Повезло?

18-е число третьего месяца, ранее утро, плато.

Утром я очнулся поздно. Солнце уже вовсю жарило землю, котики мои, едва поводя ушами, сопели с двух сторон от моей разметавшейся тушки, довольно слабой, надо сказать, тушки – зато сознание было абсолютно ясным. Как ни странно, эта слабость оставалась единственным напоминанием о жуткой вчерашней ночной лихорадке, или что там я подхватил… То, что это было что-то простудное (или слабовирусное), я понял уже по общему состоянию – и к счастью, потому что если бы этот приступ оказался результатом какого-то пищевого отравления или, еще хуже, отравления, но вследствие укусов какой-нибудь насекомой дряни, то итог был бы скорее всего летальным. И так едва отошел, уж не знаю, антибиотики так помогли или кошачье облизывание (а вдруг их слюна тоже какая-то противовирусная?), но я не только пришел в себя, но и готов был продолжать движение! К счастью, не пешком…

Зато ехать было достаточно легко. Каким бы ни было мое состояние, но дорогу я забыть не успел, да и метки поставленные здорово облегчали ориентирование, так что только за первую половину дня я успел преодолеть как бы не четверть обратной дороги до лесного массива, с так доставшей меня речушкой-ручьем в нем. И устраиваясь на обед, никаких неприятностей не ожидал –будущее рисовалось радужными тонами, единственное серьезное препятствие впереди – тот самый ручей – таковым было только в сравнении с остальной оставшейся дорогой, а оттуда до Поворота и в итоге до Волока – и вообще как шоссе! Я остановился на поздний обед (ну, или ранний полдник) на ровной, поросшей короткой травой пустоши, оставив до ближайшей рощи около полусотни метров, и решил устроить себе некую «сиесту», совместив с едой – а для безопасности организовал ее на крыше кемпера, вытащив туда через верхний люк и обед в судках, и спальник для «полежать после обеда»… И автомат прихватил, разумеется, рефлекс, м-дя.

Обед-отдых удался на все сто. Я удобно устроился полусидя, свесив ноги в люк и даже болтая ими от полноты чувств, и полной грудью вдыхал сочный запах равнины, наслаждаясь жизнью. Организм восстанавливался с просто-тоаки невероятной быстротой, от утренней слабости оставались едва заметные воспоминания, да и настроение было подстать – кто был «выздоравливающим» после серьезных болезней, тот на себе все это ощущал… Красота, жизнь налаживается! Но, как и положено, судьба любит подбрасывать нам гадости именно тогда, когда кажется, что все неприятности позади… Над головой проныло на зубодробительной ноте, и почти поперек к направлению моего движения, пронеслось что-то большое, гудящее и даже, кажется, воняющее дымом от горящего пластика…

Самолет, вполне приличного внешне вида, этакий аккуратный ближнемагистральный двухмоторный бизнес-класс, падал. Падал уверенно, хотя пилот наверняка и пытался удержать машину в воздухе. Левый двигатель чадил, огня не было видно, но вполне мог гореть салон самолета. Черт его знает, что это была за марка, но внешне он однозначновыглядел «ихним» аппаратом – «цессна», «грумман», «гольфстрим», или какой еще «дорнье» или «турболет», я не специалист. Однако это точно был высокоплан, то есть крыло крепилось к фюзеляжу практически «на крышу», два поршневых двигателя, вытянутый нос, короче – что-то вроде универсального частного аппарата укороченного взлета и посадки, этак на тонну-две загрузки. Судя по бликанувшим иллюминаторам, он был как минимум грузопассажирским, как в основном и вся местная авиация.

