Пришлая

Глава 14. Тревога

Ночь. В коридорах темно. Только треугольные лампы светят тускловатым желтым светом.

— Выдумали же эти люди «немагические» источники света! Темно как в… — ругаюсь я, напрягая зрение, и семимильными шагами несусь вниз по каменной лестнице.

— Тревога! — истошно завопил стражник и опрометью бросился к колоколу, закрепленному на стене. — Тревога! Чужаки!

Тень метнулась к нему и крикун, пару раз нелепо дернувшись, сполз на пол, так и не успев достать оружие из ножен.

Кивнув женскому силуэту, все еще скользящему во тьме, я спешу дальше. У меня совсем мало времени, и оттого сердце с каждым шагом все набирает обороты.

Длинный коридор с серыми стенами и пирамидками-лампами. Еще одна дверь. За ней, должно быть, стража… Так и есть.

С моих уст срывается едва различимый шепот. Взмах руки и один из стражников в красном камзоле, закатив глаза, валится на пол в беспамятстве. Его товарищ, совсем еще юный, с ужасом глядит на меня и бросается наутек.

— Прости, — усмехаюсь я, нагоняя беглеца и прижимаясь к его спине. — Тебе повезло чуть меньше.

Парнишка с отчаянием смотрит на торчащий из груди кусок металла и расплывающееся темно-алое пятно на выглаженной, отстроченной военной форме.

— Прости, — повторяю я, выдергивая клинок из бездыханного тела. — У-меня-слишком-мало-времени.

Бросаюсь к первой двери. Резким движением отодвигаю задвижку на уровне глаз: заглядываю в камеру через узкую щель. Пусто.

Вторая дверь, третья… Десятая… Двадцатая. Опрометью бросаюсь обратно к каменной лестнице.

«Черт! Нужно подняться на этаж выше!» — бьется в голове мысль, заставляющая позабыть об осторожности.

Снова дверь камеры. Снова задвижка. Пусто… Пусто. Пусто!

Я в ярости пинаю железную дверь и бросаюсь еще выше.

Здесь уже кто-то поработал: стражники аккуратно уложены в уголке голова к голове.

— Эд, ну ты и педант, — непроизвольно растягиваются мои губы в усмешке.

Последний этаж тюремного отсека. И если он не здесь, то все это вновь было зря.

Повторяю отработанные на двух предыдущих этажах действия: отодвинуть задвижку, заглянуть, выругаться, ринуться к следующей двери.

Осталась лишь пара камер: «Неужели снова провал?»

С замиранием сердца заглядываю внутрь…

— Арис Лайн-Этор?

Старик, проснувшись, резко уселся на своем жестком топчане.

— Да, я, — хрипловато отозвался узник. — А ты кто такой?

— Пап… — голос вибрирует от волнения. — Это я. Велор.

Не ответ, а скорее, дрожащий детский лепет.

Пару секунд старик с ошалелым видом молча пялится на меня.

— Ах-ха-хааа! — повалился безумный обратно на лежак. Его длинные волосы, собранные в аккуратную косу, змеей расстелились по подушке. — Аа-ха-ха! Ха-ха-хаа!

Пока старик веселится, я ковыряю отмычкой в замке. Руки дрожат и совершенно меня не слушаются. Но едва я отворил дверь, смех узника оборвался. Мужчина тут же поднялся на ноги и утер ладонями заслезившиеся глаза.

— Сын… Я знал, что когда-нибудь вы придете за мной! Всегда знал!

Мои глаза распахнулись сами собой. Страшный, гулкий звон, доносящийся с улицы, прервал мой и без того тревожный сон.

От испугу в одночасье вскочив с постели, я, запутавшись в простыни ногами, упала прямо на пол. Попыталась встать, но, наступив на подол платья, снова оказалась на полу.

— Да чтоб тебя, — впотьмах принялась ругаться я, потирая саднящий от ушиба подбородок.

Вернув себе наконец вертикальное положение, я выскочила в коридор. Не преминув поплотнее завернуться в ту самую злосчастную простынь по самое горло, чтобы никто не догадался, что вчера я ни с того ни с сего уснула в одежде.

