Противостояние II

Глава 33. Пилоты

24 апреля 1973 года

У Серёги был таинственный вид. Юля его таким ещё не видела. Видно было, что ему нужно срочно что-то ей рассказать или с ней посоветоваться, но тут из кухни в прихожую выглянула мама, и Серёга сдержался. Поздоровался с мамой, коротко ответил на её вопрос о делах. Сказал, что был в Третьяковке и хотел показать Юльке сегодняшние эскизы. Мама на это сказала, что она тоже хотела бы посмотреть и попросила Серёжку принести их сюда.

Серёга на это кивнул и из квартиры выбежал. Она даже не стала запирать за ним дверь. Не было смысла, потому что ровно через минуту он уже был назад.

Как только Серёга открыл папку с эскизами, Юля сразу поняла, что он водит их за нос. Все эти эскизы — головы, руки, элементы одежды — она уже видела. Их Серёга сделал ещё в январе. Это с картины Иванова «Явление Христа народу». Она подняла голову и взглядом спросила его, но он, не спуская взгляда с мамы, которая внимательно рассматривала разложенные на столе эскизы, медленно покачал головой. Мол, все вопросы потом.

Так и оказалось. Мама похвалила Серёгу, назвала прирождённым талантом и оставила их. Вернулась на кухню. Она полюбила свою новую, просторную кухню. Даже почитать устраивается там на диванчике, а не в зале или в спальне. Говорит, ей там уютно.

Серёга оглянулся на дверь и понизил голос:

— Слушай! Что я тебе сейчас расскажу! Закачаешься!

Юля невольно рассмеялась, так ей понравилось выражение его лица.

— Что?

— Меня в Третьяковке учитель нашёл!

— Ты Сашу имеешь в виду?

— Да, его! Погоди ты! — зашипел он.

Она на это рассмеялась ещё громче.

— Давай выкладывай, не держи это в себе, а то сейчас лопнешь! Ну нашёл и что?

Серёга ещё раз оглянулся на дверь и ещё больше понизил голос.

— Он изобрёл летательный аппарат нового типа и хочет сегодня его испытать! Позвал меня и Антонину. Ну ту, из Вологды!

Юля кивнула. Антонина — это не очень хорошо. Слишком уж красивая девушка. Серёга заметил промелькнувшую по её лицу тень и сказал:

— Не ревнуй. Он просил меня передать приглашение и тебе. Хочешь со мной?

— Угу, хочу. Куда-то ехать нужно?

— Не ехать, а лететь. И очень далеко. Аж в Приморье!

У неё вытянулось лицо.

— Шутишь? Это же жутко дорого. Да и не отпустят меня. Школа же.

— При чём тут деньги? Это совершенно бесплатно! — Он смешливо фыркнул. — Не бойся, лететь на самолёте не придётся. У учителя другие способы перемещения в пространстве. Гораздо более быстрые, чем даже на ракете. Он нас заберёт, а к утру вернёт.

— Заберёт? Как это заберёт?

— Пока не могу сказать. Сама увидишь, когда время придёт.

— Это когда?

— Ночью. Саша сказал, что если мы согласимся, то он заберёт нас в два ночи по московскому времени. В Приморье уже будет девять утра. Как раз хорошо. Там уже совсем светло будет. Испытания он хочет там организовать.

— Слушай, ты сейчас не шутишь? Насчёт перемещения в пространстве?

— Я совершенно серьёзно! Никаких шуток. Помнишь нуль-переходы у Стругацких?

— Угу, помню. Не врёшь?

— Не вру! Я тебе больше скажу, Юлька: такие переходы он может открывать не только в настоящее, но и в прошлое! Представляешь?

— Ого! Серьёзно?

— Вполне. В прошлом мне пока что побывать не удалось, но перемещаться в пространстве через эти нуль-переходы мне с ним уже трижды доводилось. Сегодня будет четвёртый раз.

— Ни фига себе… Слушай, Серёга, если это такой развод, я сильно обижусь. Поклянись, что это не шутка!

— Вот те крест! — Серёга быстро перекрестился и даже глаза от усердия выпучил.

Похоже, и правда не врёт.

— Боишься? — спросил он её.

— Не-а, не боюсь. Просто странно как-то. Никак ко всей этой необычности привыкнуть не могу.

— Я думал, ты уже немного адаптировалась. Целая неделя прошла.

— Ты про Вологду?

— Угу, с тем, что там случилось.

— Да нет, я уже начинаю привыкать. Дед с бабулей сегодня у нас были…

— Погоди! О них потом. У нас будет время поговорить. Сначала о деле.

— Давай говори.

— Сейчас полчетвёртого. Тебе нужно будет хотя бы пару часиков поспать. Ну и мне тоже. Может, пойдём ко мне? Тебе здесь поспать не дадут. Мать наверняка удивится, если ты сейчас уляжешься. Ещё подумает, что заболела.

Она смешливо фыркнула.

— А там мне ты спать не дашь. А то я тебя не знаю.

— Нет, только поспать! В самом прямом смысле! — рассмеялся Серёга. — Обниму тебя и будем спать! Только обниму! Честно!

Конечно же, он не выдержал, и его обещание «только обнять» закончилось тем же, что и всегда, но она не рассердилась. Если бы случилось чудо великое, и он действительно сдержался, наверно, не выдержала бы она сама. Это сильнее её. И сильнее его. И они оба давно это поняли.

