Пришлая

Глава 8. Следующая остановка… Иппор?

Похоже, бог морока и тени все же обманул меня. Я рассталась с жизнью.

Ведь как иначе объяснить это невероятное чувство безмятежности, владеющее мной? Никакой боли в груди больше нет. Только тепло и яркий свет, который пробивается даже сквозь плотно сомкнутые веки.

«Как же хорошо, — невольно подумалось мне. — Наверное, я в раю…».

Я еще немного полежала, размеренно дыша. Пахло чем-то приятным, сладковатым, а шевелиться не хотелось совершенно. Но, несмотря на отсутствие боли, тело меня слушаться по-прежнему отказывалось.

«Интересно, а глаза я смогу открыть?» — любопытство брало-таки верх над ленью.

Я напряглась, поднатужилась и разлепила веки, но тут же часто-часто заморгала от обилия света.

— Ох, — приложила я руку к глазам.

Едва привыкнув к освещению, я попыталась сесть, но звон металла, внезапно разрезавший слух, тут же заставил меня замереть.

«Что это было?» — мелькнула у меня в голове мысль, тут же сбросившая остатки блаженной неги. Я с непониманием уставилась на источник металлического звона.

Кисть моей левой руки была обмотана какой-то светлой тканью, немного напоминающей бинт, а поверх нее был закреплен металлический широкий браслет. От него к кольцу, вмонтированному в пол, тянулась тонкая, но, похоже, довольно прочная цепочка.

Я дернула рукой, отчаянно надеясь, что все это шутка и оковы тут же спадут. Как бы не так!

— Что происходит? — прошептала я, усилием воли заставив себя спустить ноги на пол и оглядеться.

Увиденное не привнесло ни грамма ясности. Небольшая комнатка со светлыми, оштукатуренными стенами и серым каменным полом. Кровать-кушетка, на которой сижу я, напольная клозетная чаша в углу и… Да вот, собственно, и все.

— Да где я, черт побери?

Паники пока еще не было, но я ощущала, что с каждой секундой сердце начинает набирать обороты. Я сощурилась и прикрыла свободной рукой лицо. Яркий свет, так режущий глаза, падал из узкого, но довольно длинного окна, расположенного под потолком. На окне — железные прутья, посаженные довольно часто.

«Я что в тюрьме?!» — ужаснулась я и, оттолкнувшись от кушетки, поднялась на ноги. Поковыляла к железной двери без ручки, выкрашенной в тон помещению в светло-серый цвет.

Жуткая слабость в ногах… а все кости словно пластилиновые. Похоже, переход практически опустошил меня, лишив немалой части сил. Благо, что цепочка была длинной, и я могла идти, опираясь о стену.

— Эй, — собравшись с духом, забарабанила я кулаком в дверь. — Меня кто-нибудь слышит?

Приложив ухо к двери, я затаилась: тишина.

Я снова постучала, и на этот раз небольшая дверца на уровне глаз с неприятным скрипом отворилась. От неожиданности я вздрогнула и отпрянула. Из небольшого оконца на меня с испугом глядели пронзительно-синие юношеские глаза.

— Здравствуйте! — тут же взволнованно подалась я вперед. — Извините, но я…

Дверца с таким шумом захлопнулась, что меня обдало воздушной волной, и я вновь невольно отпрянула. За дверью тут же послышался топот пары ног, а затем все стихло.

«Может, с моим лицом что-то не так?» — положила я руки на щеки и помяла их.

Тактильное обследование лица показало: нос, уши и волосы у меня на месте. Тогда в чем же дело?

Я с тревогой бросила взгляд на свои ноги. На них все так же были натянуты синие джинсы, коленки которых были перемазаны оранжевой, сыпучей глиной.

«А когда это я успела так нехило схуднуть?» — округлила я глаза, с недоумением подтягивая то и дело сползающие с талии штаны.

На теле, кстати, все также была моя футболка, а вот тоненькой болоньевой ветровки и след простыл.

