Профессия – превращатели!

Глава 2. «Как же Ломоносову — и без электричества?»

Собрание устроили на берегу Хураздана, чуть повыше той площадки, на которой в жаркие дни выпаривали соль. Гайк с удовольствием вспомнил, как неполный год назад его двоюродный внук Руса пропорол в этом месте ногу шипом. Нет, сам факт его печалил, а вот то, что после этого отрок исцелился и стал аватаром предка[5], это фактически спасло род Еркатов. Больше можно сказать — дало толчок к новому величию.

А вот и сам «виновник торжества», сидит в сторонке, как и положено скромному молодому человеку в присутствии вождей, старейшин и жрецов. Все они тут — и местный жрец Митры, что навещал их село лишь время от времени, и староста села, по совместительству — жрец в пещере духов предков, и столичные штучки. Сидят, присматриваются к своему подопечному и ревниво косятся друг на друга. А зря, по сторонам есть на что посмотреть. Потому и проводили обсуждение будущего сотрудничества здесь, а не в деревне или в селе.

Вот, чуть ниже по берегу уже возделывают огороды, чтобы обеспечить едой возникшую из ниоткуда деревню химиков. А вот там строят крытый резервуар и ставят дополнительную норию к стоявшей ранее, чтобы в пасмурные дни драгоценная соль и особенно — сырьё для серной кислоты никуда не пропадали и копились до солнечных дней. Расчёты Русы показали, с резервуаром вдвое больше соли и гипса собрать получится.

Раньше на такое не пошли бы, горькая соль не стоила таких затрат. Но теперь — дело другое! Слишком многое в процветании не только их долины, но и окрестных земель было завязано на этот ранее никому не нужный гипс.

— Глупости предлагаете! Водяное колесо зимой не работает, а люди по домам сидят. Так что производства надо ставить ближе к деревне Речных, — бухнул один из старейшин.

— Зато одно колесо за лето столько перемелет, что и сотня человек за год не справится. Тут надо ставить производство! Но на этом берегу! — возражал другой.

— Нет, на том! Там для норий место удобнее, а новая переправа и зимой работать будет! — а вот это брат к спору подключился.

Ну да, новая переправа была «гвоздём» сегодняшней программы. Опять их «Сайрат Еркат» предложил. Навесной мост. При помощи стрелы перекинули через реку бечеву, за неё протащили верёвку, потом — канат… А теперь при помощи блоков разворачивали целую конструкцию: дощатый мостик, опирающийся на пару канатов и ограждённый верёвками.

Гайк такие сооружения встречал кое-где в горах, но в их местах такого раньше не делали. Он бы и не вспомнил про них, но после того, как «волчья стая» порушила паром, вылез Руса с таким предложением. Кажется, пора и ему поучаствовать в споре, а то брат Тигран начинает горячиться.

— Уважаемые, а давайте посчитаем и сравним! Сколько в каждом случае потребуется рабочих на сооружение и на последующую работу.

— Ха, сравним! — если не знать, то никогда не догадаешься, что староста играет на публику, а диалог отрепетирован заранее. — Это, между прочим, не только складывать и вычитать надо, но и умножать, и делить! А в нашей долине такое только я да мой сын умеем. И то — не быстро.

— А вот Руса — быстро! — гордо сказал глава рода.

— В самом деле? — клюнул на приманку жрец из храма предков. — А ну-ка, молодой человек, подойди-ка сюда и реши одну загадку…

— В селении стоит семь домов. В каждом доме — по семь комнат, а в каждой из комнат — по семь кошек. Сколько всего кошек в селении?

Блин! Оказывается, учебники не врали, эта старинная египетская загадка уже ходит по миру. Ну-ка, сообразим. Семью семь — сорок девять. Умножить на семь… Так… приёмам быстрого счёта химиков моего поколения обучали жёстко, калькуляторы на школьных олимпиадах ещё не допускались. Надо умножить семь на пятьдесят и отнять семь. Триста сорок три. А, нет, ещё перевести в местную систему счисления.

— Пять шестидесятков и сорок три! — ответил я секунды три спустя. Описание процесса счёта заняло бы больше времени, чем собственно счёт.

— Похоже, ты знал ответ, — улыбнулся он, но сделал это тепло. — Давай изменим задачу. А если домов — одиннадцать, комнат — по девять, а кошек в каждой — по пять?

Ха, девяносто девять на пять? Четыреста девяносто пять, разумеется.

— Восемь шестидесятков и пятнадцать! — выдал я ответ примерно за то же время.

— Удивительно! А если этих кошек надо поделить между тремя царскими детьми?

Делил я не сильно дольше. Похоже, некоторое время спустя он уже и сам не знал ответов, но продолжал меня «тестировать».

— Уважаемый! Давайте вы продолжите вечером? — мягко попросил мой дед и повернулся к старостам, вождям и главам родов, на которых и было, главным образом, рассчитано это представление. — Как видите, у нас есть, кому быстро посчитать. Давайте решим, какие именно варианты надо сравнить? А Ваагн запишет.