Сейчас её голова лежала на сгибе его руки, он прижимался к ней сзади, другая его рука обнимала её живот, а её рука на всякий случай придерживала эту руку, помогая ей справляться с собой и не лезть туда, куда её не звали, потому что хватит на сегодня, и, вообще, они здесь собрались, чтобы поспать, а не заниматься всякими глупостями.

Почему им нельзя каждый день и каждую ночь засыпать вот так — обнимая друг друга? Это же так просто и так естественно. Хорошо, что мама, хоть и всё понимает, но не возражает против их встреч, а папа, кажется, пока что ни о чём не догадывается…

Проспали до шести. Потом пришлось возвращаться, чтобы мама не волновалась. Договорились с Серёгой так: она ложится спать, но одежду и обувь для ночной «прогулки» готовит заранее, чтобы не пришлось терять время на поиски. Будильником, к сожалению, воспользоваться было нельзя. Родительская спальня через стенку, а мама спит чутко и может проснуться от его звона.

Серёга предложил выход из этого затруднения. Сказал ей дождаться, когда родители уснут покрепче, — они укладываются в половине одиннадцатого, а к одиннадцати обычно уже засыпают, — а потом тихо переодеться и осторожно квартиру покинуть. Дал ей фонарик, чтобы она могла ориентироваться в темноте коридора и комнат, не включая света. Ключ от их квартиры у Юли имеется, а тётя Галя предупреждена. Так что случайное столкновение Юли с тётей Галей в коридоре или на кухне их квартиры к неожиданностям не приведёт.

Серёга сказал: «Мы с тобой плотно позавтракаем у нас на кухне, прежде чем отправляться в дорогу». Мысль и в самом деле здравая. Обычно-то ночью есть не хочется, но это если ты встаёшь всего на пару минут, чтобы, к примеру, сбегать в туалет или на кухню, чтобы водички попить. А если у тебя день начинается ночью, то и завтрак также должен состояться ночью.

***

Прошло без сучка и задоринки. Мама пришла пожелать ей спокойной ночи. Посидела рядом, растирая по рукам ночной крем, и они немного поболтали. Мама вспомнила о том, что застала их с дедом на лестничной площадке и спросила о теме их разговора. Пришлось немного врать. Сказала, что разговор крутился вокруг её камеи и вокруг Саши. Деда интересовали детали. Он сказал ей, что у него из головы не выходит та история с колоколами. Повторила фразу деда о том, что писатели часто берут сюжеты для своих книг из жизни.

Мама на это кивнула и сказала, что даже если дед что-то и напишет, то вряд ли это будет опубликовано. Очень уж эта тема далека от магистральной линии советской литературы. После этого посоветовала ей долго не читать, потому что завтра понедельник, а школу никто не отменял. Серёгу она ни словом не упомянула. Поцеловала её на ночь, поднялась и из комнаты вышла.

Юля терпеливо выжидала почти час, прежде чем выйти из своей комнаты и пройтись по квартире. Постояла под дверью родительской спальни, послушала. У них всё было тихо…

***

Она ещё не успела отойти от изумления по поводу той простоты, с которой они с Серёгой перешли из Москвы куда-то в Приморье, как новый шок! Они с ним вышли из комнаты Серёги на посыпанную крупным серым песком просторную площадку перед красивым двухэтажным особняком с белыми колоннами по фронтону. По центру площадки имелась большая клумба, на которой опираясь на лопату спиной к ним стоял русоголовый, хорошо сложенный парень в синем рабочем комбинезоне на чёрный свитер с поддёрнутыми рукавами и в чёрных резиновых сапогах. Рядом с клумбой стояла тачка с навозом, в который были воткнуты вилы с короткой рукояткой. Он смотрел на лежащую на самом краю площадки… летающую тарелку! Ну или что-то очень похожее на летающую тарелку.

Серёга взял Юлю за руку и повёл к этой «тарелке». Она послушно шагала следом. Проходя мимо клумбы, Серёга поздоровался:

— Привет, Гриша!

Парень повернул к ним голову и кивнул.

— Привет, Серёга!

Серёга сообразил, что нужно и её представить.

— Познакомься, это моя девушка. Зовут Юлей. — Потом повернул голову к ней. — Познакомься, Юлька! Это Гриша Мазин. Он работает здесь садовником.

— Привет, Юля! — поздоровался Гриша. — Только я здесь не садовник, а слуга для чёрных работ.

Серёга усмехнулся на это, но ничего не сказал. Вместо этого кивнул в сторону «тарелки» и спросил:

— Давно эта штука здесь появилась?

— Минут десять. Не знаешь, что это такое?

— Знаю. Где Саша?

— В доме должен быть. Недавно выходил на пару минут, но снова зашёл. Так что это такое?

— А на что похоже?

— Не знаю… На какой-то летательный аппарат. Только я таких ещё не видел.

Юля высвободила руку и отправилась дальше самостоятельно. Аппарат этот и в самом деле напоминал летающую тарелку из какого-то фантастического фильма. Только у этой «тарелки» не было никаких ножек. Как их? А, посадочные опоры! Так вот, никаких посадочных опор у этой «тарелки» не было. Она лежала блестящим металлическим брюхом прямо на песке.

