Развод. Вторая жизнь для попаданки (СИ)

Глава 41

Комната Райнера оказалась почти такой же, как моя — разве что на столе стояли аккуратно сложенные книги, а под подоконником — военный рюкзак. Всё было опрятно, как и ожидалось. Я затаилась у окна, оглядываясь.

Я прошла внутрь, стараясь не касаться ничего лишнего. Всё должно остаться точно так же, как он оставил. Никаких следов. Ни единого волоска.

Но вот мой взгляд упал на письменный стол. Массивный, деревянный, с выдвижными ящиками.

Я подошла ближе, замерла на секунду, потом медленно открыла верхний ящик. Бумаги, письменные принадлежности. Осторожно переложила их в сторону. И вот — кожаная папка. Та самая. Узнала её с первого взгляда.

Развязала тесьму. Раскрыла.

Первые строки, мелькнувшие перед глазами, буквально вырвали из груди рваный вздох. Я схватилась за край стола — иначе бы, наверное, пошатнулась.

«Настоящим передаётся опека над леди Элеонорой … лекарю Райнеру Стаэллу… Назначается временным распорядителем средств и имущества, выданных в её распоряжение. Леди Элеонора отныне исключается из состава гарнизонного ведомства…»

Шок. Неверие.

Я перелистнула страницу, рука дрожала.

Характеристика. Длинная, подробная, чёткая.

«…отличается высоким уровнем личной ответственности. Хозяйственна, честна, обладает организаторскими способностями, инициативна в вопросах снабжения, планирования, умеет обращаться с ранеными. Обладает высоким уровнем эмпатии, вызывает доверие у офицерского состава и личного гарнизона…»

Господи!

Следующий лист.

«Завещание. В случае гибели генерала Равенхольта Торна... передать… деревянный дом в его владениях леди Элеоноре. Также перевести средства со счёта… в её полное распоряжение. Особое распоряжение: при условии заключения ею брачного союза с лекарем Райнером Стаэллом — передать леди Элеоноре замок Равенхольта, на правах владения и проживания…»

У меня помутнело перед глазами.

«Что?..»

Слова сливались. Ком стоял в горле.

Почему? Зачем?

Я стояла, вцепившись в бумаги, и не могла понять, что чувствую. Это была не просто неожиданность — это был вихрь. Буря. Гроза.

Сначала было оцепенение.

Потом — недоумение. Глупое, ошарашенное, как у того, кто неожиданно оказался в чужом сне.

Но недоумение быстро сменилось... злостью. Жгучей, обжигающей, яркой. На генерала. На Райнера. На весь этот чёртов приказ, эту «опеку» и замаскированную ссылку. Да кто он такой, чтобы решать за меня?! Кто дал ему право думать, что я — вещь, которую можно передать из рук в руки?

Я прижала ладони к вискам. Хотелось кричать. Метать что-то в стену. Разбить окно.

Но потом взгляд снова скользнул по последнему листу. Завещание. Дом. Деньги. Замок. Если она выйдет за Райнера.

Нет. Стоп.

Если он погибнет.

Злость растворилась.

Меня заколотило. Сначала по спине прошёл холод. Потом всё тело сжалось в комок.

— Нет... — прошептала она. — Нет… Нет…

Пальцы задрожали. Сердце колотилось, как пойманная птица в клетке.

Горло сдавило так, что дышать стало трудно. А потом хлынули слёзы. Беззвучные, горькие, настоящие. Не от жалости к себе. Не от страха.

От понимания.

Он собирается умереть.

Распоряжается имуществом. Передаёт заботу обо мне другому.

Он — уходит.

— Он не должен… — сорвалось с её губ. — Не смеет…

Я утерла слёзы дрожащей рукой. Но глаза всё равно оставались мокрыми.

Нет. Не будет этого.

Если он и вправду собрался встретить смерть, то я буду рядом.

И даже если не смогу спасти — то хотя бы не дам умереть одному.

— Видно, такая уж у меня судьба… — прошептала я сквозь всхлипы. — Хоронить генералов…

Дверь распахнулась.

На пороге стоял Райнер.

Он не был ошеломлён. На его лице отразилась обреченная усталость. Плечи сникли. Он прошел в комнату, сел на кровать и провел по волосам рукой.

— Зачем вы это сделали, Элеонора? — голос у него дрогнул, но всё ещё звучал сдержанно. — Это было опасно. Перелезать с балкона на балкон? Вы могли упасть. Могли покалечиться. Это… безрассудство.

Я не отвечала сразу. Сжимала в руках бумаги — те самые. Сердце стучало в горле.

— Что это, Райнер? — прошептала я, а потом все громче и громче начала кричать! — Как мне это понимать? Ну же, скажи правду! Скажи, как есть!