Принцесса-геймер: Битва за Ардор

Часть 22 Ее Лучезарность

Мысль, что уже завтра с утра придется отправляться в Ардор, да еще и с, фактически, разбойничьим налетом, очень мучила Аэледис. В этом плане ей не нравилось решительно всё. Сама цель, метод её достижения, главенствующая роль в миссии её особы.

Неужели коллегия архимагов не понимала, что в случае провала, они потеряют доступ к кораблям Оушена и пустынному Дезерту, представляющему для них огромный интерес. Испортить отношения с Ардором легко, а вот вернуть их во взаимовыгодное русло — задача не из простых. Не факт, что граф Оушен легко покорится Империи Гот. Скорее, он единственный, кто способен потопить их, наверняка далеко немаленький флот еще на подходе к Ардору, серьезно сковав в действиях на море. Это дополнительная защита для башни Северного конклава.

Из Оушена нужно всеми силами стараться сделать ближайшего союзника, а не бездумно добавлять в длинный список врагов Конклава. Аэледис всегда симпатизировала графу Оушену, и подобный план вызвал у неё бурю негатива, и настраивал категорически против захватнической политики архимагов высшего совета, вплоть до желания покинуть ряды магов Башни и присоединиться к отступникам.

Времена её незрелой, наивной молодости и благоговения перед коллегией, безоговорочной веры в непогрешимость её решений давно миновали. Она уже выросла, поумнела и смогла взглянуть на все их действия со стороны. Этому немало способствовала её долгая жизнь за пределами Башни магов. Там атмосфера постоянного восхваления и подчеркивания непостижимой мудрости и исключительности совета архимагов царит и царила всегда. Но вернувшись в Конклав после длительного отсутствия, Аэледис увидела не мудрый совет, а кучку оторванных от реальности, высокомерных стариков и рвущихся к полной власти эльфийских изгоев. С каждым годом их всё больше становилось в совете и уже превысило половину. Состав верхушки коллегии менялся и вместе с ним его внешняя политика.

Вместо налаживания связей с соседями и взаимовыгодного компромисса её сородичи продвигали политику захвата и контроля. Ничего другого от эльфов-изгоев и не ожидалось. Потеряв свой родной дом в погоне за магическим могуществом, они стремились доказать сородичам, что не ошиблись, поступили верно и теперь правят всем миром, а не отбиваются от вечных нападок людей на ролях жертв.

Аэледис волновал вопрос: «Почему именно я?» За ней шпионили, и стало известно, что она наладила довольно доверительные, почти дружеские отношения с повелителем морей или её посылали, как самого разбирающуегося в текущих делах Ардора агента. А может это проверка?

Коллегия словно специально ставила её в мучительное положение, таким образом проверяя её лояльность Конклаву после долгого отсутствия. Причин для её отправки было довольно много, убедительных и не очень. А даже закрыв глаза на всю глупость и нелепость плана захвата главы семейства Повелителей морей, силы, выделяемые для осуществления этой миссии были также смешны и нелепы. Коллегия могла выделить на эту сложную миссию больше, во много раз больше настоящих боевых магов и не этих, первый раз надевших в этом году мантию мага учеников. Это было просто нелепо и подозрительно одновременно.

Что она сможет противопоставить телохранителям Оушена даже если ей очень повезет и её со спутниками пропустят без боя внутрь его усадьбы? Она обошла комнаты всех членов её отряда и лично переговорила с каждым, выясняя их сильные и слабые стороны. Пятеро боевых магов стихий, два начинающих менталиста, к которым, кстати, относилась и сама Аэледис и еще трое из группы поддержки и призыва. Всем выдали перед миссией по десять алых кристаллов и всё! Ни одного артефакта, даже простого класса. Как только запас энергии кристаллов закончится, останется рассчитывать только на удачу. Наверное, из-за всех этих факторов Аэледис и решилась отправиться на встречу с Мудрейшими.

У входа в сокровищницу обнаружила усиленную стражу. Когда она была ребенком, то никакой дополнительной стражи у сокровищницы никогда не стояло. Что случилось? Хранители настолько ослабли, что уже не справлялись со своей задачей или причина в чём-то другом?

