Практика в преисподней

Глава 13

Рассказ получился сбивчивым, но никто не перебил до самого конца.

— А потом я заметила кольцо у твари на пальце и вернулась обратно. — Я гулко сглотнула, пытаясь промочить пересохшее горло, и мне тут же всучили стакан с чем-то очень напоминающим морс. — Надеюсь не яд для той, кто слишком много знает? — плоско пошутила, за что получила два угрюмых и совсем недобрых взгляда, поэтому не нашла ничего лучшего, как уткнуться в стакан. В принципе, они узнали все, что я намеревалась им сказать.

Маги молчали, я пила. И только мои глотки и дыхание, звук которого усиливался стеклянными стенками, разбавляли тишину.

— Да-а, дела-а-а… — наконец произнес Фонтей. — О таком мне, признаться, даже слышать не приходилось. Надо же, туррон, меняющий личину! Они, конечно, мастера маскировки, но тут речь идет о магическом вмешательстве и целенаправленном создании определенной человеческой копии. Однако…

— Наличие кольца на пальце не доказывает, что это существо Франа, — тихо сказал Кремер. Он обнял меня крепче, и я чувствовала, что нужна ему. Именно сейчас, как поддержка и опора.

— А вот тут ты не прав. Твоя невеста, вращаясь в магическом сообществе постоянно, ничем не выдала себя. Знаешь почему? — Элазар пытливо взглянул на Сильвестра.

— Почему?

— У Франы Кавецкой, определенно, были эмоции. Даже ты не заметил подвоха, а ведь тебе приходилось с ней встречаться, так ведь?

— Так, — кивнул Кремер. — Но ее реакции всегда казались мне несколько заторможенными. Я списывал это на холодность и отсутствие чувства юмора. Но в одном вы правы, Франа действительно испытывала если не эмоции, то страсти. Она злилась, ненавидела, завидовала и всегда вела себя так, словно общество тяготит ее.

— И, тем не менее, не пропускала ни одного хоть сколько-нибудь значимого политического события. При этом стремилась там появиться в твоем обществе. Я прав?

— Правы, магистр.

— А ты когда-нибудь видел это кольцо на пальце Ковецкой?

— Никогда. Франа не носила магического кольца и имела весьма средний магический потенциал, судя по обязательному замеру. И к чарам прибегала крайне редко и неохотно, словно магия вызвала у нее неприязнь.

— Задачка… — Фонтей почесал подбородок и поднялся, принявшись мерить палату шагами. — Допустим, имея знакомых специалистов, результаты замера можно было и подделать. Вряд ли у девицы есть магическая сила. Скорее всего, вся магия заключена именно в кольце.

Я молчала, упиваясь близостью одного зеленоглазого мага. Хотелось прижиматься к нему или вообще тереться, как кошка, впитывая в себя его запах и оставляя на нем свой. Казалось бы, серьезный вопрос обсуждаем, а у меня все мысли о другом. Кремер, как мой персональный афродизиак. Никогда ничего подобного за собой не замечала.

— А скажи мне, Ксения, ты ведь знала Франу Кавецкую лично? — вдруг спросил дед.

— Конечно, — тут же несколько удивленно ответила я. — Она вела у нас предмет «Основы фундаментальной магии».

— И на занятиях эту самую магию использовала редко?

— Редко, — подтвердила я.

— А тебя она выделяла и невзлюбила с первого взгляда, так? — смотрел Элазар внимательно, без тени присущего ему ехидства.

Пришлось рассказать все о первой встрече, о том, как меня озадачил ее ненавидящий взгляд, и при каких обстоятельствах Кавецкая показала мне кольцо. Вопросы из чародея сыпались и сыпались. Поведение Франы на лекциях его не заинтересовало, а вот ее поход вместе с человеческими девушками на процедуру определения дара — очень. Он понимающе хмыкнул и спросил, были ли еще попытки вмешаться в мою магическую судьбу. А ведь попытка была, когда Кавецкий пытался предложить своего менталиста, и как был недоволен, когда ему это не удалось. Кажется, тогда загадочно исчез проверенный специалист Кремера.

