Прекрасный финал

Глава 14

Рейлин, широко улыбаясь, шагал по коридорам замка. Отец наконец принял правильное решение! Конечно, со свадьбой придётся подождать: императорской семье ещё как минимум полгода надо носить траур по почившей императрице, к тому же кинры, недовольные смертью Нольвены, наверняка начнут ставить палки в колёса.

Сердце в очередной раз кольнуло при мыслях о матери. Кронпринц чуть замедлил шаг, размышляя. — Если бы она не начала тот разговор, то всё было бы иначе… — Рейлин покачал головой, усмехаясь. — Поторопился я, конечно, с ядом. Возможно, отец смог бы уговорить её на такой шаг. Но её влияние на кинрион было слишком большим, чтобы так рисковать. Усмешка снова превратилась в широкую улыбку. Рейлин ни секунды не жалел о том, что подкупил одну из новеньких служанок, которая и подлила яд своей госпоже. Редкий, безумно дорогой яд, не оставляющий следов. Кронпринц заказал две порции, опасаясь, что император тоже упрётся. Но они были явно достойны друг друга — отец и сын отлично спелись в своём желании оставить Рей во дворце.

Навстречу кронпринцу вышел Розейн. Младший принц был хмур и явно недоволен. И, судя по тому, что он почти перешёл на бег, чтобы как можно быстрее встретиться с братом, причина недовольства была именно в Рейлине.

— Брат, это правда? — Смотря о чём ты. — Ты правда женишься на Рей? — Разве ты не слышал указа отца? Да, свадьба состоится, как только закончится траур по матушке. — Она ведь наша сестра! — Единоутробная, не более. — Рейлин нахмурился. — Чем ты недоволен? — Это мерзко! Пусть у нас разные матери, но отец-то один! Как можно жениться на сестре? Ладно бы ещё кузина или дальняя родня, но так! — Розейн, мне кажется, или ты собрался оспаривать мнение отца? Почему ты тогда выговариваешь это всё мне? Иди в тронный зал и говори с ним! — Он меня не стал слушать… — Розейн тут же скуксился, словно ребёнок, пойманный на шалости. — Рейлин, но это же и правда мерзость! Что скажут люди? — Это падаль у наших ног, брат. Нам нет никакого дела до их пересудов. Всё, ты меня утомил! Иди к своим солдатикам, играй! Фыркнув, кронпринц обошёл Розейна и направился дальше, напрочь игнорируя возмущённое пыхтение младшего брата. Ему хотелось поскорее добраться до покоев Рей и попробовать в очередной раз уговорить девушку открыть двери.

Но мир явно был против — из-за угла прямо на Рейлина вышла Тэя, та самая любовница, продержавшаяся дольше всех его пассий. Кронпринц резко остановился, не скрывая гримасы отвращения.

Раньше Тэя привлекала его. Светлокожая, черноволосая, со светло-голубыми глазами, которые в полумраке спальни становились серыми. Но чем дальше заходили их отношения, тем больше она начинала раздражать. Глуповатая, наглая, выпрашивающая ласку при любом случае. Радовало только то, что Тэя никогда не отказывала ему, поддерживая жажду к постельным экспериментам. — Мой принц. — Леди растянула дрожащие губы в улыбке. — Вы давно не посещали меня… — Я почти женат, Тэя. Можешь выбрать себе подарки и вернуться к семье. — К семье? Из горла женщины вырвался смешок, слишком громкий для того, чтобы быть нарочитым. Но Рейлину было всё равно — он обошёл Тэю так же, как до этого брата, направляясь к своей цели. Эта леди перестала быть интересна уже давно, а сегодня её образ и вовсе стёрся из мыслей. — Ваше Высочество, но я же люблю вас! — Голос леди звенел от сдерживаемых слёз. — Вы ведь обещали мне верность! — Ты перепутала меня с собакой, моя дорогая Тэя?

