Родина – за нами!

На войне, как… — 11

СССР, Сибирь, 196…

Локомотив, свистя старым котлом, подкатывал к месту выгрузки. Майор Калмыков, жуя сигарету, устало смотрел на платформы, тянувшиеся гусеницей. Где-то темнел брезент, накрывавший груз, где-то тот смотрел наружу, ничем не прикрытый.

Майор автоматом затягивая невкусный кисловатый дымок, табак был трофейным, от героических румын, ничего не понимал. Смотрел на вроде бы знакомое и привычное, но не понимал. Или не хотел понимать, не веря полученным инструкциям. Майор, воевавший последние десять лет, даже признаваться себе не хотел, что творящееся вокруг заставляет тупеть, погружаясь в какое-то болото.

И ничему не радоваться. Особенно несказанному, но очень понятному. Логику Калмыков считал вещью обязательной для любого офицера, и пользовался ей постоянно. Не полагался на услышанное, прочитанное или пересказанное, прокачивал информацию и старался правильно рассчитать настоящий вариант для будущего.

На фронте это помогало всегда. В тылу оказалось также важно. Вот как сейчас.

Сто платформ с подбитой, но годной к восстановлению бронетехникой. Сроки выставлены сжатые, сокращенные в три раза. Среди пополнения его ремонтного батальона затесались не меньше десяти сотрудников СМЕРШ. Сам Калмыков вчера был в Уфе, встречал это самое пополнение, добиравшееся до Черниковки на машинах, вместе с ГСМ и запасными частями. Сидел в буфете почти два часа, отметившись у коменданта о прибытии, выпил стаканов пять чая и скурил почти полпачки сигарет, выходя на перрон, под мелкий снег. Проводил глазами не меньше десяти похожих составов, бодро бежавших дальше. Два, если Калмыков все понял правильно, по стрелкам и путям перенаправили в Дёму.

А что в Дёме, поселке железнодорожников, завода ремонта подвижного состава и мехмастерских? Правильно, в Дёме еще два батальона последнего полка, принявшего в командный состав майора, не годного к службе на передовой. На левой руке полтора пальца, верно. Только мозги-то ему в бою за Белебей не вышибло, верно? То-то и оно, всякие майоры нужны Родине в тяжелый год. Особенно, если год затянулся на два десятилетия.

И если полк, восстанавливающий технику, получает три полных эшелона для работы и сжатые сроки, то, что? Все верно — впереди что-то очень серьезное. Потому и контрразведка в каждом подразделении. Ему-то никто не сообщал, но майор Калмыков не то, чтобы не считал себя дураком, нет… Он им просто не был. И мелочи подмечал.

— Приготовиться к выгрузке! — Калмыков повернулся к людям. — Командиры рот ко мне, получать ведомости. Остальные — снимать брезент, осмотреть крепления с колодками, проверить натяжение тросов. Без команды — больше ничего не делать. Выполнять!

С эшелоном, в вагончике для ремонтной бригады железнодорожников, прибыло командование. Сам комполка, полковник Збруев, начштаба Самигулин и особист Федорчук. Начштаба, шедший первым, протянул ведомости.

— Товарищ полковник, — Калмыков развернулся к комполка, — личный сос…

— Вольно, майор, работайте, мы пока покурим.

Справедливо. Комполка Калмыкову попался хороший. Война молодых делает генералами, а некоторых, правда, полковниками. Збруеву тридцать исполнилось совсем недавно, и война проехалась по нему серьезно. Левая половина лица — как рубанком прошлись, да еще и с зазубринами. Глаза нет, стеклянный он не носил, пользовался черной повязкой, посмеиваясь, если величали Кутузовым. Левая же рука после разорвавшегося рядом снаряда действовала плохо. Но, как и у Калмыкова, голова работала на полную, потому и не комиссовали.

В людях Збруев разбирался, просто так в дела не лез со своим уставом, если не нарушались задачи и просто Устав. Вот как сейчас, когда батальон, уже получив списки техники, проверял наличие, сверял комплектность и остальное. Доклады от ротных поступили быстро, все оказалось на месте и разгрузка началась.

Все давно отработано, надо ускориться — справятся.

Кранов у Калмыкова было четыре штуки, танковых тралов-прицепов — десять, а вот механиков с руками и умными головами — хоть одним местом ешь. Написано в сопроводительной ведомости «на ходу», так и пойдет машина своим ходом. А высокий и длинный бетонный язык платформы выдержит. Потому раньше закрутившихся журавлей-кранов, к эшелону подгоняли наливники с длинными шлангами. Первая машина, САУ, зафырчала дизелем уже через десять минут. Заливать-то надо немного, лишь бы схватилась и прошла до ангаров мастерских.

