Противостояние II

Глава 24. Отступление. Зоя и Александр

В повести этой появляются и исчезают многие персонажи. Одни из них играют какую-то заметную роль в нашей истории, другие проходят фоном и теряются в глубинах времени. Но за некоторые имена взгляд цепляется и читателю наверно, было бы небезынтересно узнать, как и почему они там появились. Взять хотя бы брата и сестру Космодемьянских, о которых Саша вспомнил в предыдущей главе нашего повествования.

Вот что сам Саша смог вспомнить и рассказать автору об их появлении в королевстве. Точную дату этого события он припомнить не смог (или по каким-то причинам не захотел). Сказал только, что встреча с Зоей Космодемьянской состоялась незадолго до наступления сезона дождей на Суматре. Имеется в виду не земная Суматра, а тот остров на Земле-2, на которой в настоящее время расположено королевство, и который на картах Земли-2 обозначается так. Ещё он сказал, что по его мнению тогда шёл 1969 год.

***

«Всё-таки удалось уснуть... — удивилась она про себя, не отводя взгляда от кусочка чистого, синего неба в просвете между густой листвой. — После всего, что случилось, я ещё могу спать».

Она пошевелилась. Болела рассаженная грубой верёвкой кожа на запястьях. Болели рёбра, которым и вчера, и сегодня много досталось. Её били кулаками, обутыми в сапоги ногами и солдатским ремнём. Пряжкой с орлом, держащим в лапах свастику. Долго били. По очереди. Когда один уставал, он отходил в сторону и за неё принимался следующий. Били по рёбрам и по животу, по спине и по ногам. Сначала она пыталась считать удары, а потом в какой-то момент ей стало безразлично. Зачем? Всё равно ведь убьют.

Она глубоко вздохнула и поморщилась от боли. Какой вкусный воздух… И жарко… В конце октября жарко! И где? В Московской области! — она усмехнулась разбитыми губами и снова замычала от боли. На сей раз от боли в разбитых губах.

Нужно ещё немного потерпеть, и эти мученья закончатся. Придёт утро и всё закончится! Вообще всё!

Но почему так жарко? Фашисты дров не жалеют? Топят печку и топят! Идиоты! Они, вообще, как будто с другой планеты прилетели!

Девушка подняла голову, огляделась по сторонам, но кроме травы и кустов вокруг себя ничего не увидела. Опёрлась на локти и, морщась от боли во всём теле, села. Снова огляделась. Оказывается она сидела на земле в густой траве в каком-то лесу. К лицу её свисала тёмно-зелёная ветка папоротника чудовищного размера. Стволы окружающих деревьев на пару метров от земли покрыты зеленовато-бурым слоем мха или какого-то лишайника. Что это за деревья никак не получалось определить. Не видела она таких ни разу. В Подмосковье такие не растут. Уж больно могучие у них стволы. Она про такие только читала. Странный сон… Цветной, яркий, с запахами и звуками леса. Может, перед смертью всегда так?

Откуда-то сзади донеслось тонкое лошадиное ржанье и почти сразу вслед за этим смех двух голосов. Смеялись дети. Откуда в моём сне дети? — улыбнулась она разбитыми губами. — Впрочем, дети — это хорошо! Это здорово! Давно она не слышала детский смех! Казалось, с того самого дня, когда чёрная тарелка репродуктора у них в квартире на общей кухне голосом Левитана объявила о том, что началась война. С того дня дети перестали смеяться…

«Хоть во сне на смеющихся детей посмотреть…» — Девушка поднялась на четвереньки и с большим трудом встала на ноги. Они у неё сильно дрожали. Постояла немного и медленно побрела туда, откуда донёсся смех и лошадиное ржание.

Через пару минут она стояла на краю лесной опушки. Метрах в двадцати слева мирно паслась стреноженная лошадь. Лошадь подняла голову, посмотрела в её сторону большим фиолетовым глазом и громко фыркнула. Чуть дальше, в тени дерева виднелась крытая брезентом кибитка. Такие она видела, когда в последний раз была с мамой на Чёрном море. Мама говорила им с Санькой, что в таких кибитках живут цыгане.

Полянка полого сбегала к небольшой речушке, на берегу которой сидели спинами к ней мальчишка и девочка. Похоже, дети были полностью обнажены. Наверное, купались, а сейчас вылезли из воды, чтобы погреться на солнышке. Ребятишки о чём-то оживлённо разговаривали. Видимо, мальчишка сказал что-то смешное, потому что девочка снова рассмеялась и толкнула его плечом.

