Закон и честь! – 5. Реванш закона

Глава 16

В самом конце пути, в нескольких шагах от преграждающий коридор двери, точной копией той, через которую он сюда вошёл, Джек заглянул в последние две камеры. В правой он толком никого не рассмотрел. Сначала ему показалось, что она вообще пустая. Но вместо свежего запаха хлорки его уже привычно встретил шибанувший в нос дух немытого тела и затхлости. Значит, и за этой дверью кто-то был. Вообще с гигиеной в этом крыле как-то туговато, пришёл к неутешительному выводу Джек, чей бедный несчастный нос уже устал морщиться в постоянных рефлекторных спазмах. Видимо, заключённых здесь пациентов не только редко кормят, но и редко моют. Значит, все эти бедолаги действительно потеряны для общества. Никто их не ищет. И никто за них не вступится. Они обречены вечно прозябать в ограничивающих их пространство каменных склепах, и медленно хиреть от антисанитарии, сырости и дрянной пищи. Кому они нужны? Да и навряд ли, чтобы все эти люди заслужили лучшего отношения, учитывая отвратные злодеяния, что они, скорее всего, совершили. Но вроде бы их направили в Мерсифэйт на излечение. А получается, что они просто чахнут тут, как и в любой тюрьме. Возможно, Джек невольно сострадал всем им потому, что и сам всю свою недолгую жизнь балансировал на тончайшей грани закона и беззакония, и запросто мог оказаться на месте любого из них…

А может они просто все неизлечимы. И единственное, что им остаётся, так это считать витающих вокруг них призраков и биться головой о стены.

Джек бесшумно прижался к двери, высматривая в освящённом пятачке камеры хоть какие-нибудь признаки жизни. Его ладони упиралась в поверхность двери, он был готов в любой момент задать стрекоча. Не хватало ещё, чтобы его цапнули за нос.

— Э-э-эй, тут есть кто-нибудь? — негромко позвал Джек, понимая, до чего нелепо всё это выглядит и звучит. — Ау?

Ответом ему было недовольное ворчание. Будто бы он неосторожно разбудил завалившегося в спячку медведя. Вот только Джек по-прежнему никого увидел. Ну да и бог с ним. Ворчание точно не походило на женские голоса. Значит, остаётся последняя камера.

Внутренний хронометр Джека показывал, что времени у него остаётся в обрез. Не сейчас, так чуть позже хватятся пропавшего наверху Франсуа. Если уже не хватились. Или если пришедший в себя старый извращенец уже не переполошил пол больницы, со всей мочи ломясь взапертую Джеком дверь. Так что… Спунер боязливо стрельнул глазами в сторону оставшейся далеко позади приоткрытой двери. Не ровен час, в коридор ворвутся крепкие ребята с дубинками, и вот тогда ему точно выпишут такое успокоительное, что мало не покажется.

Оставшаяся неосмотренной камера-палата располагалась слева от Джека. Мальчишка так же крадучись подошёл к отсекающей камеру от коридора запертой на стальной засов двери и заглянул в окошко. Внутри он увидел очень странного человека. Тот стоял посреди каменной комнатушки и, пользуясь проникающим внутрь слабым светом, читал разложенную на согнутых руках книжку. Джек просто напросто оторопел. Он был настроен увидеть кого угодно — самого дикого и сумасшедшего пациента с торчащими из зубастой пасти изгрызенными человечьими костями, но книгу… Увидеть книгу? Здесь? Это было равносильно тому, если бы за одной из дверей он встретился нос к носу с Королём Георгом. То есть шансы нулевые. Однако ж ему не мерещилось. Этот странный человек действительно читал, едва шевеля губами, потрёпанную книжку и, похоже, ни на что другое не обращал ни малейшего внимания. Ну ничего, сейчас точно обратит.

Спунер заслонил своей взъерошенной головой и без того скудный свет, озаряющий старицы книги. Человек нахмурился, аккуратно закрыл книгу и, сунув её под мышку, наконец-то обратил на виновника непредвиденного затмения всё внимание. Джек, в свою очередь, с немалым любопытством рассматривал заключённого. К слову, в камере книгочея почти не воняло, соломенный тюфяк был цел, по полу не валялись заплесневевшие объедки и фекалии. Даже находясь с застенках, этот странный человек оставался джентльменом.