Подойдя ближе, Юля поняла, что это не тарелка, а скорее накрытое высоким стеклянным колпаком овальное блюдо, потому что корпус её в плане имел не окружность, а широкий эллипс. Сам корпус аппарата не был высоким. Вряд ли выше полуметра. Бортик у него имелся, но совсем узенький. Только, чтобы ногу поставить. То есть сантиметров двадцать — максимум тридцать.

Ширина корпуса внутри была примерно метра три, а длина раза два больше. Спереди у него имелись два кресла, похожие на кресла пилотов, разделённые широкой консолью, похожей на консоль у них в «Волге», только из этой не торчала рукоятка переключения передач. Вместо неё имелся небольшой ползунок в блестящей металлической пластине, с разметкой, как на металлической линейке. Сейчас ползунок располагался напротив буквы «О». Хотя, возможно, то была не буква «О», а цифра 0.

Ощущение того, что это кресла пилотов самолёта, усиливалось торчащими прямо из пола перед каждым креслом массивными на вид рулевыми колонками, оканчивающиеся разомкнутыми сверху и снизу колёсами небольшого диаметра. Получается, этой машиной управляют два пилота? Да, похоже на то.

Передняя панель у этого аппарата имелась, но привычных для автомобиля или самолёта встроенных в неё приборов видно не было. Две красные кнопки с правой стороны каждого рулевого колеса, а больше ничего. Никаких тебе спидометров, тахометров и альтиметров. Интересно, как он управляется? Если это, конечно, летательный аппарат, а не импортная газонокосилка.

В метре за спинками передних кресел имелось сплошное сиденье наподобие диванчика с высокой спинкой. Оно занимало практически всю ширину корпуса. Там легко разместились бы четверо пассажиров, но ремней безопасности, похожих на ремни в обычных пассажирских самолётах, было три пары.

Интересно, как открывается этот высокий колпак из толстого стекла? Каких-либо шарниров и рычагов видно не было. Колпак лежал утопленный в толстое резиновое кольцо бегущее по всему периметру корпуса. Интересно.

Юля оглянулась. Оказалось, что Серёга стоит у неё за плечом и тоже разглядывает машину. Тихо он подошёл. Она не услышала скрип или шуршание песка под его подошвами. Гриша тоже подошёл ближе. Стоит с полуоткрытым ртом, метров с трёх рассматривает переднюю часть аппарата.

— Как он в воздухе держится? — пробормотал Гриша, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ни крыльев, ничего…

— Сашу спроси, — ответил ему Серёга. — Это его творение.

— Он со мной не разговаривает.

Серёга на это усмехнулся и сказал:

— И правильно делает.

Гриша на это только вздохнул, но ничего не ответил. «Слуга? Вот это номер! У нас в стране слуг вроде не осталось?» - подумала Юля, осмотриваясь по сторонам.

Хорошо здесь. Солнце вовсю светит, небо синее-синее. Воздух пахнет землёй и молодой листвой. Деревья вокруг площадки не чёрные, как зимой, а покрытые первыми листочками. Похоже, это липы. Но лес не весь широколиственный. Имеются и хвойные. Площадка, на которой они стояли не ровная, а с небольшим уклоном. Там, на нижнем краю площадки растёт толстая сосна. И за ней просматриваются среди других стволов жёлтые сосновые стволы. Аромат от них в воздухе такой, что хочется дышать полной грудью. Если бы не запах навоза, который порой доносило от клумбы, то было бы и вовсе прекрасно.

От широкого каменного крыльца дома за их спинами послышались голоса, и Юля обернулась. Обернулся и Серёга. Он тут же шагнул к ней и рукой нашёл её руку. Она не боялась, и его рука ей не была нужна, но она не возражала. Так и в самом деле лучше. Надёжнее как-то.

На просторную веранду дома вышли трое. Двоих из них — Сашу и Антонину — она узнала, — а вот третья девушка с распущенными по плечам волнистыми пшеничного цвета волосами, была ей незнакома.

Красивая девушка. Правильные черты нежного лица, большие глаза с тёмными бровями и ресницами, высокая грудь. И сама она довольно высокая. Даже немножко выше стоящего рядом с ней Саши. На правой руке девушки блеснуло золотом обручальное колечко. Одета девушка была в тёмные брючки, тонкий свитерок чёрной шерсти и коричневые ботики. Симпатично смотрится. Очень гармонирует с золотом её волос. На запястье левой руки у неё серебристого цвета браслетик. А может, это часики у неё такие.

При такой погоде куртки, которые они с Серёгой надели ещё дома, и в самом деле были лишними. Ничего, потом можно будет снять. Жарковато, но для начала можно просто расстегнуть молнию на куртке.

На Антонине была свободная юбка вишнёвого цвета и чёрного цвета олимпийка. Рукава олимпийки поддёрнуты, обнажая предплечья. Молния олимпийки полностью расстёгнута и видно, что под ней ещё и тёмно-синяя футболочка имеется. У Антонины на левом запястье тоже браслетик. Очень похож на тот, который на первой девушке. Одинаковые часики?

Девушки заметили их и дружно улыбнулись. Юле показалось, что они улыбались ей. И были их улыбки дружелюбны. Она улыбнулась в ответ, а Серёга в знак общего приветствия поднял руку. Гриша при их появлении вернулся к клумбе, выдернул лопату из земли и принялся за работу. Похоже, до их появления здесь он рыхлил на клумбе землю.

Саша подвёл девушек к ним и поздоровался. Серёгу он просто молча хлопнул по плечу, а с ней поздоровался за руку и с улыбкой спросил:

— Ну что, Юля, вот и снова увиделись?

