Практика в преисподней

Глава 7

Как и предполагал дед, Юркин отец оказался чист. После проверки его внешний лоск несколько потускнел. И хотя Григорий Демидович выглядел несколько бледным, однако глаза его сверкали. Он долго тряс руку Элазару, восхищаясь его магическими талантами, и даже не возразил, когда Фонтей сообщил ему, что дочь остается здесь, под личным присмотром чародея.

Перед самым уходом, Едемский-старший настойчиво уверял в своей преданности и предлагал помощь, что, даже на мой дилетантский взгляд, в сложившихся обстоятельствах выглядело подозрительным. В прочем, на эту откровенную провокацию не поддался никто, и Элазар, попросив мага внимательно наблюдать и прислушиваться ко всем важным, по его мнению, разговорам, отослал его домой. Мы же с Вестом облегченно выдохнули. Дед, конечно, неплохой, его эксперимент с возникновением магов нужный и своевременный, но… Мы ответственны за тех, кого приручили! А он смалодушничал и бросил магов, как котят, которые все еще нуждались в кормлении. И вот что из этого вышло. Кажется, Фонтей и сам понимал это. Но сознание, формировавшееся столетиями, не исправишь мгновенно, даже применив кардинальные меры. На это потребуется время, множество сил и еще больше терпения. Дед все это осознавал и прибывал в задумчивости и печали.

Запыхавшийся посыльный успел сказать лишь одно слово: «Доставил», как, потеснив его, в кабинет влетела Юлка. Где-то за ней, на заднем плане маячил Глеб и всеми фибрами пытался мимикрировать под окружающую среду, но с его ростом и вечно торчащими в разные стороны волосами, привлекающими внимание, это было весьма затруднительно.

— Я так и знала, что ты, Соколова, во что-нибудь влипнешь! — выпалила она, при этом укоризненно посмотрела на деда и Кремера.

— А что сразу я? — ну да, праведное возмущение вырвалось наружу. — Все задолго до меня сделали, честное слово!

— Так что же произошло? — Жавурина с подозрением обвела взглядом нашу троицу. Глеб еще больше побледнел и попятился.

— Собственно, ничего, я надеюсь, непоправимого не произошло, но разгрести последствия будет нелегко, — наконец, отмер Элазар. — А вы, молодой человек, -обратился он к Глебу, — подождите пока за дверью.

— А я? — вклинился посыльный.

— А вы свободны, — отчеканил дед.

Ни посыльного, ни Глеба уговаривать не пришлось. Они исчезли не магически, но очень быстро и незаметно. А вот Юлка прищурилась и сложила руки на своей мощной груди.

— И-и? — спросила она. Прозвучало, как угроза.

— Расслабьтесь, леди, — усмехнулся дед. — Не смотрите на меня так грозно, наблюдайте лучше вон за тем цветком.

Фонтей указал на фикус, который снова был полон сил и качал мясистыми зелеными листьями.

— Ну, смотрю, — скептически протянула Жавурина. — На нем что, ромашки должны расцвести?

Дед направил на цветок руку, и все повторилось. Листья стремительно стали желтеть и сворачиваться в трубочки. Стебель пожух, накренился.

— Какое расточительство, — покачала головой Юлка. — Растение не жаль? Фикусы, между прочим, избавляют от тревог, переживаний и злости. А по фен-шую, вообще, позволяет направить умственный поток в нужное русло.

— По какому, простите, шую направить? — ехидно уточнил Фонтей, а я, уткнувшись в плечо Веста, всхлипнула, спрятав запредельную улыбку.

— Уже не важно, — печально вздохнула Жавурина. — Растение-то все равно загубили. Зачем только?

— А кроме того, что фикус засох, вы больше ничего не видели?

— Хмм… Вас видела. То, как вы направили руку к цветку, тоже видела. Два голубя за окном пролетели. Лорд Кремер Ксюху за зад… Ой, простите, за спину потрогал!

Сильвестр кашлянул и демонстративно убрал руку, спрятав ее за спину. Причем, смотрел в потолок, и весь его вид говорил о том, что слова Юлки наглая ложь, и он, уважаемый маг, никакого отношения к инциденту не имеет. Я хохотнула, дед, вообще, рассмеялся.