— А обувь-то моя где? — спохватилась я, обнаружив, что стою на прохладном каменном полу в одних носках. Далеко не первозданно чистых, кстати.

Вмиг обведя глазами пространство, кроссовок я так и не нашла. Пытаясь подавить в себе волну нарастающего панического страха, я, добравшись до кушетки, забралась на нее с ногами и принялась покорно ждать, когда кто-нибудь придет.

— Вот дела, — задумчиво пробормотала я, от безделья принявшись нервными рывками отковыривая кусочки глины со штанов. — И куда же меня забросил Сорес?

Сидеть в одиночестве пришлось недолго. Топот ног за дверью возвестил о приближающихся гостях. Я с не дюжим усилием поднялась на ноги и вновь подошла к двери.

Оконце на уровне глаз снова распахнулось. Однако теперь на меня смотрел обладатель светло-голубых, словно лед, глаз. Он окинул меня взглядом и что-то спросил, повернув голову назад. Ответом ему послужил взволнованный возглас.

«Голос ответившего молодой… — размышляла я, сверля взглядом того, кто так же беззастенчиво рассматривал меня. — А этот любопытный господин явно постарше будет».

Мужчина снова глубоким и невероятно мужественным голосом обратился к кому-то за своей спиной. Тот вновь ответил. Однако понять, о чем говорили эти двое, я, как ни старалась, не смогла. У меня вообще складывалось впечатление, что я слушаю аудиозапись задом наперед.

«Похоже, я все же попала куда нужно… Судя по речи, это точно не мой родной мир».

— Извините, — решилась наконец я привлечь к себе внимание. Разговор этих двоих тут же стих. — Я совсем не знаю где я… Что произошло? Куда я попала?

«Ледяные» глаза смотрели настороженно, внимательно. Я попыталась выдавить миролюбивую улыбку: «Давай, Лиза! — приободрила себя я. — Это должна быть твоя лучшая роль!».

— Где я? — снова шагнула я и вновь задала вопрос. — Что произошло?

Но ответа я так и не дождалась. За дверью послышались торопливые шаркающие шажки. Я вытянулась в струнку, пытаясь разглядеть хоть что-то, но окошко тут же захлопнулось.

Голос вновь прибывшего был трескучим и сухим. Он говорил быстро, а по тону и визгливым ноткам было понятно: он жутко нервничает.

Оконце снова распахнулось. Обладатель «ледяных» глаз вновь уставился на меня и что-то сказал. Его испытующий взгляд говорил о том, что обращался он именно ко мне. Я медленно помотала головой, давая понять, что ни слова не понимаю.

Мужчина еще раз что-то промолвил. Я вновь покрутила головой и виновато развела руками, мол: «Не понимаю я вас, извините!».

Тогда он сделал какое-то витиеватое движение головой, однако это жест был мне ясен: я отступила на пару шагов от двери.

Послышался лязг и скрип. Крашеная серая дверь распахнулась внутрь, и я наконец могла рассмотреть всех, кто собрался по другую сторону от нее. Я неспешно перевела взгляд на того, с кем играла в гляделки еще пару секунд назад через дверное оконце.

Он был определенно на десяток лет старше меня. Белоснежные волосы, собранные на затылке, невероятно сочетались с цветом его холодных глаз. Волевой подбородок с легкой и такой же снежно-белой щетиной, широкие плечи, мускулистая шея, четкие, резкие черты лица… Лицо мужчины было грубоватым, но одним из тех, которое отпечатывается в памяти. И если уж не навсегда, то о-очень надолго.

Одежда ясно давала понять: он человек военный. И чин у него, судя по роскошному шитью на вороте и подоле камзола, высокий.

«Похож на воина или богатыря с картинок!» — восхищенно разглядывала я мужчину, все еще с напряжением глядящего на меня.

Его правая рука, к слову, лежащая на рукояти весьма внушительных размеров меча в ножнах, сполна выражала всю его настороженность по отношению ко мне.

