Прекрасный финал

Глава 13

— О, Камалин, неужели там всё было настолько ужасно? — Нас ещё видят? — Что? — В голосе Эдриса послышалось неподдельное удивление. — Нет… — Замечательно. Выпрямившись, я вытерла мокрое лицо и усмехнулась, глядя, как брови советника ползут вверх. Знала бы, что слёзы вызывают такой эффект — рыдала бы каждый раз, когда есть зрители. Я точно знала, что на императора и Рейлина мои истерики влияния не оказывают, так что при них плакать было бесполезно. — Это… Ты притворилась? — Не совсем, но да. Мне и правда было жутко страшно. — А ты растёшь, принцесска. Советник усмехнулся, качая головой. Что сказать, даже я была удивлена. Никогда не думала, что смогу заставить себя рыдать на публику, да ещё и так, чтобы мне поверили.

Эдрис довёл меня до покоев, приставил к дверям двух рыцарей из доверенных и, приказав «не беспокоить Её Светлость», ушёл. Я снова осталась в гордом одиночестве, если не считать моих размышлений.

— Ваша Светлость… Ваша Светлость, пора просыпаться. Через несколько часов турнир, Ваша Светлость! Кое-как открыв глаза, я села на постели, с прищуром глядя на служанку, стоящую у моей постели. Эту девушку я видела впервые, а потому сразу насторожилась. — Меня прислала императрица. — Служанка показала изумрудную брошь, которую я сразу не заметила. — Вам помочь умыться? — Я всегда делаю это сама. Приготовь мне платье и всё. Заставив себя встать с кровати, я поплелась в купальню. Убила бы идиота, решившего начать турнир спозаранку!

Зеркало беспощадно отразило результаты вчерашних истерик. Глаза припухли, кожа красная, словно я растирала её долгое время. Даже губы потрескались и высохли. Чуть нахмурившись, я начала вспоминать, не плакала ли я ночью. По всему выходило что нет. Тогда почему такой бесподобный вид?

Быстро умылась ледяной водой, надеясь, что это хоть немного поможет, но сделала только хуже. Поэтому, вздохнув, поплелась одеваться. Краситься я не умела, так что скрыть такую красоту не получится. Но служанка была послана явно с умыслом, потому как ждала меня у туалетного столика, заставленного разнообразными флакончиками и баночками. Постель была заправлена, а на стуле уже было разложено платье. — Ваша Светлость, я поменяла подушку, она вся мокрая… Неужели вы плакали всю ночь? — Я… Да. Эмоции. Охая и вздыхая, служанка усадила меня на стул и запорхала вокруг, то и дело взмахивая кисточкой. Спустя какое-то время я бросила косой взгляд в зеркало и была приятно поражена — следы истерики были умело скрыты за краской. — Её Величество подумала, что для вас этот опыт был слишком неожиданным. — Девушка взялась за расчёску. — Поэтому отправила меня, чтобы я помогла вам собраться. — Спасибо тебе. — Что вы, Ваша Светлость. Это моя работа. — А как сама императрица? Вчера она была бледна. — Женские недомогания, сами понимаете.

Я молча кивнула. Пресловутыми «женскими недомоганиями» часто отговаривались, чтобы лишний раз не задавали вопросов. Служанка помогла мне надеть платье, затянула шнуровку на корсете. От украшений я отказалась, взяв только веер.

— Ваша Светлость, вы забыли! Я уже была у дверей, когда служанка подбежала ко мне с алой коробочкой в руках. Задумчиво хмыкнув, открыла её. Внутри лежал вышитый мною платок, который я планировала подарить Талиону перед началом турнира. «Прости, Талион. Но я не собираюсь делать вид, что между нами всё хорошо, пусть ты и решил иначе. Ты не заслужил даже самой лживой моей улыбки». — Сожги это. Девушка молча поклонилась, забирая коробку из моих рук. И тут я вспомнила, где раньше видела эту служанку.

Когда-то я рыскала по библиотекам дворца в поиске хотя бы захудалого руководства по вышивке. Потратив на это два дня и не найдя ничего, была готова выть от обиды, но на следующее утро на столе обнаружила искомое. Служанка, стоящая рядом с дверями, быстро убежала тогда, не дав толком рассмотреть себя.

