Профессия – превращатели!

Глава 13. «Хорошая мысля приходит опосля!»

Философски рассуждая, способность к механическому повторению однообразных действий — великое благо. Сами посудите, как бы мы мучились, если бы приходилось продумывать каждый свой шаг при ходьбе? Или написание каждой буквы и цифры? Или тщательно обдумывать, как именно завязывать шнурки на ботинках? Представили? Вот то-то!

А с другой стороны, именно из-за того, что сознание слабо участвует во многих наших действиях, мы потом терзаемся мыслью, выключили ли утюг перед тем, как выйти из дома. И заперли ли дверь.

Впрочем, в большинстве случаев мы без особого труда можем разрешить эти вопросы, просто позвонив домашним. Или, на крайний случай, вернувшись с половины пути.

Хуже бывает, если из-за этой неосознанной забывчивости мы несколько раз сделаем то, что надо было делать лишь один раз, например, посолим еду. Похоже, это со мной и случилось, и на двести восемьдесят шестом повторе операции я дважды влил раствор аммиака во вторую колбу. Ничем другим объяснить образование взрывоопасной смеси я не могу.

Грохнуло от души, огненная вспышка взметнулась вверх, заставив меня испуганно отшатнуться, а стеклянный цилиндр, в котором проводилась реакция, жалобно зазвенел, но остался цел. К своему счастью, я просто не успел запереть цилиндр поршнем после того, как всыпал очередную порцию раскалённого катализатора.

— Так, стоп работе! — почему-то осипшим голосом скомандовал я. — Огонь в печи тушим, аппарат оставляем остывать, сами идём обедать. Тем более, что давно пора.

И глянул на своих молодых орлов. В их глазах плескались остатки пережитого испуга в смеси с энтузиазмом. Ну да, у них же самый пироманский[62] возраст! Этого только не хватало! Теперь придётся думать, как обеспечить сохранность этих энтузиастов, себя и лаборатории. Но не сейчас, не сейчас… Сейчас надо пообедать, успокоить нервы кружкой вина и тщательно всё обдумать.

Примерно через полчасика, заев стресс плотным обедом и запив кружкой пива (вина не осталось, родичи выпили скромный имеющийся запас, чтобы устранить уже свой стресс), я начал рассуждать сам с собой.

Итак, мне просто повезло, потому что я просто не успел закрыть цилиндр. Есть ли гарантии, что так будет всегда? Разумеется, их нет. Аммиачно-воздушная смесь неоднородна по составу, а катализатор спускается довольно медленно. Собственно, потому для опытов и используют стеклянный цилиндр — чтобы видеть ход процесса. А жаль! Открытый верх оказался хорошим предохранителем. О! Вот оно, нужное слово — «предохранитель»!!!

Заведомо самый слабый элемент системы, который первым выйдет из строя. Предохраняя от разрушения всё остальное. Нет, положительно, меня хранит сама судьба, раз столько «упоротых косяков» сошли мне с рук. Вот что мне стоило раньше подумать?

Разумеется, в школе опыты проводят в большом стеклянном цилиндре. Там важно, чтобы ученики могли с разных сторон наблюдать красивую реакцию. А мне сейчас это зачем? Цилиндр вполне можно сделать из керамики. Тогда и размер можно увеличить, и стоить он будет копейки. Для наблюдения за процессом оставлю несколько небольших окошек из стекла. А с противоположной от себя стороны, повёрнутой к стене сделаю ослабленный, легко вышибаемый участок. Он и послужит предохранителем.

Меня будто несло на крыльях рационализации. Цилиндр надо будет чем-то оплести — верёвочками или лозой. Чтобы даже в самом крайнем случае, если мой предохранитель не сработает, осколки всё равно ничего не повредили и никого не поранили.

Кстати, в этом случае операцию можно будет передать какой-нибудь девушке, они обычно аккуратнее.