«Ох! — украдкой вытерла я вспотевшие ладони о свои джинсы. — Ничего хорошего это не предвещает. Как пить дать…»

Нельзя сказать, что этот голубоглазый мужчина был неимоверно красив. Однако он явно не был лишен чего-то такого, что в народе принято называть обаянием.

«А ведь я была права, — усмехнулась я, усилием воли заставив себя оторвать взгляд от мужчины. — Второй и впрямь еще совсем молод, едва ли старше Ярослава».

Юнец с длинным русым чубом, облаченный в алые одежды, с нескрываемым страхом смотрел на меня и топтался за широкой спиной у мужчины с «ледяными» глазами.

Неожиданно в дверь ввалился тот, кого я даже сразу и не приметила: худощавый, невысокий старичок в нелепой красной попоне, накинутой на плечи, и белесым пушком на порядком облысевшей голове.

Он проворно протиснулся мимо «воина» и, сцепив руки с узловатыми пальцами перед собой, замер, глядя на меня. Вид у него был какой-то измученный, но, вместе с тем, счастливый. Его водянистые маленькие глазки то и дело сверкали.

Он проговорил что-то, обращаясь ко мне. Я повторно помотала головой. Старик взволнованно крякнул и сделал еще один шаг мне навстречу, но «воин» тут же предупреждающе положил руку ему на плечо. Однако тот лишь восторженно что-то воскликнул, потрясая сухонькими руками.

После недолгого совещания «воин» пусть и с недовольством, но все же кивнул старику, и тот тут же рванул прочь, едва не споткнувшись на выходе.

«Что происходит?» — недоуменным взглядом проводила я старца. Все творящееся для меня так и оставалось загадкой.

Мужчина-воин тем временем что-то сказал юнцу, кивнув в мою сторону. Тот судорожно вдохнул, словно с головой собирался окунуться в ледяную воду, и шагнул ко мне.

Взяв цепочку, он осторожно потянул за нее и, не касаясь моей руки, словно я была прокаженной, отпер металлический браслет небольшим ключом, извлеченным из нагрудного кармана.

Я тут же с облегчением потерла запястье. Хоть браслет и не был тяжелым и не натирал, избавиться от него было все же приятно.

Выполнив свою задачу, парнишка тут же вновь ретировался за спину «воина», который, едва только мои оковы со звоном упали на пол, извлек из ножен свой меч. Легко помахав мечом, мужчина отошел в сторону.

«На выход» — догадалась я и со страхом поплелась к двери.

Оказавшись за пределами камеры, я тут же поняла, что была права: я под стражей! Это местная тюрьма.

Идя по длинному, хорошо освещенному настенными лампами коридору с множеством таких же, как и в моей камере дверей, я отчаянно молилась, чтобы меня не отправили без суда и следствия на эшафот.

«Идиотка, — беспрестанно ругала себя я, — Самая настоящая идиотка! Отправиться в другой мир? Ха, да запросто! Где тут у вас портал или… что там еще бывает?».

Мне нестерпимо захотелось ударить себя, да посильнее, чтобы творить неведомо что и отправляться неизвестно куда больше неповадно было.

«Да о чем я вообще думала-то? — сдерживая слезы, еле передвигала я отяжелевшими ногами. — Героиня, черт меня побери…».

«Воин» и его юный соратник молча шли за мной, то и дело подгоняя меня легкими тычками в спину.

Преодолев пару лестничных проемов, я со своими надзирателями оказалась в довольно просторном холле с высокими окнами, на подоконниках которых сиротливо примостилась пара горшочков с комнатными цветами. Затем, меня повели к следующей каменной лестнице.

Дрожь в коленях все усиливалась, а ругательства, обращенные от меня ко мне же, с каждым лестничным пролетом лишь крепчали.

Мы поднимались все выше, и у меня уже начинало сбиваться дыхание: «Еще немного, — хватала я ртом воздух и обливалась потом, — и я расстелюсь прямо на каменных ступеньках. Совсем сил нет».

Очередной легкий тычок вынудил меня собрать всю свою волю в кулак и начать активнее перебирать ногами.