— У тебя по сколько можно зараз поставить? — поинтересовался Збруев.

А то не знает, хмыкнул про себя майор. Но ответил:

— Три ангара по десять машин, один на пять.

— Было же на четыре? — спросил начштаба.

— Да и осталось на четыре. Но поставим пять.

Про работу под открытым небом никто не спрашивал. Посты из бойцов НКВД стояли тремя линиями, по полкилометра между каждым, но… Но машины освобождались от снова, после выгрузки, натянутого брезента только в ангарах. Больно уж хорошая у немцев оптика и больно уж умеючи те шпионили.

— Молодцы. — начштаба кивнул. — Вопрос есть, Виктор Палыч.

Калмыков повернулся к нему.

— Пойдем, у тебя обсудим.

Майор кивнул, повернулся к разгрузке, где с платформы скатилась уже пятая машина. Дождался, пока та зафырчит тише и крикнул Зайцева, командира первой роты. Подошедшему капитану передал планшетку с графиком и приглашающе показал на вагончик, установленный у путей недавно.

Внутри было тепло. Самохин, порученец Калмыкова, поддерживал печку постоянно, а сейчас на ней даже попыхивал паром недавно вскипевший чайник.

— Коля, ты обожди нас. — Калмыков кивнул рядовому на дверь. — Посторожи.

Самохин вопросов не задавал — надо, значит надо. Натянул валенки, сменив сапоги, накинул полушубок и, взяв оружие, вышел.

— Интересную бумагу ты переслал начснабу, — сказал особист, грея руки у печки, — такую, что он даже к командиру вон прибежал с ней, размахивая и квохча, что твоя наседка.

Калмыков пожал плечами. К гадалке не ходи, речь о рапорте по дополнительному снабжению, сделанному неделю назад.

— А вы, товарищ майор, тоже им заинтересовались, судя по всему?

Особист кивнул, садясь за стол. Посмотрел на комполка. Збруев, закурив следующую, прищурился, разглядывая Калмыкова и положив перед собой плотно исписанную бумагу. Тот самый рапорт? Точно, его подчерк, Калмыкова.

— Задавайте вопросы, отвечу.

— Ответишь… — Збруев усмехнулся. — Ты, Виктор Палыч, нас удивил. Вот мы и рещили сами разобраться, что да как, ведь бумага твоя, при всей ее правильности, больно подозрительная. Ты зачем просишь дать тебе три «комсомольца» с трубовозными прицепами?

Три мощных дизельных тягача на трех мостах Калмыков просил с водителями, свои все точно будут заняты к весне.

— И людей на них, своих не хватит.

— Зачем?

— У меня ангары сборные. — Калмыков подал плечами. — Опоры на винтах собираются. Весна, думаю, будет с дождями, градом и кабы не снегом в мае. А технику как делать? В чистом поле можно, но лучше же ребят накрыть, а как возить это все?

Командиры снова переглянулись

— Ага, Виктор Палыч, значит возить собираешься? — поинтересовался особист. — И комплекты формы, включая танковые комбинезоны сверх положенного, тоже для движения куда-то весной, а? И с чего ты это взял, не разъяснишь?

— Логику включил? — начштаба, молчавший все время, улыбнулся.

— Да. Все одно к одному, и лучше я сейчас готовиться стану, чем потом не смогу выполнить все необходимое.

— Когда потом? — Збруев покачал головой.

— Думаю, месяца через полтора край, когда наступление начнется.

Офицеры переглянулись.

— Виктор Палыч, придется тебе все на бумаге изложить, свои выводы и остальное, — протянул особист, — потому как логика твоя, железная, смахивает на секретные данные, полученные тобой не пойми откуда. А у тебя их быть не должно. Ты уж не обессудь, друг ситный, но надо.

— И изложу. — Калмыков закурил. — С батальона снимете сейчас? Передавать недолго, ребята справятся.

Первым засмеялся особист, следом присоединились остальные.

— Придется сдавать, Виктор Палыч, — Збруев вытер слезящийся глаз, — мал тебе батальон. В дивизию отправишься, в штаб, будешь там логику свою применять.

Калмыков непонимающе уставился на него. Збруев подмигнул:

— Ты своей логикой просчитал весь план наступления, секретный донельзя. А информации у тебя было мало, ты только первую партию техники получил, что должна на усиление будет идти. Так зачем, скажи майор, такую умную голову нам сейчас здесь держать? Не, применение бы нашли, но это тоже самое, что гвозди микроскопом забивать. Доложить мы были должны, доложили, а тебя сразу туда и затребовали. Будешь теперь логику применять шире и правильнее. Понял? А раз понял — зови ротного и сдавайся.