— Что произошло? — поглядела я на перепуганную Офелию, выглядывающую из комнаты дочери.

— Не знаю, — растерянно отозвалась она. — Юджин! Почему звонят? — схватила женщина парня, под руку. — Что случилось?

— Не сейчас, мама! — раздраженно воскликнул тот, отчаянно сражаясь с камзолом. — Мне нужно идти!

Госпожа Роджи отпустила сына и все с теми же тревогой и непониманием уставилась на мужа, только поднявшегося с первого этажа.

Юджин тем временем, что-то бубня себе под нос, почти кубарем скатился по лестнице и был таков.

— Успокойтесь, — строго проговорил господин Роджи, обращаясь ко мне и своей жене. — Это не военный набат, так что опасаться нечего. Возвращайтесь в спальни.

Послушно вернувшись к себе, я вновь, не раздеваясь, улеглась обратно в прохладную постель и принялась бездумно таращиться в потолок.

— Проклятые колокола! — сердито брыкнула я одеяло.

Что снилось мне до пробуждения, я, вырванная из сна так резко, теперь уже вспомнить не могла. Однако в душе нарастала и крепла тревога, словно я забыла о чем-то важном. Только вот о чем именно я забыла, определить источник этой самой тревоги, я никак не могла.

Не выдержав нервного напряжения, я привстала и отворила окно. Рассвет еще даже не забрезжил: глубокая ночь. Но особо любопытные граждане также как и я выглядывали из окон на улицу и испуганно озирались, пытаясь углядеть, из-за чего же все-таки шум.

Я вдохнула ночной сырой воздух и вернулась в постель. Сняв с себя платье, я постаралась забыться сном, но не вышло. И спать не спалось, и сил встать не было.

Так я и пролежала, не сомкнув глаз, до самого рассвета.

— Вы сотворили чудо! — восторженно восклицала Офелия, обнимая доктора Берима. — Вы сотворили…

Животик доктора Берима забавно колыхался каждый раз, когда госпожа Роджи нападала на его обладателя с объятиями.

— Достаточно, Офелия, — улыбнулся господин Нолан, беря жену под руку.

— Но ведь это чудо! — продолжала пищать женщина со слезами на глазах.

Я стояла в сторонке у очага, не спеша помешивала кашу в чане и, навострив уши, прислушивалась к разговору.

— По правде говоря, — забасил доктор, снова зажимая подмышкой свою суму, — я поражен! Серая лихорадка не отступала еще ни от одного из моих пациентов! Это и впрямь чудо какое-то…

Офелия благоговейно сложила руки.

— Значит, я не зря всю ночь молилась Атайе. Она услышала мои мольбы, вернула моей девочке жизнь! — карие глаза женщины заблестели, увлажнились.

— Хм… — недоуменно покачал головой доктор и его маленький ротик вытянулся буковкой «о». — В любом случае, я рад, что вашей дочери лучше. Продолжайте делать травяные примочки и поить ее отваром, чтобы хворь не вернулась ненароком.

— Конечно, конечно! — затараторила женщина, провожая пухляка. — Мы будем продолжать лечение.

Я украдкой усмехнулась, глядя как продолжает дивиться чудесному исцелению толстяк, шествующий на своих коротких ножках к выходу.

— Это счастье, что Ияри стало лучше, — вдруг проговорил господин Роджи, едва его жена и доктор скрылись из виду.

Я обернулась. Мужчина улыбался мне, но его синие глаза глядели внимательно, изучающе.

— Да, — беззаботно протянула я, возвращаясь к помешиванию завтрака. — Похоже, травы господина Берима и вправду сотворили чудо.

Нолан согласно помычал и уставился в окно, а я протяжно зевнула.

По правде говоря, я не могла уснуть половину минувшей ночи не только из-за объявленной колокольной тревоги. Мои внезапно проснувшиеся способности целительницы, разумеется, разволновали меня не на шутку! Но вспомнив, что подобной силой обладал Леонард, я немного успокоилась.