Наконец «воин» странным набором звуков приказал мне остановиться и, обогнув меня, толкнул небольшую, неприметную на вид дверцу на одном из этажей.

Я, старательно изображая послушание, вошла, и в нос мне тут же ударил застоявшийся запах старости и пыли. Вновь подгоняемая «воином» я сделала пару шажков внутрь и обомлела.

Помещение было просто необъятно огромным! Вокруг все было завалено толстенными фолиантами, листами для письма, свитками, какими-то недоделанными изобретениями и всевозможными железяками.

Окон не было. Зато вместо потолка был полусферический стеклянный купол, который из-за обилия пыли и птичьего помета с наружной, уличной стороны едва-едва пропускал дневной свет в помещение.

— Вот это да… — тихонько выдохнула я, изучая глазами эту захламленную цитадель древней мудрости и знаний.

Пока я с восторгом озиралась, навстречу нам выскочил старец все в той же попоне на плечах. Он радостно потирал руки, глядя на меня, и как-то угодливо горбился.

Перебросившись парой слов с «воином», старик призывно махнул мне рукой и побрел вглубь своего царства. Я с тревогой оглянулась на мужчину, стоящего позади.

«Оказывать сопротивление и пытаться сбежать нет ни малейшего смысла» — мудро рассудила я и с прежней покорностью направилась вслед за «красной попонкой», то там то сям мелькающей среди книжных нагромождений.

«Красная попонка» указал «воину» на старое потертое кресло возле большого и тяжелого на вид письменного стола. И тот, в очередной раз подтолкнув меня в спину, кивком головы приказал мне сесть. Я присела на краешек и вцепилась в коленки мертвой хваткой.

«Кажется, казнить меня не собираются» — облегченно выдохнула я, озираясь по сторонам.

Юнец, все еще топчущийся где-то у меня за спиной, был еще одним грозным, сухим кивком «воина» выслан за дверь, а старец в странной алой накидке с потрепанными краями, все суетился и носился от одной стопки книг к другой. Хлопал дверцами то одного, то другого шкафа.

Старик беспрестанно что-то бормотал, облизывался и то и дело кряхтел, хватаясь за поясницу сухонькой рукой с длинноватыми, на мой взгляд, для мужчины ногтями.

Минут пять спустя «воин», все с тем же вниманием и подозрением следящий за мной, что-то отрывисто бросил ему. Это что-то, очевидно, было крайне нелицеприятным, ведь старик засуетился еще пуще.

Наконец он извлек из-под книжных завалов одного из шкафчиков небольшую резную шкатулку и с торжествующим видом поставил ее на свой письменный стол. Смахнув при этом с него крошки, недоеденные хлебные корки и скомканные листы желтоватой бумаги, которые тут же полетели на пол.

Я напряглась и немного отпрянула от стола, ведь «красная попона» аккуратно откинул крышку ларца и с нездоровым блеском в глазах уставился на меня. Облизал пересохшие сморщенные губы.

«Старая ящерица» — еле сдержалась я, чтобы не сморщиться и потеснее прижалась к спинке кресла.

«Воин» тем временем сделал пару шагов ко мне и помахал руками, призывая встать. Я, упрямо глядя на него, отрицательно помотала головой и прямо-таки вжалась в кресло, мечтая слиться с ним воедино.

«Ну уж нет! — снова покрутила я головой. — Что бы вы ни задумали, я пас».

Однако церемониться со мной, похоже, никто не собирался. Мужчина, широко раздувая ноздри, подался ко мне и ухватил за руку. Я и моргнуть не успела, как оказалась крепко накрепко прижата спиной к его широченной груди, облаченной в темно-алый камзол.

Хват был настолько тесный, что я дохнуть не могла, не одарив себя болью в ребрах.

— Отпусти, сволочь… — зарычала я, извиваясь, как уж на сковородке. — Отпусти!

