Разломщик (СИ)

Глава 12

Старшая замерла, как кролик перед удавом, глядя на меня и не пытаясь ничего сделать. А я лишь улыбнулся и протянул:

— На-а-адо же, какие люди! Сама Старшая! А я как раз тебя искал! Ты в прошлый раз там внезапно исчезла, что я даже не успел сказать спасибо за помощь! На свидание опаздывала?

Звук моего голоса словно вывел ее из транса. Она злобно зыркнула на меня, и ее рука быстро метнулась к карману, доставая из него уже знакомый шарик. С помощью такого она уже однажды исчезла прямо у меня на глазах, и собиралась повторить это снова.

Но я ей этого не позволил. Как только она швырнула шарик на асфальт, я дернулся вперед, вытягивая ногу и ловя брошенное на носок кроссовка. Шарик вместо твердого асфальта ударился о кроссовок, я дернул ногой, подбрасывая его вверх, и, опередив дернувшуюся Старшую, сцапал его в воздухе.

Артефакт. Конечно же, это был артефакт. Текущая по шарику мана послушно высветила мне все его внутренности, которых оказалось до смешного мало. Шарик всего-то и делал, что производил при ударе о твердую поверхность клуб дыма (и в этом не было никакой магии, чистая механика и физика), который, окутывая человека, накладывал на него иллюзию невидимости. Никто никуда не исчезал ни одного раза из тех, что я встречался со Старшей. Она просто становилась условно-невидимой и спокойно покидала место происшествия обычным способом. Ногами. Как все.

— Занятная штука. — произнес я, демонстративно убирая шарик в карман штанов. — Если не возражаешь, я позаимствую. У тебя таких все равно целая куча, от одного не обеднеешь.

Она секунду смотрела на меня прищуренными глазами и ничего не отвечала. А я стоял и никак не мог поняться — кинется она сейчас или нет? Если бы у нее были обычные, человеческие зрачки, я бы легко определил по ним настрой, но эти кошачьи… Поди пойми, что там кошка задумала!

Она все-таки задумала кинуться.

Но не на меня, а в прямо противоположную сторону!

Прочертив носком черного кроссовка по луже, в которой стояла, она швырнула в меня немного воды, отвлекая внимание, а, когда я закрыл глаза локтем — развернулась и побежала в переулок!

Просто побежала, ногами!

Похоже, шарик у нее был всего один…

Я стряхнул воду с руки, которой закрыл глаза, и побежал следом за Старшей.

Я отстал всего на секунду, но ей этого словно бы хватило. Черное размазанное пятно уже было едва видно где-то в другом конце переулка, и в любой момент могло исчезнуть из поля зрения полностью!

«Никс! Сядь ей на хвост, следи, куда она бежит, и сообщай мне!»

Никс недовольно запищал-заворчал мне в ухо.

«Ну это же иносказательно! Я знаю, что у нее нет хвоста, сядь ей на плечо! Куда-нибудь еще! Короче, следи за ней, мне надо знать, где она!»

На это Никс уже ответил утвердительным писком, и ощущение присутствия, которое преследовало меня каждую секунду, пока скавенджер находится рядом, исчезло.

Зато вместо него снова появилось окошко дополненной реальности в уголке глаза — Никс транслировал мне то, что я просил. И в этот раз это был даже не вид из глаз самого крыса, нет! Это была карта города с видом сверху, практически со спутника, и на ней двигались две точки. Одна зеленая — это очевидно я, а вторая — красная.

Понятия не имею, откуда скавенджер разбирается в топографии, тем более в городской, но это очень удобно, что он в ней разбирается!

Старшая была быстрее меня, с этим невозможно было спорить. Ее точка так и неслась по карте, опережая меня на целых полтора квартала. Не знаю, куда она так стремилась, но она имела все шанмы оказаться там раньше, чем я ее настигну.

Имела бы. Если бы у меня не было преимущества в виде Никса.

И еще пары приблуд.

Я же все-таки техномант.

«Никс, продолжай следить!»

«Пи-и-и!»

Я вырвался из тесного переулка и оказался на улице, среди людей. Они шарахнулись от меня, как от прокаженного, раздалось недовольное ворчание — мол, помешал кому-то.

— Простите. — машинально отреагировал я, оглядываясь по сторонам.

Старшую я заметил в самом конце улицы. Она бежала, маневрируя между прохожими, так, что они ее, казалось, даже не замечали.

Ловко, ничего не скажешь.