Рейлин остановился, глядя на женщину через плечо. Сморщившееся от эмоций лицо женщины вызывало рвотные позывы. Он терпеть не мог слезливых дур, если только они рыдают не под ним.

— Но мне некуда идти, Рейлин! Семья отказалась от меня, когда я вошла за тобой во дворец! — Это не мои проблемы. Можешь взять денег у отца и купить себе дом, можешь идти работать шлюхой, как тебе угодно. Я не повторяю дважды, Тэя. Ты свободна. — Женитьба на собственной сестре привлекает тебя больше, чем я? Извращенец! Келтаров выблядок! Надеюсь она сдохнет до того, как дойдёт до кинриона! — Не смей такое желать Рей! — Да у неё даже имя как кличка собачья! Чем она лучше меня? — Тэя сорвалась на визг. — Чего тебе мало, Рейлин? Разве я была плохой женой? Сжав зубы, кронпринц повернулся к женщине, в два шага оказался рядом с ней и, вцепившись в тонкую шею пальцами, криво усмехнулся. Тэя всегда боялась, когда он начинал её душить, несмотря на все уверения в безопасности. Вот и сейчас истерика тут же прекратилась, женщина только всхлипывала, глядя на Рейлина круглыми от испуга глазами. Ощутив непривычный, слишком яркий прилив возбуждения, кронпринц расплылся в довольной улыбке. Чуть сместив ладонь, так, чтобы удерживать леди за шею сзади, кронпринц огляделся в поисках хоть какой-нибудь комнаты. Дверь захлопнулась, заставив Тэю вздрогнуть всем телом.

Толкнув женщину к столу — рядом оказался какой-то бесхозный кабинет — Рейлин уже привычным движением задрал юбку любовницы. Тэя никогда не носился белья, зная, что очередной наплыв страсти может настигнуть где угодно. Сейчас это оказалась как никогда к месту.

Судя по выражению лица, женщине было жутко неудобно и больно, но Рейлина никогда не волновали такие условности. К тому же, несмотря на поведение кронпринца и неприятные ощущения, Тэя послушно развела ноги в стороны. — Запомни одно, Тэя. — Рейлин одним рывком вошёл в неё, сжимая шею женщины пальцами сильнее, отчего та захрипела. — Ты всего лишь моя подстилка. Шлюха, согревающая постель господина. Ты никогда не была и не будешь моей женой. Слёзы, бегущие по лицу женщины, отлично сочетались с жаром внутри неё. Пальцы сжимались всё крепче, женщина бессильно открывала и закрывала рот, пытаясь сделать хотя бы крошечный вдох. Вторая рука Рейлина по-хозяйски зашарила по телу, одним рывком он разодрал ворот платья почти до пояса, обнажая грудь. Глаза женщины начали закатываться, когда наконец кронпринц чуть ослабил хватку на горле. Судорожный вздох тут же перерос в крик — Рейлин зубами вцепился в её сосок, почти прокусывая его.

Когда он закончил, с диким победным рыком, как делал всегда, Тэя едва дышала. Кронпринц никогда не был нежен в постели, но сегодня он и вовсе, словно обезумев, перестал беречь свою любовницу. Всем телом содрогаясь от боли, женщина сползла на пол, едва только Рейлин отошёл в сторону.

— Знаешь, отпустить тебя будет всё-таки слишком расточительно… — Кронпринц поправил одежду, насмешливо глядя на рыдающую Тэю. — Рей станет моей женой и императрицей, а ты будешь королевой. Надо же мне куда-то сбрасывать эмоции, Рей слишком хрупкая для некоторых развлечений. Всё-таки ей ещё детей рожать, поберечь надо. Проследив, чтобы гвардейцы увели Тэю в одну из дальних башен и дав указания насчёт кормёжки и охраны, кронпринц поспешил дальше по коридору. Сегодня все явно решили мешать ему, не иначе!