Картина была такой мирной, что девушка невольно улыбнулась. Правда, улыбка её тут же погасла. Улыбаться было больно. Вообще, всё было больно! Казалось, даже моргать и то было больно! Она вышла из-за дерева и неторопливо направилась в сторону детей.

«Не напугать бы их своим видом», — думала она. В зеркало она последний раз смотрелась ещё в сентябре, но не сомневалась, что после двух дней побоев выглядит ужасно.

Не решаясь подойти ближе, остановилась метрах в десяти за их спинами. Теперь она уже не была уверена в том, что это был сон. Пока шла по лесу, её босые ноги дважды наступили на какие-то невидимые в густой траве и низкорослом кустарнике острые сучки. На лицо пару раз легла липкая, толстая паутина. Она шарахнулась в сторону, краем глаза заметив огромного, мохноногого паука хозяина паутины.

Сейчас, когда она шла по высокой траве поляны, подошвой ощущая упругую, нагретую солнцем землю, ощущая миллион запахов — леса, каких-то цветов и трав — ей всё больше и больше казалось невозможным, чтобы это был всего лишь сон! Но если не сон, то что?

— Здравствуйте, дети! — негромко поздоровалась она. Руки она нарочно держала на виду.

Головы детей тут же развернулись в её сторону. Мальчишка резво вскочил на ноги, прикрываясь ладошкой подскочил к кучке одежды, выудил оттуда что-то пёстрое и бросил это пёстрое девочке. Девочка уже стояла на коленках лицом к ней, прикрывая грудь и низ живота руками. Она испуганно смотрела на неё. Девушка отвернулась, давая им возможность спокойно одеться.

— Не бойтесь меня! — громко сказала она. «Боже, как здесь жарко. Куда это я попала? И, главное, как?»

— Мы не боимся, тётя… — раздался голос девочки.

«Слава богу, они по-русски говорят! — подумала девушка. — А я уж сомневаться начала…»

— Всё, мы оделись! — донёсся до неё голос мальчика, и Зоя развернулась к ним. Она хотела улыбнуться как можно дружелюбнее, но у неё это не получилось. Слишком больно было.

— Кто это вас так отметелил, тётя? — испуганно спросила девочка, разглядев её лицо. — Глянь, Саш, ты видел это?

— Угу, вижу… — буркнул мальчишка, приближаясь к девушке и на ходу завязывая тесьму, удерживающую его штаны на бёдрах. Рубашку он не стал надевать. — Сейчас вылечу…

— Вы садитесь, тётя! — Девочка тоже подошла и встала рядом с мальчишкой.

— Зачем? — улыбаясь одними глазами, спросила Зоя.

— Сашка вас полечит… А как вас зовут? А то всё тётя и тётя…

— Зови меня Таней. А вас как звать?

— Я Оксана, можно Ксюша, а он Сашка. А как вы сюда попали? Да ещё так одеты… Как будто только что из Магадана…

— Да вот, гуляла по лесу и заблудилась… — соврала Зоя. — Совсем не понимаю, где это я очутилась...

Дети переглянулись и уставились на неё. Не поняли вопрос?

— Что это за местность? — терпеливо повторила она.

— Это? Это лес… — Ксюша склонила головку к плечу, разглядывая ватные штаны девушки. — В паре вёрст отсюда идёт дорога на Городищи и к Никольскому. К Никольскому, которое на побережье.

«Побережье? Какое побережье?» — удивилась про себя Зоя.

— А немцы в какой стороне стоят? — осторожно спросила она.

— Какие немцы? — удивилась Ксюша. — А, вы, наверно, имеете в виду немецкие деревни? Так вам тогда нужно до Никольского топать, а оттуда на юг повернуть. Я там ещё не бывала. И Сашка, по-моему, не был. В Никольском дорогу спросите. Вам не жарко в ватных штанах, тётя Таня?

Она не успела ответить. Вмешался мальчишка.

— Знаешь, кто перед тобой стоит? — тихо спросил он девочку и перевёл на Зою свои тёмно-карие глаза.

— Нет. Кто?

— Герой Советского Союза Зоя Анатольевна Космодемьянская. Девушка, чьё имя известно в Советском Союзе каждому ребёнку. Чьим именем назван город, пароходы и пионерские дружины. Ну ты в курсе…

Зою качнуло от этих слов. Девочка подскочила к ней и подхватила под руку. Оглянувшись на мальчишку, она сердито сверкнула глазами.