Он был дольно стар. Моложе обжёгшегося о железо старика, но ненамного. Впрочем, Спунер с лёгкой руки зачислял в глубокие старики всех, кому перевалило за сорок. Высокий, коротко стриженный. С проблёскивающей в тёмных волосах густой сединой. Вытянутое умное лицо, спокойный уверенный взгляд. Спунер не мог разглядеть какого цвета у него глаза, но то, что мелькнувшие в приоткрывшемся рту зубы находились в хорошем состоянии, увидел. С виду вполне себе адекватный и непроблемный пациент, которому самое место было на верху, в общем крыле для самых привилегированных больных. Почему же Аткинс засунул этого человека сюда? Но вместе с тем, разрешил взять с собой книги. Джек заметил аккуратно сложенную возле матраса стопку книжек. Очень странно…

— Э-э-э… Доброй ночи, сэр, — негромко сказал Джек, решив, что немного учтивости всяко не помешает. Старик ответил полным достоинства кивком и словами:

— И вам того же, молодой человек.

Джеку голос удивительного старика понравился. Он соответствовал его внешности. Такой же спокойный, собранный и невозмутимый. Голос уверенного в себе человека. Будто он и не находился в тёмном холодном узилище городской психушки.

— Меня зовут Джек, и я ищу своих знакомых. Двух девушек. Они такие же нормальные люди, как и я. Их силой удерживают в этой больнице. Я проник сюда, чтобы вызволить их, — неожиданно для самого себя Спунер выдал целую речь. — Вы не видели никого в последние время похожего на них? Одна золотисто-рыжая, вторая тёмненькая. Симпатичные, молоденькие, не больше двадцати каждой. И повторюсь, совершенно нормальные. Они не сумасшедшие. И я тоже!

Пожилой джентльмен слушал Джека очень внимательно, не перебивая, с самым участливым видом. В душе воришки забрезжила надежда. Ну неужели в конце пути ему хоть немного да повезёт? Он уже достаточно насмотрелся. На полжизни вперёд. И идти дальше вслепую, рискуя увидеть ещё больше, чем он в состоянии вынести, как-то особо не хотелось. Только бы знать, что он идёт по правильному следу. Чтобы риск был оправдан.

— Полагаю, что вы порядком впечатлены всем увиденным, — интеллигентного вида старик словно прочёл мысли Спунера. — Но поверьте, вы увидели лишь самую малость. Будем считать, что на самом деле вы не увидели ничего. А в этом здании сокрыто много больше! Я знаю. Пожалуй, я бы мог вам помочь…

Джек весь подался вперёд, всем телом налегая на железные двери, ощущая грудью проклёпанные железные полосы.

— Я был бы вам очень признателен, сэр! Только умоляю, поспешите — у меня практически нет времени…

— Одну. Я видел одну девушку, — сузив под косматыми бровями глаза, произнёс старик. — Этим коридором нижние уровни не заканчиваются. Они простираются много глубже. И за каждым новым поворотом можно увидеть всё больше необычного. Я бы настоятельно вам не рекомендовал ходить туда.

Старик кивнул налево щетинистым подбородком, указывая на запертую дверь.

— Несколько дней назад туда провели одну девушку. Правда. Новую пациентку. Я плохо её рассмотрел, но волосы у неё были тёмные…

— Одна? Только одна⁈

— О второй мне ничего не известно, — старик придержал зажатую под локтем книгу. — Скажу только, что кто бы ни попал на ту сторону, обратно он уже никогда не возвращается. Следующий уровень Мерсифэйт — это билет без возврата, в один конец.

Спунер жадно смотрел на старика. Потом его взгляд упал на запирающий двери стальной засов. Толстенная, не меньше дюйма, пластина, надёжно входящая в массивные скобы. Может быть выпустить этого человека, пришла в голову шальная мысль. Освободить его! Ведь он, пожалуй, первый из всех встреченных тут людей не вызывает неприязни и подозрения. И он действительно хоть словами, но помог ему. Он движется в верном направлении. Рука Джека потянулась к засову. Видимо что-то такое отразилось на его лице, потому что заключённый внезапно сказал:

— Не делай этого.

Вздрогнув, словно коснулся раскалённой сковородки, Джек отдёрнул руку и недоумевающе спросил:

— Вы о чём, сэр?

— Ты хотел отодвинуть засов, я прав? Ты ещё слишком юн и чист. И все эмоции, и побуждения написаны на твоём лице. И для тех, кто умеет читать, особой проблемы не представляет понять, о чём ты думаешь. А я, как ты заметил, читать умею, — Старик кивнул головой через плечо, указывая на стопку из дюжины книг. Он неожиданно печально улыбнулся. Джек молчал.