Самолет прошел так низко, что, показалось, скользнул корпусом чуть не по самой крыше кемпера, на короткий момент над самой долиной он даже вроде чуть выровнялся – но вот кабина снесла верхние ветки деревьев, затем по листьям рубанул работающий винт, вот от фюзеляжа потянулась четкая полоса расшвыриваемой растительности, а еще через секунду крыло тоже врубилось в верхушки деревьев, и самолет как-то разом потерял и скорость, и высоту. С минуту я ждал взрыва – так положено, всегда в кино самолет, если падает, то обязательно взрывается (к слову, именно в этом случае киношные штампы вполне оправданны – канистра с керосином, которую представляет из себя практически любое авиатранспортное средство, взрывается или как минимум вспыхивает легко и с охотой, особенно если учесть электропроводку самолета, работающие двигатели и возможные горючие, а то и взрывоопасные грузы)… Но этот взрываться не захотел! Более того, кажется, при падении он соранился единым куском, соответственно, можно было попробовать поискать выживших!

Ожидая взрыва, я думал, нужно ли мне это. С одной стороны, люди, если они там ухитрились выжить, без помощи практически обречены – до поселений им не добраться никак, соответственно, если просто не вмешиваться, никто ничего никогда не узнает. С другой – чего тут вообще делает очень недешевый самолет, почему упал, что или кого вез, чем можно поживиться, да и не факт, что там хоть кто-то уцелел? С третьей – если там люди недружелюбные (мягко говоря), какие-нибудь «аллах-акбары» или «мучачас», процесс оказания помощи окажется крайне рискованным, в этом мире и так-то никто человеколюбием не страдает, а уж к чужим – так и вовсе, хуже любого волка! Так что в виде благодарности меня вполне могут просто прирезать, чтобы дураки не размножались, строго по Дарвину… А потом я завел двигатель и погнал машину к месту аварии. Из-за единственной мысли – а если там наши?! Мало ли, чей это борт, вдруг там кто-то из ПРА, да еще из знакомых? Я обязан проверить, пусть даже это и глупо…

Самолет рухнул примерно в двух десятках километров от моей стоянки – точнее, мне пришлось именно столько проехать благодаря рельефу – так что подъехал я к месту падения часа через полтора-два. Зрелище открылось весьма печальное: при падении самолет потерял оба крыла, причем, видимо, в чем-то это реально оказалось везением – левое было оторвано по самый фюзеляж, в то время как на правом отлетела только консоль до двигателя, сам двигатель все еще оставался в комплекте. Соответственно, горящий двигатель отвалился раньше и не спровоцировал пожар на остатках машины… Переднее остекление отсутствовало, однако не из-за того, что было разбито снаружи – скорее, при ударе его вырвало из креплений и отшвырнуло в сторону, искать осколки я не собирался. Самолет при падении чуть повертело, благо еще, что обошлось без кувырков, и даже на вид неслабо перекосило, так что, скорее всего, забраться в салон удобнее всего будет как раз через кабину пилотов, вряд ли бортовой люк-трап откроется без проблем. Никакого шевеления не наблюдалось, я увеличивал зумом разные иллюминаторы, разглядывал кабину, даже тени пытался отследить – ничего похожего на осмысленную человеческую деятельность не было. Зато я разглядел нескольких мелких падальщиков в траве вокруг самолета – пока еще они побаивались незнакомых запахов топлива, масла, металла и гари, но «ароматы» мертвечины явно были сильнее осторожности. Следовало торопиться, наличие живых все еще было возможно!

Я спрятал бинокль в карман, поудобнее перехватил АО и, пригибаясь в лучших традициях киношных боевиков, начал подбираться к самолету. Мне вовсе не улыбалось поймать пулю от выжившего в катастрофе пассажира, кем бы он ни был и по какой бы причине не открыл огонь! Поэтому подкрадывался я крайне осторожно, со стороны оторванного двигателя, поскольку самолет чуть завалился на оставшийся (сказал бы – на крыло, да где то крыло…) и оказался слегка перекошенным, из-за чего левые иллюминаторы смотрели скорее вверх, чем в сторону, потому и пригибался. Однако все оставалось тихо, никто не пытался меня зарезать или подстрелить…

Прислушиваясь, я так же осторожно подобрался к кабине. Кроме естественных лесных звуков и таких же «естественных» техногенного происхождения (скрипов, хрустов обшивки и прочего), я ничего не услышал, хотя рассчитывал на стоны-крики – если бы были выжившие, должны же были бы они хотя бы дышать? Для верности замерев на пять-семь минут (насколько я вообще мог такое выполнить, конечно – я все же не спецназ ни разу), я обошел нос самолета и полез в кабину через отсутствующие лобовые.