— Дурак! Такой человек, а мы перед ней голыми жопами сверкали! Мог бы хоть предупредить!

Он тоже подошёл и, серьёзно глядя в глаза Зое, сказал:

— Для начала вам нужно переодеться, Зоя. Мы после поговорим.

— Ксюш, — обратился он к девочке, — сбегай к кибитке? Я там приготовил для неё одежду. Рубашку и юбку. Принеси, пожалуйста…

Зоя не выдержала. У неё сильно затряслись ноги. Она упала на колени, а потом пересилила боль в ягодицах и бёдрах и уселась на пятки. Свесив голову вниз, она замерла, тяжело дыша. Девочка умчалась к кибитке — только трава под её быстрыми ножками зашелестела. Мальчишка остался стоять, сочувственно глядя на неё сверху вниз.

— Это правда? — глухо произнесла девушка.

Мальчишка присел на корточки.

— Что именно, Зоя?

— Всё, что ты сказал...

— Всё правда. От первого и до последнего слова. Я вообще, не люблю врать.

— Как такое может быть? Где я?

Внезапная паника, поднявшаяся было в груди и готовая выплеснуться в крике, улеглась. Она почувствовала прилив энергии и подняла голову. Мальчишка не успел ответить, потому что к ним подбежала Ксюша. В руках она держала что-то вроде длинной коричневой юбки и пёструю рубашку с длинными рукавами.

— Саш, отвернись. Пусть она переоденется. В ватных штанах её здесь быстро кондрашка хватит!

Мальчишка кивнул, поднялся на ноги и направился к берегу речушки, бросив ей напоследок:

— Переодевайтесь. После поговорим...

***

Ксюша плакала, когда привела Зою к берегу.

— Саш, она вся избита! На ней же живого места нет! Сделай что-нибудь, а?

Мальчишка посмотрел на них снизу вверх.

— Сделаю. Я специально взял её сюда именно в таком виде. Теперь, когда она увидела своё тело — все эти синяки, ссадины, разрывы кожи и так далее, ей будет легче понять, что с ней произошло. Иначе она бы подумала, что всё это ей только снится…

Мальчишка щёлкнул пальцами, и Зоя исчезла, чтобы тут же появиться вновь, но уже в другой одежде. Теперь она была одета в школьную форму с праздничным белым передником. Её короткая, почти мужская причёска, которую она сделала, когда её взяли в отряд особого назначения, тоже исчезла. За спиной у неё появилась тяжёлая коса, которую она носила в школе. Девушка покачнулась, не удержалась на ногах и жёстко уселась в траву.

— Всё, Ксюха! Никаких побоев не осталось. Всё, как ты хотела, — усмехнулся паренёк, не трогаясь с места.

— Я забрал вас сюда в ночь перед казнью, — серьёзно обратился он к Зое, которая тут же снова вскочила на ноги. — В том мире вы умерли и стали народной героиней, на которую ещё долго будут равняться юноши и девушки. А в этом мире нет и не было войны… Всё, Зоя, ваша война для вас закончилась. Будете жить и трудиться. Если повезёт — встретите здесь свою любовь. Детишки появятся, потом внуки. Вы достаточно сделали для Родины. Она вас помнит и никогда не забудет. А вы заслужили мирную жизнь…

— Я не могу! Я должна вернуться! — горячо ответила она. — Меня ждут товарищи!

Мальчишка покачал головой,

— Некуда возвращаться. В том мире война давно уже закончилась. Сейчас там идёт 1969 год. Никто вас там уже не ждёт. Для того мира вы умерли.

— У меня там мама осталась и младший брат!

— Только мама. Ваш брат тоже погиб. Уже давно. 13 апреля 1945 года. До победы над Германией оставалось меньше месяца. Извините, Зоя…

Она замолчала, силясь понять услышанное. Как мог Санька погибнуть? Попал под бомбёжку? Москву начали бомбить ещё в июле. К сентябрю немцы стояли под Москвой так близко, что сирены воздушной тревоги начинали выть всего за пару минут до налёта. Подожди! Он что-то говорил о сорок пятом годе. Разыгрывают они её, что ли? Глупый розыгрыш! Она нахмурила густые брови.

— Говоришь, в апреле 45-го?

Мальчишка кивнул и прищурился. Он внимательно изучал её реакцию на свою недобрую шутку.

— А какой сейчас год по-твоему?

Ответила ей Ксюша:

— Тысяча девятьсот шестьдесят девятый. А что?