— Я знаю, что не смогу тебя остановить. Ты не послушаешь, и всё равно пройдёшь этими дверями. Они тебя не задержат. Ха-ха. И конечно ты бы хотел, чтобы я составил тебе компанию. Но меня здесь удерживает нечто большее, чем засовы и каменные стены.

— Кто вы такой, сэр? — прошептал Джек. — И что здесь делаете? Почему доктор Аткинс держит вас тут?

— Меня зовут Генри Лэндон. Профессор Лэндон. По крайней мере, раньше я был профессором… Я изучал алхимию и биологию. Преподавал на кафедре в Бринджерском университете. Вряд ли моё имя о чём-то тебе скажет, юноша. Но в своё время я довольно неплохо котировался. Разумеется, это было давно. Впрочем, здесь, в этих стенах легко потерять счёт времени. Помимо теории я очень плотно занимался практикой. Проводил множество опытов и написал несколько научных диссертаций. У меня складывалась неплохая жизнь и очень перспективная карьера…

Воспользовавшись некоторой паузой в речи умолкшего старика, Спунер с любопытством спросил:

— А что же случилось потом? Как вы тут то оказались?

— Потом? Потом мне сказали, что я сошёл с ума, мой юный друг. Да-да, представь, что ты разговариваешь с настоящим сумасшедшим.

Джек поражённо выдохнул и нервно оглянулся.

— Признаться, тяжело в это поверить, сэр. Я более всего склонен думать, что ваши собратья, кореша прохвесоры, решили вас бортануть. Ну и устроили капитальную подставу, которая и вперила вас сюда, в эти застенки, где главным вертухаем числится док Аткинс!

Бывший профессор улыбнулся, с грустью глядя на мальчишку. Он открыл было рот, но тут в коридор ворвались отдалённые, всё нарастающие, пронзительные визги сирены. Неплотно прикрытая входная дверь запустила в коридор звуки, которых так опасался Спунер! У Джека кровь прилила к лицу, когда он понял, что это значит.

— Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Сирена накатывала как неотвратимый морской прибой. Она вонзалась в мозг и неуклюже проворачивалась, своим противным, пронзительным, скрежетоподобным пением перемешивая мозги. Воришке захотелось тут же зажать уши руками. Неужели его пропажу обнаружили?

Генри Лэндон так же выглядел удивлённым, но по иной причине. Он приподнял голову, вслушиваясь в захлёбывающийся лай сирены и сказал:

— Побег из нижних уровней. Такоеслучается, но крайне редко. На моей памяти подобное было всего лишь раз или два. Кто-то вырвался из лаборатории.

Джек не сразу сообразил, к чему клонит Генри. А когда понял… — Так этот шум не из-за меня?

— Боюсь, что именно так, — Старик приблизился к двери, и Джек увидел какого цвета его глаза — пронзительно голубые, полные затаённой печали и недюжинного ума. — Но у тебя действительно совсем нет времени. Скоро сирены взвоют по всему зданию. Когда происходит побег из нижних уровней, объявляется общая тревога номер один. И скоро тут по-настоящему станет жарко. Ты должен успеть убраться отсюда, пока в помощь к ночным дежурным не прибудут дополнительные силы. Эти люди ни перед чем не остановятся. Ты их совсем не знаешь.

— Но догадываюсь, что они ублюдки, — угрюмо проговорил Джек, лихорадочно соображая, что ему делать и куда бежать. Отголоски сирены настойчиво и нудно долбили в уши, заставляя чувствовать себя совсем паршиво.

Нарастающий трезвон так же переполошил обитателей соседних камер. Коридор ожил, зыбкая тишина сменилась бормотанием и возгласами. Джек заметил, что ко многим дверям прильнули лица заключённых пациентов. И почти со всеми он был бы рад и даром не видеться. Кто-то молча таращился в коридор, кто просовывал через прутья грязные пальцы. Некоторые молчали, другие что-то говорили, кое-то начал вопить. Спунер сообразил, что таким темпом скоро эта часть нижнего уровня Мерсифэйт превратился в громогласный аттракцион, который будет слышно не хуже разносящихся по зданию звуков тревоги. И станет неважно, где и в каком крыле ловят сбежавшего пациента, сюда точно нагрянут проверить, что за шум и гам тут поднялся.