Приятная у него улыбка. Так и хочется в ответ улыбнуться. Юля и улыбнулась.

— Серёжа сказал, что ты меня пригласил.

Он кивнул.

— Да, пригласил. Антошу ты уже знаешь, а эту девушку зовут Дашей. Даша Синичкина. Точнее, она у нас теперь Кольцова. Не привык ещё к её новой фамилии. Даша такая же моя помощница и подруга, как и Сергей.

С Дашей они пожали друг другу руки, а потом Дашу сменила Антонина. Она обняла Юлю, на секунду прижалась щекой к её щеке, отстранилась и серьёзно сказала:

— Спасибо, Юля! Не могла тебя в тот день поблагодарить, так что приходится сейчас навёрстывать. Саша рассказал, как ты помогала Серёже реанимировать меня. Я теперь твоя должница.

Юля смущённо усмехнулась.

— Да ладно! Какая там помощь? Зонтик над тобой и над Серёгой подержала. Забудь. Всё сделал он, а я так… рядом была. Как ты себя чувствуешь?

— Всё в порядке. Ничуть не хуже, чем до того выстрела.

Посмеялись, конечно. Потом Саша говорит:

— Ладно, друзья, не будем терять времени. У нас сегодня насыщенная программа. Начнём с тебя, Даша. Открывай машину.

Даша подошла к аппарату, бегло осмотрела её и обернулась к Саше.

— А как?

— Просто положи руку на остекление кабины, и оно поднимется в воздух.

Даша кивнула, отвернулась от них и прикоснулась рукой к стеклу. Раздалось негромкое шипение, скрипнула резина уплотнителя, и стеклянная полусфера шевельнулась. Даша убрала руку, сделала полшага назад, и в ответ на это полусфера взмыла в воздух. Впрочем, далеко она не отлетела. Она неподвижно зависла на высоте метра два над аппаратом.

Саша откашлялся.

— Внимание! Запоминайте первое правило: сначала занимают свои места пассажиры! Пилот занимает своё место последним. Это важно.

— А кто у нас пассажиры? — это спросил Серёга.

— Сейчас вы с Юлей и Антоша побудете пассажирами, а места пилотов займём мы с Дашей. Потом будем меняться. Каждый из вас будет учиться водить машину. Ну, кроме Юли, конечно. — Он обратился к Даше. — Занимай место пилота, но к красной кнопке пока что не прикасайся. Её нажмёшь только тогда, когда твои пассажиры окажутся на своих местах и будут пристёгнуты. Потом, когда наберём необходимую высоту, и машина окажется в горизонтальном полёте, ремни можно будет отстегнуть. Как в обычном пассажирском самолёте — при взлёте и посадке все пассажиры должны быть пристёгнуты к своим креслам.

— А какую высоту нужно будет набрать? — спросила Даша.

— Зависит от местности, — серьёзно ответил Саша. — Если как здесь, где рейсовые самолёты и вертолёты не летают, а летают только пограничники, то можно подняться невысоко. Можно будет лететь прямо над верхушками деревьев. Следите только за тем, чтобы птиц не убивать и не калечить. Ну и на рельеф местности нужно обращать внимание, конечно. Чтобы не приходилось без нужды регулировать высоту полёта или маневрировать вектором тяги. Ты же не хочешь врезаться в какую-нибудь гору, правда?

— Угу, поняла. Километра высоты будет достаточно?

— Да, вполне достаточно. Здесь сопки невысокие. Максимум метров четыреста. Если бы ты вела машину где-нибудь в Гималаях или на Памире, то высота должна была бы быть километров в десять. Это как минимум. Лучше ещё выше, чтобы не столкнуться с рейсовыми самолётами. А вообще, при передвижении на большие расстояния, рекомендую набирать высоту в сорок — шестьдесят километров. Шестьдесят даже лучше, чем сорок.

— Чем лучше? — спросил Серёга.

Саша подал руку Антонине и помог ей встать на бортик машины. Машина при этом даже не шелохнулась. Такая тяжёлая? Саша внимательно наблюдал за тем, как Антонина опускает ногу на пол кабины и отпустил её руку лишь тогда, когда девушка оказалась внутри обеими ногами. Пол внутри имелся и был ровным. Лишь после этого Саша ответил Серёге.

— На шестидесяти километрах воздуха уже практически не имеется. Можно развить очень большую скорость, без опасности, что в небе возникнет инверсионный след. В принципе у этой машины очень низкий коэффициент трения воздуху, но на больших скоростях и на низких высотах вероятность образования турбуленций всё же ненулевая. Лучше не рисковать, что вас увидят с земли.

— А какая у него максимальная скорость? — с любопытством спросил Серёга.

— Какую ты задашь, такая и будет, — усмехнулся Саша. — Помни только, что если она превысит первую космическую, то ты вылетишь в открытый космос. Придётся прикладывать усилия, чтобы вырулить к той цели на Земле, которую ты собрался достичь. Ну всё, забирайтесь в машину, забирайтесь. Поговорить мы сможем на месте.

— Куда полетим, Саша? — спросила Даша. Она уже обогнула машину и стояла, ожидая, когда остальные займут свои места.

Серёга подал Юле руку, и она встала обеими ногами на бортик. Потом осторожно спустила ногу вниз. До пола было ближе, чем до земли, но Серёга на всякий случай не отпускал её, пока она не встала на пол обеими ногами. Следом за ней шагнул в машину и Серёга. Ноги у него длинные, поэтому вставать на бортик ему не понадобилось. Он просто перешагнул его.

