Закон и честь! – 5. Реванш закона

Глава 23

— Стой, где стоишь, паскуда! Я сейчас проделаю в тебе такую дыру, о которой ты никогда и не мечтала!

Не говоря ни слова, Элен метнулась в сторону. Что-то вновь громко хлопнуло, будто лопнул невидимый воздушный пузырь. В замкнутом пространстве кубрика на краткий миг подскочила температура. Нечто невидимое, сжигая воздух, пронеслось совсем рядом с Элен, и боковое окошко разлеталось на тысячу оплавленных осколков. В кубрик ворвался холодный, пропитанный сыростью и туманом уличный воздух.

Тревис крутанулся на пятках, старясь поспеть за со скоростью ветра передвигающейся вокруг него девушкой. Перед этим, угодив под ловчую сеть, падая, он случайно вывернул ручку увеличения энергии дезинтегратора на максимум, в результате чего и проделал в двери громадную дыру. Сейчас он убавил мощность, но её бы вполне хватило, чтобы убить любого человека. Даже эту невероятно быструю и сильную чокнутую стерву. К дьяволу! Он не собирался нянчиться с ней и пытаться взять живьём. Прекрасно видел, чем это всё может закончиться. Он просто грохнет её и всего делов, а потом уж как-нибудь объяснит…

На краткий миг он упустил Элен из виду, а в следующий момент кто-то чуть ли не с потолка рухнул ему на плечи, придавливая к полу. Отчаянно заорав, Тревис завертелся волчком, пытаясь сбросить закогтившуюся у него на закорках беглянку. Тщетно. Элен схватила его двумя руками за голову, и что было сил крутанула по часовой стрелке. В области шеи Тревиса что-то противно и громко хрустнуло. Он захрипел и набитым соломой мешком осел на пол. Элен успела спрыгнуть с него. Последний же из сотрудников безопасности Мерсифэйт, подёргиваясь, грохнулся ей под ноги. Мёртвый. Мгновением позже Элен поняла, что в пылу схватки свернула ему шею как курёнку.

Элен застыла посреди превращённого в поле эпической битвы заключённого в железные стены кубрика. Через разбитое окно внутрь врывался холодный, шевелящий волосы ветер. Огромная паромашина продолжала преследование. И опять бы Элен сильно удивилась, узнав, что вся драка с тремя подручными Аткинса заняла совсем немного времени. А ей казалось, что она находится на борту громыхающего монстра чуть ли не весь остаток тающей вместе с туманом ночи.

Девушку всю передёрнуло. Желудок подскочил к самому горлу. Она согнулась пополам, обхватив себя за живот, корчась в рвотных спазмах. Но не исторгнула ни капли. Изо рта потянулась лишь тоненькая струйка слюны. Она выпрямилась, ожесточённо вытирая рот грязным рукавом больничной рубахи, и бросилась к двери.

Нажав на щеколду, Элен отворила дверь и выскочила в следующее помещение громадной гусеничной машины. Это был короткий коридор, отделанный блестящими бронзовыми панелями и освещённый такими же тусклыми лампочками. Здесь так же слышалось жужжание паровой установки и лязганье крутящихся гусениц. В стене напротив Элен находилась огромная дверь, достаточно широкая и высокая, чтобы через неё можно было завести слона. Дверь была из проклёпанной стали с запирающим штурвалом. Элен помнила, что эта дверь окидывалась на хитроумных приспособлениях и огромным языком ложилась на землю, как трап у корабля. Главный центральный вход во чрево огромного железного зверя. Но её интересует совсем другая дверь.

Справа в конце коридора находилась небольшая отделанная бронзой дверь, ведущая вглубь паромашины. Не та. А вот слева была именно той, что нужно. Наверняка за нею находилась рубка управления паромашины. Элен подошла к двери и осторожно взялась за бронзовую ручку. Потянула дверь на себя, и та с негромким шелестом поддалась ей. Элен шагнула через порог и оказалась в просторной, на всю ширину корпуса машины, кабине — центре управления всеми системами жизнедеятельности гусеничного колосса. Девушка была готова к тому, что внутри окажется как минимум несколько человек. Но кроме сидевшего в центральном кресле за рычагами управления водителя, внутри больше никого не было.