— Аэледис Теннара Вальдэ Лилла Венилла Каэтэ Сюнами Валанца Антанариву Лантаниэль, младший член коллегии магов, — представилась она стражам, всем видом показывая, что желает попасть внутрь.

— Предъявите пропуск коллегии, — потребовал старший стражник.

— У меня нет пропуска. Я здесь для того, чтобы встретиться с Мудрейшими. Я не буду посещать саму сокровищницу. Пропустите.

— Запрещено, — отрезал мужчина и отвернулся, показывая, что разговор окончен.

— Кем запрещено? — возмутилась женщина.

— Членом высшего совета коллегии, архимагом Илхессой, — выдержав паузу и понимая, что гостья настроена серьезно и не собирается никуда уходить, уточнил старший.

«Опять эта Илхесса! Да она подмяла под себя весь совет, что за нововведения?» — раздраженно подумала эльфийка.

— Все члены коллегии имеют право раз в три года прийти к мудрейшим за советом и задать один вопрос. Я не была в башне девять лет, и имею право на три вопроса. У меня завтра ответственная миссия. Я глава экспедиции, от которой зависит очень многое для благополучия всего Северного конклава. Мне необходимо встретиться с мудрейшими.

— Пропуск, — протянув руку, потребовал страж, проигнорировав все доводы Аэледис.

Женщине ничего не оставалось, как развернутся и уйти назад на верхние этажи башни, чтобы взять пропуск в коллегии, но стоило ей заикнуться об этом в канцелярии, как её взяли под стражу и отвели в корпус дисциплинарного совета коллегии.

— Правила Высшего совета не обсуждаются, а их нарушение карается смертью, — заявил седовласый старик, за огромным столом, заваленный свитками с жалобами и прошениями.

— Какие правила? Я ничего не нарушала, а пришла за пропуском, — не понимая, что вообще происходит, спросила женщина.

— Архимаг Виллис, это Аэледис, она только вчера прибыла из Ардора и не в курсе, — шепнул на ухо его секретарь, но из-за того, что старик был уже совсем глухой, шептать ему пришлось очень громко.

— Правила! Внимательно изучите новые правила, раз вы недавно прибыли. На первый раз прощается. Свободны.

Аэледис вышла из корпуса дисциплинарного совета взбешенная и пошла во всю ту же канцелярию при Высшем совете коллегии, чтобы увидеть своими глазами новые правила для находящихся в башне Северного конклава.

Врученный ей свиток оказался таким объемным и тяжелым, что его нельзя было читать на весу. Пришлось занять место в зале для чтения и потратить два часа, чтобы найти тот самый фрагмент изменений, что упразднял доступ к Хранителям сокровищницы, также носившими титул Бессмертных мудрецов всех младших членов коллегии, кто отлучался из башни на срок более трех месяцев, вступал в общение с представителями Империи Гот и людьми, косвенно связанными с Империей торговыми или дипломатическими связями.

Для всех остальных младших членов требовался пропуск, получаемый в Высшем совете. Это возмутило и обидело женщину. На неё возложили сложную и ответственную миссию и одновременно лишили права советоваться с мудрецами. Это было обидно вдвойне, так как права на встречу с мудрецами её лишили заочно, и почти сразу, после того, как она согласилась отправиться на миссию в Ардор.

Словно те, кто служит Конклаву за пределами башни — маги второго сорта, они не заслуживают доверия и уважительного отношения наравне с остальными. Наверное, сочетание обиды, возмущения и страха провала миссии и само нежелание её выполнять из-за симпатий к главной цели дали магессе смелость пойти на обман и попытаться проникнуть в сокровищницу незаконным способом. Она услышала о нем ещё в детстве, от одного хорошего друга, впоследствии ставшего её первым возлюбленным и лишившего её девственности.

Достоверность рассказанной им тайны Аэледис не подвергала сомнению, но никогда не решалась проверить, существует этот тайный проход или нет, даже став взрослой и имея возможность беспрепятственно попасть на склад под столовой для учеников.

В этот момент решимость и звезды на небе сошлись и, недолго думая, даже осознавая последствия, к которым это может привести, Аэледис проникла в корпус для новичков, под видом нового наставника прошла через три корпуса, связанных коридорами и нашла ту самую столовую, что ей рассказывал Саланис.