Предпоследним в машину забрался Саша, а следом за ним и Даша. Ей было проще, чем Юле и Антонине, потому что у неё была возможность опираться левой рукой о переднюю панель. Или держаться правой за спинку сиденья. Даша уверенно уселась в кресло и подняла голову вверх. Вслед за ней и они подняли головы и посмотрели на парящее в воздухе остекление кабины.

«Вот, наверно, так висели в воздухе те колокола, прежде чем опуститься на землю» — подумала Юля. Кстати, гораздо проще было бы забраться в кабину, если держаться рукой за спинку диванчика. Она даже выше, чем передняя панель. Тогда и помощь Серёги не понадобилась бы.

Когда Саша оказался на своём месте, Даша оглянулась назад и скомандовала:

— Так, ребята, пристёгиваемся!

Они с Серёгой уже разобрались с застёжками на ремнях и были пристёгнуты, так что её команда относилась к одной Антонине. Она сидела крайней по левому борту, прямо за креслом Даши, Серёга устроился посередине, а Юля справа, за креслом, которое занимал Саша.

Даша убедилась, что все пристегнулись, защёлкнула собственную пряжку и повернула голову к Саше.

— Что дальше?

— Дальше всё просто. Нажимаешь красную кнопку и дожидаешься, когда остекление окажется на своём месте. Давай, действуй!

Юля бросила взгляд в сторону клумбы. Гриша не работал. Он стоял на клумбе, опираясь на лопату, и не отводил от них глаз. Во взгляде его читалась что-то очень похожее на зависть. Интересно, чем он перед Сашей провинился? Нужно будет потом спросить Серёгу. Он явно что-то знает. В его словах, обращённых к Грише, звучала то ли насмешка, то ли презрение. Необычно для Серёги. Такое выражение лица она видела у него всего однажды — когда он в классе поссорился с Наташкой Сомовой. Это было на второй день их знакомства.

Серёга заёрзал, когда стеклянный колпак поплыл вниз. Видно было, что у него появились вопросы, но внимание всех было приковано к колпаку, и он помалкивал. Снова раздался короткий скрип резины, когда колпак улёгся на своё место. Внешние звуки вроде шелеста ветерка в ветвях деревьев тут же смолкли. Раздалось знакомое уже короткое шипение, и уши заложило, как во время набора высоты при полётах на самолетах. И тут Серёга не выдержал.

— Саш, а как же воздух? Ты сам говорил, что на шестидесяти километрах высоты воздуха практически нет. Чем мы там будем дышать?

— Подача воздуха начинается после герметизации кабины, — ответил Саша. — Ты сейчас сам всё поймёшь. Не бойся, воздуха хватит. Машина забирает его через несколько постоянно существующих окошек. Ты такие окошки называешь пространственными переходами. Хороший термин, кстати. Мне понравился. Точно отражает суть.

Новое изменение давления. На сей раз в противоположную сторону. Саша на это отреагировал.

— Готово! Подача воздуха началась.

Сразу после этих слов в центре передней панели появилось большое окно с зелёными цифрами. Саша пояснил.

— Верхняя цифра — это высота в метрах под днищем машины. Сейчас пока что ноль метров. Потом, во время полёта эти цифры будут меняться в зависимости от рельефа местности под нами. Не удивляйтесь, короче, что последние цифры могут во время полёта скакать туда-сюда.

Он ткнул пальцем в нижнюю цифру в левом краю экрана.

— Здесь будут отражаться показания скорости. В километрах в час.

Затем он положил пальцы на чёрную рукоятку, которой заканчивался ползунок на консоли между сиденьями пилотов.

— Смотри сюда, Даша. Ребята, внимание! Это всех касается!

Им с Антониной пришлось наклониться к Серёге, чтобы увидеть всю консоль. На ней кроме ползунка, который она уже видела, появилось прямоугольное окошко размером с тетрадный лист, на котором изображена была цветная карта.

— Это важный орган управления, — сказал Саша, указывая на ползунок. — Я называю его компенсатором поля тяготения. Не придумал пока более подходящего названия. Обратите внимание на деления на линейке. Есть идеи, для чего они? Даша?

— Мне кажется, это не сложно. На нуле — позиция в которой сейчас находится этот рычажок — поле компенсации отсутствует. Вперёд — регулировка силы поля. А что означает меньше нуля?

Саша кивнул.

— Да, всё верно. Серёга, как ты думаешь, для чего нужны деления вниз от нуля?

— Чтобы резко сбросить высоту?

— Верно. Для резкого изменения высоты полёта. А ещё для чего? Антоша, как ты считаешь?

Повисло молчание. Наконец Антонина пошевелилась.

— Не знаю, Саша… У меня есть только одно предположение…

— Ну же, смелее! Мы не на уроках. Не бойся своих мыслей.

— А эта машина умеет нырять в воду?

Саша довольно рассмеялся.

— В точку! Для того, чтобы можно было быстро набрать глубину при нырянии в воду! Вместо забора воды в цистерны, так сказать. Молодец, Тоша!

— На этой машине можно и нырять? — удивился Серёга.