— Глазастая, — похвалил он Жавурину, а нам наказал: — Вот каким внимательным должен быть маг! Вам понятно?

Мы, разумеется, кивнули. Потому что, когда я смотрела на фикус, то никаких голубей за окном не считала. Мне это и в голову не пришло, если честно.

— Итак, леди, это все что вы увидели?

— Да, а было еще что-нибудь?

Фонтей покачал головой.

— Зовите вашего друга, Юлия.

Глеб входил в кабинет осторожно, вжимая голову в плечи и нервно озираясь.

— Расслабься, — хлопнула его по спине Жавурина. — Здесь все свои.

— Интересная у вас тут магия, — выдохнул он. — Никогда такой не видел. Фиолетовый спектр вообще редкий. Я еще в прошлый раз заметил, но след был не такой яркий. А сейчас он насыщенный, словно вы только-только применили силу.

— А теперь? — Элазар снова направил на цветок руку, и фикус вновь стал таким же свежим, как был до его вмешательства.

— Ух, ты! — восхитилась Юлка.

— У вас очень чистый и сильный поток магии, магистр. Никогда такого не видел, даже при спонтанных выбросах, — восхищенно протянул Глеб.

Фонтей и Кремер переглянулись.

— Кажется, мы нашли зрячего, — произнес Вест. Он улыбался, но Элазар не разделял его радости, а скорее горел любопытством, переходящим в некий азарт.

— Ну-ка, юноша, подойди-ка ко мне, я на тебя взгляну.

Глеб робко шагнул к чародею, но, увидев мою ободряющую улыбку, перестал дергаться и взглянул на Фонтея смелее.

— Хорош, — похвалил дед, обойдя его по кругу. — А теперь, вы трое, подойдите сюда и прикоснитесь к пареньку. Так, девушки, возьмите его за руки, а ты, Вест, дотронься до его плеча.

И как только я сделала то, о чем попросил Элазар, мир взорвался фиолетовым. От насыщенно лилового до нежно лавандового. Всеми оттенками. Это выглядело так… волшебно, что от восхищения перехватило дыхание.

— Ух, ты! — повторилась Юлка.

— Видите? — спросил Фонтей.

— Да. И весьма четко, до всех проявлений. Даже остаточную, — ответил за всех Кремер.

— Любопытно! Значит, зрячий не только приемник, но и хороший передатчик. Замечательно! — дед подошел к Глебу и бесцеремонно оттеснил нас всех. — Каков, говоришь, уровень твоей силы?

— Единица… — осторожно ответил тот, испуганно всматриваясь в лицо Элазара. Дед скривился. Ему явно не нравилась настороженность юноши. А вот не надо так пристально смотреть на человека. Может, вы что-то замышляете или, вообще, его на опыты сдать хотите? — А что?

— Ничего, — усмехнулся чародей. — Глупости все это. Уровень магии, бла-бла-бла… Не в том спектре мерили. И, вообще, сила, она здесь!

Дед похлопал ошарашенного Глеба по груди аккурат напротив сердца.

— Вот тут сила, мой мальчик. Хорошо запомни это. Сила в каждом, но только истинные чувства могут ее освободить и направить. Ты понял?

— Кажется… — робко произнес он.

— Всем вам не хватает опыта. Тренировки начну с завтрашнего утра. — Это касается всех троих, уяснили? — окинул нас взглядом Фонтей.

— Как троих? А я? — возмутилась Жавурина. А потом обернулась ко мне. — Ты куда это собралась без меня, а?

Я лишь пожала плечами, потому что и сама не знала, куда мы планируем направиться. Собственно, еще и плана никакого не было.

— Как хотите, но я тренируюсь с вами! — потом Юлка посмотрела на деда и грозно произнесла: — Куда Ксюха с Глебом, туда и я! Так и знайте!

— Да, понял уже, — тяжело вздохнул чародей, а Кремер, стоящий рядом со мной, кажется, застонал. — Ладно, детишки. Война войной, а обед по расписанию. Прошу к столу, там все и обсудим.

Стол расширился, округлился и оброс стульями. А на белоснежной скатерти уже дымились тарелки с супом, стояла гора свежеиспеченных булочек и еще множество разных тарелок с колбасами, паштетами, сыром и даже фаршированными оливками.