Улыбнувшись, я внимательно посмотрела на девушку. Определённо, это была она — хоть испуганные глаза цвета весенней зелени были единственным, что я успела запомнить чётко, образы совпадали почти полностью. — Это ведь ты тогда подкинула мне книгу с уроками по вышиванию. — Хмыкнула, когда заметила смущённый румянец. — Никто не знал о том, что я вышивала платок. Следила? — Просто услышала, как вы говорите сама с собой. Я училась на вышивальщицу перед тем как попасть во дворец, вот и решила помочь. — А почему решила работать здесь? — Моя матушка — фрейлина Её Величества. Императрице очень понравились мои работы, но она могла взять меня только служанкой. Вот и получилось так, что я вышиваю наряды, а в свободное время учусь быть фрейлиной. Покивав, я напомнила о том, что платок надо сжечь и направилась на выход. Мне не терпелось посмотреть на позор Талиона.

— Эдрис, а почему ты опять рядом со мной, а не с императором? — Прикрывшись веером, я почти шипела на советника, стоящего за моим плечом. — Тебя сделали моей нянькой? — Его Величество опасается, что Его Высочество поведёт себя неразумно. Подавила в себе желание повернуться к Эдрису. Знал ведь, зараза, как встать, чтобы избежать моих взглядов. Наверняка сейчас стоит и старается сохранить невозмутимый вид, хотя по голосу слышно, насколько он доволен. А мне даже нельзя вздохнуть лишний раз — раннее появление в выделенной отдельной ложе приковало ко мне взгляды всех аристократов, решивших посетить турнир. — Шаг с истерикой был на редкость впечатляющ, Ваша Светлость. — Ты решил сдать меня перед всеми, Эдрис? — Ваша ложа окружена барьером, так что нас не услышат. Но советую держать веер перед лицом, чтобы особо ушлые не прочитали по губам. — А ваши слова не узнают? — Я стою и улыбаюсь как дурак, если кто-то увидит шевеление моих губ, то решат, что я пытаюсь сдержаться и не съязвить. Вздохнув, едва заметно кивнула, зная, что Эдрис в таких мелочах меня обманывать не станет.

Когда наконец появились император с императрицей, я была готова залезть под ложу, лишь бы на меня перестали глазеть. Ощущение, что я стала диковинной зверушкой, не отпускало, потому что каждое мгновение находился тот, кто решит посмотреть на меня в очередной раз. Император произнёс несколько ободряющих слов для рыцарей и, взмахнув платком, объявил начало состязаний.

Ристалище гудело, как встревоженный улей. Знатные дамы трепетали своими веерами, а юные оруженосцы вытягивали шеи, чтобы не пропустить ни одного удара. Большинство боёв оказались скучными, почти формальными — словно танец, где участники и зрители назубок знают все движения.

Какой-то совсем юный рыцарь, которому явно было лет шестнадцать от силы, умудрился зацепиться шпорой за собственный же плащ. И если бы не ловкость его оруженосца, который успел придержать коня, юноша бы позорно кувыркнулся бы прямо перед трибунами. Раздались тихие смешки, которые быстро были подавлены веерами и платочками аристократов. Следующий поединок был немногим интереснее. Два рыцаря, оба в безупречных доспехах, так размахивали копьями и ярились, что казалось — сейчас воздух задрожит от их ударов. Но столкновение вышло настолько вялым, что даже придворные слуги переглянулись с откровенной скукой.

И только когда на поле вышли следующие участники, в воздухе что-то изменилось. Воцарилась такая тишина, что было слышно, как дышат в дальних стойлах лошади.

Кронпринц империи медленно объехал ристалище по кругу. Вороной жеребец нетерпеливо бил копытом, словно чувствуя накал страстей. Начищенные до блеска латы отливали холодным серебром, на плече развевался имперский вымпел. Талион выглядел не менее величественно — его рыжий жеребец плясал под седлом, алые с серебром доспехи загадочно мерцали на солнечных лучах.

Едва был дан сигнал к началу, всадники сорвались с места. Копья затрещали настолько оглушительно, что некоторые дамы даже прикрыли уши. Рейлин чуть качнулся в седле, но устоял, при том что копьё, отделанное серебром с гербом Наргола, скользнуло по латам Рейлина, оставив тонкую глубокую царапину. Зрители охнули — редкий поединщик мог пробить имперскую сталь в первом же столкновении. Рейлин чуть заметно усмехнулся, и в его глазах промелькнуло что-то звериное, от чего даже придворные дамы инстинктивно отпрянули. Три следующих заезда закончились вничью. Копья крошились, щепки летели веером, но всадники упорно держались. Талион двигался с неповторимой природной грацией, каждое движение было продуманным, каждый взмах копья — тщательно выверенным. Рейлин же напоминал необъезженного жеребца — дикого, яростного, неконтролируемого.