«В конце концов, я знаю, что эта сила не причинит никому вреда! — попробовала я кашу, оценивая ее готовность. — А откуда она взялась? Да какая разница? Это шанс спасти Ияри, — я с опаской покосилась на господина Роджи. — Но мне нужно быть осторожнее и не выдать себя. Ведь если я проколюсь… меня спасать будет некому».

В день Летнего фестиваля на улицах было не протолкнуться. Еще вчера все вокруг преобразилось: предприимчивые горожане всюду на деревьях развесили цветные флажки, а вдоль улиц разместили гирлянды из яркой ткани и бумаги.

— Что-то Юджин задерживается, — с тревогой выглянула в окно Офелия, выставляя на подоконник горшки с ярко-розовыми цветами. — Может, к обеду его уже и не ждать?

Я пожала плечами и отправилась принимать заказ у большого шумного семейства, прибывшего из Залесья на праздник.

Причина утренней колокольной тревоги так и не была ясна. Говорили в таверне многое, и порой даже невероятное. Поэтому мы упорно ждали самого надежного информатора: Юджина.

— Надо же, — подхватив подол юбки, прытко подбежала ко мне госпожа Роджи и жарко зашептала на ухо, — к нам снова идет архивариус!

Нолан недовольно покосился на дверь и зашевелил густыми усами.

— Чего это он к нам зачастил?

Эргон Гуно и впрямь не прошел мимо таверны. Он вошел и огляделся, а увидев меня и чету Роджи, направился прямиком к нам.

— Добрый день, — поздоровался он, пригладив и без того всегда идеально зачесанные и собранные в хвост смолянистого цвета волосы. — Я оставлю это здесь?

Гуно размашистым движением достал из сумки на плече кипу листовок и шлепнул ею прямо по стойке перед носом Нолана.

— Что это? — тут же схватила любопытная госпожа Роджи листик.

— Сегодня ночью сбежал заключенный. Это его портрет. Если увидите, немедленно сообщите. Он очень опасен, — сухо, глядя в одну точку, отчеканил мужчина. — Не исключено, что у него были сообщники.

Я тоже потянулась к кипе листовок, а сердце в предчувствии чего-то застучало о ребра, как сумасшедшее.

— Какой кошмар! — посетовала Офелия. — И все это в канун фестиваля! И что же? Праздник теперь отменят?

Гуно так плотно сжал свои тонкие губы, что они практически исчезли с его бледного лица. Похоже его раздражала беспечность госпожи Роджи: перед лицом такой опасности, как сбежавший преступник, думать только о увеселениях.

— Мы не вправе отменять празднование, ведь в этом году небывалый приток гостей, — ответил он. — Однако это значительно затрудняет розыск.

Но разглагольствования архивариуса я не слушала. Все вглядывалась в топорно изображенного на листе желтоватой бумаги беглеца, и не могла поверить глазам: «Это же Эдмонд! Точно Эдмонд! Только старше… Лет на двадцать-тридцать!»

Меня вдруг как обухом по голове ударило! В глазах потемнело, а из закромов памяти, словно из проруби полились воспоминания: «Я ведь сегодня ночью видела, как Велор освободил отца!»

Только как я могла забыть об этом? Проснувшись утром, я чувствовала что-то необычное, но я лишь сослалась на мои внезапно проявившиеся магические способности, а теперь… все наконец встало на свои места.

«Неужели Арис и вправду был жив и столько лет находился в заточении здесь, в тюрьме Онтаса? — безмолвно вопрошала я. — Велор сейчас, наверное, счастлив, как никогда…»

А госпожа Офелия все продолжала беспечно болтать.

— А у нас радостная весть, господин Гуно. Моя дочь идет на поправку!

— Какая замечательная новость, — суховато отозвался мужчина, а я наконец оторвала взгляд от листовки и увидела, что темные глаза архивариуса безотрывно следят за мной.

— Это чудо! Самое настоящее, — кивнула я, подтверждая слова женщины.

— Исцеление от неизлечимой болезни? — Эргон Гуно прищурился и перестал наконец глазеть на меня. — Что ж, иначе, чем чудо, это никак не назвать.

