Развод. Вторая жизнь для попаданки (СИ)

Глава 21

Я поспешно принялся писать, не теряя ни секунды. Затем оставил законника оформлять бумаги и поспешил к знакомому лекарю, которого не раз брал с собой на границу, чтобы он лечил моих воинов.

Я оседлал коня, оставляя законника закончить свои дела. Времени было в обрез.

Сжав поводья, я рванул с места, не теряя ни секунды. По пути отправил гонца к ближайшей станции с распоряжением подготовить закрытую карету для срочного выезда. В ней должны быть места для двоих: для законника и лекаря.

Я ударил пятками коня, ускоряя темп. Дом лекаря находился недалеко от нижнего купеческого кольца. Свет в окнах был.

Я спрыгнул с седла, привязал коня к забору. Быстро преодолел расстояние по мощёной дорожке к крыльцу. Постучал — и стал ждать.

Спустя несколько мгновений послышались шаги, и дверь распахнулась.

Лекарь Валрич выглянул наружу, сонно щурясь в темноту. Он был худощавым мужчиной, наспех одетым в зелёный халат с запахом, плотно затянутый на талии. Его растрёпанные каштановые волосы торчали в разные стороны, а на носу сидели круглые очки.

— Генерал Равенхольт? — изумлённо выдохнул он, прикрывая рукой зевок. — Признаться, не ожидал визита в столь поздний час.

— Лекарь Валрич. Мне нужно ваше участие в срочном деле. Речь идёт о свидетельствовании психического и физического состояния одной леди. Подозрение на принуждение. Возможно — применено запрещённое зелье.

Лекарь побледнел.

— Запрещённое? Подавляющее волю?

Я кивнул.

— Прямых доказательств нет. Но симптомы... слишком яркие. Поведение не соответствует личности. Потребуется универсальное противодействующее средство. То, что способно нейтрализовать остатки любого зелья подобного рода.

Он молча кивнул и жестом пригласил внутрь. Мы вошли в его рабочий кабинет — тускло освещённый, с полками, заваленными пузырьками, банками и коробками с рунами. Воздух был густо пропитан травами, спиртом и чем-то металлическим.

— Десять минут. — Валрич уже становился другим: собранным, уверенным. — У меня есть действующий раствор на основе золотого мха, крови феникса и масла теневой травы. Внутреннее применение — в крайнем случае, инъекция. Он устранит действие подавляющих зелий, если они были использованы. Что касается свидетельствования — я всё оформлю как положено. У вас будет заключение за подписью.

Я кивнул.

— За вами скоро прибудет карета. Заберёт вас и законника. Мы встретимся у особняка барона Крейста. Не теряйте времени.

Я развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Взлетел в седло и, не оборачиваясь, отправился к начальнику городской службы города, своему старому приятелю, Сигниусу Брою.

Начальник городской безопасности. Человек, которому я доверял как себе. Мы прошли многое — семь лет назад он служил под моим началом, командовал третьим разведывательным отрядом на Северной границе. Тогда он спас целый гарнизон, вытащил людей из окружения. Но сам получил тяжёлое ранение — и уже не мог вернуться в боевой строй. Император тогда лично распорядился назначить его главой городской службы безопасности. В отличие от многих чиновников — Сигниус всегда был предан Империи и людям.

Когда я поднялся по ступеням его дома и ударил в массивный бронзовый дверной молот, ответа долго ждать не пришлось. Дверь открыл молодой помощник, узнав меня, тут же провёл в кабинет начальника.

Тот не спал в такое позднее время. И все еще работал в кабинете.

Крепкий, широкоплечий, с коротко остриженными седеющими волосами и лбом, перечёркнутым шрамом — он выглядел как человек, которого война не оставила, даже когда он сменил меч на перо.

— Торн, — кивнул он, отходя от стола, — если ты здесь в такой час, значит, совсем худо.

Он подошёл ближе. Я протянул руку, и мы обменялись крепким рукопожатием — таким, каким обнимаются те, кто делил закат и холодное утро без обещаний на выживание.

Я опустился в кресло напротив его стола.

— Можно сказать и так, друг мой.

Я не тратил время на предисловия. Стал чётко и по существу излагать данные: о разводе Элеоноры, о бароне и его одержимости уже бывшей женой, Дарманне и странном поведении самой Элеоноры.

Сигниус слушал молча, сцепил пальцы в замок. Потом провёл пальцем по старому шраму на лбу.

— И сейчас Элеонору забрали, — произнёс я хрипло, скрипнув зубами. — Мой адъютант займёт барона, отвлечёт на какое-то время. Но я бы хотел как можно быстрее вытащить её из этого дома. Более того, законник обмолвился, что возможно задействовано зелье, подавляющее волю.

Сигниус нахмурился. Его взгляд стал тяжелым, почти свинцовым. Он выпрямился и шагнул к шкафу.

— Если это правда… — проговорил он тихо, почти срываясь на рычание. — Тогда мы имеем дело не просто с правонарушением. Это преступление против воли человека. Подобные зелья давно запрещены. Император запретил их ещё тридцать лет назад, после истории с одним из великих домов.

Он начал мерить кабинет шагами, задумчиво покусывая щеку изнутри, собирался с мыслями.

— У меня было подозрение, — пробормотал он. — В последние месяцы поступали странные сигналы. Женщины отказывались от браков, в которых якобы были счастливы. Купцы жаловались на работников, будто те «становились другими». Я начал подозревать наличие алхимика, который снова варит эти чёртовы зелья. Но я не мог выйти на след.

Он резко остановился, вытащил папку и бросил её на стол передо мной.

— Вот. Это всё, что мы успели собрать. Неофициальные свидетельства. Слухи. Несовпадения. Я держал это под контролем и ждал, пока что-то всплывёт. Но если ты говоришь, что леди Элеонора пострадала — у меня будет возможность выйти на след алхимика.

— Нам нужно действовать быстро, — кивнул я, пролистывая бегло папку.

— Считай, что уже в пути, — отрезал Сигниус. — Я возьму с собой своих людей. Мы не дадим никому времени замести следы.

— Спасибо, друг, —сказал я.

Мы оба знали: на кону не просто судьба женщины. На кону — справедливость. И если кто-то снова начал торговать волей людей, это не закончится одним домом.

Вскоре мы уже были собраны. Карета с законником и лекарем на всех парах неслась к особняку барона. Мы нагнали её и перегнали с небольшим отрядом всадников. И нам, как раз навстречу, неспешно ехала карета.

Сигниус заступил дорогу.

— Именем Императора. Остановите карету!

Кучер встал, как вкопанный. Кони заржали. Из кареты показался Дарманн, и неяркий фонарь, что светил у кучера, осветил его бледное лицо и широко распахнутые глаза.

— Представьтесь!

— Я Агрей Дарманн. Мой отец — член Городского Совета. Вы не можете меня останавливать.

— И насколько я помню, лорд Агрей Дарманн, именно он обладает неприкосновенностью, но не вы.