Четвёртый заезд стал переломным. Копьё Талиона угодило точно в центр имперского герба на груди Рейлина. Удар был настолько силён, что казалось — сейчас латы треснут, принц полетит кувырком. Но Рейлин устоял, лишь взгляд стал ещё мрачнее. Пятый заезд. Шестой. Седьмой заезд — последний перед переходом к бою на мечах. Талион готовился нанести решающий удар, когда что-то странное произошло. На мгновение его конь дёрнулся, будто споткнувшись о невидимое препятствие. Копьё ушло в сторону, не достигнув цели.

Зрители замерли. Талион выпрямился в седле, его взгляд метнулся к Рейлину — тот смотрел абсолютно невозмутимо, словно ничего не произошло. Копейный бой окончился, и всадники спешились, обнажая клинки.

Талион первым сбросил тяжёлый шлем, встряхнув волосами. Кровь из рассечённой щепкой щеки стекала по подбородку, оставляла алые дорожки на начищенных доспехах. Рейлин медленно снял свой, демонстрируя желание биться на равных. Только в серых глазах плескалась едва сдерживаемая ярость.

Первые удары посыпались градом. Клинки звенели с такой силой, что казалось воздух вибрирует от ненависти. Рейлин атаковал яростно, напором, будто пытаясь сломить противника одним натиском. Талион защищался предельно технично, каждое движение было выверенным, каждый блок — безупречным. Придворные замерли. Прайвен сидел, чуть подавшись вперёд, сжимая подлокотники трона. Талион чувствовал, что победа ускользает. С каждым ударом его движения становились всё резче, всё дёрганнее. Рейлин же, напротив, будто успокаивался. — Что, принц Наргола устал? Мне позвать сестричку, чтобы она тебя утешила? Талион прорычал что-то сквозь зубы, атакуя ещё яростнее. И в этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Рейлин чуть отступил влево, открываясь. Талион мгновенно бросился в атаку, намереваясь закончить поединок одним движением. И тут же получил удар такой силы, что выбило воздух из лёгких даже несмотря на доспехи. Пока Талион пытался восстановить дыхание, кронпринц склонился к нему поближе. — Поздравляю со скорым рождением брата.

Кинжал, невесть где припрятанный принцем Наргола, скользнул по доспеху Рейлина. Усмехнувшись — противник дал ему повод закончить поединок так, что его никто не посмеет обвинить в подлости — кронпринц с улыбкой поднял меч.

— Талион! — Дариус подскочил на своём месте и тут же ринулся в императорскую ложу. — Ты мне обещал, Прайвен! — Твой сын первый нарушил правила, мой друг. Разве ты не видишь кинжал в его руке? Король Наргола скрипнул зубами, понимая, что против такого аргумента ему сказать нечего. Он конечно и без того подозревал, что Рейлин планирует убить его сына, но надеялся, что обойдётся хотя бы травмой. Но Талион сам дал повод, сам развязал руки ублюдку, который сейчас смотрит на него, короля, словно на мусор! — К тому же, я не понимаю твоей злости, Дариус. — Нарголец вздрогнул, услышав в голосе императора откровенную издёвку. — Насколько я знаю, тебя можно поздравить со вторым сыном, разве нет? — Благодаря вам, имперцам, у меня теперь единственный сын! И он ещё не родился! — Такие женщины, как Нимея, рожают легко, словно звери. Так что не беспокойся, будет у тебя наследник. Дариус сжал кулаки до хруста, глядя на Прайвена исподлобья. А тот улыбался, глядя как с ристалища утаскивают тело наргольского принца.

Мне не раз приходилось жалеть о своих словах. Но впервые — так быстро. Только пальцы Эдриса, сжавшие моё плечо, не позволили мне вскочить с места и сорваться в истерику, когда меч Рейлина вошёл в шею Талиона, словно нож в масло. Пусть я была зла на него, пусть я думала о мести — я не хотела смерти этому мужчине. Он слишком долго грел мою душу, чтобы так легко получить беспросветную ненависть.

— Принцесса, вам надо поздравить брата с победой. — Пальцы Эдриса сжались ещё сильнее, привлекая моё внимание. — Принцесса! Оторопело моргнув, я перевела взгляд с тела бывшего жениха на кронпринца, смотрящего на меня с широкой улыбкой. Сейчас Рейлин напоминал мне того мальчишку из детства, который радовался подаренному деревянному мечу или очередному жеребцу диковинного окраса. Ни желания в его глазах, ни ненависти — только незамутнённый детский восторг от того, что наконец получил желанное. — Поздравляю с победой, брат. — А как же спуститься и поцеловать брата? — Боюсь, это неуместно, Ваше Высочество. Принц Талион был моим женихом, как вы помните. Пусть это лишь договорённость между семьями, я предпочту носить траур какое-то время. Прошу простить, я бы хотела отдохнуть. Обозначив реверанс, я повернулась к недовольно скривившемуся принцу спиной, но тут по толпе прокатился крик. Резко развернувшись, я успела увидеть, как бессознательную Нольвену подхватывают под руки фрейлины. Одна из них спешно вытирала кровь, бегущую с уголка губ, но лишь размазывала её ещё больше.

