Практика в преисподней

Глава 21

Никогда еще астральное тело не подчинялось мне так хорошо. Стоило подумать о храме, как я, вопреки всем законам физики, уже зависла под древними каменными сводами. И предчувствие меня не обмануло.

У столба на возвышении турроны приковали Сильвестра, а перед ним, расставив мощные ноги, стоял Ротрик. Верховный вождь всех гефов завел свою излюбленную пластинку:

— Отдай свою душу-у-у-у! — завывал он.

«Шшу… шшу… шшу…» — глумилось над ним местное эхо.

Вот даже страшно уже не было. Возможно, из-за того, что Кремер выглядел весьма бодрым и даже довольным жизнью. Он спокойно смотрел на красного туррона и… едва сдерживал улыбку. Глаза его лучились, уголки губ подрагивали, а у меня на душе становилось светлее.

Ничего не могла с собой поделать. Подлетела совсем близко и потерлась о Веста астральным телом. Думала, не заметит, но он зажмурился от удовольствия и улыбнулся, едва слышно прошептав «Ксюша».

— Отдай свою душу-у-у-у-у! — снова заголосил Ротрик. Ритуал у него такой что ли? Ну, ничего нового. Хоть бы парочку сценариев написали.

— Нет, — ответил ему Кремер. — Души моей тебе не видать, туррон. Я ее уже отдал одной сероглазке.

— Уж не этой ли? — нехорошо усмехнулся красный монстр.

А из знакомой арки появилась… я. Господи! Хотелось завыть в голос. Никакой фантазии! Креативность на грани примитива. Франа спускалась в храм все в том же одеянии японской школьницы. Юбка, едва прикрывающая белые хлопковые трусики, опасно задиралась при каждом ее шаге.

— А в этом что-то есть, — хмыкнул Сильвестр. — Может, как-нибудь попробуем, дорогая?

Не думала, что он такой… извращенец! Если бы астральное тело могло смущаться, то сейчас по храму летал бы пунцовый сгусток.

— Шучу, — снова прошептал Кремер, словно почувствовав мое беспокойство.

— Уж не этой ли сероглазке ты отдал часть своей души, маг? — Ротрик указал на Франу в «моем костюмчике», которую низшие турроны старательно приматывали к соседнему столбу.

— Этой? — переспросил Кремер и расхохотался. — Этой точно ничего не отдавал! Думаю, Фране не стоит прикидываться Ксенией. Идея, если честно, полный отстой.

— Согласен, — вздохнул Ротрик. — Сам вижу, что халтура. Снимайте ее!

— Угу, — кивнул Вест. Мне стало так весело, а перекошенное злостью лицо Кавецкой только прибавляло настроения, но она так и не изменила внешность, вышла из храма Ксенией Соколовой — самой развратной японской школьницей. Но ни Кремер, ни Ротрик не смотрели ей вслед.

Красный как-то тяжко вздохнул и вдруг развязал Сильвестра. Магистр сел и привалился спиной к столбу, а Ротрик расположился с другой стороны. Мужчина и монстр молчали, но мне казалось, что я знаю, о чем каждый из них думает.

— Все беды от женщин, — наконец, произнес красный монстр.

— Не поспоришь, — хмыкнул Вест. А я… Я сердито пролетела сквозь него, но мне только ласково улыбнулись.

— Не могу я тебе вред причинить, — хрипло выдохнул верховный туррон. — Даже малейший. Не могу! Она ведь расстроится…

И столько грусти в обволакивающем басе чудовища. Если быть откровенной, то в чувства Ротрика я не верила. Скорее, он мне напоминал преданного пса, избравшего себе хозяина. Наверное, туррон сам себя не понимал, а действовал на каких-то инстинктах, оголившихся в ходе странных экспериментов. Только ученые думают, что знают о генах все, а природа просто над ними смеется и ради развлечения путает все карты.

— Не причиняй, — пожал плечами Кремер.

— Но и просто так отпустить не могу.

— Не отпускай.

— Маг! Ты не понимаешь, вы проиграли! — взвился Ротрик.

— Или вы, — усмехнулся Кремер и подмигнул мне. Не знаю как, но он точно знал, где находится мое астральное тело. Чувствовал, словно и правда часть его души была у меня.