Кстати, «предохранитель» можно встроить и сейчас: припаяю отводящую широкую трубку и заткну её пробкой. Да и оплести цилиндр тоже не помешает. Мне ещё примерно столько же операций предстоит выполнить, надо риск снизить до минимума.

— Орлы, слушай мою команду! Нужно найти, кто тут лучше всех корзинки плетёт. Срочно нужна необычная корзинка!

— Проходи, Ашот, проходи, дорогой! За стол садись. Извини, ужин небогатый — хлеб да сыр, и вина немного. Правда, вино хорошее. Еркаты тут храму несколько бочонков этого своего кагора подарили, так я кувшинчик и нацедил.

— Что, понравилось?

— Не без того. И не только мне. Слышал я, что Третий жрец хочет кагору статус храмового вина выбить. И договориться с Еркатами о крупных регулярных поставках.

Если Око Храма, он же — Мастер Смотрящий, говорит, что что-то там «слышал», можно быть уверенным — сведения достоверные.

— Лично я не возражаю, Наставник. Но не разоримся ли мы? Кагор этот весьма недёшев.

— Не разоримся. Ты же знаешь, он из тех, кто планирует это в увеличенный налог на род Еркатов включить. Дескать, предки их не просто так облагодетельствовали, а исключительно в силу храмовых молитв. И теперь делиться надо! По-честному. Ну, в смысле — поровну. Половина им, половина — нам.

Проникающий-в-суть-вещей почесал в затылке и задумчиво пробормотал:

— Помните старую персидскую загадку про слона? Съест ли он за день сорок талантов капусты?

— Помню. Съесть-то он съест, только, кто ж ему даст! Согласен, аппетиты придётся поумерить. Но «огневики» вообще девять десятых требуют. Да и Храм Луны… Ты зеркало, сработанное Русой, видел?

Ашот молча кивнул. Было бы странно, если бы он — и на такое не посмотрел.

— А тут они кусочек Арцатам показали. И отрез фиолетовой ткани подарили. Так те чуть ли не с ума сошли от перспектив. И знаешь, чего учудили?

— Не слышал ещё.

— Предложили Еркатам породниться. Представляешь, пять поколений враждовали, а теперь готовы за Русу дочку Главы клана отдать!

— Это которую? Он же старик совсем, его дочки давно замужем, сами уже бабушками стать успели. Подожди, Наставник, они что, ополоумели? Они Еркатам Агавник[63] предложили?! Бабе ж под тридцать уже. Незаконнорожденная. Гулящая. Уже двух мужей своим темпераментом в могилу успела свести. Да к тому же — бездетна она. И такую невесту предлагать надежде и гордости рода?!

— Это ты так видишь. И Еркаты, наверняка, так же отнесутся. Но Арцаты считают, что невероятно польстили своим предложением.

— Ох! — Ашот взял со стола кружку с вином и запил шокирующие новости. — Правильно говорят: когда боги хотят наказать, они лишают разума!

— Да нам-то что до того?

— Не скажи, Наставник, есть нам до того дело. Потом поясню, ты сначала расскажи, что Совет жрецов по Русе решил? Ведь для того и звал же?

— Ты мой лучший ученик, Ашот! — с гордостью ответил тот. — Большинство и не знало, что Совет сегодня собирали. И тем более — по какому поводу. Вот помру — займёшь моё место.

Он отсалютовал кружкой, дождался ответного движения и отпил.

— Вредной сущности в парне не обнаружили. Так будет сказано в официальном заключении, хоть Второй жрец, сам знаешь, предлагал написать иначе. Дескать, так Еркаты сговорчивее станут.

— Болван… Жадный болван! С огнём ведь играет. Да все, принесенное вредной сущностью, запретили бы к производству. И остался бы он без вина да с разбитым кувшином[64]

— Поэтому и решили написать правду. Сам знаешь, её говорить легко и приятно! Особенно — если думать, когда именно сказать! — улыбнулся Смотрящий. — Большинство с тобой согласилось. Парень наш — один из воплощённых, но подселившиеся души хозяина не стёрли, тут ты был убедителен. А раз так, то всё на пользу Роду, царю и нам. Это если вкратце. Тобой почти все довольны, кроме Второго жреца, но он тебя никогда не любил.