Жаль, сам её первый возлюбленный погиб глупой и нелепой смертью, сорвался со склона, на котором веселился с друзьями на острые скалы. Многие это видели, но тела на скалах и в воде так и не нашли. Погода вдруг резко испортилась, на море начинался шторм и поиски его мертвого тела пришлось прекратить. Его искали на побережье еще несколько дней, но всё тщетно.

Вспоминая об этом потрясении юности, Аэледис поняла, почему решилась позже покинуть башню и отправится в Ардор, хотя это сулило разлуку с друзьями и подругами. Всё в башне напоминало об Саланисе. С ним были связаны лучшие и самые горькие воспоминания. Она сбежала в Ардор, чтобы залечить свои сердечные раны. Это вылилось в две долгих миссии. Вначале она прибыла в столицу Ардора, как ученица и помощник нового главы гильдии магов, а спустя время, после нескольких недолгих визитов в башню конклава, обосновалась в Ардоре надолго в качестве заместителя главы гильдии и второго наставника школы магии, а впоследствии заняла пост главы.

Все маги стремились поскорее вернуться в конклав, ведь только там кипела настоящая, полная понимающих единомышленников жизнь. В Ардоре, где по идеологии Северного конклава находились лишь ничтожные смерды, слуги магов, потенциально являющиеся их врагами, ей было очень грустно и одиноко.

Чтобы не привлекать внимания, Аэледис спустилась на старый склад припасов без факела. На ощупь добравшись до дальней стены склада, несколько раз споткнувшись на разложенные на полу мешки с пшеницей. Здесь, у дальней стены, за стеллажами, заваленными мешками с приправами и солью должен был находиться лаз в корпус под центральной башней. Саланис обнаружил его, когда убирался в качестве дежурного на складе. Из-под нижней полки стеллажа ему по ногам пахнуло прохладным, воздухом. Он заглянул под полку, сдвинул в сторону мешки и прижатую к стене доску и увидел проход.

Очень долго он не решался исследовать свою находку, но однажды его интерес переборол страх и он решился. Дальше рассказ Саланиса больше напоминал выдумку, но тогда девушка верила каждому его слову и даже не усомнилась в рассказанном. Парень сказал, что стоило ему продвинутся по лазу достаточно далеко, как бугристый, темно-серый камень сменился гладким и холодным светло-серым.

Дальнейший путь ему преградила металлическая решетка с мелкими прорезями. Она находилась также невысоко над полом, как и лаз на складе.Ему удалось выдавить её наружу, упершись головой, и едва он просунул факел и голову в темное помещение за решеткой, как в нём вспыхнул ослепительно яркий, белый свет. Настолько яркий, что он освещал всё вокруг, и это место оказалось сказочным. Длинный, длинный коридор с множеством черных дверей. Одна стена в коридоре была украшена панелями из чистого серебра, вторая отражала его облик и противоположную стену, как полированная медная пластинка, но намного лучше. Он словно смотрелся в отражение в озере, когда на нём нет ветряной ряби. В первую секунду, он так удивился, что принял отражение за двойника, иллюзию, в точности повторяющего его движения, чтобы подразнить, но приложив руку к прохладной и гладкой поверхности отражающей стены, понял, что оно безобидно.

Парень тогда испугался, что сейчас кто-то выдет из одной из дверей и его накажут за сломанную решетку и почти сразу же полез назад, просто приставив решетку к стене, на месте, где она находилась до того, как он её выбил. Выбравшись назад на склад, Саланис долго скрывал свою находку и ждал, когда об этом происшествии заговорят наставники, но они молчали. Никто не наказал его за поступок и спустя месяц он решился на повторную вылазку.

В одну из таких вылазок он и встретил двух Хранителей сокровищницы. Во второй же раз, собравшись с духом, парень прошел по длинному светящемуся коридору и оказался в тупике с дверью, справа от которой светилась панель с разными, непонятными символами. Тогда Саланис не рискнул касаться панели, но вернулся назад спустя две недели и в этот раз, просто коснувшись панели, заставил двери раскрыться. Те просто скрылись в стенах, освободив проход.

