовался своему запасу везения, пусть и очень сократившемуся. Орава этих непонятных животных, численностью в семь голов, обладая настолько большой подвижностью и невосприимчивостью при попадании в корпус, мда… Стая сократила бы группу еще минимум на одного человека.

Палец чекистки постучал по маске, находящейся рядом. Куминов приник к ней и понял, что девушка хотела ему показать. Перед ним, как на ладони, виднелась большая часть станции. Все такая же, как и когда они въехали, без каких-то серьезных изменений. Если не считать изменениями мелькающие тут и там размазанные силуэты. Больше всего было собачьих, но быстро ретировавшихся перед другими, куда как более серьезными. Куминову даже показалось, что глаза заметили тех самых мохнатых страхолюжин, бежавших за составом ночью.

— Однако… — протянул капитан, отрываясь от открывшейся панорамы. — Про это нас и предупреждали, но вот так…

— Не то слово. — Гречишина воткнулась в перископную систему. — Надо же, никогда бы не думала увидеть вот так, и нате вам, приходи кума любоваться. Мерзко на душе от такого. Да, Герасим?

— Да. — Пчелкин сидел и крутил между пальцев нож. — А это ведь наша страна, как же такое возможно вообще?

Как такое возможно? Хотел бы Куминов ответить, но нечего было сказать. Вот так и возможно, с одним «но»: могло быть хуже. Здесь могла бы быть выжженная пустыня, и дальше, и за Урал. А так как есть, пусть уж лучше именно так. Все в их собственных руках, и страну они вернут. И выведут всю эту нечисть под корень, всему свое время. Не оставляла покоя лишь мысль о том, что все это разнообразие непонятного происхождения, мелькающее возле пакгауза, может быть кем угодно. В том числе и бывшими военнопленными или мирными жителями. С немцев станется проводить свои опыты именно на них, не расходовать же своих солдат или даже уголовников. Тех ведь тоже можно поставить под ружье. Бросить на восточный фронт, чтобы там они выпускали всю свою агрессию и неутоленные желания. А военнопленных из концентрационных лагерей вперед, под ножи хирургов, или что там применяют немецкие ученые?

Капитан скрипнул зубами, развернулся и пошел назад, к тем, кто сейчас отдыхал. Гречишина за ним не торопилась, оставшись на посту вместе с Пчелкиным. Почему? Да кто его знает почему, капитана это волновало меньше всего. Дело понятное, война кругом, можно не сказать, не сделать, и жалей потом, сколько душе угодно, но делу то этим не поможешь. Если веселый и неунывающий Герасим пришелся по душе чекистке, да и бог с ними, пусть побудут вдвоем. И еще капитан подумал про то, что надо бы сменить снайпера пораньше, нечего терять время тем, у кого его скоро может не быть вообще.

Саша сидела за столом, листая книжку в кожаном переплете. Она подняла голову, глядя на вернувшегося капитана. Куминов сел рядом, положил локти на стол и подпер подбородок кулаком. Ученая непонимающе и вопросительно кивнула.

— Да накатило что-то, Саш, — капитан невесело улыбнулся, — устал, что ли. Спать почему-то не очень хочется, хоть и надо. Ночью выходим, надо отдыхать. Ты сама чего не спишь?

— Готовлюсь вот, — девушка подняла книжку, — конспекты читаю, который Юрий Сергеевич диктовал. Оно же не очень просто, на самом деле. Контейнер у нас один, надо все сделать так, чтобы принести назад живую относительно ткань. Так что и резать придется хоть и быстро, но ювелирно и без ошибок.

— Кстати, скажи мне, как он работает? — Куминов покосился в сторону одного из рюкзаков группы. Высокий, прямоугольный и очень плотный. Внутри, как знал Куминов, находится металлическая капсула с пустой гильзой под сам материал, за которым они шли. — Если живую ткань тащить, то как?

— Хладореагент, разработан достаточно давно. Решили чуть подкорректировать его свойства, и оказалось, что пять суток он спокойно позволяет хранить любой орган. Неудобный только он, да?

— Нет, наверное… — сам Куминов еще не нес эту штуку, — но думаю, что справлюсь.

— Сам понесешь? — Саша улыбнулась, самыми краешками губ.

— Да, сам понесу. Ты мне помоги, как освободишься, пожалуйста.

— Что надо будет сделать?

— Подберем комплекты, на всякий случай. Но это неправильно, ой и неправильно.

— Почему?

— Там режимный объект, все патрули и приданные части, плюс охрана, давно зафиксированы и отмечаются. Как могут на территории закрытого института оказаться неизвестные военнослужащие вермахта? Да никак…

— Как же быть тогда? — голос ученой дрогнул. — Если туда не попасть, то зачем все оно было нужно?

— Попадем, не бойся, как обычно и попадали, не притворяясь ни кем. У твоей подружки еще немало сюрпризов заготовлено, как мне кажется. Вон как гладко прошли, стоило ей появиться, мда…

— Ты все также ей не доверяешь? — Саша уставилась на Куминова свои ми глазищами. — Думаешь, не вижу?

— Сильно заметно?

— Достаточно, Коля. Поверь, что достаточно. — Ученая вздохнула. — Плохо это. Юлька, конечно, еще та оторва, да и работала за линией фронта одна, и сколько времени, но она не предатель.

— Дай-то Бог… — Куминов зевнул. — Спать мне-то как хочется, ох ты ж. Пошли, поможешь?

— Пошли.

— Расул?

— А? — дремлющий башкир приоткрыл глаз.

— Пошли тоже, наберем всего помаленьку.