Противостояние II

Глава 20. Соборная площадь

15 апреля 1972 года

Мама с тётей Ритой взяли девочек и ушли к собору пешком. До него недалеко — десять минут неторопливым шагом. А они с папой на машине поехали. С самого утра возле ворот дожидается единственная в городе чёрная «Чайка» — предмет гордости родителей, выдающих своих дочерей замуж. Удобная машина, очень просторная. На такой раньше министры обороны военные парады на Красной Площади принимали. И Гагарин на такой же на людях показывался, только у той крыши не было, чтобы его все видеть могли.

А невест и их родителей она своими габаритами привлекает. Попробуйте-ка в пышном свадебном платье в «Волге», а тем более в каком-нибудь «Жигулёнке» или «Москвиче», так разместиться, чтобы платье ни за что там внутри не зацепилось, чтобы у него ничего не оторвалось, и оно не помялось. Вряд ли удастся, верно? А в «Чайке» они вдвоём с папой на заднем сиденье свободно уселись и ещё место осталось. Можно было бы и Лизаньку между ними усадить. Она так просилась. Как она расставание переживёт? Маленькая ведь ещё совсем...

Когда на место приехали, на Кремлёвской площади уже было много людей и машин. Ну, с машинами понятно. После венчания будет свадьба в ресторане, а до него довольно далеко ехать. Там с утра уже старший папин брат дядя Степан распоряжается. Скоро тоже должен к собору подойти. Его жена, тётя Рита, вон она — стоит рядом с мамой. С машинами понятно, но отчего же так много народу собралось? Наверное, целая сотня человек. Прослышали о венчании и пришли поглазеть?

Машина остановилась метрах в пятидесяти от закрытого на реставрацию центрального входа в Софийский собор. Вообще-то, машинам здесь ездить и останавливаться запрещено, но сегодня для папы и их гостей сделано исключение. Это папа в горисполкоме похлопотал. Он теперь не протодиакон, а первый викарий Вологодской епархии! Это серьёзное повышение он получил после своей командировки в Свято-Троицкую Лавру к руке Престолоблюстителя.

На следующий же день после дня Колокольного Чуда — так теперь называется то, что проделал Саша в Лавре — у папы состоялся долгий разговор со Святейшим Владыкой, а уже на третий день его командировки папа был рукоположён и получил новое назначение. Теперь он священник без прихода в их же епархии, первый помощник самого архиерея!

Машина остановилась, но папа велел ей оставаться на месте. Сам он выбрался через левую дверь, открыл свой большой зонтик, обошёл машину сзади, открыл дверь с её стороны и подал ей руку. Когда она выбралась наружу, папа передал ей зонтик, и сказал:

— Иди к матушке, а я сейчас.

Он отправился к стоящей неподалёку бежевой Волге, возле которой собрались родственники Михаила. Сам Михаил тоже был там. Глядя на неё, улыбнулся, поднял руку и пошевелил в знак приветствия пальцами. Она бы подошла к ним поздороваться, но нельзя. Рядом они встанут только в притворе собора. Там, откуда начнётся обряд венчания. Тоня улыбнулась ему в ответ, слегка наклонила голову в знак общего приветствия, захлопнула дверцу машины и осторожно, чтобы не попасть острым каблучком в выбоину на асфальте, коих здесь хватало, направилась к своим. Они тесной группой расположились неподалёку от угла собора.

Глаза всех присутствующих на площади были прикованы к ней. Ну, ещё бы! Серенький, дождливый денёк, и она здесь, на площади, единственное яркое пятно. Люди у нас одеваются мрачновато. По случаю непогоды все пришли в болоньевых плащах и куртках. Ткань, из которой они пошиты, преимущественно двух цветов — тёмно-синего и чёрного.

Ещё пользуются популярностью матерчатые плащи светло-бежевого цвета, но те под дождём делаются какими-то грязно-серыми. Зачем вообще такие выпускают? Они же только в сухую погоду более или менее прилично выглядят. И предназначение своё — оберегать человека от сырости — плохо выполняют. Промокает эта ткань под дождём.

Редко-редко в городе можно встретить куртку или плащ какого-нибудь другого, например красного или жёлтого, цвета. Не производит отечественная промышленность таких. Праздничными нарядными бабочками выглядят на этом тусклом фоне только зонтики над головами женщин.

Лизанька вырвала свою ручку из маминой руки и бросилась к ней. Лика кинулась было её ловить, но тут же замедлила шаг и остановилась. У неё сегодня тоже туфельки на высоком каблучке. На них не догонит. Да и ладно. Пусть себе бежит! До дороги с едущими по ней машинами далеко, так что не опасно. Антонина остановилась подождать младшую сестрёнку, но тут громко вскрикнула тётя Рита, а вслед за ней завизжали и другие женщины. Она взглянула туда, куда они все смотрели.

Широкими, какими-то дёргаными шагами к ней быстро приближался невысокий, сухощавый мужчина непонятного возраста в расстёгнутом мятом плаще, поднятый воротник и плечи которого потемнели от дождя. Мужчина держал в опущенной руке какой-то сделанный из дерева и воронённой стали короткий и продолговатый предмет. Это было оружие. Обрез? Точно, обрез!

Антоша испугалась его глаз. Круглые, светлые, с нечистыми белками, в обрамлении покрасневших век, глаза эти были направлены прямо на неё и жила в них такая ненависть, что сердце её заледенело. Не успела она до конца погасить улыбку, с которой наблюдала за младшей сестрёнкой, как мужчина яростно выкрикнул:

— Я отомщу за тебя, Господи! — Он направил на неё своё ружьё, и голос его поднялся до визга. — Умри, предательница!

Сверкнул красный огонь, и грянул гром. Эти страшные глаза исчезли за клубами белого дыма. В левую сторону груди ударило, и всё тело пронзила острая боль, как будто в ней теперь торчали сотни наконечников стрел. В голове почему-то мелькнуло: «Себастьян...», — и она сильно ударилась бедром о землю. Оказывается, она упала.

Тоня ещё нашла в себе силы опереться на локоть и повернуть голову в сторону своего обидчика, но видно было плохо. Почему-то потемнело, а те предметы, которые ещё можно было различить, получили кроваво-красную окаёмку. Наверное для того, чтобы их можно было хоть как-то видеть.

Она поняла только, что тот, кто её убил — а в том, что она умирает, она не сомневалась, — что он стрелять больше не будет. Он сам лежал на боку спиной к ней, поджав под себя ногу, а от него шёл к ней незнакомый темноволосый паренёк. Шаги его были широки, но двигался он как в замедленной съёмке, причём с каждым новым шагом делались его движения всё медленнее и неторопливее. Хмурый взгляд парнишки был устремлён на неё, и ей очень хотелось, чтобы он успел дойти, прежде чем она умрёт. Нужно было объяснить ему, что произошла чудовищная ошибка, что она никого и никогда не предавала, что её убили вместо кого-то другого. Но он не успел…