— Менталист нашелся? — уточнил у Сильвестра чародей. Я решительно не понимала, к чему он клонит, и зачем собирает по крупицам подобную информацию.

— Нашелся. Выпил кофе в городе, а проснулся спустя сутки в обычной больнице без мобильного и бумажника.

— Хмм… — Элазар снова забегал по палате. — На магическое вмешательство проверяли?

— Проверяли.

— И?

— Не было его. Обычный клофелин. Кофе пил с девушкой, которая сама же к нему и подсела.

— Значит, обычный кловелин и девушка. Расспросишь его о кольце. Вдруг приметил. Но, полагаю, вряд ли, хотя и имел дело с нашим турроном.

— Дед, не юли, — предупреждающе нахмурилась я. — Говори все, что там надумал. И все — это означает все.

— Да, понял я уже, — насупился Фонтей. — Итак, начну с того, в чем точно уверен. Поддельное кольцо существует. Причем, в единственном экземпляре. А раз это так, значит твоя бывшая невеста, — он посмотрел на Кремера, — все же не человек, но и не туррон.

— А кто? — вырвалось у меня.

— Поясните вашу мысль, магистр. — Это уже Сильвестр хором со мной.

— Поясняю. Турроны — неспособные к магии существа. Вся магическая мощь, которой они пользуются, исходит от артефактов, созданных на основе энергии человеческих душ, которая как питает их, так и дает силу.

— А разве кольцо не такой артефакт? — вырвалось у меня.

— Такой, да не такой. Почему, думаешь, древние маги превращали свои души именно в кольца и перстни?

— Почему?

— Потому что замкнутая окружность — символ бесконечной цикличности. Проще говоря, подобная система позволяет создавать целостность, а значит — сохраняет индивидуальность. Поэтому кольца обладают нравом и характером магов, чьи души в них заложены. А раз это так, то ни один подобный артефакт никогда не примет туррона, как нового владельца. И именно поэтому все артефакты турронов имеют иную, отличную от замкнутой окружности, форму. Чаще это кулоны, броши, серьги, созданные из наборных компонентов.

— А как же кольцо Франы?

— Полагаю, тут совпало два условия. Хотя… Я сам не понимаю, как такое возможно. Турронам удалось создать замкнутую цикличность из нескольких душ.

— Допустим, — произнес Кремер. — Но даже в этом случае туррон не смог бы воспользоваться свойствами кольца.

— Безусловно, не смог бы! Безусловно! Но только в том случае, если бы не был носителем магического гена! Человеческого гена, Вест!

— Что? — пораженно выдохнул Сильвестр. Надо признать и Фонтей выглядел весьма ошарашено. Я мало что понимала в их размышлениях, кроме одного — случилось что-то страшное, чего до этого раньше никогда не происходило.

— Я сам, признаться, в подобное не могу поверить, но факты — упрямая вещь, и лишь этим можно объяснить все произошедшее.

— Считаете, что гефам удалось создать гибрид туррона и человека?

— Скорее, вывести туррона, носителя человеческого ДНК.

Кажется, я начинала понимать. «Ты — наша надежда и удача» — сказал главный туррон. А еще он говорил о женских формах. И помолвка… И взгляд Франы, злой, ненавидящий. Возможно, в первые секунды она, как туррон почувствовала во мне кровь охотников, но потом… Потом она возненавидела меня как женщина. Интересно почему? Неужели ощущала потенциальную соперницу? Но на тот момент я лишь однажды столкнулась с Кремером. У лифтов…

— Вест, а когда я тебе понравилась? Когда ты меня разглядел? — вдруг выпалила я.

— Ну и семейка у вас, — выдохнул лорд бывший куратор. — Никогда не знаешь, о чем вы спросите в следующий момент. Уверена, что именно сейчас нужно обсуждать подобную тему?

А ведь и правда. Неудобно получилось. Вроде только что селекцию турронов обсуждали, а тут я со своими чувствами лезу. Стало жутко неудобно. Я даже заерзала в тщетной попытке отодвинуться от Кремера, но ее быстро пресекли, притянув меня обратно.

— Не скажи… — прищурился Фонтей. — Ксюха что-то надумала, и я бы доверился ее интуиции.