Вот только она не учла, что дальше улица кончается, упираясь в здание, и ей придется сворачивать в сторону.

А мне — нет.

Сперва я хотел перелезть через дом с помощью ледоруба и телепорта, но, приглядевшись к фасаду, понял, что все будет намног проще. На улице все еще было тепло, как и полагается ранней осенью, поэтому многие окна были открыты. Какие-то — на режим проветривания, а какие-то — и нараспашку.

В одно из таких окон, на третьем этаже я и зашвырнул телепорт, убедился, что он скрылся за подоконником, и потянулся к нему всем своим сознанием.

Мгновение смазанного пространства — и я оказался в спальне с кокетливыми розовыми обоями и подушками в виде огромных сердечек на кровати. Хозяйка всего этого великолепия, — молодая фигуристая девушка, — стояла перед зеркалом, подбоченясь и разглядывая себя. Из одежды на ней был только тюрбан, свернутый из полотенца на голове, из-под которого местами выбились мокрые прятки.

Увидев меня, девушка завизжала и прикрыла руками все свои прелести. Глаза ее расширились в ужасе, а визг был таким высоким, что, по-моему, даже зеркало задрожало.

Я уже хотел вытащить пистолет и пальнуть в открытое окно, чтобы она заткнулась, но тут у нее и так закончился воздух в легких, и она замолчала, с присвистом втягивая его в себя.

— Прошу прощения. — вежливо произнес я. — Я уже ухожу. Честно говоря, с удовольствием бы остался, но, увы, меня ждет другая женщина. Всего вам доброго.

И, козырнув ей и не дожидаясь, когда она наберет достаточно воздуха для новой звуковой атаки, я пробежал через комнату, метнулся в одну дверь — ванная! — в другую, оказавшуются входом на кухню, и там нашел открытое окно!

Телепорт вылетел из окна и я — через секунду после него. Упал с небольшой высоты на асфальт, перекатился, и оказался точно за спиной Старшей!

Отлично! То, что и нужно!

Я призвал ледоруб, и вытянулся в прыжке, пытаясь зацепить крюком ее ногу, но она внезапно обернулась, словно у нее глаза были и на затылке тоже, и кинула нож! Не в меня кинула, а себе за спину, в асфальт! Так, чтобы он вонзился в него и заблокировал ледоруб, не давая ему дотянуться!

Восхитительно. Это просто восхитительно. Даже не знаю, как еще это назвать.

Вместе с ножом из руки Старшей вылетело что-то еще, темное, небольшое, круглое. Я, не снижая скорости, подхватил это с асфальта, сунул в карман, — потом разберусь! — и побежал дальше за Старшей, которая явно не собиралась сдаваться. Она — не собиралась, но зато начало сдавать ее тело. Она ужасающе быстра и ловка, но выносливости ей явно недостает.

Наша скорость почти сравнялась, Старшая уже не могла от меня оторваться. Она тоже это поняла, и поэтому пустила в ход грязные приемчики. Резко свернув в сторону, она змеей просочилась в узкую щель между двумя прутьями железной решетки, куда я не пролез бы, даже если бы голодал месяц, а вот она пролезла без труда, даже несмотря на свои внушительные формы.

Вот только она не знала, что не у нее одной в запасе есть грязные трюки.

Я швырнул через щель телепорт, и перенесся к нему, минуя препятствие. Старшая на мгновение обернулась, громко, так, что даже я услышал, выругалась и прибавила скорости!

Я прибавил тоже.

Сворачивая в очередной переулок, она пробежала по стене, чтобы не терять скорости, и на ходу ухватилась за высокий бак, полный мусора. Толкнулась от стены, развернулась и, увлекая его за собой, уронила на бок, перегораживая проход!

Но я умел бегать по стенам не хуже нее, поэтому мне проход и не был нужен. Четыре шага по стене — и упавший бак остался за спиной, а Старшая снова что-то гневно выкрикнула.

Я начал нагонять ее. Она тоже это поняла, поэтому принялась петлять по переулкам, пытаясь сделать так, чтобы я не успел свернуть за ней, и пролетел мимо. Несколько раз я действительно проскакивал нужный поворот, но не потому, что ей удавалось меня запутать, а потому, что я видел ее маршрут и понимал, что так мне будет выгоднее. В конечном итоге наши траектории движения пересекались, и каждый раз я оказывался на метр-полтора ближе к ней. Она уже сильно сдала, и сейчас было самое время для того, чтобы остановиться и дать мне отпор, потому что еще через пару минут она будет просто не в состоянии это сделать…

Но она этого не делала. Она продолжала убегать, словно убить меня больше не стояло ее целью.