Внутри кабины было на удивление тихо, словно она обладала отличной звуко и шумоизоляцией. Раскинувшийся тут сумрак расцвечивали мигающие на приборной панели циферблаты и всевозможные датчики. Количеству различных рычагов и рукоятей мог бы позавидовать и ёжик. С потолка посреди кабины опускалось громоздкое, поворачивающееся на шарнирах устройство слежения — перископ. Прямо перед водителем из приборной панели выходили раструбы переговорных труб. Ещё Элен заметила в дальнем углу нечто похожее на передающее устройство. Наверняка эта машина оснащена собственным телеграфом, словно какой-то высокого класса дирижабль или корабль. А вдруг тут даже и радио имеется? Внутри остро пахло кожей, машинным маслом, смазкой. Всё вокруг отливало бронзой, медью и латунью. Элен ещё подумала, что в рубках управления настоящими танками обстановка не иначе куда как более скромная и неброская. Здесь же во всём, в каждом медном регуляторе, в каждом хромированном циферблате, в каждой отливающей начищенной бронзой детали чувствовались роскошь и власть.

Через широкое обзорное стекло открывался просто отличный вид на убегающую под днище паромашины дорогу. Мощные прожектора разгоняли ночную тьму и рассеивали клубящийся туман. Немудрено, что преследователи так резво их нагоняли.

Её присутствие не осталось незамеченным. Водитель повернул голову в её сторону, не отрывая рук от двух рычагов, находящихся по бокам его большого вращающегося кресла, и с изумлением уставился на неё. У него был настолько потешно пришибленный вид, что Элен чуть было не расхохоталась. Она с трудом сдержала себя, справедливо опасаясь, что смех для неё может перейти в истерические рыдания.

— Ты ещё кто такая? — вылупился на неё водитель. Пожилой, но крепкий на вид дядька лет пятидесяти, с коротко стриженными бобриком густыми тёмными волосами и длинными, сбегающими к подбородку усами. Его нога слегка дрогнула на педали подачи давления и громадная машина на краткую секунду вздрогнула, замедляя ход. — Ты как здесь оказалась, шлюха ты неумытая?

— Немедленно остановите машину, — сказала Элен, ткнув в водителя указательным пальцем. — Или же, клянусь богом, я заставлю вас это сделать!

Водитель, скривившись, словно сжевал нечищеный лимон, наклонился и рявкнул в переговорную трубу:

— Френсис! Френсис, у меня в рубке стоит какая-то припадочная шлюха и несёт сущую околесицу! Френсис! Ты меня слышишь? Это я, Виктор. Я не знаю, как вы её проворонили…

Элен подлетела к водителю и ударом кулака сплющила раструб переговорной трубы в гармошку. Водитель проглотил последние слова и нечленораздельно замычал, вытаращившись на девушку.

— Вы ещё не поняли, что никто сюда больше не войдёт? — голос Элен звучал тихо, но в нём было столько угрозы, что от лица онемевшего водителя отлила вся кровь. — Остановите машину, или я с вами разберусь так же как с остальными.

Назвавшийся Виктором человек резво бросился в сторону и выхватил из-под приборной доски длинноствольный револьвер. Чёрный зрачок дула тут же был направлен на Элен и в кабине прозвучал выстрел. Бум! Для водителя паромашины Виктор двигался очень быстро и действовал наверняка, без сомнений и раздумий. Элен едва успела убрать голову. Злобно взвизгнув, пуля впилась в одну из переборок. Больше нажать на спусковой крючок Элен ему не дала. Она ударила водителя сверху по руке. Отчётливо хрустнула кость. Заголосив, будто ему придавили колесом ногу, Виктор выронил оружие и завалился на бок, отпуская один рычаг и всем весом наваливаясь на педаль.

Громадная паровая машина отозвалась утробным рыком и послушно повернулась вправо. Одна гусеница остановилась, вторая начала с бешеной скоростью загребать, разворачивая колосса. Машина тут же съехала с дороги в обочину и с рёвом понеслась на вырастающие из тумана деревья. Элен не колеблясь схватила водителя за сломанную руку и, крепко её сжав, закричала ему на самое ухо:

— Тормози! Останови эту колымагу или я тебе руку оторву к чёртовой матери!!!

Едва соображающий от страха и дикой, бьющей по всем нервам боли, Виктор, скуля, как побитая собака, послушно отжал здоровой рукой нужный рычаг и отпустил педали. Метущиеся лучи прожекторов выхватили приближающиеся к ним деревья. Железный монстр с разгону въехал в первое из них, сломав как сухую спичку. Корявые ветки царапнули по обзорному стеклу. Следующее дерево треснуло и начало падать в обратную от машину сторону, когда гул силовой установки стих и, стравливая избыточное давление, с шумом и пыхтением громадный паромобиль замер. В принципе он мог без особых проблем проредить по своему пути целую просеку и накатать новую дорогу. Но с Элен было достаточно. Она с большим удовольствием бы вернулась в кабину Спарки к Джеку. Но наверно ей придётся топать до города пешком. Ведь наверняка мальчишка послушал её совета и сейчас удирает со всей мочи.