Я старалась припомнить все примы самообороны, пыталась пнуть, лягнуть «воина», но безуспешно. Силы были явно не равны, а стальные объятия, в ответ на мое усердие, лишь сжимались, причиняя еще большую боль. Я стиснула зубы, а глаза уже начинала застилать пелена горячих слез: «Без боя не сдамся! Не сдамся!».

Старик, так напоминавший мне ящерицу, тем временем извлек из шкатулки золотистую металлическую бляшку. Спрятав руку с бляшкой за спиной и выставив ладонь свободной руки вперед, он принялся шаг за шагом приближаться ко мне, словно намеревался лихо заарканить дикую лошадь. Причем улыбка на его сморщенном лице не предвещала ровным счетом ничего, что могло бы меня обрадовать.

От страха я на секунду онемела, а мои глаза расширились. Я тут же задергалась еще интенсивнее, но «воин», воспользовавшись моим секундным замешательством, с силой уперся мне в затылок основанием ладони.

Сдавленный хрип, вырвавшийся из моего горла, потонул в радостном восклицании «красной попоны». Он опрометью бросился ко мне, и его неприятно прохладные, шершавые руки скользнули по моей шее.

«Старик стоит близко, — судорожно соображала я, из полусогнутого состояния видя только ноги старика, облаченные в тканевые то ли сапоги, то ли просто гольфы. — Нужен лишь один рывок! Я смогу! Дотянусь до него ногой и…».

Выстроить дальнейший план боевых действий я не успела. Острая боль пронзила мой затылок, заставив все мысли из головы в одночасье улетучится.

— Ааааа! — вырвалось у меня из груди.

Крик вышел настолько громким, что даже у меня уши заложило!

Стальной захват «воина» тут же разжался, и я повалилась прямо на письменный стол. Ухватившись за столешницу, я попыталась устоять на ногах, но все расплывалось перед глазами, а в уши словно воды налили.

«Что они со мной сделали?» — корчась от боли, сползла-таки я на грязный, устланный крошками пол, обхватив голову руками.

— Что вы сделали со мной? — проскулила я, силясь сморгнуть пелену, мешающую видеть. — Я ничего не вижу!

На что я рассчитывала, задавая свой вопрос, не знаю. Однако гул в ушах свидетельствовал о том, что мои мучители то ли все же что-то отвечали мне, то ли попросту переговаривались между собой.

И вот я, приготовившись бежать и, словно слепой котенок, врезаться во все что ни попадя, вдруг замерла. Боль, появившаяся так внезапно, так же внезапно исчезла!

Затаив дыхание, я подняла голову и все еще невидящим взглядом уставилась на красное расплывчатое пятно перед собой. Четкость с каждым мгновениям все улучшалась, будто в моем мозгу наконец кто-то догадался подкрутить колесико резкости. Так что вскоре я смогла видеть как и прежде, только картинка все же периодически двоилась.

Двоился и «старый ящер» в алой попоне, сидящий в паре шагов от меня на корточках.

Улыбка на его лице была если не торжествующей, то уж определенно точно счастливой. Он так широко разинул рот, что я с легкостью смогла определить какое количество передних зубов у него отсутствует.

Старец гусиным шагом двинулся ко мне, а край его накидки потащился по полу, сгребая сор. Я среагировала мгновенно и тут же выставила руки перед собой.

— Не приближайся! — грозно, насколько это было возможно, пропищала я.

«Ящер» к моему удивлению остановился, а улыбка на его лице стала еще шире. Она в буквальном смысле растянулась от уха до уха!

«Воин» же, до этого стоящий в стороне, переступил с ноги на ногу и с видом глубоко пораженного человека шумно выдохнул.

— Вот видите, Ксандер, — облизнувшись, негромко проговорил «ящер», — я же говорил, что перелагатель сработает!

Я уставилась на старика, раскрыв рот. Его фигура вновь слегка раздвоилась, но это был сущий пустяк, ведь я только что его…

— Поняла… — потрясенно прошептала я, опуская руки, а старик счастливо заулыбался и закивал головой, словно китайский болванчик.