Пилот был в кабине только один. К лучшему, наверное – все же перебираться через одну изломанную груду мяса и костей, обильно приправленных содержимым кишечника, кровью с лимфой и прочими жидкостями человеческого организма, проще и чище, чем через две таких; тем более если бы переступая через одну, пришлось бы уворачиваться от второй, висящей на привязных ремнях сверху… На этом фоне хруст стекла, скрежет и стук разбитых приборов, гнутой общивки и прочего звучал как музыка, принося даже какое-то облегчение! Да и запах горелой изоляции был приятен, пусть и с трудом, но перебивая запах смерти. Кое-как перебравшись через тело, я пусть и неудобно, но утвердился на перекошенном градусов под двадцать пять-тридцать полу, и всмотрелся в полумрак салона, благо, дверь между кабиной и салоном хоть и присутствовала, но была настолько перекошена и смята, что не могла помешать даже проникновению, не то что взгляду. Салон самолета выглядел довольно дорого, по местным меркам практически «вип». Кресел было всего восемь, они двумя группами по две штуки располагались по обе стороны центрального прохода, лицом друг к другу. В смысле, пассажиры сидели бы в них как в купе, по двое рядом и лицами к следующему ряду. За вторым рядом кресел (пустых) была очередная перегородка, позволяющая пройти дальше в сторону хвоста самолета, что было дальше за перегородкой мешала разглядеть плотная штора, перекрывшая проход почти полностью – в нижнем углу проема осталась щель, но разглядеть через нее что-то было можно только встав на четвереньки да еще и сильно пригнувшись. Но пассажирскую часть я видел хорошо…

На четырех креслах, расположенных в сторону кабины, не было никого. А вот на тех четырех, что были напротив, под самой стенкой кабины, раньше кто-то сидел, как минимум один… Сейчас этот один лежал смятой грудой в позе, исключающей выживание, почти на полу между кресел, но его нижняя часть, ноги и частично живот с задницей, все еще оставались пристегнутыми к креслу! Ну, или запутались в привязных ремнях, тоже может быть… Получилось, что скрученное в уровне талии и ребер тело сложилось углом более чем в девяносто градусов, ноги и частично задница остались на креслах, впоперек обоих с левой стороны прохода (ну, или правой, если смотреть с хвоста самолета), а все что выше свесилось в пространство между двумя рядами кресел и частично свисало на пол – голова, плечи, руки… Живым это тело быть не могло даже в сказке, но почему-то выгладело более… опрятно, по сравнению с пилотом. И да – я совершенно успокоился относительно судеб этих тел, поскольку как пилот, так и вот этот второй (может, кстати, как раз второй пилот или штурман, мало ли) были одеты в знакомую и малоприятную мне форму – орденскую. Так что теперь этот самолет я воспринимал как по сути вражеский, соответственно, благосостояние его экипажа волновало меня в самую последнюю очередь!

Я перебрался в салон, буквально просочившись в деформированный проем мимо такой же покуроченной двери, стараясь не задеть и не шуметь – разумеется, безуспешно. И опять замер, сжимая в ладони рукоять-магазин. Тишина… Тишина – это хорошо. Хотя вовсе не гарантирует безопасности, конечно! Но самолет рухнул нормально, даже, можно сказать, качественно – ни пожара, ни взрыва, ни глубокого ущелья с бурной рекой внизу… Так что риск все еще допустим, хотя спасать тут, в общем-то, некого, да и теперь не так чтоб очень уж хотелось. В салоне вроде ничего особо интересного нет, стоило бы заглянуть в закрытые полки, конечно, но пока что некогда – надо проверить остальной груз. Ну, вариантов нет, на брюхо и ползком к шторке, в дырдочку подсмотреть! И чего там у нас?