У дверей в покои принцессы стояли два рыцаря, тут же вытянувшиеся в струнку при виде кронпринца. Откашлявшись и поправив вновь одежду, Рейлин постучался. Второй раз, третий. Но ответом ему была гробовая тишина.

— Вы что-то слышали из комнат? — Никак нет, Ваше Высочество. — Мебель она больше не двигала? — Нет. Вчера был слышен шум воды и всё. — Вода? — Рейлин нахмурился, прикидывая, не могла ли Рей с отчаяния утопиться. — Нет, купальня слишком мелкая для такого… Ломайте двери. — Мы пытались, Ваше Высочество. Зачарованы. Ваша матушка специально приглашала мага для этого. — Келтара ему в постель! Прикусив губу, Рейлин со злостью посмотрел на двери, желая, чтобы они рассыпались прахом прямо сейчас. Но деревянные тяжёлые створки остались глухи к желаниям принца. Прикинув, как ещё можно забраться в покои Рей и наконец взять то, что ему принадлежит по праву, Рейлин приказал осмотреть все близлежащие покои. И, едва были найдены подходящие, направился к ним. Гвардейцы, сначала не понимающие, что хочет кронпринц, с ужасом наблюдали, как наследник империи решительно перекидывает ногу через балконные перила. Но, повинуясь взгляду, полному злости, не стали вмешиваться. Рейлин, осторожно переступая по узкому парапету, направился к покоям Рей, радуясь, что уже занимается рассвет.

Идти пришлось аж до балкона — зашторенные окна были наглухо закрыты, а стёкла оказались зачарованы от разбивания. Когда он спрыгнул с перил и смог перевести дух, настроение, чуть улучшенное покорностью Тэи, уже снова было испорчено.

Балконная дверь оказалась не заперта и, толкнув её, кронпринц, наконец, вошёл в комнату, куда так рвался. Прищурившись и идя чуть ли не на ощупь из-за полумрака, Рейлин шагнул вглубь покоев. — Ре-е-ей… Ты где, милая? Ветер, ворвавшийся через открытую балконную дверь, скинул со столика несколько листов бумаги, прошелестел по полу. И это были единственные звуки в покоях. Решив, что девушка может спать, Рейлин наугад выбрал дверь и толкнул её. Но попал в купальню и, чертыхнувшись, развернулся к другой. На сей раз он угадал. Здесь царил ещё больший сумрак, в котором смутно виднелся силуэт на постели. Тихо выругавшись, кронпринц шагнул к окну и распахнул шторы, едва не ослепнув от яркого солнца. На кровати и правда кто-то лежал, укутавшись с головой. Решив, что начинать надо как можно мягче, Рейлин присел на край постели и коснулся мягкого кокона. — Рей, просыпайся. Тишина. Нахмурившись, кронпринц толкнул кокон сильнее и едва не упал, когда рука, не встретив никакого препятствия, проехалась по белью.

— Гребаная келтарова шлюха! Он был готов рвать и метать. Она посмела сбежать! Как она вообще додумалась до такого? Как она осмелилась? Мебель у дверей разлетелась в щепки, когда в них врезался огненный шар. Прыгнувшие в стороны гвардейцы испуганно замерли, увидев разгневанного принца. — Немедленно найдите её! Она не могла далеко… — Мой принц! — К нему спешил один из дворецких. — Там мальчишка, бедняк… Говорит, что у него есть для вас новости.

По спине вдруг пробежал холодок, но я, поёжившись, продолжила путь. Настроение было на редкость гадким. И вовсе не из-за тягости дороги или моего положения. Меня беспокоило совершенное другое.