Офелия согласно закивала, а мне казалось, что на мне «шапка горит». По крайней мере, вновь брошенный на меня архивариусом внимательный взгляд точно заставил мои щеки запылать.

В честь праздника таверну закрыли на пару часов раньше, чем обычно. Однако ужинали мы все же не в полном составе. Ияри была еще слишком слаба, а Юджин и вовсе еще не вернулся со службы.

— Наверное, занят поимкой беглеца, — с нескрываемой гордостью проговорила Офелия, усаживаясь за обеденный стол. — Бедный! Он же, наверное, весь день ничего не ел!

Женщина уставилась на меня, вытаращив глаза. Я с жалостью покивала.

— Как там Ияри? — встретила вопросом мужа госпожа Роджи.

— Спит, — тяжело опустился на стул мужчина. — Лучше ей не становится, но и ухудшений нет.

— Ну хоть так, — расслабилась Офелия. — Елизавета, может, ты отнесешь еду Юджину? Думаю, можно будет передать ее на входе в здание Управления…

— Офелия, — строго одернул жену господин Роджи, — по улицам разгуливает преступник, а ты отправляешь девочку в ночь!

Офелия виновато поджала губы, признавая свою ошибку, а я, едва не подавившись куском печеного мяса, воскликнула.

— Нет-нет! Все в порядке! Я и сама подумывала отнести Юджину ужин. Как же он там, голодный…

Женщина, очевидно, расценила мое рвение как глубокую симпатию к своему сыну и одобряюще улыбнулась. Она наскоро собрала котомку с оставшейся от ужина едой и вручила мне.

— Если представится возможность, — напутствовала она, — обязательно погляди на полуночный праздничный салют. И в нижнее кольцо не спускайся! Правда, ворота сегодня не закроют, поэтому всюду гляди в оба! Обходи стороной попрошаек и оборванцев.

Я кивнула.

— Хорошо, госпожа Роджи.

— Ну, — женщина махнула рукой, — иди.

Я тоже махнула на прощание и неспешно двинулась по улице. Однако как только я оказалась за пределами видимости Офелии, высунувшейся в окно, я тут же ускорила шаг и направилась к воротам высшего кольца.

«Велор знал, когда проникать в город, — с восторгом огляделась я. — Вокруг толпы народа… и ворота колец не закроют на ночь. Можно свободно перемещаться, куда душа пожелает».

Я проворно поднырнула под лоток торговца со сладостями.

«А завтра-послезавтра начнется отток гостей из Онтаса… и Главные ворота города будут вынуждены отпереть! — снова уклонилась я от взмаха руки полупьяного зеваки, намеревавшегося выпустить залп разноцветных конфетти из хлопушки. — И если я сегодня смогу отыскать Велора, уже завтра мы спокойно покинем город! Вот только бы он не телепортировался с помощью рун…»

Холодок пробежал по спине, и я замерла на месте.

«Нет, — воспрянув духом, снова пришла я в движение. — Если бы кто-то в городе использовал магию, об этом наверняка уже раструбили бы на всю округ! Так что буду искать Велора… Вдруг повезет?»

И я принялась пристально вглядываться в лица прохожих.

А людей на улицах и вправду была тьма тьмущая! Горожане ходили в карнавальных шляпах, украшенных цветами, и праздничных нарядных костюмах. С удовольствием жевали сладости и выпечку, которую продавали прямо на улицах торговцы, пели, плясали и веселились.

И даже несмотря на то, что всюду сновали солдаты федерации, затеряться среди толпы было проще, чем потерять иголку в стоге сена.

Добравшись до ступенек верхнего кольца, я обернулась, еще раз окидывая взглядом цветастую толпу.

Перейдя в верхнюю часть города, я замерла, задохнувшись от восторга. Даже на секунду забыла о своей миссии. Ведь здесь, на главной площади, в центре которой возвышалась статуя богини Атайи, народу было еще больше, чем внизу.

На постаменте перед статуей лежали цветы, медные монетки и масса разномастных свертков и кульков. Очевидно, подношения богине-покровительнице.