Но еще через минуту убегать стало некуда.

То ли она заблудилась в переплетениях переулкос Смекалинска, то ли она и не знала их так хорошо, как хотелось бы, но в итоге путь завел ее в тупик. В кирпичный мешок, запертый между трех стен домов. Здесь была всего одна дверь, в которую можно было бы попытаться сбежать, но она была заставлена и завалена таким количеством мусора, что ее едва было видно. Нечего и думать о том, чтобы быстро в нее убежать, даже если у тебя есть всережущий нож.

Я перешел на шаг и медленно подходил к Старшей. Она все так же стояла спиной ко все и крутила головой по сторонам, пытаясь придумать, куда же ей сбежать. Когда между нами осталось пять метров, я остановился и привалился к стене, продолжая наблюдать за ней. Она тоже заметила меня, но от своего занятия не отвлеклась, продолжая сканировать окружение. И только убедившись, что пути дальше нет, она развернулась лицом ко мне.

— Что тебе нужно? — на удивление спокойно спросила она. Я ожидал, что она снова будет гневно шипеть, а то и вовсе — накинется сразу же, без разговоров, но нет. Ее тон был спокойным, слегка уставшим, как и положен после бодрой пробежки на три километра… Но не более.

— Мне нужно? — изумился я. — Я думал, это тебе нужно! Я думал, это у тебя заказ на мою голову и поэтому ты пытаешься меня убить! Тебе не кажется, что в такой ситуации будет логичным, если я попытаюсь первым отправить тебя на тот свет?

— Логично. — согласилась девушка. — Но имей в виду — я буду защищаться.

— Только защищаться? — я поднял бровь. — Я думал, ты попытаешься атаковать.

— Мне незачем. У меня больше нет цели тебя убить.

— Это почему же? Заказ на меня отменили, решив, что я слишком сложная цель? — я усмехнулся.

— Я сама отказалась от этого заказа.

— О как. — я поднял вторую бровь. — Не врешь?

— Я никогда не вру. Я могу говорить не всю правду, но врать — я считаю это низким.

Никс?

Крыс немного помолчал, словно сверялся с показаниями детектора лжи, а потом утвердительно пискнул. Девушка не врала… Насчет того, что не врала. Каламбур, однако.

— Надо же, совсем как я! А у нас прямо много общего, я как раз черный цвет тоже люблю, самый практичный на мой взгляд. — я щелкнул пальцем по своей одежде. — Так и почему же ты отказалась от заказа?

— Потому что я видела тебя. Не такого, каким мне тебя представляли, когда давали заказ. Я видела тебя настоящего. Я видела, как ты бросился в самоубийственную атаку на толпы разломных тварей, чтобы защитить людей. Людей, которых ты даже не знаешь. Я видела твою готовность биться до последней капли крови, даже когда стало очевидно, что победа невозможна. Я видела, как ты спас скавенджера, и как бережно ты отнесся к нему. И я поняла, что я не могу тебя убить.

— Даже по приказу твоему хозяина?

— У меня нет хозяев. Я — не рабыня.

— Да? А кто же тебе Кантор?

— Он — человек, перед которым у меня есть долг. Большой долг.

— Отлично! — я щелкнул пальцами. — Если теперь ты не хочешь меня убивать, а перед Кантором у тебя долг, я предлагаю сделку! Ты скажешь мне, кто он, а я сделаю так, что отдавать твой долг будет некому! Все в плюсе!

— Нет. Это противоречит моему кодексу. Так же противоречит, как и твое убийство. Возможно, даже немного больше.

— Кодексу? У наемных убийц есть какие-то кодексы? — восхитился я. — Типа там кредо убийцы, да? Как там, ничто не истинно, все дозволено?

— Понятия не имею, о чем ты. — в голосе девушки впервые за весь разговор прозвучало что-то вроде интереса. — Таких слов в кодексе нет. Но и мы — не обычные убийцы. Мы — Черные Сестры.

— Ни хера не понял, но очень интересно. — настал мой черед качать головой. — Что за Черные Сестры?

— Этого я не могу тебе рассказать. Это тоже…

— Противоречит кодексу, я понял! — закончил я за нее. — То есть, сдать Кантора ты мне не можешь, рассказать о сестрах ты не можешь… Ты можешь быть мне хоть чем-то полезна?