— Да уж, один раз я уже не поверил. Вышло — себе дороже. Итак, когда… — Вест задумался. — Всегда, Ксения. Ты мне нравилась всегда. С того самого момента, как я у лифта столкнулся с забавной девчонкой.

— У лифта! — просияла я. — Значит, все же ревность!

— Ничего не хочешь нам пояснить? — спросил дед.

— Если коротко, то ты неправ. Гефы вывели не туррона с генами человека. Сами говорили, что гефы бесплодны. Они создали особь — носителя обоих генов. Женскую особь, способную к размножению — то есть, к производству себе подобных. И планировали продолжить селекцию, поэтому и подбирали ей самца с максимальным уровнем магического потенциала. А Вест… Он лучше всех подошел, понимаешь? А как еще его заставить добровольно заделать маленьких туррончиков? Вряд ли он сам обратил бы внимание на Франу. Она, конечно, красивая, когда не туррон, но слишком холодная что ли. И тогда они решили связать его клятвой и женить, а действовать стали через родителей Веста, зная, как сильно они любят друг друга. Я даже не удивлюсь, если окажется, что болезнь его матери спровоцировали турроны, чтобы держать на крючке Марсия. Уфф… Я глупости говорю, да? Но, понимаете, тогда все сходится… Абсолютно все!

Я замолчала, и мои маги-чародеи не проронили ни слова, углубившись в свои мысли.

— Женская особь туррна… — наконец произнес Элазар. — Недурно. Сам бы я до такого не додумался. И склонен поддержать твою теорию, но нужны хоть какие-то доказательства. И желательно, до того, как вы отправитесь в храм. Что думаешь, Вест.

— Ксения, скорее всего, права. Франа пресекала все мои попытки сблизиться духовно, игнорировала приглашения и старалась не замечать, кроме тех моментов, когда нужно было посетить официальное мероприятие. К ним она готовилась тщательно и ходила туда как… Как на работу. Но была еще одна особенность в наших отношениях. Невеста в обязательном порядке появлялась раз в месяц, примерно через один и тот же интервал времени, и проявляла весьма странную, учитывая ее характер, лояльность, намекая на физическую близость.

— И подобная близость была? — уточнил Фонтей.

— Нет. Франа никогда не привлекала меня ни как человек, ни как женщина. Поэтому я не планировал спать с ней до свадьбы, хотя она и настаивала. Теперь, когда Ксения выстроила достаточно убедительную цепочку, я склонен предполагать, что Кавецкая приходила ко мне тогда, когда у нее начинался период овуляции.

— Вполне возможно. И все же, предположения не есть факты. А нам нужны именно они, — изрек Элазар. — Каждому из нас есть о чем подумать. На дворе ночь, а вам необходим сон для быстрого исцеления. Ксения, тебе помочь дойти до своей комнаты?

Вставать жутко не хотелось. Признаться, в объятьях Веста я даже забыла о терзающих болях. С тяжелым вздохом попыталась от него отклониться.

— Она останется здесь. Со мной, — произнес Кремер, переплетая наши пальцы на моем животе.

— Уверен? — хитро прищурился дед.

— Как никогда.

— Ну, что ж… Тогда до завтра, детишки.

— Постой! — окликнула уже выходящего Элазара.

— Передумала? Проводить? — хохотнул старый интриган.

— Нет! Я не об том. Если отец Франы Ковецкий, то он должен был как-то объяснить ее появление.

— А чего объяснять? — удивился Вест. — У Кшиштофа Кавецкого была супруга, которая умерла, давая жизнь Фране. Это известно всем, кто поддерживает с ним связь.

— А если Франа действительно родилась? Если у нее и правда была настоящая мама? — воскликнула я.

— К чему ты клонишь? Что-то никак не пойму, — нахмурился Фонтей.

А я, честно признаться, струсила. Потому что в этот момент подумала о загробной жизни, некромантах и прочей ерунде, но мои мысли никак не вязались с тем, что я уже успела узнать о душах. Боялась, что меня поднимут на смех.

— Ты ведь о чем-то подумала, да? — тихо спросил Вест.