— А вы, Наставник?

— И я доволен. Или тебя интересует, что мне особенно понравилось?

Ашот снова кивнул. Он давно привык, что этот человек читает его с лёгкостью.

— Понравилось мне, что ты был доброжелателен. На контрасте с «огненным» отлично получилось. «Злой жрец и добрый жрец». Я знаю, ты умеешь быть иным, но тут ты угадал. Твоя позиция пришлась Еркатам по душе, они теперь сами отдадут нам многое, за что раньше пришлось бы биться. Ты заедай, это вино коварно, если не закусывать, может ударить в голову.

Молодой жрец послушно и не торопясь закусил, выпил ещё, и только потом продолжил разговор:

— Я обещал объяснить, почему нам есть дело до того, мир или вражда будет между Арцатами и Еркатами. Видишь ли, Наставник, большинство людей обычны. Они рождаются, взрослеют, работают, любят жену или нескольких, растят детей и занимаются обычными делами — сеют хлеб, торгуют, воюют, правят или молятся богам. Но след, который они оставляют в мире, быстро исчезает. И лишь единицы меняют мир. Один такой человек принял от богов и принёс в мир огонь. Греки говорят, что это был Прометей, у других народов свои версии, но суть в том, что как бы не звали того парня, мир от его дел изменился. Были и другие…

— Например, прародитель Еркатов научился получать и ковать железо?

— Да. И первый гончар. И парень, придумавший колесо. Или построивший первую лодку. А Руса… Нет, он не новое несёт, он возвращает то, что уже было когда-то, но… Для нашего мира оно всё равно, что новое. И таких новых вещей уже сейчас слишком много. У Еркатов, при всём их богатстве, просто не хватит денег, чтобы всё это освоить. И не только денег. Им будут нужны люди. Не только химики, но и кузнецы, медники, ткачи, торговцы, строители и менялы… Даже просто грамотные люди, умеющие писать и быстро и грамотно считать, будут им нужны в больших количествах.

— Хм, я начинаю понимать этого бандита Волка. Дикий соблазн схватить это сокровище и не выпускать из рук, — улыбнулся старик. — А ты растёшь, Ашот. Раньше ты рассказал бы об этом всем и сразу. Теперь же — только мне и после официального решения Совета жрецов. Но объясни мне, почему ты убеждён, что правильно было его отпустить?

— Этот парень — сокровище, ты прав. Но он подобен пылающему угольку. Затушить — можно, это даже не очень трудно. Но ни в руках не удержишь, ни в кошельке не спрячешь. Прожжёт!

Хозяин этих покоев молча разлил остатки вина по кружкам.

— Давай выпьем, дорогой. В людях ты разбираешься не хуже меня. И боги дали тебе дар смотреть в самую суть. Не волнуйся, мы поступим, как ты советуешь. Сейчас подумаю, как и к кому подкатить, но Храм постарается не допустить ссоры Серебряных с Железными. Я уж постараюсь дёрнуть за нужные верёвочки.

— Спасибо, Наставник.

— За что? Если ты правильно всё оценил, то нам от этого только польза будет. И благодарен будет не только род Еркатов, но и Арцаты, у которых в руках основные деньги.

Гость подумал, а потом всё же решил поделиться ещё одной мыслью.

— Дело не только в благодарности Родов, Наставник. Еркаты допускают ошибку, думая, что Руса — только голос предков.

И вдруг почувствовал, что вся вальяжность и опьянение слетели с собеседника. Исчез гостеприимный хозяин и благоволящий наставник. Теперь напротив Ашота сидел начальник. Человек, отвечающий за безопасность Храма. Очень напряжённо ждущий продолжения.