Когда я смогла «прыгнуть» к конюшням — едва не умерла от счастья и страха. Богиня явно не оставила меня в беде, потому что конюха не было вовсе, а в стойле стояла оседланная лошадь в полной сбруе. Быстро прошептав благодарность Камалин, я тихонько вывела лошадку наружу. Через некоторое время я уже начала сомневаться в охране замка. Потому что не увидела ни одного патрулирующего гвардейца, а у ворот так и вовсе никого не было — у настежь открытых ворот! — Это не мои проблемы… На лошадь я забиралась почти вечность, дважды запутавшись в стременах и раз чуть не свалившись с другой стороны. Но наконец затея увенчалась успехом и, осторожно тронув поводья, мы направились подальше от замка. Я не имела понятия, где находится восток и куда мне вообще идти. Потому решила рискнуть и заехать в трущобы, чтобы хотя бы спросить направление. Надежда, что я смогу вспомнить дорогу к дому Норы, грела душу. Оказалось, ночью квартал бедняков не спал. Из пары домов, больше походивших на развалины, слышался пьяный женский смех и мужской хохот. Бегали дети, воровато оглядываясь. На меня если и обращали внимание, то явно не узнавали в полумраке.

С трудом, но я всё-таки смогла вспомнить дорогу, про себя молясь, чтобы Нора не спала. Мне надо было покинуть столицу до рассвета и времени оставалось всё меньше, слишком я осторожничала, опасаясь быть замеченной. Едва заметила дом, облегчённо вздохнула — Нора как раз копошилась у порога со свечой в руках.

— Нора! — Чего тебе? — Недовольный тон тут же сменился на растерянный, когда я скинула капюшон. — Принцесса? — Тише! Могу я зайти? — Конечно-конечно… Нора подтолкнула меня в спину, оглянулась, чтобы проверить, не видел ли нас кто-то и зашла следом за мной. Мне в глаза бросилась пустая кровать, где в прошлый раз лежал отец женщины. Сердце тревожно сжалось и Нора вдруг грустно улыбнулась, заметив, куда я смотрю. — Позавчера не проснулся. Легко умер, я даже не услышала. — Соболезную… — Пустое, Ваша Светлость. Мы к смерти привыкшие, хоть и больно, как впервые. А вы чего тут? Я обессилено рухнула на стул, не понимая, как проще объяснить всю ситуацию. И, перескакивая с мысли на мысль, шёпотом начала рассказывать.

Внимательно меня выслушав, Нора вдруг встала, подошла к кровати, где спали дети. Растормошив одного из мальчишек, она велела ему одеться и, что-то шепнув на ухо, отчего ребёнок сразу проснулся, отправила к дверям.

— Велела ему сходить до столовой, попросить у Вика пару краюх хлеба для вас. — Нора улыбнулась, искоса глянув на меня. — А почему вы так против свадьбы, миледи? — Нора, он же мой брат! — Не родной же. — Женщина пожала плечами, отходя к печи и что-то там отыскивая. — У нас есть пара семей, где брат с сестрой живут как супруги. Детки здоровые, отношения хорошие. Вы же императрицей станете, а не королевой? — Да… — Ну и тем более! Всплеснув руками, Нора начала выставлять на стол тарелки с завалявшимися угощениями. Подсохший сыр, сухари, уже сморщенные яблоки и вяленое мясо, которому на вид было уже пару столетий. А я молча смотрела на неё, слушая разглагольствования о том, что будь у неё такой брат — она бы побежала к алтарю сама, без принуждения. — Нора, но ведь это мерзость… Кинры никогда не заключают такие браки. — А вам-то какая разница? Тю, беду нашли. С кинрами пусть сам разбирается, ваше дело маленькое — лежать да подмахивать. Пару детишек родите, может и отстанет от вас. — Ты говоришь так, словно я вещь какая-то! — Да ни в жизнь, Ваша Светлость! Но если ж вы сбежите, то с нами что станет? Вы ж Избранная, благодетельница наша. А вдруг столовую закроют? Как мы тогда выживать будем? Или если варвары вернутся? Вы их вон как ловко прихлопнули в этот раз!

Возникло ощущение, словно меня огрели чем-то тяжёлым по голове. Нет, я всегда знала, что люди заботятся о себе. Но столь неприкрыто признаваться в этом — я никогда такого не слышала и не видела. И ведь, судя по всему, Нора не считала себя неправой.