— Скажите, а с душой, после смерти тела, как-то можно поговорить? — решилась я и тут же зажмурилась. Ой, бре-е-е-ед! Но почему-то никто не смеялся.

— Теоретически такое возможно, если сохранились останки. Можно призвать к ним отлетевшую душу и попытаться войти с ней в контакт. У вас это вряд ли получится, а вот я бы рискнул, — ответил чародей и внимательно на меня посмотрел. — Так чью душу ты имела в виду?

— Я просто подумала, что раз нам не поговорить с Кавецким и его дочерью, возможно, получится побеседовать с матерью Франы?

— Полагаю, что женщина упокоена в фамильном склепе Кавецких? — теперь Фонтей смотрел уже на Сильвеста.

— Скорее всего, — ответил тот.

— Хорошо, я выясню этот вопрос до завтра. Хорошенько выспитесь, потому что утром мы отправимся к месту захоронения этой дамы.

Элазар вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— А вот теперь ты попалась! — прошептал Вест, опрокидывая меня на кровать. Удивительно, но спина, так беспокоившая меня еще совсем недавно, действительно не болела.

Я улыбнулась и дотронулась до его щеки. Легкая щетина колола пальцы, но мне это безумно нравилось.

— Глупый, — тихо ответила ему, вглядываясь в зеленые родные глаза. — Это ты попался. Давно, с первой встречи.

— С первого взгляда… — добавил он и поцеловал сладко, улетно и… быстро. — А теперь спать!

— А как же… — дальше говорить не стала, потому что… Потому что было стыдно и еще немного обидно.

— Хочешь, чтобы это произошло здесь, в целительском крыле? — Кемер все же заставил посмотреть на него снова, и он улыбался. — Сюда в любой момент могут войти, а я как-то не привык сверкать голым задом перед персоналом. Тем более, он у меня не настолько аппетитен, как твой.

— Ну-у-у, — задумчиво протянула я, удобно устраиваясь у него под боком. — Это смотря кто увидит. Для девочек твой зад будет предпочтительнее, поверь.

— Спи, чудо мое сероглазое! — меня чмокнули в макушку, обняли и замолчали.

А я лежала и все думала… думала… Никак не шел из головы тот первый взгляд Франы, брошенный на меня.

— Ве-е-ест… — решилась позвать я.

— М?

— Не спишь?

— Даже если бы спал, то уже нет, — ответил он. Я знала, что маг улыбается.

— Когда Кавецкая увидела меня в первый раз, она уже меня ненавидела.

— Ничего удивительного, — отозвался он.

— Нет, она не как геф охотника ненавидела, а как женщина, которая почувствовала соперницу.

— Я и говорю, ничего удивительного. Твой дар тогда еще не раскрылся, и вряд ли она почувствовала кровь чародеев.

— Но почему тогда ненавидела?

— Есть такая гипотеза, в которую я теперь верю, потому что почувствовал, и это случилось со мной, с нами, Ксень. Так вот, согласно этому предположению, существуют так называемые куцие души. В них словно чего-то не доложили, и создатель не закончил их формирование. Такой человек всегда что-то ищет, словно ему жизненно необходимо найти нечто важное. И теперь я понял, что куцая душа — это вовсе не душа, а всего лишь ее половинка. И ищет владелец ее вторую часть, порой всю жизнь ведет поиск. А потом, когда вдруг встречает, то в туже секунду понимает, что нашел. Половинки одной души стремятся друг другу, а люди не в силах сопротивляться этому притяжению, как бы отчаянно не старались.

— Красиво, — выдохнула я.

— Ты — моя половинка, без которой я не живу, а бреду во тьме, находясь в бесконечном поиске. Ты — мой свет и смысл. А Франа… Если она действительно на какую-то часть туррон, но не могла не почувствовать притяжение наших душ, что нарушало все планы гефов.

— Наверное, ты прав… — пробормотала я, уже почти уплывая в сон. — Но мне приятнее думать, что она просто тебя ревновала.

— Спи, моя коварная половинка… — ответил Вест, но, возможно, он и промолчал, а его ответ мне просто приснился.