Чёрт, кажется, я нашёл себе ещё работёнку. Как будто и так не был загружен по самые брови. И ещё один момент. Спросите, почему записывал не я или мой брат? Да потому, что мы так и не умели ни писать, ни читать на «родном» языке.

Благодаря Софии я уже с грехом пополам начал осваивать зарождающийся койне[6], неплохо читал и, пусть и с ошибками, но мог писать. А вот по-армянски — не получалось. Собственного алфавита они пока не выработали, старые таблички, что висели в пещере предков, были сделаны клинописью, сейчас же использовались персидские значки. Нет, это — не для меня. Мне проще будет греческими буковками записывать, тем более, что русский алфавит делался на их основе.

Задач накидали целый ворох, тем более что глава одной из деревень Озёрных, знаменитой тем, что продавала «горькую соль» всем желающим, опознал гипс. Ну да, пора было подумать о расширении ресурсной базы. Мне было всё равно, с чего начинать, годились и гипс, и самородная сера, и пирит, и медный колчедан[7]. Эти минералы, содержащие серу, чаще всего встречаются в природе, был шанс, что их опознают. Образцы первых двух я приготовил, третьего — родичи купили, благо он использовался, как деталь огнива. А вот с последним вышел затык. Обычный черный камень, его от других таких же только специалист и отличит. К счастью, я вспомнил про выветривание. Под действием воды и воздуха медный колчедан достаточно часто превращается в малахит, а вот тот окрашен ярко и своеобразно. Найти у родни хоть кусочек природного не получилось, пришлось синтезировать. Это и была ошибка, из-за которой мы чуть было не упустили искомое.

— Какая красота! А может ваш внук для меня таких штук наделать? Дочке в приданое дам, порадую мою кровиночку.

«И мне!», «Мне тоже!» — тут же начало звучать со всех сторон.

— Уважаемые, мы всё это сделаем, но позже! — попытался направить гостей в конструктивное русло Гайк. Уже было ясно, что этого самого «малахита» никто из гостей за всю жизнь не видел. Да и пирит им зря показывали, если бы месторождение «огненного камня» нашлось поблизости, об этом все бы знали. — Посмотрите на два первых образца.

— А что там смотреть? — равнодушно произнёс один из вождей Озёрных. — У нас на соляных источниках этаких штук полным-полно.

— И шестидесяток талантов наберётся? — не поверил своему счастью Гайк.

— Да хоть шестьдесят шестидесятков! Там и больше есть, мы этот камень для кладки домов используем, девать некуда[8].

Чтобы не взвыть от осознания того, как близко мы были к тому, чтобы упустить настоящее сокровище, мне пришлось до крови прикусить левое запястье. Боль отрезвила, я снял с руки чётки и стал их перебирать, проговаривая греческий алфавит.

Потом краем глаза заметил, как внимательно следят за мной оба жреца. Интересно, какие выводы они сделали?

— Ну, и что такое ты хотел нам показать? Да ещё так срочно?

— Сейчас, дедушки. Садитесь, и наберитесь терпения, пожалуйста. Я думаю, это займёт не больше четверти новогоднего часа[9].

Это заняло почти двадцать минут, но я развлекал их болтовнёй.

— Мартик с Ашотом научили меня делать медные проволочки, чтобы крепко привязывать разные вещи.

На самом деле, «проволокой», то есть продуктом проволакивания через фильеру эти штучки не были, отливалась длинная и тонкая медная деталь, потом «отпускалась», медленно остывая и проковывалась.

— Они делали куски по локтю[10] длиной, у меня получались примерно по четыре.

И диаметром около миллиметра. Нужна длина около трёхсот метров, пришлось повторить операцию полторы сотни раз, и аккуратно сращивать.

— А это что за бусы? И почему не на нитке? — поинтересовался дед, но видно было, что делает он это только из вежливости.

— Я свернул получившийся провод вокруг этой трубки, как нитку наматывают на катушку. И важно было, чтобы медь нигде не коснулась меди.

Вот и пришлось сделать тридцать тысяч керамические «бус». А потом — усадить девчонок рода аккуратно нанизывать их. У меня самого бы терпения не хватило.

А теперь самое важное. Медь у меня химически переосажденная, чистая, её удельное сопротивление я ещё со школьной скамьи помнил[11], да и с учениками несколько раз делал расчёты, опирающиеся на это значение. Вот, пригодилось. Теперь знаю, что сопротивление этой катушки — примерно 4 Ома. Если подать напряжение в четыре вольта, ток получится не критическим для этого сечения. Провод будет греться, но выдавать жалкие четыре ватта. Точно не расплавит, я в этом уверен[12].

Плохо другое, я не знал, какое напряжение выдаст единичный «железно-медный» гальванический элемент, собранный мной. Теоретически-то ЭДС составляет 0,777 В, легко запомнить, «три семёрки». А что получится на практике?