— Прежний Руса не любил учиться и был обычным дуболомом, которому лишь бы подраться да о девках помечтать. Поэтому родичи решили, что вся мудрость идёт от вселившейся души предка. Я и сам поначалу так думал. Но парень учится, учится как одержимый. Он обдумывает каждую ошибку, каждый промах, и уже сам находит, как это исправить.

— Другие признаки есть?

— Сколько угодно! Он сам начал учить язык персов и греков, подселенные тут ни при чём. За бешенные деньги он купил трактаты по быстрому счёту. И вы видели результат — греческие философы поражались его умениям в этом вопросе. А ведь прошли считанные дни, Наставник.

— Хм…

— Кстати, своих денег у подростка, даже из влиятельного рода не было и быть не могло. Он выкрутился и ухитрился эти деньги заработать. Парень ухитрился влюбить в себя избалованную девчонку из Эребунских. Мало ли, что она ему невестой назначена. Но теперь она в него втюрилась, даже в койку к нему прыгала.

Старик усмехнулся, но ничего не сказал. Он всякого насмотрелся по жизни, и придурь молоденьких девчонок давно его не поражала.

— А ещё он ухитрился за считанные дни обаять Исаака.

— Да, это впечатляет, — согласился Смотрящий. — Но куда сильнее меня поражает, что он понравился и тебе.

— Это не влияло на мои выводы! — сухо отрезал Ашот.

— Так не бывает, парень. Все мы поддаёмся чувствам. Но ты не волнуйся, я вижу, что в первую очередь ты думаешь об интересах Храма. Иначе и разговор был бы другим. Значит, ты считаешь, что дружить надо не только с Родами, но и с самим Русой?

— Уверен. Пусть он и не показывает этого… А может, пока и сам не понимает? Не знаю. Но ему явно обидно, что родичи видят в нём только Голос Предков. Поэтому те, кто покажет, что ценят его самого, имеют шанс с ним подружиться.

— Я подумаю об этом. А ты пока продолжай с ним общаться. И не стесняйся показывать, что ценишь именно его. Не вижу беды, если подружишься с ним именно ты. И вот ещё что. Примечай и дальше, как он учится на своих ошибках. И как именно их исправляет. Нам важно об этом знать.

Переделка прибора заняла весь остаток дня. Пока достал из багажа метановую батарею и «ласточкин хвост», пока припаял широкую трубку… Потом ещё защитную оплётку местный мастер делал… Так что окисление аммиака я закончил только к обеду следующего дня.

И не стал торопиться, напротив, ел не торопясь, потом развлёк пацанов очередной сказкой про Сайрата Ерката. На этот раз решил рассказать пацанам про Африку. Про Египет, Ливию и чёрных людей, что живут южнее. Базой сюжета выбрал ефремовское «Путешествие Баурджеда», только убрал критику египетских властей, зато усилил положительную роль Мен-Кау-Тота, сделав его похожим на Следака. Храм Предков нормально нам отнёсся, так что пусть у ребят к Ашоту будет приязненное чувство.

А потом приступил к завершающему этапу получения селитры. Пока что в приёмнике была смесь гашеной извести, нитрата и нитрита кальция[65]. Вот мы их и разделим.

Для начала я взболтал извлечённую массу с расчётным количеством воды. Растворимость нитрата кальция в теплой воде в тысячу с лишним раз выше, чем гашеной извести. Нитрит кальция лишь немногим ему в растворимости уступает, так что эти две соли полностью перешли в раствор, а вот избыток гидроксида так и остался в осадке.

Потом я перенёс раствор в новый прибор и добавил к нему расчётное количество насыщенного раствора гидрокарбоната кальция. Сначала в осадок выпали остатки гидроксида, а затем нитрит стал диспропрционировать[66] на нитрат и оксид азота (II).

Последний шёл в приёмник, окислялся там до четырёхвалентного оксида и — тадам — реагировал со взвесью мела в воде. Итогом всех этих реакций стал раствор кальциевой селитры[67].