— Ну, а почему нет? Внешняя защита у неё такая, что хоть в мартеновскую печь, хоть в жерло вулкана, хоть в Марианскую впадину ныряй, с корпусом и с экипажем ничего не случится. Только прошу вас подобные эксперименты без меня не проводить. Докажете, что полностью овладели управлением, тогда будете валять дурака самостоятельно. Не возражаю.

— А на Луну в ней можно слетать? — спросила Юля.

Саша оглянулся на неё.

— Можно, Юля. Можно и на Луну, можно и на Марс. Только правильно рассчитывайте время, чтобы ваши близкие не волновались. Сама понимаешь, полёт на Луну займёт пару часов. Да там немного побродить, посмотреть, на звёзды и на Землю полюбоваться, да дорога назад. Целый день на такую экскурсию нужно планировать.

— Так быстро? — удивилась Юля. — Американцы до Луны несколько дней добирались.

— Никуда они не добирались, — буркнул Саша, отворачиваясь. — Не были они там. Это была хорошо исполненная, очень дорогостоящая театральная постановка. Кроме меня и моих друзей других людей там пока что не бывало.

— Правда, что ли?

— Правда, Юля. И запомни, я друзей никогда не обманываю. И тебе не советую. Можно быстро потерять дружбу. Но об этом мы после поговорим. — И, обращаясь к Даше. — Поехали, Даша. Давай осторожно поднимай машину. Мы уже много времени на разговоры потеряли.

Окружающие деревья вдруг провалились вниз. Теперь их видно было сверху. Юля ожидала, что при подъёме вес тела изменится, но вообще ничего не случилось. Никакого давления со стороны сиденья, никакого качания кабины — ничего. Просто земля вдруг провалилась вниз.

— Тридцать метров, — спокойно сообщила Даша. — Пятьдесят… Восемьдесят… Сто двадцать…

— Можешь убавить вес ещё больше, — сказал Саша. — Тогда подъём пойдёт веселей.

Даша сдвинула движок ещё на пару делений. Скорость подъёма ощутимо возросла.

— Пятьсот… — произнесла Даша, не отрывая взгляда от окошка на передней панели, — девятьсот…

— Уменьшай скорость подъёма и давай вперёд, — посоветовал Саша.

Ползунок вернулся почти к нулевой отметке. Напротив этого места на линейке имелась красная чёрточка. Даша взялась за рулевое колесо обеими руками. Саша кивнул и сказал:

— Потяни рулевое на себя. Этим ты включишь заднюю тягу…

Даша потянула руль на себя, рулевая колонка послушно наклонилась в её сторону и Юлю вдавило в мягкую спинку сиденья. Деревья внизу, узкая полоска реки, крыша дома на островке между двумя её рукавами, всё это рванулось назад и мгновенно исчезло. Осталась только холмистая тайга внизу.

— Какая скорость, Даша?

— Восемьсот двадцать. Это в километрах в час?

— Да, километры в час. В следующий раз будь осторожнее при наборе скорости. Действуй плавнее и не торопись. А сейчас сбрось скорость. Мне нужно кое-что вам объяснить. Уменьшай до двухсот… Да вот так… — Он постучал пальцем по карте на консоли. — Смотрите все сюда… Красная стрелочка — это наша машина. Видите? — Он показал пальцем в центр карты.

Когда стрелочка была всеми найдена, Саша продолжил:

— Стрелочка показывает направление нашего движения. Теперь смотрите, что нужно сделать, чтобы увеличить масштаб карты. Наша с вами цель лежит на побережье и сейчас находится за границей видимой части карты. Даша, проведи пальцем по карте снизу вверх…

Даша послушно провела по карте пальцем, и масштаб действительно резко изменился. Красная стрелочка в середине карты осталась, но стало видно синее море в верхней части. Саша пояснил.

— Чтобы уменьшить масштаб, достаточно провести по карте пальцем в противоположном направлении. Потом попробуете. А сейчас обратите внимание на вот эту красную точку. — Он показал пальцем на точку на самой границе с морем. — Это наша с вами сегодняшняя цель. Она лежит на южном побережье Охотского моря, примерно в сотне километрах от северного входа в Татарский пролив. Здесь мы никому мешать не будем. И нам никто не помешает. Людей здесь нет. Мы правильно летим, Даша?

— Нет, неправильно! Нужно довернуть влево.

— Верно, но не торопись. Если ты сейчас довернёшь прямо на цель, мы пролетим почти вот над этим населённым пунктом. Вот он, смотри! — он показал пальцем на группу серых квадратиков.

— Поняла, — ответила Даша. — Облетаем его?

— Да, облетай по широкой дуге. Чтобы между машиной и границей посёлка оставалось не меньше десяти — пятнадцати километров. А лучше ещё дальше. Я рекомендую тебе забраться повыше. Километров на пять — на шесть. Тогда нас с земли будет трудно увидеть. Особенно за облаками. Давай, поднимайся выше вон тех облаков! Компенсатор на пятнадцать! Рулевое на себя! Поехали!

***

Даша не сумела вовремя погасить скорость, и они вылетели за полосу прибоя на пару километров. Саша посмеялся и велел ей выруливать к берегу. Мог бы и не говорить, потому что Даша и сама поняла свою оплошность. Она чуть довернула рулевое колесо вправо и машина легла на правый борт. Юлю мягко вдавило в подушку сиденья, горизонт встал дыбом, внизу с правого борта появилось море, а вверху по левому борту синее небо с редкими белоснежными облаками.