Внутри оказалась маленькая, три на три шага, также покрытая отражающей поверхностью комната с небольшой панелью, копирующую ту, что снаружи. Саланис зашёл внутрь комнаты, чтобы изучить свою находку и осмотреться, но спрятавшаяся в стене дверь вдруг захлопнулась, поймав его в ловушку. А спустя несколько секунд, что он стоял в полном оцепенении от страха, в ловушке также погас свет. Парень запаниковал, ринулся к светящейся панели и свет вспыхнул снова. Тогда он понял, что освещение реагирует на его движения. Если замереть на тридцать секунд без движения в коридоре, то и он, сам собой, погружался во тьму.

Саланис провел много экспериментов и разорался, как работает эта секретная комната, соединяющая между собой разные коридоры подземелья башни. Он зарисовал и показал Аэледис особые символы, объяснил, что они, по его мнению значат, и в какой последовательности их нужно нажимать, чтобы заставить секретную комнату двигаться в ту или иную сторону.

Всю эту, годами скрываемую тайну он вывалил Аэледис, после первой ночи в его постели. Он предупредил, что поделился секретом только с ней, как с возлюбленной, поэтому никому нельзя ничего рассказывать. Саланис погиб тем же летом, когда случился их бурный любовный роман, но тогда девушка, которая была младше своего любвеобильного избранника на три года, не связала его смерть с этой тайной. Сейчас же его нелепая гибель на мысе, в нескольких тысячах шагов от территории конклава казалось уже не такой нелепой и случайной. Кто-то наверняка нашел и выдал старшим его рисунки. А может, он поделился тайной с кем-то ещё.

Самым важным во всем, что рассказал первый возлюбленный Аэледис была его встреча с Хранителями. Он описал их, как двух удивительно красивых, молодых эльфов с идеально гладкой кожей, светящимися глазами и доброжелательными улыбками на лицах. Они приняли его в своем зале, тепло поприветствовали, хотя он был всего лишь старшим учеником. Они не проявили того высокомерия и демонстративного презрения, что показывают члены Высшего совета по отношению к младшим ученикам и даже магам рангом пониже. Нет, мудрейшие добры и снисходительны даже к самым слабым и незначительным членам Конклава. Они даже предложили ему взять, что-то из сокровищницы, чтобы сделать его сильнее, если он готов взять расходы на свой счёт.

Парень был поражен и удивлен и не стал беспокоить Бессмертных мудрецов своей ничтожной персоной, отказавшись от предложения и стыдливо покинув зал. Ему тогда показалось, что они были даже расстроены, что он их покидает и отказывается от предложенных ими артефактов.

Именно эта доброта и открытость Хранителей сокровищницы и натолкнула Аэледис на мысль, что её появление не по правилам и вне очереди, не оскорбит их. Глубоко вдохнув несколько раз, женщина полезла под нижнюю полку стеллажа, но обнаружила там глухую стенку. Если проход и был, его уже кто-то заложил сплошной каменной кладкой.

Аэледис раздосадовано стукнула кулаком в стенку и хотела было уже отказаться от идеи проникнуть к мудрецам мимо стражи, но вспомнила, что Саланис говорил, что таких решеточек с проходами в коридоре украшенном серебром, было довольно много. Они встречались каждые десять метров и на других подземных этажах тоже. Рано было отчаиваться. Аэледис решила поискать подобные лазы и на соседних складах и прилегающих к ним, пустых и заброшенных подземных помещениях и нашла!

В этот раз лаз скрывался за старым, уже сгнившим шкафом в заброшенном, давно покинутом крыле, явно подвергувшемся нашествию насекомых. Поглотив всё, что было съедобно, облюбовавшие его насекомые также покинули его, но пользование помещением не возобновилось. Смастерив себе факел из подручных средств, женщина полезла в заполненный паутиной тоннель и вскоре оказалась в коридоре, про который рассказывал Саланис, но свет при её появлении не включился. Более того, весь коридор был затянут паутиной, что наводило на мысль о появлении здесь опасных, гигантских лесных пауков, что представляют немалую опасность и для человека.

Решив, что слишком опасно исследовать этот темный и пугающий коридор, женщина полезла обратно и потом еще долго и брезгливо выбирала и струшивала с одежды и головы хитиновые скорлупки мелких, умерших пауков и прочих пойманных ими насекомых.