Откуда-то лилась задорная музыка, и всюду, как и рассказывал Юджин, горели огоньки, напитанные за день энергией солнца. Даже в фонтанах и ветвях деревьев они таинственно сияли, задавая тон и настроение летнему празднику.

Встрепенувшись, я снова принялась разглядывать всех подряд, и сердце каждый раз замирало, когда я видела кого-то темноволосого. Будь то женщина или мужчина.

— Черт, — выругалась я, судорожно водя глазами. — Неужели тебя здесь нет?

Я закрутилась на месте, окруженная пестрой толпой. Мне казалось, что я начинаю задыхаться!

— Нет, нет… — причитала я. — Нет! Ты же где-то здесь, я знаю! Я чувствую!

А вокруг только водоворот красок и огней. И в этом хаосе внезапно кто-то схватил меня за руку.

И в эту секунду весь мир остановился. Я, не дыша, обернулась…

— Что ты здесь делаешь?!

Но передо мной стоял всего лишь Юджин, с тревогой глядящий на меня. И уж не знаю, какая именно из эмоций отразилась на моем лице, но парень в одночасье отпрянул.

— Что с тобой, Лиза?

Совладав с собой, я постаралась улыбнуться.

— Ты потеряешься в толпе, — снова взял меня под руку Юджин и потащил за собой в менее людное место. — Идем.

Еще раз оглядевшись вокруг, я посеменила следом за Юджином.

— Так что ты здесь делаешь? — едва мы оказались на «островке безопасности», вновь спросил парень.

Я подняла котомку с едой на уровень его глаз.

— Тебя ищу. Ужин принесла.

Глаза Юджина заискрились. Он счастливо улыбнулся и перенял из моих рук корзинку.

— Спасибо… — проговорил он, усаживаясь на бордюрчик и извлекая из котомки провизию. — Будешь? — протянул он мне бутерброд с копченым мясом.

Я помотала головой и уселась рядом. В груди разливалось горькое разочарование. Даже во рту было горько.

«Все зря, — с несчастным видом все крутила головой я по сторонам. — Велор не дурак! Если он и вправду все еще в Онтасе, он наверняка где-то затаился. Да и, зная моего Дракулу, плясать на Летнем фестивале он точно не стал бы…»

Посидев еще немного молча, я поднялась на ноги, отряхнула платье.

— Я пойду, наверное, — потупила я взгляд.

— Погоди, — тоже привстал парень, — скоро будет салют. Давай посмотрим и пойдем вместе.

Послушно кивнув, я снова уселась на бордюр. Юджин озадаченно почесал затылок и уселся рядом.

— А ты что здесь делаешь? — первая нарушила я молчание. — Я думала ты в Управлении.

— Я улицы патрулирую, — отозвался паренек. — Но моя смена закончилась, так что…

Что он подразумевал под этим «так что», мне размышлять не хотелось.

— Как там Ия? — постарался вернуть мое внимание Юджин, жуя уже остывший ужин.

— Неплохо, — отозвалась я, все еще скользя взглядом по толпе. — Ей значительно лучше.

Парень с трудом проглотил суховатое мясо.

— Слава Атайе, — выдохнул он. — Я так беспокоился за сестру… Сама видишь, медицина у нас никуда не годится.

Я развернулась к Юджину. Выглядел он жутко усталым.

— Да уж, — отвела я взгляд. Уж больно пристально смотрели на меня голубые глаза. — Это ты верно подметил. Чудо, что Ияри пошла на поправку.

— А как в твоем мире? — загорелся любопытством Юджин. — Господин Ридд говорил, что ваш народ развитее… наверное, и болезней у вас нет?

Я улыбнулась. Наивность паренька меня умиляла.

— Одни в моем мире не щадят своего здоровья, а другие — уделяют ему чересчур много времени… и средств, — я засмеялась, видя, как вытянулось лицо парня. — Да, представь себе! Человеку в моем мире порой приходится выложить кругленькую сумму, чтобы им занялись лучшие доктора.

— Надо же, — покачал головой Юджин. — У нас лучший врач в городе — доктор Берим. Но ему платят из казны…

Я развела руками.