Машина неторопливо разворачивалась носом к недалёкому берегу. Почему-то совершенно не было страшно. Она ощущала в себе что-то вроде восторга. Впрочем, по лицам ребят было видно, что все они чувствуют примерно то же самое. На Серёгу вообще невозможно было смотреть без смеха. Юля прикрыла рот рукой и тайком прыснула, так ей понравилось восторженное выражение его лица.

Последние сотню метров до берега они едва ползли. Скорость была всего сорок километров в час. После полутора тысяч километров в час их теперешняя скорость ощущалась скоростью сонной черепахи.

Целью их был небольшой домик, стоящий у подножья поросшей кустарником и деревьями невысокой сопки в сотне метров от впадающей в море узенькой речушки. Саша попросил Дашу быть внимательней и не раздавить при посадке крышу домика, поэтому она осторожничала и долго маневрировала, выбирая для посадки безопасное место.

Потом Саша вдруг сказал:

— В ста двадцати метрах от дома на берегу медведица с двумя медвежатами. Серёжа, поставь на всякий случай отпугивающий барьер. По идее она не должна сунуться к дому, еду она нашла, но на всякий случай поставь. Медведицы с маленькими медвежатами бывают очень агрессивными. Как бы они нам девушек не напугали.

Вместо Серёжи ответила ему Даша:

— Я сама поставлю, Саш. Сейчас машину посажу и поставлю. У Серёжи нет при себе транслятора. Я же чувствую.

Про какой транслятор она говорила, было непонятно, но Саша хлопнул себя ладонью по лбу и сказал:

— Ах, да! Совсем про него забыл… — Он порылся в кармане своих брюк, повернулся к ним и протянул Серёже узкий металлический браслетик, наподобие тех, которые Юля заметила на руках у Даши и Антонины. — Возьми этот. А медальон пусть остаётся у Юли, коли уж ты ей его подарил. Эта модель кажется мне более практичной.

А потом он ответил Даше:

— Нет, пусть Серёжа этим займётся. Не отвлекайся! Если сломаешь дом, я тебе задницу надеру! Мы с Серёгой полдня с ним возились. Будешь потом для мужа объяснения придумывать — откуда у тебя там красные полосы появились.

Даша, а за ней и Антонина рассмеялись. Фыркнул и Серёга. Он уже нацепил браслет на руку и сейчас смотрел через правую часть стекла вдоль пляжа. Юля посмотрела туда же, но никакой медведицы и никаких медвежат на берегу не увидела.

— Не туда смотришь… — тихонько сказал Серёга. — Ближе к воде. Вторая от полосы прибоя гряда водорослей. Вон они… Малышей отсюда не видно. Они прячутся за телом матери. Присмотрись…

И она увидела. Медведица лежала брюхом на камнях пляжа лапами прямо в большой куче водорослей. Её грязно-бурая шкура по цвету почти не отличалась от них, поэтому она её не сразу заметила.

— А что она ест? — тихонько спросила она Серёгу. — Рыбу дохлую нашла? Или водоросли?

Ответил ей Саша.

— Нет, не рыбу и не водоросли. Прибоем выбросило на берег кадавр тюленя. Ей его надолго хватит, если, конечно, другие медведи не набегут и драку вокруг него не устроят. Ничего, главное, она первая на него наткнулась, если не считать чаек. Теперь пока досыта не наестся, не уйдёт. Она всего две недели назад выбралась с медвежатами из берлоги. До сегодняшнего дня голодала. Перебивалась с хлеба на квас. Прошлогодние грибы и ягоды, съедобные водоросли, насекомые вроде муравьёв, личинки жуков, птичьи кладки. Невкусно, низкокалорийно, но худо-бедно желудок набить можно. Они весной все голодные. И медвежата из-за этого голодали. Теперь у неё молока в достатке будет.

— Они ещё сосунки? — спросила Антонина. Она тоже вытянула шею и прищурившись рассматривала медведицу.

— Угу, сосунки. В конце января родились. Мясо уже могут есть, но она их молоком подкармливает. Ничего, они у неё крепенькие получились. Должны оба выжить.

— Барьер стоит… — сказал Серёга.

Саша на это только кивнул. Он внимательно следил за процессом посадки. На табло высота аппарата над землёй медленно менялась. Оставалось всего три метра…

***

Они с Серёгой и Антониной выбрались из машины, а Даша с Сашей остались на своих местах. Саша сказал им, что они с Дашей слетают до Камчатки — дотуда «всего-то» тысяча километров, — а когда вернутся, на место пилота сядет Серёга. Ну и Юля с ними полетит, если захочет. Попросил Дашу посчитать, с какой скоростью они должны лететь, чтобы дорога туда и обратно заняла ровно один час. Даша улыбнулась ему и сказала:

— Если туда тысяча и обратно столько же, то в сумме это составит две тысячи. Значит скорость должна быть две тысячи километров в час.

Саша усмехнулся.

— Это я проверял, не забыла ли ты арифметику. Ладно, полетели, Дашка. При скорости в три — три с половиной тысячи километров в час мы с тобой ещё быстрее обернёмся. Минут через сорок будем назад. Не скучайте тут. В доме вода и еда имеются. Серёга знает, где ключ спрятан. Можете пока чаю приготовить и попить. Газовая плита на кухне имеется.

***

Антоша сидела в доме за кухонным столом, ожидала, когда чай заварится и думала. Уже третий день она только тем и занимается, что думает. Нужно написать Михаилу прощальное письмо и вложить в конверт обручальное колечко, но текст письма никак не складывается.