Продолжив поиски на других покинутых уровнях, Аэледис нашла еще один скрытый за досками проход, но забраться в него не успела. Подозрительное блуждание незнакомки по заброшенным этажам привлекло внимание случайных свидетелей и на неё настучали. Пришли крепкие парни из дисциплинарного совета, и теперь уже отделаться одним предупреждением не удалось.

До завтрашнего отъезда Аэледис запрещалось покидать комнату в крыле совета, больше напоминающую камеру. Самое поразительное, что и в этой камере женщина увидела точно такое же отверстие под кроватью, прикрытое ржавой металлической решеткой, что с таким трудом отыскала в ученических корпусах.

Дождавшись ночи, она отогнула один из углов решетки, а приложив побольше усилий и направив в ладони горячую магическую силу, завернула решетку в аккуратный свиток у пола. Удивительно, и почему она раньше не пробовала использовать свою магическую силу в таком ключе. Может её в Башне водили за нос, как и она своих бездарных учеников в Ардоре, внушая, что она владеет силой только, как менталист и кроме иллюзии и некоторых ритуалов с использованием духов, ни на что не способна.

У Аэледис в голове возникла наглядная аналогия. Её обучение в Башне было очень фрагментированным. Одним ученикам преподавали только одну часть формул и символов, другой — другую и обмениваться между собой этими знаниями категорически запрещалось. Только Саланис не боялся рассказывать ей о том, что знает и умеет, а после очередной бурной ночи у него просто срывало все запреты и ограничения, и из него шел бесконечный поток секретов и признаний.

К примеру, трюку с резкой расфокусировкой внимания, приводящего к приступу сонливости, её научил именно он. Не обучи она этому же трюку Кордию, ей бы абсолютно нечего было ей показать на практике, так как Конклав запрещал передавать полученные в башне знания кому бы то ни было ещё.

Так или иначе, решившись на ночную вылазку в неизвестном направлении, Аэледис проникла в лабиринт тоннелей, пронизывающий, как кровеносные сосуды все здания центральной группы корпусов вокруг башни, но проникнуть через них на нижние, подземные, этажи, не получилось. Всё, чего добилась женщина за три часа обтирания заполненных паутиной и пылью тоннелей, это выбралась за пределы своей камеры и очутилась на заднем дворе дисциплинарного совета.

Таким же путем она сможет вернуться назад, но женщина решила поступить иначе. Вместо встречи с мудрецами и следованию требованиям совета конклава, она незаметно пробралась в гавань, разбудила капитана своего судна, стоящего там на приколе, и отплыла от ставших чужими стен башни Северного конклава, следуя за своим сердцем.

Когда белый шпиль башни растаял в ночной мгле, а в лицо пахнул прохладный морской ветер, Аэледис впервые с детских лет почувствовала себя по-настоящему свободной.

— Скрылась одна на корабле? — не выказывая на лице ни малейшего удивления, переспросила архимаг Илхесса.

— Да, Ваша Непогрешимость. Еще до рассвета. Когда увидели, что корабль отходит, хватились, а Аэледис в комнате при дисциплинарном совете нет. Вылезла из заточения через небольшой тоннель.

— Этого стоило ожидать. Все старые агенты давно перекуплены Империей Гот. Не стоит верить ни единому их слову. Даже наоборот, нужно действовать вопреки их информации. Вам удалось выяснить, что она разнюхивала в крыле учеников?

— Нет, Ваша Непогрешимость. Она просто обходила старые и заброшенные ученические корпуса. Там нет ничего ценного или достойного внимания для шпиона.

— Хмм… Какие именно корпуса?

— Те, что у западных ворот.

— Понятно. Зря мы её тогда, пятнадцать лет назад не раскололи. Харпинис решил не раздувать побег Саланиса. Пожалел плачущую девушку, а зря. Теперь отступник Саланис наша основная проблема на Дезерте. Он всегда оказывается на шаг впереди нас, весь увешанный артефактами древних и вынудил нас убраться из половины раскопок, что мы вели в этом году. Как думаете, он действует заодно с Империей?