Элен застыла, упёршись об отделанную благородными металлами панель управления остановившегося железного чудища. Она будто выпала из этой реальности и погрузилась в иной мир, где всё по-другому. Застывший взгляд девушки устремился сквозь лобовое стекло, пытаясь рассмотреть, что же скрывается за рвущимся на лоскуты пологом тумана, растворяющегося вместе с постепенно убегающей ночью. В уголках глаз Элен выступили капельки слёз, пальцы с силой сжали приборную доску, оставляя на медной обшивке вмятины, дыхание участилось.

Из этого пространного состояния её вырвал громкий всхлип. Элен моргнула, и недоумённо посмотрела на сползшего с кресла на пол Виктора. Усатый водитель бережно баюкал сломанную руку и со страхом смотрел на девушку. Их взгляды встретились. И Элен содрогнулась. Она увидела, что в глазах водителя отражается жуткое кошмарное существо. Она. Девушка попыталась что-то сказать, но из горла вырвался неразборчивый хрип. Какого чёрта, тут же мысленно дала себе пощёчину Элен. С чего бы это ей чувствовать себя виноватой? Она вырвалась на свободу, сбежала от мучителей, от просто очень плохих людей. От настоящих чудовищ! И она не обязана ни перед кем отчитываться за содеянное, а тем более просить прощение у тех, кто был готов вернуть её обратно в тот кошмар! Ну да, этих покалеченных ею людей заставили, они всего лишь исполнители, обязанные подчиняться начальству. Однако извините, ребята, но на такую работу вас силком никто не загонял. Хотели ловить людей, как животных, и тащить их на аркане к мясникам в белых халатах? Ну так и получайте, что заслужили!

Видимо на её лице промелькнуло что-то такое, что вызвало новый приступ панического страха у Виктора. Он вскрикнул и, закрываясь здоровой рукой, забился под кресло, что-то умоляюще шепча. Элен смерила его презрительным взглядом и вышла из кабины управления. Она зашла в рубку, где до сих пор валялись в беспамятстве Френсис и Тревис, без малейших угрызений совести переступила через мёртвого Джона и подобрала с пола тяжёлое ручное орудие, способное невидимым жаром плавить металл. К слову, тяжёлой диковинная пушка оказалась только на вид. Для тонких рук Элен она весила не больше детской игрушки. Кажется, она сможет с ним управиться. Вот регулятор мощности, вот спусковая скоба, всё просто.

Держа оружие наперевес, Элен вышла в коридор и направила ребристый широкий раструб ствола на запертые центральные двери. Перевела диск регулятора в крайнее положение и нажала на скобу. Угрожающе загудев, орудие вздрогнуло в её руках. От жара на обнажённых руках девушки зашевелись, скручиваясь, волоски. ВУХ! Будто невидимый таран, состоящий из раскалённого, сжатого до невероятного давления воздуха, ударил в дверь, прямо в штурвальное колесо. И колесо испарилось. В двери образовалась почти круглая дыра диаметром не менее ярда. Элен, не удержавшись, поражённо присвистнула, опуская орудие. Жалобно застонав, широкий и массивный лепесток двери тут же рухнул, бухнувшись о землю и расстилаясь пред Элен причудливым железным языком.

Элен тут же, грохоча ботинками по металлической поверхности трапа, выбежала наружу. Очутившись в гуще холодного, обволакивающего сыростью тумана, Элен не удержалась от радостной облегченной улыбки. Она с удовольствием вдохнула пахнувший сырыми прелыми листьями и землёй ночной стылый воздух. Она дышала полной грудью, будто до последнего момента находилась глубоко под водой, испытывая чудовищное давление. Девушка тихонько рассмеялась. Боже, боже, она всё ещё жива. Она столько всего пережила, но вся ещё жива. Дышит и радуется тому, что стоит на окраине города, посреди захудалой разбитой дороги, спрятанная в тумане, одна, в драной рубахе и стянутых с чужой ноги ботинках.