На бумагу ложились строчки, в которых правда переплеталась с вымыслом и её фантазиями, казавшимися ей в тот момент правдой, но тут же или через пять минут, или на следующее утро возвращались к своему первоначальному состоянию — то есть снова становились вымыслом или фантазией, и их приходилось вымарывать, а бумагу комкать и брать новый лист. А без этих вымыслов предложения становились сухими и тоже казались не правдой, а чем-то другим и совершенно неправильным и ненужным.

Вчера после завтрака Саша увязался за ней на второй этаж. Сказал, что заметил, что ей что-то не даёт покоя, и спросил её о причинах. Конечно, она рассказала ему о своих затруднениях. Саша принял ужасно серьёзный вид, заложил руки за спину и сказал:

— Я знаю, как нужно написать! Садись, бери бумагу и пиши!

Она ему поверила. Уселась за стол, достала из ящика чистый лист бумаги, приготовила ручку и с надеждой посмотрела на него. А он кивнул и громким, учительским, голосом начал:

— Настоящим уведомляю вас. — Потом склонился над её плечом и сказал: — «Вас» с заглавной буквы, — важно кивнул, когда она исправила маленькую букву на большую, выпрямился и зашагал к окну с по-прежнему сложенными за спиной руками.

— Настоящим уведомляю Вас, что в связи с моей недавней смертью не считаю более возможным продолжать наши прежние отношения! Всё! Приятно было познакомиться!

Антонина взвыла, поняв, что её разыгрывают, и выскочила из-за стола. Саша поднырнул под её руки, которыми она пыталась его схватить, бросился наутёк, в три прыжка достиг застеленной кровати, и рыбкой бросился на неё. Здесь она его настигла и поймала за ногу. Ногу из её рук он вырвал и на четвереньках перебежал на другую сторону кровати. У неё в руках остался его тапочек на правую ногу. Саша хохоча приплясывал на полу по другую сторону кровати.

— Ещё напиши: «Родителям большой привет с того света! Здесь тепло и хорошо кормят!» — и с новой строки: «Золотое кольцо пятьсот восемьдесят пятой пробы весом в два грамма прилагается!»

Задыхаясь от смеха, она размахнулась и бросила в него тапок. Саша ловко поймал его и тут же надел на ногу.

Потом он убежал, а Антоша забралась коленками на кровать, упала на то место, где он лежал, полежала пару секунд, а потом перекатилась на спину, крестом разбросала руки и так, улыбаясь, смотрела в высокий белый потолок. На полном серьёзе она раздумывала над Сашиными словами. А не последовать ли совету и не написать ли Михаилу чисто формальное письмо?

В главном ведь Саша совершенно прав: её обязательства перед ним закончились вместе с её смертью. И не её, и не Михаила заслуга в том, что она вернулась в мир живых. И ещё одно крутилось у неё в голове: возвратив её к жизни Саша имеет на неё все права. Об этом и мама говорила и даже папа не нашёлся, что на это возразить, — промолчал.

Мама считает, что Антоша теперь принадлежит Саше и душой, и телом. Да она и сама так думает и уже очень давно. Вот только нужна ли она ему — вместе со всей своей душой и с телом — вот в чём вопрос!

Ещё немного подумала и вздохнула, припомнив их тихий разговор в темноте больничной палаты. Наверно, всё-таки для чего-то нужна. Иначе не предложил бы он ей пожить у них в особняке вдали от людей.

***

Лёгкий морской ветерок из распахнутого настежь окна шевельнул волосы на виске и заставил её вернуться в этот мир. Антоша пригладила волосы и посмотрела на Серёжу с Юлей. Они устроились на небольшом брёвнышке, наполовину зарывшемся в мелкую гальку пляжа неподалёку от полосы прибоя. Сидели совсем близко друг к другу, разговаривали и кидали в море камешки.

Ребята сторонятся её. Кажется, Юля девушка ревнивая. Любит Серёжу, но боится, что он обратит внимание на неё или на Дашу. Наверное, поэтому Серёжа ведёт себя по отношению к ним обеим столь сдержанно. Старается даже не смотреть в их сторону. Не хочет давать своей подруге повод для ревности? Напрасно она ревнует, но как ей об этом сказать? Да и поверит ли?

На берегу Серёжа поднял голову, присмотрелся к чему-то и показал рукой на какую-то точку в небе. Юля кивнула, что-то ответила ему, и они оба поднялись с брёвнышка. Тоня тоже выбралась из-за стола и поспешила наружу. Похоже, ребята увидели возвращающийся аппарат с Сашей и Дашей.

Тоня присоединилась к ребятам, и они втроём наблюдали за всем процессом приземления летательного аппарата. Даша посадила машину метрах в пятидесяти от них почти на самом берегу впадающей в море речки. Саша выглядел довольным, когда выбирался из машины.

Серёжа схватил Юлю за руку, и они быстро пошли — почти побежали — к машине, а Тоня осталась ждать возле домика. Саша сказал ей, что её очередь учиться водить машину будет последней, поэтому спешить было некуда. Он коротко переговорил с Дашей. Та кивнула ему пару раз, отвернулась от них и направилась в её сторону. Серёжа тем временем стоял рядом с аппаратом и ожидал, когда Саша и Юля займут свои места. Даже отсюда было видно, что он волнуется…