— Не думаю, Ваша Проницательность. Скорее им движет жажда власти и мести за то, что мы пытали его перед побегом.

— Я должна была выяснить, утащил ли он что-то из сокровищницы или нет. Наши глубокоуважаемые Бессмертные хранители, хоть и безмерно мудры и могущественны, но слишком расточительны. Они готовы раздаривать собранные в сокровищнице артефакты, чуть ли не каждому встречному. Вот попросите у них сами в следующий раз что-то, они без сомнения расщедрятся и предложат вам это и еще много чего другого. Когда это их качество, слава богам, своевременно выявилось, я обязана была оградить сокровищницу от посягательств всяких ушлых попрошаек. Я понимаю, почему прошлый совет ограничил посещение и расспросы мудрецов до одного раза в три года. Так шансы, что они раздарят что-то еще невелики, но не лучше ли вообще перекрыть доступ к Мудрейшим, если шансы очередных инцидентов с непонятными подарками всё еще возможны.

— Хранители расстраиваются, что у них мало посетителей. Говорят, что хотят видеть клиентов каждый день, — сказал старый архимаг и зевнул.

— Наши уважаемые хранители совсем выжили из ума, — перестав претворятся, что испытывает к ним благоговение и бесконечное уважение, заявила Илхесса.

Старый архимаг неодобрительно глянул на собеседницу и отметил:

— Любой бы сошел с ума, прожив на свете тысячи лет, не выходя при этом за пределы одного зала.

Выслушав новости, старик ушел, а Илхесса осталась наедине лишь со своим личным помощником. Обращаясь к нему, она вдруг разоткровенничалась:

— Меня в Хранителях пугает даже не это. Ты бы видел, как они замирают со стеклянным взглядом в одну точку, словно неживые. А если гаснет свет, то их глаза светятся как угли ещё несколько минут и затем также гаснут, словно внутри них на время полностью исчезает жизнь. Они не едят, не спят и готовы часами разговаривать, если прийти к ним в любое время дня и ночи. Они меня с ума сведут своим странным поведением.

— Архимаг Илхесса? — забеспокоился личный помощник, — я вас сегодня не узнаю. Вы впервые столь нетерпимы к Мудрейшим.

— Мудрейшим⁈ Мудрейшим⁈ А ты спроси их, куда развивать наш Северный конклав. Спроси, как поступить с Империей Гот и где лучше искать артефакты, которые они постоянно требуют вернуть в сокровищницу и послушай, что они скажут!

— Что с вами, госпожа? — припав на колено и с тревогой заглядывая в глаза обычно спокойной и уравновешенной эльфийки, Великому Архимагу Илхессе, спросил её любимчик, личный ученик и по совместительству любовник, Артиус.

— Могу я чем-то помочь, госпожа? — демонстрируя бесконечную обеспокоенность и преданность, вопрошал юноша.

Позволившая себе минутку слабости женщина игриво глянула на покорного слугу и поманила его пальчиком.

— Отнеси меня в опочивальню, мой верный помощник и там я на ушко скажу, чем ты можешь мне помочь.

Крепкий и красивый парень с готовностью подхватил легкую женщину на руки и осторожно ступая, чтобы не уронить свой бесценный груз, понес госпожу в опочивальню. Илхессе нравились человеческие мужчины. Всегда нравились. Особенно выращенные с юного возраста, с шумных и неугомонных детишек до красивых, мускулистых и стройных красавцев с мягкой, упругой кожей и приятным, свежим дыханием. Таких просто так в человеческих странах не встретишь, их можно только вырастить самой для себя.

Все эльфы были хороши собой, но очень высокомерны и горделивы. Они не станут служить и подчинятся эльфийке, даже если она их королева. Для них лишь король, старейшина или вождь — непререкаемые авторитеты. С людьми всё не так. Они, конечно, глуповаты, немного грубоваты и быстро теряют свою привлекательность, но зато покорны и по настоящему нежны. Если приказать, готовы часами ублажать свою госпожу, лишь ради того, чтобы она потрепала их по голове и одарила нежной улыбкой. Готовы дарить страсть и нежность даже не получая ничего взамен. Мужчины людей другие, поэтому она выбирает их. Все эльфийки, вкусившие этот сладкий, запретный плод уже не могут от него отказаться. Она самая первая и убежденная отступница своего народа и не из-за магии, что даровала ей власть и силу, а из-за этих мелких, но таких приятных радостей.