Зоя сердито фыркнула.

— Прекращайте этот глупый розыгрыш, ребята! Сегодня с утра было двадцать восьмое ноября! 1941 года! Скажите только, в какую сторону мне идти, чтобы выбраться из леса, и я уйду!

— Не сердитесь, Зоя. Никто вас не разыгрывает. Всё, что я сказал, к сожалению, правда, — серьёзно сказал паренёк. — Я знаю, в это трудно поверить и ещё сложнее принять, но я, кажется, придумал, как вас убедить.

— Как, Саш? — с надеждой в голосе спросила Ксюша.

— Если я верну сюда её брата, то он расскажет ей всю историю от того момента, когда она ушла из дома и до дня его собственной гибели. Он заполнит пробел в её памяти за время её отсутствия среди живых. То есть с осени 41-го года по апрель 45-го. И о ней самой расскажет, и об их матери, и о себе. Надеюсь, ему она поверит быстрее, чем нам с тобой. Если он сам, конечно, сможет поверить в своё возвращение.

— А как он погиб?

— Он был танкистом. Командиром танка. Во время штурма Кенигсберга в апреле 1945 года его танк был подбит. Он сам погиб сразу, а трое его товарищей умерли в течении двух последующих дней от полученных ран и ожогов…

***

Саша рассказывал, что возвращение брата Зое помогло, но не сразу, хотя сам Саша и его подруга приложили много усилий, чтобы убедить их в достоверности того, о чём они на берегу речушки разговаривали. В качестве дополнительных доказательств Саша доставил с Земли-1 свежие газеты (по-моему, «Правду», «Известия» и какую-то ещё, не помню точно), вытащил из 42-го года экземпляр газеты «Правды» со статьёй «Таня», которая вызвала такой мощный общественный резонанс в воюющем Советском Союзе, предъявил им хранящиеся дома у матери похоронки на них обоих. Много чего он им предъявил. В том числе открыл смотровое окошко на Землю-1 и показал им обоим их постаревшую мать. Помогало мало. Не могли они поверить в случившееся.

Нет, задуматься он их заставил, но сомнения у них всё равно оставались. Помогла ночь, которую брат с сестрой провели вдвоём на берегу речушки у костерка. Саша с Оксаной оставили их в покое и улеглись в кибитке спать, а брат с сестрой остались на берегу. Сидели всю ночь, разговаривали, вспоминали, читали при свете костра газеты, размышляли вслух и к утру всё-таки поверили в невозможное.

Утром они спросили Сашу, нет ли возможности переправить их назад, на Землю-1, но тот буквально на пальцах объяснил им, почему это невозможно. Причём сказал, что Александра ещё можно было бы вернуть, снабдив предварительно необходимыми документами и легендой, а вот Зою никак не получится. Она уже стала яркой частью истории этой большой страны и такое возвращение могло бы внести ненужное волнение в умы граждан. Очень уж хорошо люди её помнят. Никакие липовые документы не помогут. Её непременно узнают.

Саша предложил им на выбор несколько вариантов продолжения жизни на Земле-2. Размеренную, крестьянскую жизнь в какой-нибудь деревушке они дружно отвергли, справедливо полагая, что там они просто умрут от скуки. В общем-то, правильно. После напряжённого, стремительного темпа жизни Советского Союза тех грозных лет, откуда они оба прибыли, сонный и размеренный образ крестьянской жизни непременно привёл бы их к психологическим срывам. Невозможно остановить мчащийся на всех парах паровоз и не повредить его этим.

Пару лет они с удовольствием работали в команде Татьяны Аксёновой — учёного-океанолога с Земли-1, а потом услышали об открытии железнодорожной концессии, познакомились с инженером Кузнецовым, быстро нашли с ним общий язык, и он переманил их в свою команду.

Тоже понятный выбор. Отец Саши близок к ним обоим по возрасту, у них общие воспоминания, общий взгляд на мир. С Александром отец Саши даже воевал на одном фронте, и погиб Александр буквально в паре километров от того места, где Пётр Кузнецов получил своё ранение. Единственное отличие между ними состояло в том, что до войны инженер Кузнецов успел закончить три курса строительного института, а у обоих Космодемьянских было только школьное образование. Но для Земли-2 даже законченное среднее образование было чем-то неслыханным — примерно как кандидат или даже доктор наук для нашего времени. Система народного образования в королевстве только-только появилась и ещё не успела окончательно встать на ноги. Неграмотен был этот мир.