А там все было куда грустнее. Не в смысле аварии, конечно – но вот света от тех иллюминаторов, что приходились на грузовую часть салона, считай, на «третий класс», оказалось куда меньше, чем в передней половине. Соответственно, объем салона был плохо различим, я только видел несколько ящиков и коробок, образовавших неслабую кучу под правым бортом самолета, эта гора тары заполнила поперечное сечение более чем на две трети. Из этой кучи торчала нижняя часть очередного тела – ноги, задница, одна рука по локоть... Все остальное завалили коробки-ящики, но то, что тело это мертво, сомнений не вызывало. Уж слишком расслаблено оно лежало, я уж молчу про мокрое пятно на брюках, и характеный запах расслабленого кишечника. Не знаю, как его придавило, но, похоже, получилось как с повешенными… Самым интересным, на мой взгляд, было то, что тело было одето не в форму, какую-бы то ни было, и не в местный модный вариант «милитари», вроде меня самого, тело при жизни предпочитало костюмы, в смысле, все эти брюки-пиджаки-галстухи, а также туфли городского типа, без развитой подошвы, высокого берца и так далее! Встретить подобное на этом Новом Мире можно было в крупных городах вроде Порто-Франко или Нью-Рино, ну, Демидовск еще, Порт Дели, возможно… Но здесь, за полтысячи кэмэ до ближайшего человека, это смотрелось дико. Хотя – откуда я знаю, куда летел этот самолет? И откуда?! Вполне вероятно, в месте назначения именно такой наряд был бы вполне органичен, в отличие от всяческих камуфляжей с разгрузками…

Я лежал минут пять, но ничего опасного не заметил.Ну, разве что неправильный был груз в самолете. Что тут возят таким дорогим транспортом? Что-то очень ценное и срочное, только так! Или кого-то… Все остальное можно отправить автоколонной, или морем, или вообще попутными конвоями. А в куче груза ничего товарного вообще не просматривалось! Несколько патронных ящиков, пара-тройка армейских НАТО-вских баулов, коробки с ИРП, вроде бы даже палатки– но ничего сверхнеобычного, так, барахло всякое, да и мало этого для товара, свое, вероятно… Еще чехлы самолетные, от движков по идее, какие-то запчасти, даже вода в пластиковых емкостях, хоть и немного; короче, состав груза вполне вписывался в рамки набора для автономного существования небольшой группы людей, но никак не в понятие грузового рейса с целью заработка. Более того – если бы не тот момент, что груз сейчас валялся перепутанной грудой посреди того, во что превратился грузовой отсек, самолет вообще выглядел бы полупустым как минимум, а то и вообще незагруженным! Я полежал еще немного, после чего, плюнув на возможные неприятности, решительно просочился в грузовой отсек. По-прежнему тишина, однако мне показалось, что из хвоста самолета доносится какие-то звуки, в смысле – антропогенного происхождения. Короче, кто-то то ли дышит, а то ли хрипит! Одного этого звука, который вроде бы даже почудился, а не услышался, оказалось вполне достаточно для того, чтобы я мигом распластался вдоль борта, в щели между здоровым тюком и откидными сиденьями, почти не дыша. И там – тоже тишина, ничего особенного не слышно. Ну, посмотрим, кто кого пересидит, такая игра мне знакома, врядли ты, мой неожиданный знакомый, охотился на местных архаров, так что терпелка у тебя может и похуже моей будет! Я уж молчу о том, что это ты, а не я кувыркался на этом летающем драндулете, и даже если сейчас у тебя адреналин из ушей парит, то надолго ли его тебе хватит?! Рыпнешься, никуда не денешься, а там и определимся, как с тобой говорить…