— Я пожалуй пойду, Нора. — Медленно встала, стараясь не показать, как дрожат мои руки. — Прости, что побеспокоила. — Угу… Я почти коснулась двери, когда вдруг по наитию резко шагнула в сторону, радуясь, что пространство позволяет это сделать. В дерево врезалась старая, видавшая виды скалка. Которую Нора тут же занесла снова, целясь мне в голову. В этот раз я не стала сдерживать тьму — и многострадальное орудие женщины рассыпалось пылью в её руках. Ойкнув, она подняла пустые ладони вверх, испуганно глядя на меня. — Почему, Нора? — Так это… И правда ведь, если вы сбежите, нас всех поубивают. — Кто тебе такое сказал? — Нора отвела глаза, и я вдруг усмехнулась. — То есть ты просто придумала себе оправдание, чтобы сдать меня Рейлину? А сына, я так понимаю, ты отправила не к Вику, а во дворец? — Мне наверняка заплатят, если вас поймаю!

Видит Богиня, я просто хотела уйти. Оставить Нору ни с чем, просто сбежать, не зная, что будет дальше с ними, вообще с трущобами. Может Рейлин, озверев, сожжёт этот кусок города дотла, а может ничего не сделает, раз Нора решила продать меня. Но судьба решила иначе.

Нож, мелькнувший серебром в воздухе, был пойман тьмой. И она же рванулась к кровати, не обращая внимания на мои усилия. Парень, чуть младше меня, зло зыркал на меня, подвешенный к потолку. Из его руки выпал второй нож, когда она повисла плетью, явно сломанная одним ударом чёрного щупальца. — Сука императорская… — Отпусти моего сына! — Нора бросилась было на меня, но была остановлена тьмой, спеленавшей её по рукам и ногам. — Тёмная тварь! — Кто из нас ещё тварь… Я отступила к дверям и, едва нашарила дерево пальцами, отпустила их обоих, тут же выскакивая на улицу. Но перед домом уже собралась толпа. И явно не для моего спасения. Лошадку уже куда-то увели или она сбежала, напуганная шумом. Бедняки смотрели на меня с опаской и злостью, словно я отобрала у них что-то очень важное. И, стоило мне сделать крохотный шаг вперёд, ринулись на меня, пытаясь задавить числом. Я не стала сдерживать тьму, отпуская её полностью, позволяя ей стать моим защитником…

В очередной раз поёжилась, понукая лошадь, найденную за углом ближайшего дома, ехать чуть быстрее. Перед глазами до сих пор стояла залитая кровью дорога перед домом Норы, хотя прошло уже несколько часов. Она вместе с сыном выскочила из-за двери, когда тьма уже закончила свою жатву. Взгляд женщины, наверное, будет преследовать меня всю жизнь, как и её брошенное мне в спину: «Чудовище!»

«Но, Келтар меня подери, что я могла ещё сделать? Сдаться? Понадеяться на милость Рейлина?» Смешок, вырвавшийся у меня, вышел невесёлым. Рейлин и милосердие — что-то нереальное, слишком волшебное. Тьма в груди мирно урчала, словно наевшийся зверь. «Интересно, почему я воспринимаю её как что-то разумное? Разве она не часть меня?» Я замерла с широко открытыми глазами, осознавая вдруг, что всё это время и правда считала тьму чем-то инородным. Но ведь маги не раз и не два говорили, что стихия, пробуждающаяся в человеке первой, ясно показывает некоторые черты характера. Розейн был туповат во всех вещах, исключая военное дело — и у него первой была стихия земли. А у Рейлина — вода, после которой сразу пробудился огонь. Переменчивый, бурный поток, сносящий всё на своём пути.

И по всему выходит, что я действительно тёмная тварь. Тьма, мрак, чёрная сила — как только не называли эту стихию, чрезвычайно редкую в нашем мире. Все тёмные маги, как один, были теми ещё ублюдками. А значит и я такая же.