— Я не могу быть тебе полезна. У меня нет перед тобой долга.

— В таком случае, я сделаю так, что этот долг у тебя появится.

И я достал пистолет, направляя его в голову Старшей. Еще в лавке Старьевщика я зарядил полный магазин, чтобы быть во всеоружии, и сейчас оставалось только радоваться, что я это там сделал.

Старшая даже не дрогнула, когда ствол оказался направлен в ее голову. У нее даже зрачки не расширились от страха, а ведь это было бы невозможно просмотреть даже с того расстояния, что нас разделяло — слишком уж они у нее были бы огромные. У кошек в такой ситуации зрачки занимают почти весь глаз, сомневаюсь, что в ее случае это должно работать как-то иначе.

Она совершенно не боялась, что я спущу курок. Она вообще не боялась смерти, хотя и знала, что с такого расстояния она не успеет ни среагировать, ни тем более — броситься на меня.

— Твоя жизнь — в моих руках. — произнес я, глядя поверх мушки на девушку.

— Это так. — подтвердила она. — И ты можешь ее забрать. Но я уже сказала, что буду сопротивляться.

— Тты не успеешь.

— Я не успею. — согласилась она. — Но я хотя бы попробую.

— Пробуй. — произнес я, и выжал спуск.

Грохнул выстрел, эхо заметалось между стенами домов, многократно отражаясь и накладываясь друг на друга, и в этом шуме совершенно затерялся звук падающей на асфальт гильзы.

И она была единственным, что упало. Старшая так и осталась стоять, разве что прикрыла глаза, когда пуля рванула волосы возле ее уха.

Я все так же смотрел на нее, но уже не через прицел пистолета. Он был смещен в сторону от лба Старшей на несколько сантиметров — ровно столько, сколько было нужно, чтобы она не пострадала, но усвоила урок.

— Теперь за тобой должок. — сказал я, опуская пистолет и подбирая с асфальта гильзу. — Я оставил тебе жизнь.

— Этого недостаточно. — она покачала головой и только после этого открыла глаза. — Моя жизнь не так много стоит.

— Значит, будет считать это авансом. — я поставил пистолет на предохранитель и спрятал его. — А там дальше посмотрим.

— Будет какое-то дальше? — в голосе девушки послышалась усмешка.

— Если будешь себя хорошо вести. — усмехнулся я, полез в карман, достал шарик, который отобрал у кошкоглазой, и показал ей. — Это, кажется, твое.

— Дай. — тут же требовательно сказала она.

— На. — я кинул ей шарик, она его ловко сцапала в воздухе и тут же замахнулась, чтобы разбить об землю.

Но не разбила. Промедлила секунду, и так и застыла с поднятой вверх рукой.

А потом подняла на меня глаза и тихо сказала:

— Не надо никакого «дальше». Не ищи меня. Пожалуйста. Ты не знаешь, во что ввязываешься.

— Ах, если бы мне давали по рублю каждый раз, когда я это слышу! — я рассмеялся. — У меня была бы тысяча рублей!

— Я предупредила. — вздохнула девушка, и разбила шарик об асфальт, исчезая в клубах серого дыма.

Я демонстративно отошел к стене, и слегка поклонился, указывая в сторону выхода из тупика — чтобы она понимала, что я пркрасно в курсе того, как работают эти шарики. И я даже, кажется, услышал легкие, едва различимые шаги по мокрому асфальту, когда она проходила мимо.

А потом все стихло и мы с Никсом остались в тупичке одни.

И тогда я достал из кармана то, что кошкоглазая выронила, когда в спешке кидала нож. Это оказался кусок плотной бумаги, свернутый в шарик, явно в приступе недовольства. Когда я его развернул, то оказалось, что это — кусок рекламного флаера, его половина, если говорить точнее. На ней был изображен атакующий прямо из сияния разлома вулх, а надпись наверху гласила: «Уникаль… Насмерть!.. Старшая… Бар…»

Все остальные куски слов остались на второй половине флаера, которой у меня не было. Зато на этой было то, что интересовало меня намного больше — фотография кошкоглазой, крупным планом. Все в той же маске, словно она ее вообще никогда не снимала.

А это, да еще вместе с многозначительным «Старшая» значило только одно. «Бой насмерть» — это про нее.

Осталось только найти, где этот самый бой насмерть будет проходить.