Без Глеба, как успел рассказать мне Вест, в храме нам пришлось бы туго. Поэтому то, что мы нашли и раскрыли зрячего, уже приближало нас к разгадке гефовских планов. Но вот на Жавурину никто не рассчитывал, хотя в совместных тренировках ей не отказали. Наивные. Я знала Юлку лучше. Если уж она что-то задумала, то пойдет до конца. Ей стоит или полностью стереть память, или просто смириться с тем, что в храм она все же идет вместе с нами.

В целом, обед прошел на удивление весело, оживленно и информативно. О путешествии не сказали ни слова, зато спланировали занятие, а потом разбрелись отдыхать. Именно на отдыхе и настоял дед, потому что на следующее утро ад пришел за нами. У ада было имя — Эзур Элазар Фонтей.

Я уже привыкла просыпаться с рассветом, пробегать свои положенные круги и делать разминку. Для Юлки же все это было в новинку. И если первый день она продержалась на упрямстве, то на второй, когда особенно заныли все мышцы непривыкшие к подобным нагрузкам, Жавурина не выдержала.

— Как ты все это терпишь? — процедила она, еле переставляя после тренировки ноги.

— Втянулась, — пожала плечами я.

Для меня сейчас каждая утренняя пробежка казалась праздником, потому что рядом бежал Вест, и я могла находиться с ним рядом, хоть какое-то время. Потому что иного нам не оставлял Фонтей, спланировав наше расписание так, что когда заканчивались занятия никто из нас не мог ни о чем кроме сна думать. Лишь одно желание — доползти до кровати и упасть, выспаться, хоть немного отдохнуть. Но разве достаточно шесть часов сна для молодого растущего организма? Дед считал, что вполне, другие мнения его не волновали, а следовательно, являлись неверными и вредными.

Неизменно, утро начиналось с его:

— Леди, дюжину кругов, остальные — две!

И я привычно бежала, чувствуя рядом ровное уверенное дыхание Кремера, старательное пыхтение Глеба и тихие нецензурные слова Жавуриной откуда-то сзади.

Но не только у нее было негативное восприятие занятий спортом. Как ни странно, Элазар тоже вел себя странно, когда Юлка этим самым спортом занималась. Однажды, закончив отжимания, я стала свидетельницей весьма странной, я бы даже сказала, пикантной ситуации. Жавурина пыталась выполнить стандартную для нас, ледей, дюжину подтягиваний на турнике. Она висела объемным мешком, выставив вперед свою необъятную грудь, обтянутую белой футболкой с нарисованной кошачьей мордочкой. Ткань в той части так натянулась, что, казалось, у несчастного животного вот-вот выскочат глазки.

Элазар, не ожидая подвоха, обернулся, чтобы чуть подбодрить ее в своей лениво саркастической манере, да так и завис с озадаченным выражением лица, успев произнести лишь:

— Леди-леди, на турнике подтягиваться нужно, а не вис… — Кадык деда нервно дернулся, а глаза приросли к тому самому месту на футболке Юлки, где мучился бедный котенок.

— Это не турник, а орудие пыток какое-то! — отдуваясь, пропыхтела Жавурина, отчего ее грудь заколыхалась еще интенсивнее.

На лбу Фонтея выступила испарина, а щеки покрыл густой румянец. Он полез в нагрудный карман пиджака, извлек оттуда кружевной батистовый платок и промокнул пот, по-прежнему не отводя глаз от тоже изрядно взмокшей Юлки.

— Жарко сегодня, — хрипло посетовал он.

— Угу, — поежилась я и хмуро посмотрела на затянутое облаками небо.

— Позвольте, леди, — Элазар откашлялся и подошел к Жавуриной, чтобы помочь ей спуститься. Руки на ее талии он задержал преступно долго. — Я думаю, подтягивание женщинам вовсе необязательно. Попробуем отжимания, — сказал ей довольно мягко, с сожалением отступая на шаг и пряча руки за спину, а потом обернулся ко мне и прикрикнул: — Ксения, быстро на турник! Полторы дюжины подтягиваний!