Прикусив губу, я задумалась. Разве меня можно назвать злой? «А какой ты ещё можешь быть, принцесса?» Вздрогнула, услышав тонкий шепоток над ухом, оглянулась вокруг, но никого не было. «Разве может человек, выросший в таких условиях, быть хорошим?» — Но я никого не обижала! «Быть, а не казаться, принцесса. Разве тебе не хотелось сделать больно Рейлину? Разве не желала ты смерти императору? Выжить любой ценой — вот о чём ты мечтала. Только это и спасало тех, кто издевался над тобой. Но теперь не надо терпеть…» — Я не собираюсь никого убивать! «Но ты уже убила. Те бедняки в трущобах разве не считаются?» — У меня не было выбора… «Ты могла сделать прыжок, чтобы сбежать от них. Ты покалечила сына Норы, спасая свою шкуру. Ты убила всех, кто стоял рядом с тобой на той улице. И ты хотела это сделать, признай». Покачала головой, стараясь отгородиться от настойчивого шёпота в своей голове. Но он продолжал, вновь и вновь убеждать меня в том, что я хотела убить. Что я хотела сделать больно.

И вдруг вспомнился момент из детства, когда на меня только надели этот келтаров ошейник. Рейлин тогда толкнул меня прямо в разожжённый камин, я упала на угли и сильно обожглась. Я была совсем маленькой, но уже тогда в моей голове впервые появилась мысль, что я хочу отомстить этому мальчишке. Сделать ему так же больно, как было мне.

— Но почему… «Почему ты забыла?» Кивнула, забыв про то, что голос звучит только в моей голове. «Потому что спасалась. От самой себя, от зла вокруг. Проще забыть, чем изменить себя, принцесса». Потёрла лоб, пытаясь понять, схожу я с ума или моя тьма вдруг обрела голос. Не могла же я сама себя уговаривать принять мысль о том, что я — практически зло во плоти. — Дочь Кертака. — Облизнула пересохшие губы, поняв, что варвар видел явно больше, чем я сама. — Так значит он был прав. Обречённо рассмеялась, когда до меня дошёл смысл сказанных слов. Императорский род шёл от Леара, благородного рыцаря, спасшего богиню от подлого удара. А я невесть как оказалась потомком Келтара. Вот откуда вся моя тьма, вот откуда все эти мысли. Я обречена стать злом, обречена делать больно остальным. И как бы я не сопротивлялась, это одержит надо мной верх. — Значит, вот как всё повернулось. — Усмехнулась, чувствуя, как наваливается слабость, заставляя опустить руки. — Так тому и быть.

Эдрис, отправленный в Авинс, спешил в империю как мог. Его подгоняло ощущение, что явно что-то повернуло не туда, что его план вот-вот рассыпется на части.

И ощущение не подвело. Столица стояла на ушах. Император дал добро на брак кронпринца с сестрой, но принцесса-Избранная сбежала, оставив в трущобах кровавое месиво из десятка бедняков и теперь была неизвестно где.

Подавив в себе желание немедленно набить морду сначала императору, а затем и кронпринцу, после чего обоих подвесить за причинные места на шпили замка, советник ринулся разгребать дела. И в первую очередь занялся допросом выживших в той мясорубке бедняков. — Она проклятая тварь! — Женщина, сидящая перед ним, бесновалась, брызгая слюной. — Она искалечила моего сына, убила моих друзей! Она угрожала моей дочери! — Угрожала? А что ей надо было? — Спрашивала, где восток. Эдрис нахмурился, глядя на женщину. Но та лишь пожала плечами, продолжив поливать Рей грязью. Ей не было дела до того, куда направилась императорская сучка, лишившая сына руки. А вот советник задумался, пытаясь ухватить воспоминание о том, что может быть на востоке. Его смутно беспокоил выбор направления.