Заранее-то испытать никак не получалось: железа мне выдали только на одну попытку, а после сборки батареи железный полублок[13], пропитанный раствором серной кислоты и сульфата меди, мог начать быстро рассыпаться. Железо-то пористое, пирофорное! Гарантировать же, что обоих стариков удастся в течении часа-другого притащить сюда, не мог никто. Вот и пришлось рисковать.

Да и внутреннее сопротивление было для меня загадкой, а закон Ома для полной цепи говорил, что его надо учесть. В общем, на всякий случай я заготовил тройной запас, и вместо шести элементов приготовил два десятка. Корпуса элементов, медные полублоки и раствор медного купороса с серной кислотой были уже собраны. Оставалось погрузить железные полублоки в электролит, стараясь не замкнуть их с медными.

— Та-ак! Всё собрано. Теперь будем подключать ячейки по одной.

И тщательно следить, не перегревается ли провод. И не искрит ли где. Подключил все два десятка, но нагрев ощущался слабо. Я начал мандражить. Неужели ошибка в расчётах.

— А сейчас, дедушка Тигран, медленно введи этот железный стержень внутрь трубки. И смотри, у тебя её будет вырывать, сопротивляйся!

Куда там! Стержень вырвало у него из рук, даже не заметив сопротивления. Хорошо, что сам электромагнит при этом не повредился, удар-то был сильным.

Пока дед шипел под нос, матеря меня, моего отца, мать, а заодно и брата (его-то за что?), я отобрал у него конструкцию и подошёл к соседнему столу.

— А теперь, смотрите, для чего всё затевалось. В этом противне — наша плохая руда, которую называют лимонитом. Я её раздробил, потом специальным образом прожарил, и мелко размолол. Теперь тут смесь песка с «чёрным камнем».

Упоминание «чёрного камня», то есть магнетита, привлекло их внимание. В роду Еркатов с таким шутить не принято, это — основа нашего могущества и славы.

— Смотрите!

Я погрузил стержень электромагнита в противень, поворошил там и вытащил наружу. «Бороде», которой он оброс, мог бы позавидовать иной старейшина.

— Это — почти чистый «чёрный камень», его можно хоть сейчас в плавку пускать! — заявил я, отключая электромагнит над специальной тарелкой и счищая туда налипший магнетит.

— Подожди, дай я! Дай я сам попробую!

«Хорошо всё же, что я — предусмотрительный. И заготовил таких противней дюжину штук» — подумал я с улыбкой.

Магнитная сепарация работала, но… Она бы не окупилась. Одного железа я на это представление треть таланта извёл. А сколько серной кислоты? И даже то, что я знал, как всё это «вернуть к началу цикла», снизив себестоимость в разы, всё равно оставляло её «за гранью добра и зла». Но когда деды наигрались, заряда батарей хватило и на то, чтобы научиться намагничивать специальные шпатели. Те отделяли магнетит намного хуже, но зато… Зато я знал, как наделать их много сотен.

— Руса! Молодой человек, я проверил ваши ответы, они все были правильными! Это нечто феноменальное! У меня на расчёты ушло около трёх часов, и это — с записями на восковой дощечке. А вы считали в уме, и так быстро. Я поражён, право, поражён тем, как щедро вас одарили предки!

От восторгов этого жреца меня слегка подташнивало. Ну да, я знал, что умею быстро считать в уме, но ничего выдающегося я собой не представлял. Так, крепкий середнячок среди призёров районных олимпиад.

— Ну что вы, это вы меня потрясли. Там же были десятки задач, я видел, что вы выдумывали их из головы. Получается, запомнили и свои условия и мои ответы?

Теперь кисло усмехнулся он. Похоже, для жрецов этого времени было нормой с первого раза запомнить десятки разных задач, и он не понимал, чем тут восхищаться. Конфликт поколений во всей красе!

— Вы позволите мне смотреть, как вы считаете?

Ну вот, покажи ему детали планирования, а он их возьмёт и тоже запомнит. И потом учтёт при расчёте «храмовой доли». Да ну нафиг! Но отказывать надо вежливо.

— Это не мне решать, а старшим.

Кажется, он мигом просёк, чего я опасаюсь.

— Нет, мне не нужны цифры и детали. Так что они, я уверен, разрешат. Я просто хочу полюбоваться на то, как быстро и красиво вы это делаете, — после чего помолчал и небрежно уточнил: — Кстати, а можно посмотреть на таблицы, по которым вы учились считать?

Уп-пс! Приплыли, кажется. Похоже, тут существуют специальные таблицы умножения для шестидесятеричной системы счисления. А я их и в глаза не видел. Не палиться же мне перед ним с десятеричной?! И как прикажете выкручиваться? А-а-а! Да как всегда!

— Я их и в глаза не видел. Это всё предок. Он помогает!

Отошёл я весь в поту, как человек, чудом не коснувшийся высоковольтного провода. М-да… В Ломоносовы захотел? С электричеством работаешь? Вот и не забывай, парень, чем это может закончиться!