От огромного железного монстра шло ощутимое тепло. Остановившийся колосс огромным утёсом вырисовывался в ночной мгле. Столбы прожекторных лучей били в сторону тянущихся вдоль дороги деревьев, в которых машина и остановилась, зарывшись в них носом. Элен сощурилась. Она не хотела, чтобы эта дьявольская механическая придумка светлых умов больше когда-либо двигалась. Подняв орудие на уровень груди, девушка навела ствол на высоченную гусеницу и выстрелила. Она увидела, как туман буквально испаряется, невидимый луч раскалённой энергии словно прорезал туннель в плотной стене белесого савана и откусил часть гусеницы, вместе с ведущими шестернями. Тяжеленая и широкая гусеничная лента с дребезжащим лязгом тут же сползла с траков.

Элен обошла паромашину с другой стороны, и проделала тоже самое со второй гусеницей. Встала напротив закрытого защитным кожухом силового отсека и пропекла в толстом гофрированном железе две круглые дыры размером с блюдца. Из дыр тут же фонтаном ударила парящая вода, с бешеным напором ливанувшая на землю. Элен понадеялась, что помимо резервуаров с водой досталось и самому котлу. Она бы могла стрелять и дальше, пока тяжёлая машина не превратилась бы в кусок мальвийского сыру. Но ведь внутри остались ещё живые люди. Они, вне всякого сомнения, были подонками и Элен всей душой ненавидела их, но они всё же оставались людьми. А убивать людей Элен не желала. Она опустила орудие и вышла на середину дороги. Подумала бросить пушку тут же, рядом с расстрелянным железным гигантом, из брюха которого продолжали весело шуровать потоки воды. Но почему-то передумала. Неизвестно, сколько ещё энергии сохранило эта диковинное оружие и на сколько выстрелов оно ещё рассчитано, но оставлять его здесь почему-то девушка не захотела.

Она стояла одна, на просёлочной дороге, ведущей к городским окраинам, и внезапно почувствовала себя до того уставшей и никому не нужной, что захотелось взвыть во весь голос. Она свободна, да. Она обрела свободу, ушла от преследования. Но что дальше? Что ей теперь делать? Скрываться всю оставшуюся жизнь? Замирать каждый раз, как увидит кого-то в белом халате?

— Элен! Элен!!!

Непроизвольно вздрогнув, девушка чуть не направила орудие в ту сторону, откуда донёсся крик. Вовремя спохватилась и бросила оружие на землю. Да это же Спунер! Это голос Джека! Туман по-прежнему искажал все звуки, но ошибиться она не могла.

Вскоре из причудливого киселя туманной ночи вынырнул и сам Джек. Мальчишка возник в поле видимости, как привидение в безлунную ночь на заброшенном кладбище. Обострившееся зрение Элен позволило ей увидеть его намного раньше, чем Джек добрался до неё, стоящей в мареве подсвечивающих ночь прожекторов гигантской паромашины. Джек, с торчащими волосами, в замызганной больничной одежде и в нелепых тапках, подбежал к ней и остановился

в нескольких футах, неверяще таращась на девушку широко распахнутыми глазами. Вид у мальчишки был, словно он только что повстречался со своей смертью. У Элен защемило сердце, когда она поняла, что Джек переживал за неё. Это из-за неё у него такой пришибленный и перепуганный вид.

— Элен… — облегчённо выдохнул Джек. — Как же ты меня напугала, чёрт тебя побери!

— Я разве не сказала тебе, чтобы ты, не оглядываясь, уезжал в город? — Элен закусила нижнюю губу. — Ты уже давно должен был спрятаться в таком месте, где бы тебя никто не смог найти.

— И оставить тебя одну здесь? Я не для того спасал твою задницу, что после бросить её и смыться, как трусливая гиена, — огрызнулся Спунер, делая шаг вперёд. — Ты, верно, до сих пор не поняла, что к чему, детка, раз городишь такую чушь.

— Я думал, что ты ушел.

— Ты просто дура набитая! — выкрикнул мальчишка и бросился к Элен.

Она распахнула руки и заключила паренька в тесные жаркие объятия. Прижала к себе, как самую большую ценность в мире. Они были почти одного роста, Джек лишь на пару дюймов был ниже, так что издалека они могли сойти за влюблённую парочку, тискающую друг дружку. Однако их возникшие взаимные чувства были далеки от интимных вожделений.

Элен не сразу поняла, что уткнувшегося ей лицом в плечо Джека всего трясёт и что он… плачет. Да, бесстрашный и наплевательски относящийся к любой опасности Джек Спунер рыдал в её объятиях, как будто копил слёзы все последние четырнадцать лет своей недолгой, но бурной и насыщенной жизни. Девушка ласково погладила его по лохматой голове, сглатывая собственные слёзы. Не выдержала и сама заревела в полную силу.