Артиус уложил госпожу на постель и, не дожидаясь приказа, зарылся кучерявой, каштановой головой под подол её мягкой, скользящей мантии. Женщина с упоением прикрыла глаза. Артис был напорист и нежен одновременно. Ей было очевидно, что она борется не за Северный конклав, и не благополучие будущих магов или даже не против Империи Гот, показавшей, что способна сокрушить крупное объединение магов с помощью собранных в их руках артефактов.

Она боролась за это. За эту спальню, мягкое ложе, за возможность повелевать и наслаждаться. Магия и конклав были лишь средством. Империя её не волновала, пока Хранители сокровищницы обещают, что в случае необходимости активируют защитный барьер. Но если Брама Гот Пятый подорвет её авторитет, перекроет в башню поток новых «Артисов», будет угрожать её самым сокровенным желаниям, она пожертвует всеми магами и даже самим Артисом, чтобы сокрушить противника.

В жизни эльфийки может быть множество «Артисов», десятки, а мест в высшем совете всего двенадцать. Пока она держит под контролем Северный Конклав, в него будут стекаться новые маги-любимчики и круг счастья снова замкнется. Илхесса думала лишь о том, как остаться наверху и нещадно давила тех, кто угрожал её положению. Аэледис не относилась к их числу, но вспомнив про Саланиса, ставшего её первым любовником, она почему-то не могла получать удовольствия от нежных ласк пыхтящего под мантией любимчика.

Если маг-отступник с помощью Аэледис объединится с Оушеном и они, все вместе с Брамой Пятым, то это уже будет гремучая смесь, что способна ей угрожать. У женщины испортилось настроение. Она остановила и выставила за дверь своего раскрасневшегося личного помощника и вызвала колокольчиком прислугу за дверью.

— Чего желаете, Ваша Лучезарность? — синхронно склонились молодые прислужники.

Новое поколение. Два смазливых красавчика-близнеца, наступающие на пятки быстро переспевающему Артису.

— Созовите членов коллегии на новое собрание. Чтобы через час уже все были в зале.

— Как прикажете, госпожа, — опять синхронно поклонились слуги и попятились к двери.

«Не думаю, что Империя Гот действительно скоро вторгнется в Йоршир и Ардор, но нам нужно быть готовыми и к этому сценарию событий», — подумала архимаг и сбросила заслюнявленную мантию на пол. Обтерев разгоряченную, влажную промежность куском ткани, она облачилась в чистую мантию и вышла на балкон. На свежем воздухе думается лучше.

С высокой башни, повернутой балконом покоев Илхессы на юго-запад было отчетливо видно, что над горизонтом поднимаются просто чудовищные клубы дыма. Так горит целый лес или город. Неужели Аэледис не соврала и Империя Гот уже ворвалась в Ардор, угрожая перерезать поставки магических кристаллов из Орфа⁈ Тогда дело принимало совсем другой оборот. Стремительно вернувшись в покои, женщина схватилась за колокольчик. Потом вспомнила, что уже отослала слуг. Вернула колокольчик на стол и сама вышла в коридор, где прислонившись спиной к стене, на холодном полу сидел расстроенный Артис.

— Ну, что ты, дорогой? Почему так не весел? — спросила женщина.

— Ваша Проницательность, я чем-то обидел вас? — спросил парень, сложив брови домиком.

Ну, как на такого можно сердиться?

— Нет, совсем нет, личный помощник Артис. Встаньте и не позорьте свою госпожу.

Парень тут же подскочил на ноги и поправил растрепавшуюся одежду.

— Ты будешь очень полезен, когда я вернусь из зала совета, а сейчас — выше голову и прогуляйся полчасика за пределами башни.

— Госпожа, вы больше не доверяете мне? Что-то случилось?

— Кое-что очень серьезное, милый Артис. Я отсылаю тебя потому, что боюсь потерять, если ситуация в коллегии накалится. Если всё пройдет по-моему, Северный Конклав магов сегодня вступит в войну.