А в следующую секунду я вдруг почувствовала, что в камеру, где лежала настоящая я, кто-то проник. Злой, коварный и очень рассерженный. Меня потянуло туда так быстро, что я едва успела заметить, как вскочил Сильвестр, а за ним и Ротрик.

— Показывай дорогу к Ксении, — крикнул магистр, и верховный туррон подчинился беспрекословно.

Мужчина, и монстр рванули к арке, но много медленнее, чем летело мое астральное тело. Я не ошиблась, над мирно спящей настоящей Ксенией Соколовой склонилась ее сестра-близнец. Франа хищно улыбнулась и выхватила нож. Где она его, интересно, прятала? Вот и верь осле этого магическим книгам! Гефы бла-бла-бла не сторонники физического насилия бла-бла-бла! Выкинуть на помойку всю эту брехню! Возможно, раньше иные и не применяли физические методы воздействия, но к Кавецкой это не имело никакого отношения. Женщину переполняли ревность и ярость.

— Спишь, гадина?!! — прошипела она. — Спи-спи… спокойно… вечным сном!

Я стремительно одним рывком, неуловимым движением, вернулась в свое тело. Успела откатиться в самый, что ни на есть последний миг. Нож пронзил толстую пуховую перину, заботливо предоставленную Ротриком.

— Сдохни, мразь! — ревела Франа, размахивая холодным оружием.

Никогда я еще не была такой быстрой, стремительной и верткой. Как говорится, жить захочешь — не так раскорячишься! А жить хотелось. Очень. Только у меня все налаживаться начало. И почему судьба все время меня сталкивает с Кавецкой? Планида что ли такая? Сначала Кремер, который необходим мне как воздух, но совершенно не нужен турронке. А потом Ротрик. Там все обстояло с точностью до наоборот. Господи, я понятия не имею, с чего он вдруг воспылал ко мне странными чувствами! Хотя, другие ему, похоже, не доступны. По крайней мере, в верховном турроне все же было что-то человеческое, а в Кавецкой бурлила лишь одна злоба.

На третьей попытке ударить мне удалось вцепиться в запястье Франы, но женщина оказалась настолько сильна, что я быстро поняла — шансов выстоять против нее просто нет. Единственная возможность выжить — это тянуть время.

— Осторожно, порежешься! — задыхаясь, выпалила я, отпихивая турронку ногами.

Сильного броска не получилось. Кавецкая быстро вскочила и развернулась в мою сторону. Странно смотреть в собственное перекошенное злобой лицо и знать, что вся эта злоба направлена на тебя. Странно и неприятно, словно с меня сняли слепок, а в итоге вышла уродливая маска.

— За собой следи, проклятая человечка! — прохрипела она, снова замахиваясь ножом. — Ты виновата во всем! Ты-ы-ы!

Пришлось спешно перекатываться, но лезвие все равно коснулось ноги. Резкая, словно ожог, боль, и на светлых перинах появляются алые росчерки. Но я не обращаю на это внимание, порез — меньшее, что сейчас беспокоит меня. Главное — выжить.

Дыхание сбилось, а сердце стучало так отчаянно, что, казалось, сейчас выпрыгнет.

— Я тебя достану-у-у-у! — выла Кавецкая. И ведь действительно в тесной камере расстояние между нами стремительно сокращалось.

Один взмах, и я окажусь пришпиленной к пуховой перине, как бабочка в энтомологическом гербарии. Сверкнуло лезвие… Это все! Все. Последние вздохи безвременно почившей Ксюхи Соколовой. Зажмурилась и приготовилась умереть достойно. Но…

— Фр-р-р-рана-а-а-а! — прогремевший рев заставил вздрогнуть и распахнуть глаза. — Ты! Никогда! Не причинишь! Вреда! Ксении!

Огромный красный смерч ворвался в мою клетку, прижимая турронку к каменной спине. Она брыкалась, молотила ногами в воздухе и хрипела. Огромная когтистая лапа все сжимала и сжимала ее горло — ох, так похожее на мое горло. Ведь там, у стены дрыгался мой близнец. Слова диким рыком вырывались из оскаленной пасти чудовища.

— Никогда! Слышишь? — но Кавецкая была уже не в состоянии ему ответить.

Оттеснив Ротрика, ко мне бросился Крмер.