Моя спина покрылась холодным потом, когда Рейлин, проследив за моим взглядом, на миг расплылся в довольной улыбке вновь. Словно это было его рук дело. Сглотнув внезапно вставший в горле ком, я поспешила уйти. Смотреть на кронпринца не было сил.

Империя погрузилась в траур. Прайвен ходил чернее тучи, принцы скорбели вместе с ним. Императорские целители и маги так и не нашли причины такой внезапной смерти. Кровь была чиста на яды, на теле не обнаружено никаких следов, проклятий и заклинаний тоже не было. Дариус, спешно покинувший империю на следующий же день после окончания турнира, напоследок глумливо посетовал, что общий праздник у Камаэр и Наргола всё-таки случился, только совсем не такой, как все рассчитывали.

Через неделю после турнира, в главном кинрионе столицы состоялось пышное погребение императрицы. Редчайшие чёрные розы обвивали колонны и арки, им же было выложено последнее ложе Нольвены. Были задрапированы чёрной тканью стены, все аристократы, как один, в таких же чёрных нарядах. Словно море тьмы влилось в белоснежный храм, затопив его до самого потолка. Я стояла у ближней колонны, не смея даже приблизиться к ложу, на котором лежало тело. Слишком яркой была ненависть императора, с которой он смотрел на меня всё это время, стоило случайно попасться ему на глаза. Казалось, он обвиняет меня в смерти жены. Розейн, искренне любящий мать, устроил попойку, едва только завершилась официальная тризна. До меня доходили слухи, что Рейлин, участвующий в этом наравне с братом, был непозволительно весел, хоть и пытался оправдаться тем, что матушка не велела ему плакать.

После ещё одной недели, проведённой в гнетущей тишине, в один из вечеров в мои покои постучалась служанка. Меня желал видеть император. Наедине, хоть и в тронном зале.

— Ваше Величество. — Склонилась в реверансе. — Вы хотели меня видеть? — Сегодня ты не такая наглая, как раньше. — Я скорблю об императрице так же, как и вы, Ваше Величество. К тому же я потеряла ещё и жениха. — Наргольский выскочка, как же… — Прайвен усмехнулся. — Я позвал тебя не за тем, чтобы меряться горем. Моментально напряглась, понимая, что скорее всего сейчас пойдёт разговор о моём замужестве. Разговоры о подложном Избранном чуть поутихли, но всё равно блуждали по империи, заставляя Прайвена и Рейлина нервничать. В трущобах вовсе пришлось ввести комендантский час, потому что люди начали пробираться в другие кварталы и писать непристойности про кронпринца на домах зажиточных граждан. Преимущественно дерьмом, что сказывалось на разборе самой надписи, но отлично передавало настроение бедняков. На мои просьбы прекратить жители трущоб не реагировали, пытаясь доказать свою точку зрения даже несмотря на несколько показательных казней.

К тому же, на мою сторону — внезапно образовавшуюся вне моего желания — начали вставать гвардейцы и рыцари, которым я помогала в лагере. Даже часть целителей, и те всё чаще говорили о том, что Рейлин плохо подходит на роль Избранного.

— Ты уже наверняка знаешь, что предложил советник Корвин. — Да, Ваше Величество. И каково же ваше решение? Кто из младших лордов станет моим мужем? — Ты принцесса, о каких «младших лордах» ты говоришь? — Улыбка императора заставила меня похолодеть. — Ты выйдешь за Рейлина, моя дорогая. Едва успела сжать тьму в плотный клубок, чтобы та не рванула в стороны. Подавив силу и выровняв дыхание, я подняла взгляд на того, кто по недосмотру Богини стал моим отцом. — Рейлин мой брат, Ваше Величество. — Единоутробный. — И кровный. Вы мой отец, если вдруг забыли об этом. С Рейлином у нас разные только матери. — Хорошо. Если ты настолько против, у меня есть другой вариант. Чуть прищурилась, прекрасно понимая, что сейчас мне дадут выбор из двух зол, где стать женой — а точнее самой обычной наложницей — собственного брата будет единственным возможным вариантом. Я ожидала чего угодно. Предложения пойти к кинрам, где женщины становятся, как они это называют, «общими жёнами» для младших служителей и обречены влачить существование самой обычной постельной игрушки с небольшими привилегиями. Заключения в какой-нибудь башне, где меня тихо сгнобят при помощи медленного яда. Я даже согласилась бы отправиться в неизведанные земли, откуда возвращаются лишь пара человек из ушедшей сотни.