Вот, как Юлка, так женщина, леди, а как я, так, будьте любезны, Ксюшенька, сделайте восемнадцать подтягиваний. Обидно, понимаешь! Но роптать на судьбу не стала, а поспешила исполнить приказ своего гуру. Все же обучал Фонтей здорово. Объяснял доходчиво, с огоньком, и, что греха таить, продвинулась я значительно и даже делала успехи. Особенно, мне нравилась телепортация. Когда пласт за пластом раздвигаешь пространство, чтобы отправить в заданную точку предмет, существо или, вообще, для того, чтобы переместиться самой, то чувствуешь себя если не богом, то кем-то к нему очень близким и практически всемогущим. В такие моменты я отлично понимала магов, возомнивших себя высшей расой. Жертвы эксперимента!

Когда подпрыгнула и зацепилась руками за планку турникета, обрадовалась еще одному приятному дополнению к моему заданию. Сверху видно значительно больше. А посмотреть было на что.

В паре десятков метров от меня отжимался бывший лорд куратор. Майку он снял, и теперь сиял обнаженным торсом, не перекаченными, но вполне рельефными мышцами спины и упругой задницей, которую при каждом движении обтягивали черные спортивные брюки.

Кстати, об отжиманиях и обтягивающей одежде. Я перевела взгляд на Жавурину. А Юлка таки да — отжималась. И если богатый бюст сейчас не так бросался в глаза, то пышный зад, обтянутый шортами, призывно торчал вверх. На деда смотреть было больно. Пожалуй, за всю историю нашего знакомства, я еще никогда не видела его таким растерянным. Он прирос взглядом к просторной корме каравеллы Жавуриной и задумчиво чесал подбородок.

— Пожалуй, и отжимания для леди излишни, — хрипло выдохнул он.

— Ну, что же вы, куратор! — задыхалась рядом раскрасневшаяся Юлка, чем еще больше смущала чародея. — Определяйтесь уже. Мне отжиматься, подтягиваться или заняться упражнениями на растяжку?

— Нет! — вскрикнул Элазар, в панике отскакивая от Жавуриной. — Только не на растяжку! Займитесь, Юлия, лучше чем-то спокойным, не требующим интенсивных телодвижений. Медитацией или, например, дыхательной гимнастикой.

— Да, как скажите, учитель! — отозвалась подруга и, поднявшись на ноги, потянулась и расправила плечи.

Разумеется, у котика снова чуть не вылезли глазки, а Фонтей гулко сглотнул и, кажется, застонал.

Представив, как Жавурина будет старательно дышать, делая рекомендованную гимнастику, я не выдержала и заржала, свалившись с турника. Прислонилась к столбу и еще долго тихо всхлипывала.

Со спонтанно вспыхнувшей страстью деда нужно было что-то делать. Мужик динозавров пережил, потоп, извержения Везувия, опять же, а тут… до сердечного приступа рукой подать! Вон, как дышит! Не иначе тахикардия, вегетососудистая дистония, давление и… что еще там бывает в его возрасте?

Тренировки шли полным ходом. Меня мучил Элазар, заставляя раз за разом выпускать астральное тело, доводя технику до автоматизма. Но сколько бы я не старалась, продвинуться так далеко, как у меня получилось в том сне об Апехтине, не выходило. Словно стоял какой-то ступор. Так же обстояли дела и с порталами. Раздвигать пространство получалось лишь на определенное расстояние. Фонтей ругался, топал ногами, обзывал «неучем» и «бездарностью», а потом заставлял повторять снова и снова, пока я практически не падала от усталости.

С Юлкой занимался Кремер. Именно он заметил одну странную особенность, которую Элазар объяснил еще одним редким даром. Чем чаще к ней применялась магия, тем сильнее становился иммунитет против любого магического воздействия. На самом деле, я это заметила еще в тот день, когда Федорицкий натравил на нас магинь, чтобы произвести на меня впечатление. Ведь Жавурина практически сама освободилась, еще до того, как нас «спасли». Но тогда все странности списала на ее физическую выносливость и упертость. А оказалось, что Юлка попросту природный магический щит с неразвитым даром. Вот она и развивала этот дар. С моим Вестом, между прочим. Почти до полного магического истощения.

Глеб же после утренней тренировки попадал в руки магистров, обучающих общим магическим направлениям, а после обеда за него принимались Кремер и Элазар. Оба. В общем, по нашему общему мнению, ему доставалось больше всех. Хотя и ответственность, в случае совместной экспедиции, на нем лежала огромная. Видеть магию — это одно, а вот распознать, насколько она опасна — это совсем другое.