— И судя по его упитанности, — я надула щеки, изображая доктора Берима, — он не бедствует!

Юджин закивал, смеясь.

— Нет. И у нас, конечно, докторам платят из… казны. Только каждому хочется жить лучше… Знаешь, как говорят у нас? Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.

Юджин нахмурился, переваривая сказанное мной. Похоже, волшебный перелагатель, установленный Барбусом, не всегда способен давать корректный перевод.

— А, — махнула я рукой, видя смятение парня. — Забудь.

Помолчали.

— Слушай, — протянула я. — А магов-врачевателей у вас нет?

Юджин поглядел на меня, как на чокнутую. На секунду-другую даже дара речи лишился.

— Нет, конечно! — наконец гневно изрек он, — Ты что! Магия в любом виде под запретом! Ты же знаешь!

Я сморщилась.

— Ну а если бы вдруг появился кто-то, кто мог бы с помощью магии спасать людей, — завела глаза я. — Вот ты бы разве отказался от помощи мага, видя, как дорогой тебе человек…

Мой вопрос потонул в протяжном «Ах!», прокатившемся в толпе.

— Гляди, гляди! — вскочил на ноги Юджин. — Началось!

В темном ночном небе разорвались первые залпы салюта. Толпа вновь восторженно ахнула, когда сияющий огненный «цветок» возник прямо над ней.

Затем в воздухе зависли желтые и синие «цветы». Они были словно живыми! Зарождались, росли и крепли, сияли пару секунд и умирали, сгорая дотла.

— Красиво, правда? — выдохнул Юджин, стоя совсем близко у меня за спиной.

— Да… — тихонько пролепетала я, глядя в небо. — Очень.

Парень вдруг глубоко вздохнул и уткнулся носом в мою шею. Я тут же дернулась, словно от удара током и затараторила.

— Юджин, я пойду! Офелия будет переживать, если я задержусь надолго!

Выпалив все, что хотела на одном дыхании, я бросилась бежать сломя голову.

Где-то там за моей спиной все еще стоял Юджин, все еще грохотал салют, раздавались восхищенные охи-ахи толпы, а я летела вперед, не разбирая дороги.

Добравшись до таверны, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться.

На улицах стало просторнее, большая часть горожан собралась сейчас на главной площади. Я воровато оглянулась, чтобы удостовериться, что Ромео-Юджин все-таки не бросился вслед за мной.

— Крыса?! — негромко взвизгнула я, подскочив на месте.

На садовой, слабоосвещенной дорожке заднего двора дома Роджи и впрямь сидела крупная крыса с облезлым длинным хвостом.

— Пошла вон! — шикнула я, топнув ногой.

Крыса повела мордой в мою сторону и, лениво перебирая лапками, скрылась в зарослях розмарина у забора.

Передернувшись, я вошла в дом и тут же поднялась на второй этаж. На цыпочках прокралась к двери комнаты Ияри, аккуратно приоткрыла дверь.

Офелии внутри не было, а сама девочка мерно сопела в своей кровати. Вид у нее был значительно здоровее, чем прежде.

Уняв непонятно откуда взявшуюся тревогу, я прошла внутрь и подошла поближе к кроватке. На этот раз я знала, что делать.

И вновь, едва я легонько коснулась волос Ияри, по ним тут же заскользили зеленые блики.

— Поправляйся скорее, — гладила я девочку по голове, чувствуя, как мои ноги слабеют с каждым прикосновением. — Как только ты поправишься…

Но договорить я не успела. Дверь позади меня скрипнула старыми несмазанными петлями.

— Так-так-так, — протянул неприятный, сухой голос.

Я с замиранием сердца развернулась лицом к говорящему и обмерла.

Передо мной, словно секунду назад из-под земли вырос, стоял Эргон Гуно. Его некрасивое лицо горело ликованием, а узкая грудь часто-часто вздымалась в предвкушении.

Он вновь усмехнулся и медленно, слово за словом проговорил.

— Надо же, какой у вас чрезвычайно редкий дар, госпожа Пришлая.