Я дал окончательно осесть мелу, аккуратно отделил раствор и объединил его с таким же раствором, оставшимся в исходном сосуде. Дело почти сделано, осталась пара шагов. Взвесил раствор, посчитал и добавил нужное количество поташа. Теперь немного помешать, дать осесть меловой взвеси и можно выпаривать. Калийная селитра — отличное удобрение и неплохое сырьё. В наше время её чаще всего называют «европейской», но в прежние времена, я это прекрасно знал, звали персидской. Или точнее — «персиянской». Потому что Персия — одна из немногих стран, где есть месторождения именно калийной селитры. Кстати, Россия закупала её у южных соседей со времён Ивана Грозного, если не раньше.

Именно поэтому я рассчитывал найти этот реактив у торговцев, но… Облом-с. Если её и добывают, то потребляется она на месте, и распространённым товаром не стала. Или вообще ещё не открыли, такое тоже может быть. Вот и пришлось мне фокусами заняться.

Кстати, пока я упаривал полученное ценное сырьё, в голову пришла следующая мысль по улучшению аппарата. Механизировать процесс. Соединить поршень с колесом, оно крутится и — опаньки — в цилиндр втянулось нужное количество воздуха. На следующей части оборота поступает нужное количество аммиака, затем приоткрывается окошко для вброса раскаленного катализатора. Потом пауза, за время которой процесс должен завершиться и — выталкивание реакционной смеси в приёмник. Роль оператора сводится к наблюдению и закидыванию катализатора. И, разумеется, к остановке процесса в случае каких-то нештатных событий.

Жаль только, что «хорошая мысля приходит опосля». Мог бы давно собрать такое. И поразить родичей другими диковинами.

Имеющиеся реактивы

Серная, соляная и хлорная кислоты,

Гидроксиды калия, натрия, кальция, меди, железа, магния и алюминия.

Карбонаты и гидрокарбонаты натрия, калия и кальция, карбонат магния, гидроксокарбонат меди (II) — малахит, гидроксокарбонат свинца — свинцовые белила.

Медный и железный купорос, сульфат железа (III), сульфат натрия, калия, кальция, магния, аммония и серебра; алюмо-калиевые квасцы.

Хлориды калия, кальция, натрия, меди, железа (II) и (III), аммония.

Хлораты калия и натрия, перхлорат натрия и аммония, гипохлорит натрия, хлориды фосфора (III) и (V)

Нашатырь (водный раствор аммиака)

Сульфиды меди, железа (II)

Уксусная кислота, ангидрид уксусной кислоты и хлорангидрид уксусной кислоты.

Ацетаты калия, натрия, кальция, меди (ярь-медянка), аммония и свинца (свинцовый сахар).

Нитрат и нитрит кальция, нитрат калия.

Оксиды железа (II) и (III), оксиды меди (I) и (II), оксид алюминия, магния и кальция, оксиды азота (II) и (IV).

Карбид и цианамид кальция; ацетон, уксусная кислота и этанол, фенол и фенолят натрия, салициловая кислота и её натриевая соль, комплекс железа (III) и салициловой кислоты (фиолетовая краска), глюкоза, стеариновая кислота, глицерин, цианид натрия и калия.

Хлор, метан, кислород, ацетилен, водород, углекислый газ, вода, оксид кремния

Углерод, медь, свинец, железо, сера, фосфор (белый и красный)

Продукты, признанные полезными:

Синтетический магнетит, этиловый спирт, глюкозный сироп, лак для дерева, корунд (тигли и порошки разной крупности в качестве абразивов), карбид кальция, салициловая кислота (жаропонижающее и противовоспалительное средство), фиолетовая краска, отбеливатель, спички, огнесмеси на основе бертолетовой соли и ракеты на перхлорате натрия, отбеливатель, стекло, сода, твердое (натриевое) мыло, жидкое (калиевое) мыло, бумага, косметические и пишущие карандаши, стеариновые свечи, цианид натрия и калия.