Даже Едемским перепало. Конечно, их никто не посвящал в грандиозные планы посещения вражеского лагеря, но поручили проштудировать все архивы, разыскивая любую информацию о турронах. Особенно, данные за несколько последних веков.

Фактически, единственное время, когда мы могли собраться вместе, было время обеда. Чаще всего всей компанией посещали студенческую столовую, но иногда Элазар устраивал большой военный совет, совмещая его с трапезой.

Сегодня дед решил подвести некоторые итоги, поэтому обедали у него. Привычный стол, ставший несколько больше, чтобы вместить всю нашу группу. Неизменно белая скатерть и приборы. Кормили нас сегодня достаточно легко, но в нужном для жизнедеятельности объеме, чтобы почувствовать насыщение, но при этом не переесть. Овощной суп-пюре, приправленный сливками, сменили зеленый салат и морская рыба, приготовленная на пару, на десерт подали чай и несколько видов цукатов. Вот, собственно, и все меню. А раз организмы не перегружали калориями, значит, нас ожидало нечто такое, что потребует маневренности, быстроты и гибкости.

Лично я давно себе уяснила, что Элазар никогда и ничего не делает просто так. Разве что в те моменты, когда его любопытство берет верх. Но это происходит крайне редко. Хмм… Например, его интерес к Юлке пока находился вне моего понимания. Почему он вспыхнул так внезапно? Фонтей же видел ее до этого, правда, в мантии или в мешковатом спортивном костюме, который тоже не добавлял Юлке шарма. А сегодня Жавурина пришла в шортах и футболке с несчастным животным. Это уже потом, после душа и короткого отдыха, она надела привычное безликое платье, которые все мы здесь с недавних пор носили.

Даже за обедом дед все время кидал задумчивые взгляды на упакованную в форму подругу. Не замечала этого одна только Юлка, остальные старательно отводили взгляды и излишне рьяно показывали, что ничего, абсолютно ничего странного не происходит.

Когда Жавурина, отодвинув от себя чашку, расстегнула верхнюю пуговицу достаточно целомудренного платья, Элазар сделал очень подозрительный громкий глоток, при этом он не отрывал взгляда от девушки. Попала, Юлка! Как есть, попала! Вот только я никак не могла решить, кто из них двоих все же попал больше. По крайней мере, добра желала обоим, но их разница в возрасте меня беспокоила.

— Ну, что ж, — как-то хрипло сказал дед. — Сегодня подытожим, чему вы научились за неделю. Вест, возьмешь девочек и на полигон. Страхуешь, горячку не порите. Отрабатываете навыки установки щита. Ваша цель, как можно дольше оставаться незамеченными. Я займусь с Глебом. По-моему, он не всегда может отличить силовые магические линии, видимые каждому магу, от магии использованной и ее остаточного следа. Задача ясна?

Мы дружно кивнули. Мне показалось, что Глеб обреченно вздохнул, но тут же весь подобрался. Да, тренироваться под личным присмотром Фонтея совсем непросто. Уж, это я знаю.

— Вопросы есть? — еще раз обвел нас взглядом главный чародей.

— У меня есть вопрос, — Кремер посмотрел на Жавурину. — Юлия, кольцо при вас?

— Ну, как бы… — замялась она.

— А конкретней?

— Как бы да, — нехотя призналась Юлка. — Мне Ксюха рассказала что это души магов и все такое… В общем, с пальца я его сняла, но с собой ношу. Так, на всякий случай. И только на занятия.

— Покажите, — попросил Вест, а Жавурина принялась медленно расстегивать пуговицы на платье.

Да, что же это такое? Она мне так точно до инфаркта родственника доведет. Фонтей сейчас напоминал того котика, что пучил глазки утром с Юлкиной футболки. Пихнув ее локтем в бок, прошипела:

— Энергичней доставай! Не стриптиз танцуешь!

Если она и удивилась, то вида не подала, а довольно быстро извлекла обычный шнурок, на котором висел массивный перстень с оранжевым камнем. Кремер углубился в изучение артефакта, покоящегося теперь в ладони Жавуриной, а вот я не могла отвести взгляда от деда. Элазар весь подобрался, побледнел и попеременно смотрел то на Юлкину грудь, то на кольцо. И, кажется, он был настолько зол, что даже не мог контролировать свои эмоции.