— Ксения! Девочка моя, ты… — а я сидела, смотрела на своего мага и… улыбалась. Я бы и рассмеялась в тот момент. Наверное, запоздалая реакция на только что пережитый стресс. Не каждый день умираешь по-настоящему. Вест выдохнул с облегчением и опустился рядом. — Живая… Голова бедовая, ни дня без приключений!

Не знаю, кто из нас первым потянулся к другому. Возможно, это была я. Но через миг мы обнимались, судорожно осматривая друг друга. Хотелось удостовериться, что Вест цел, относительно невредим и жив, черт возьми! Что это не мираж и не галлюцинация, а самый родной и дорогой для меня во всех мирах человек!

С грохотом упало на пол тело Кавецкой. Она все еще хрипела и пыталась отдышаться, но упрямо повторяла и повторяла: «Убей! Убей ее, Ротрик!»

— Заткнись! — простонал верховный туррон, заставив нас с Кремером отвлечься и посмотреть на него.

Говорил он Фране, а вот его взгляд был прикован к нам, к нашим соединенным ладоням с переплетенными пальцами. И столько боли и тоски отражалось в его глазах, что я невольно поежилась и спрятала лицо на груди Сильвестра.

А дальше произошло нечто странное. Вдруг зазвучала странная музыка. Точнее, набор звуков вряд ли кто-то назвал бы мелодией, но наблюдалась их определенная последовательность, тональность и частота. Скорее, это был какой-то звуковой код или тайный сигнал.

На нас с Кремером он не произвел никакого эффекта. Мы все так же сидели тесно прижавшись друг к другу и удивленно таращились на бьющихся в конвульсиях у наших ног Ротрика и Франу. Их тела корежило и выгибало, изо ртов появилась пена, а из носов сочилась темная, почти черная кровь.

— Что происходит? — почему-то шепотом спросила я.

— Сам бы хотел знать, — ответил Вест. — Ни о чем подобном мне даже читать не приходилось.

Сигнал оборвался так же внезапно, как и начался. Турроны дышали, но пребывали в глубоком обмороке. Смотреть на них не хотелось.

— Ксюша, ты как? У тебя кровь… — Сильвестр кивнул на мою пострадавшую ногу и тут же уложил ее к себе на колено. Ощупывал аккуратно, бережно отодвигая ткань разрезанных джинсов.

— Бывало лучше, — честно призналась я. — Но жить буду. Что там?

— Порез. Неглубокий. Кровь уже не идет, но обработать не мешало бы. Идти сможешь?

Честно говоря, царапина на ноге меня почти не беспокоила. Я энергично кивнула, и мне помогли подняться.

— Давай выбираться. Хорошо бы найти ребят, — произнес Кремер, помогая мне перешагнуть через тела турронов.

Теплая, чуть шершавая ладонь сжала мои пальцы, а потом наши взгляды встретились, и мир на какое-то время просто перестал существовать. Нет, вся вселенная сузилась до нас двоих.

— Поцелуй меня… — я не узнала свой низкий, хриплый, словно простуженный голос.

— Не думал, что тебе этого захочется в такой обстановке, — тихо ответил Верст и обнял меня, притянув к себе так близко, что я отчетливо услышала стук его сердца.

— Глупый… Не важно, где произойдет поцелуй, важно — с кем! — и, привстав на носочки, первая его поцеловала.

Одно касание губ, и словно прорвало плотину накопившихся чувств, эмоций, страхов. Мы выплескивали все, что отчаянно мешало жить дальше, дышать полной грудью, любить. Мы растворились друг в друге, чтобы на несколько мгновений стать одним целым — самым могущественным, самым совершенным существом. Дыхание сбилось, рваные стоны разрывали грудь, выплескиваясь наружу, а поцелуи все продолжались и продолжались, сводя с ума своей необходимостью и искренностью.

— Так… так… так… — раздалось из коридора знакомое ехидное покашливание.

Дед! Дед же! Я была так рада ему, но (черт!) как же он не вовремя! Прилагая титанические усилия, все же оторвалась от Веста и развернулась к решетке, чтобы застыть каменным изваянием, открыв от удивления рот.

В узком коридоре подземелья турронов, с одинаково гнусными улыбочками на совершенно идентичных лицах стояли два Фонтея.

— Быть не может! — выдохнул ошарашенный Кремер.

— Ага… — шепотом подтвердила я. — Двух таких родственников я не переживу!