— Уходи, мальчик. Немедленно уходи! — повышая голос, сказал старик. Он приложил к решётке растопыренную ладонь. Джек увидел, что хоть кожа его руки и огрубела, и была изрядна грязна, но пальцы… Пальцы всё равно принадлежали человеку образованному и утончённому. Который привык использовать свои руки по назначению, по творческому призванию, а не для того, чтобы сжимать ими рукоять кистеня или ковыряться в носу. — Уходи тем же путём, что и пришёл. Если тебя здесь обнаружат, то быстро раскусят. И тогда церемониться с тобой никто не станет. Уходи один. Попытайся, воспользовавшись суматохой, убежать отсюда, прочь из больницы. Но только не этим путём. За той дверью тебя ничего хорошего не ждёт! Беги.

Джек приложил свою ладонь к решётке и соприкоснулся пальцами через прутья с ладонью старика. Увидел в голубых глазах горячую благодарность. Хотя это он должен был благодарить пожилого профессора…

— Я вернусь. Я всё равно ещё вернусь, — твёрдо сказал Джек, понимая, что, скорее всего, обманывает сам себя. Ему достаточно было незаметно вернуться в свою комнату. Дождаться утра, когда за ним приедут Джентри с Крейгом. Но происшествие с участием Франсуа ставило крест на этом варианте. Теперь только бежать. Не дожидаясь рассвета. И закипевший этой роковой ночью в больнице бедлам как нельзя кстати.

— Прощай, Джек Спунер. Я верю, что всё у тебя получится…

Профессора Лэндона оборвал сильнейший удар в запертые железные двери, которые находились всего в нескольких футах от Спунера. Мальчишка так и подскочил на одном месте и потрясённо уставился на повторно содрогнувшуюся под мощным внутренним ударом дверь. Словно кто-то по ту сторону коридора с разбегу лупил по ней осадным тараном. Что за дьявольщина⁈ И тут, что называется, Супер просёк… Проклятье, да этот неизвестный беглец, по ком воют сирены, находится как раз в этом крыле! Он, судя по всему, уже прорвался из нижних уровней и теперь его останавливают лишь эти толстые железные двери, которые обычному человеку никак не выбить, хоть размажься. Они были способны остановить атакующего слона! Но всё равно, кто бы в них не бился, силушки ему было не занимать. Дверь буквально вздрагивала и сотрясалась, добавляя в заполнивший коридор гам звонкое металлическое эхо.

Джек подбежал к дверям. Они были заперты на замок, который он бы смог взломать за две-три минуты. Он бы мог открыть эти двери и выпустить сбежавшего пациента. Но вот хочет ли он сам встречаться с ним лицом к лицу? Вдруг это опасный конченый псих, который силы неимоверной и совершенно не дружит с головой? Прихлопнет его как муху и даже не заметит… Джек негромко выругался, разрываясь на части. За его спиной усилились крики заключённых. Раздался истерический вопль, ему вторил надрывный плач. Кто-то начал безумно хохотать.

— Жжётся, жжётся! — раздался истошный крик из-за одной из дверей.

Сумасшествие! Джек был готов провалиться сквозь землю. Он находится совсем один с царстве безумцев. И это было действительно страшно. Ему захотелось закричать.

Джек почти сорвался на бег, только бы побыстрее убраться из этой, заполненной камерами с сумасшедшими, части больницы, как вдруг услышал за дверью слабый, едва уловимый голос. Не иначе как кто-то с той стороны кричал в промежутках между ударами. Толстое железное полотно и капитальная кирпичная кадка служили хорошей изоляцией от любых звуков. Но даже они не смогли в полной мере заглушить доносящиеся крики. Джек прильнул ухом к двери, напряжённо вслушиваясь. Кровь отхлынула от его лица. Он узнал этот искажённый непреодолимой преградой голос. Элен. Это был голос Элен. За дверью находилась та, кого он разыскивал, и кричала. Джек не мог разобрать отдельные слова, но был точно уверен, что голос принадлежал именно его знакомой девушке.

Быстрее, чем когда бы то ни было, отмычка оказалась в руках Спунера, а затем вёртким ужом скользнула в замочную скважину. Воришка призвал на помощь всю свою выдержку и умение. Возможно, с Элен происходит что-то ужасное и он должен во что бы то ни стало взломать эту чёртову дверь. Дорога каждая секунда. И его уже не волновало, что в любое время сюда могут ворваться разъярённые дюжие санитары и накостылять ему по шее.