Но император предложил мне, ни много ни мало, стать его наложницей. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до рождения детей и жертвенной смерти при несвоевременной кончине правителя. Из тронного зала я выходила на негнущихся ногах и под тихий смех императора. Воистину, если Келтар где-то и есть во плоти, то он сидит в императорской короне за моей спиной! Помимо смеха, мне в спину прилетело обещание о том, что объявление о свадьбе будет дано следующим утром.

Ночь прошла незаметно — я провела её, сидя у окна и глядя в тёмное небо, словно только там могла найти ответ на вопрос, что мне делать. Разум разрывался между побегом и немедленным самоубийством. Не было даже сил плакать.

Утром зазвонили колокола по всей столице, оповещая всех о решении, которое сравнимо для меня со смертью. Несмотря на то, что я всерьёз раздумывала о том, что неплохо бы принять яд, понимала, что вряд ли смогу сделать это. Так что, едва услышала далёкий гул колокола, встала с кресла и, схватив ближайший стул, потащила его к двери, чтобы забаррикадироваться. Рейлин наверняка помчится ко мне, едва услышит от императора «благую» весть. К стулу присоединились ещё два кресла, которые для верности я подпёрла тумбой. Скрип стоял такой, будто я перебирала наборные полы, а не двигала мебель. Стук в дверь я проигнорировала, раздумывая над тем, что можно взять с собой. Нашла в гардеробной пару нарядов для верховой езды и, как по заказу, несколько комплектов из самых обычных штанов и рубашек. Сумок у меня не было, так что пришлось сдёрнуть штору — простыни были слишком белыми для побега.

Искренне надеялась, что ко мне придёт Эдрис — но за дверями неизменно слышались другие голоса. Служанки, уговаривающие впустить их. Рейлин с угрозами о том, что он переломает двери, если я не открою их. Даже император, обещающий мне спокойствие на ближайшие пару дней, если я не буду творить глупости.

— О, самую большую глупость я совершила, не убив тебя прямо там. — Замерла вдруг, осознавая сказанное. — А почему я так их боюсь? У меня же есть магия… Растерянно потёрла лоб, не понимая, что со мной происходит. Понятное дело, что убить их я вряд ли решусь. Но кто мешает мне просто пригрозить? Покачала головой на собственные мысли и продолжила вырезать кривое подобие дорожного мешка, радуясь, что в моих немногочисленных вещах каким-то образом оказался набор для шитья. «Это сработает только пару раз… Потом они поймут, что я не могу собраться с духом и навредить. И тогда мне обеспечена прогулка к алтарю. Слава Богине, у меня нет друзей или хотя бы просто приближённых! Эти уроды не погнушаются ничем, лишь бы обернуть всё в свою пользу».

Я закончила сборы к вечеру. В кривом, наспех сшитом мешке оказались несколько смен одежды, немногочисленные украшения, которые я рассчитывала продать, ведь денег в моём распоряжении не было, и короткий нож для бумаги.

— Негусто… Вздохнув, спрятала мешок под кровать невесть зачем. Пускать кого-то в покои я не планировала, хотя слуги всё пытались уговорить меня из-за дверей. Постепенно всё стихло. Тихонько подойдя к двери, я прислушалась, надеясь ничего не услышать. Но тихий разговор двух мужчин, судя по всему, рыцарей, разбил мои надежды в прах. Эдрис так и не появился. Подавила уже привычным усилием обиду, всколыхнувшуюся в груди, и повернулась к окну, стараясь вспомнить момент, когда я сбежала от советника с помощью тьмы.

Прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Тогда я сильно захотела оказаться в библиотеке — и тьма откликнулась на моё желание. Пока что стояла задача немного проще, мне надо было оказаться всего лишь около окна. Если всё получится, будем рисковать по-крупному.

Медленно выдохнула, стараясь нащупать нужную струнку внутри самой себя. И на миг почувствовала, как земля ушла из-под ног. Глаза я открыла уже стоя у окна. Следующий «прыжок» был уже в сторону балкона — и тоже удачный. — Ну, теперь надо попробовать не сдохнуть, милая. Как хорошо, что мне выдали самые дальние покои. Из них прекрасно было видно конюшни, где держали лошадей для прислуги. Надеюсь, что конюх там работает спустя рукава.