Немного отстранившись от неё, Джек, шмыгая распухшим носом, пробубнил:

— Поклянись, что никому не расскажешь, что только что я тут ревел, как сопливая девчонка. Обещай!

— Обещаю, — улыбнулась сквозь слёзы Элен, не торопясь выпускать мальчишку из кольца сплетённых рук. — Ты удивительный человек, Джек Спунер. И я очень рада, что у меня есть такой друг. Я навеки твоя должница.

Джек густо покраснел, поднял мокрое от слёз лицо и всмотрелся в глаза Элен. К его невероятному облегчению они заметно посветлели. Впрочем, он мог и ошибаться, света от прожекторов было не так уж и достаточно. Но ему хотелось верить, что Элен начала превращаться в себя обычную, в простую, вполне себе заурядную девушку. Впрочем, нет. Она далеко незаурядна.

— Не за что, Элен. Но не меня одного надо благодарить. Мы все переживали за тебя… За вас. За тебя и Генриетту. И миссис Монро, и Гордон и даже Джейсон. Если бы не они, мне бы вовек не проникнуть в Мерсифэйт и не помочь тебе.

— Эта девушка, Генриетта… Я надеюсь, что с ней всё хорошо, Джек.

— Я так надеялся, что найду вас обоих.

— Мы должны верить, что где-бы она не находилась, она в лучшем месте, чем это чистилище, — Элен содрогнулась и решительно взяла себя в руки. Всё, больше никаких слёз. Им нужно как можно скорее уйти на безопасное расстояние от поверженного железного чудовища доктора Аткинса. Она взяла Спунера за плечи и сказала: — Джек, мы должны добраться до города.

Спунер, только сейчас рассмотрев, во что превратилась тяжелая мощная паровая бронемашина, потрясённо кивнул.

— Э-э-э… Согласен. Но потом ты обязательно мне расскажешь, что здесь произошло. И что это за штуковина валяется у нас под ногами. Пойдём скорее. Мы доедем до Восточной окраины и там, в трущобах, бросим машину. К утру от неё останутся одни рожки да ножки. И концы в воду! А мы тем времен сможем так глубоко зарыться, что нас и чёрт не отыщет! Ой, блин! Нам нельзя сейчас залегать на дно!

— Почему? — Элен подняла энергетическое орудие и, подтянув ремень, повесила за спиной.

— На рассвете к Мерсифэйт должен будет подъехать Джейсон. Нам бы следовало его здесь и подождать, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев.

Элен, прислушиваясь к ночным отдалённым звукам, отрицательно покачала головой.

— Нельзя, Джек. Нам нужно убираться отсюда. Как вариант остаётся только отправиться домой к твоим друзьям. Ты успеешь как раз к рассвету и всё расскажешь. А я тем временем соображу, что делать дальше?

— У тебя совсем крыша поехала, красотка! — возмутился Джек. — Что опять ты начинаешь городить? Как это ты сообразишь, что тебе дальше делать? Мы вместе, все вместе решим, как тебе быть дальше. А потом примемся за поиски Генриетты. Я более чем уверен, что ни Джейсон, ни Гордон не откажутся помочь тебе. Пойдём.

Джек схватил девушку за остывшую ладошку и потянул за собой, уводя от места последнего пристанища разрушенной паромашины. Как оказалось, Спунер, развернувшись, подъехал как можно ближе к источнику света, и идти им пришлось не так уж и много. Мальчишка сильно рисковал в темноте совершать подобные виражи. Но в тот момент он был готов на что угодно. Они забрались в машину, захлопнули двери. И только когда Джек запустил силовую установку и паромобиль, оживая, приглушенно запыхтел, Элен наконец произнесла:

— Джек, я же совсем не знаю твоих друзей. Я им никто. Мне бы домой…

— Пока не разберёмся кой с какими делами, о доме можешь забыть, — безжалостно сказал Спунер, трогая машину с места. «Спарки» неторопливо покатил по дороге, чуть подрагивая, когда колёса попадали в выбоины. — Я знаю, о чём говорю. Ты вляпалась в большое дерьмо, подруга. И отмываться придётся долго. Домой ты сможешь вернуться, когда Джейсон разрешит. Но не раньше.

— Ты так ему веришь? — смиренно спросила Элен, глядя на свои обнажённые бёдра и пытаясь стыдливо натянуть на них подол укороченной рубахи.

— Ты просто его не знаешь, — ухмыльнулся Спунер.