— Варро! — практически прорычал он, а на столе, словно при землетрясении, затряслась вся посуда, наполнив комнату мелодичным перезвоном.

— Ой, что это? — заволновался Глеб и, на всякий случай, схватил вазочку с оставшимися после обеда цукатами. Сладкое он любил, поэтому спасал самое ценное.

Кремер посмотрел на меня, а потом очень внимательно на Фонтея. В его глазах отразилось понимание, и Вест мне подмигнул. Легче не стало.

Жавурина снова ни туррона не поняла. Она ласково погладила пальчиком продолговатый камень, вызвав непроизвольный рык Элазара, а потом спокойно ответила:

— Да, кажется, так его называли — Варро! — при этом она еще и плечами умудрилась пожать.— А что вы его хорошо знали при жизни?

— Я его и после смерррррти отлично узнаю! — ох, как ответил ей дед. Даже бесстрашная Юлка вздрогнула. Все же ревность никого не красит, даже легендарных магов.

— А чего вы, собственно, на меня рычите? — спросила она, при этом попыталась спрятать мощный артефакт обратно — в бескрайние недра своего декольте.

— Не сметь! — взвился Фонтей, не на шутку перепугав Глеба.

— Еще чего! — встала в позу Жавурина. — Между прочим, ваш Варро меня сам выбрал!

— Даже не сомневаюсь! — в тон ей ответил Элазар. И намного тише добавил: — У нас всегда с ним были схожие вкусы.

Неужто, у моей прародительницы имелись формы подобные Жавуринским?

Мы с Кремером снова понимающе переглянулись. Поплыл чародей. В самый неподходящий момент поплыл.

— Что вы предлагаете? — вскинулась Юлка.

— Предлагаю сменить ваш артефакт, леди, на более мощный. Вот на этот! — Элазар извлек из внутреннего кармана пиджака уже знакомое колечко в виде драконьей лапы. Это что же получается? Помолвка, что ли? А невеста и не в курсе.

Жавурина повертела в руках перстень несчастного, охочего до пышных женских форм даже после смерти, Варро, немного повздыхала и все же спросила, кокетливо глядя на Фонтея:

— А нельзя оставить оба колечка, а?

Кремер, так неудачно в этот момент отпивший свой чай, закашлялся. Я фыркнула, и спрятала лицо в ладонях. А Юлка смотрела на чародея таким взглядом, что кот в сапогах из Шрэка удушился бы от зависти.

— Нет! — разбил ее мечты Элазар. — Я, как ваш куратор, настойчиво рекомендую вам сменить артефакт.

Оранжевый камень на перстне обиженно вспыхнул и тут же погас. Юлка еще раз почти до всхлипа вздохнула и все же потянула перстень деду. Кольцо Варро поплевалось искрами, но никакого вреда Фонтею не причинило. Он быстро спрятал его в карман, а потом потребовал:

— Вашу руку!

— Но… — попыталась возразить я и затихла, натолкнувшись на грозный взгляд родственника.

— Дети не должны встревать в дела взрослых, — сказали мне. То ли полог тишины он поставил, то ли еще какой магией воспользовался, но, похоже, что последнюю его фразу услышала только я. Услышала, но не сдалась, потому что считала, что Элазар сейчас поступает нечестно.

— Не смей! — хотела выкрикнуть я, но, как бы ни старалась, не смогла произнести ни звука. Равно, как и не смогла толкнуть Жавурину. Меня словно парализовало.

— Руку! — повторил Элазар, а когда Юлка подала ее, надел на палец свое кольцо. — Так-то лучше! — улыбнулся чародейский интриган.

— Красивое, — восхитилась Жавурина, рассматривая украшение.

— Я вам еще лучше подарю, — почти промурлыкал Фонтей. — Сразу, как вернетесь из храма. А теперь все по местам! Ксения, у тебя еще есть, что сказать?

У меня было. Причем, было так много, что слова просто переполняли меня. Но я промолчала, отрицательно качнув головой. Пусть порадуется родственник, а Юлке сказать никогда не поздно. В конце концов, он ведь на ней не женился.