Перед моим носом лежала довольно знакомая упаковка – ящик с патронами, какими именно, не понять. Ну, или из-под патронов, даже запашок от досок тянул привычный, хотя, конечно, в самом ящике могли быть хоть памперсы… Я привычно «дышал через раз», вслушиваясь и вглядываясь в полумрак, и попутно оглядывая будущее поле боя. Вот как-то именно так виделись перспективы, хотя, казалось бы – раненый человек, должен быть благодарен за спасение, если я его спасу, конечно… Но – не верилось мне. Уж очень мутный этот борт, делать ему в этом районе нечего, лететь неоткуда и некуда, особенно с учетом формы пилотов, да с грузом всякой всячины… А люди, замешанные во всяких мутных делах, и на Земле не отличаются особым человеколюбием, а уж здесь, в «пасторальном» Новом Мире! Так что даже если этот полуживой кадр лежит там с переломанными руками и ногами, поворачиваться к нему спиной опасно – а если зубами вцепится? И спокойно разойтись уже никак, вылезать в дверной проем опасно, к тому же лезть в более освещенную часть салона из темноты – все равно что попросить «пристрели меня, я такой красивый и уже в рамочке!». Нет, еще возможен вариант договориться – но хотел бы человек договариваться, уже начал бы. А этот ждет, затаился и ожидает ошибки!

По закону жанра, единственным выжившим должна была оказаться красотка лет двадцати с небольшим, но с большими и упругими, а также длинными и тонкой… И, опять же согласно законам жанра, она просто-таки обязана была воспылать к спасителю чистой и страстной, при этом быть девственницей, но вполне опытной! Ага, именно так всегда и бывает в кино – в жизни все куда неприятнее, за крайне редкими исключениями. И вот, именно я… да, я в исключения – не попал!

Из темноты вылетел кусок пластиковой тары и глухо бумкнул по стенке отсека. Я сначала замер, но вовремя сориентировался и пискнул хорьком (надеюсь, этот метатель вживую хорька никогда не слышал!), ногой пнув ящик сзади и уже ящиком пошевелив штору. Ну, испугался мелкий хищник и удрал, чего удивительного! Через десяток минут ожидания моему, неизвестному пока, «знакомому» ждать стало невтерпеж. В хвосте самолета завозилось, чего-то забормотало, потом прозвучало несколько более внятных ругательств – на ангийском, к слову – и наконец через завал полез сам пассажир самолета. Интересный персонаж… Ну, для начала, этот тип был пижоном! Я уже привык к распространенному здесь практически повсеместно стилю «милитари», иногда заменяемому «ковбойскими» вариациями из джинс-шляп-сапог, но этот был одет тоже в костюм! Причем – даже после катастрофы, весьма дорогой костюм, не ширпотреб, даже с полуоторванным рукавом и грязный до лохмотьев мужик выглядел не оборванцем-бомжом, он скорее смотрелся оборванцем в представлении кинорежиссера или гримера, этакая интеллигентная оборванность… Во-вторых, кадр держал в шуйце пистолет. Именно в левой, правую он довольно аккуратно прижимал к боку, и старался ею особо не размахивать. Повредил при падении?! Тем лучше для меня! В-третьих – у пижона были на ногах соответствующие костюму туфли, легкие летние кожаные (вот материал я разглядеть не мог, поэтому скорее предположил по внешнему виду, более-менее видному), никакого берца, никакой защиты от укусов-ударов, никакой толстенной подошвы от колючек и насекомых! Весь экстерьер соответствовал виду крупного руководителя или возможно владельца: банка первой величины, корпорации или какого-нибудь крупного фонда – и это в формате оборванца! Нет, я понимаю, что на Земле даже наркобонзы в джунглях не всегда напяливают на себя разгрузки с камуфляжами, предпочитая выглядеть этакими благородными плантаторами, но здесь же не Земля! Здесь шанс нарваться на неприятности в разы выше, чем где-нибудь в Южной Америке или Африке, в смысле биогенные неприятности, от местной живности, а возможность получить помощь – на порядки меньше. И передвигаться в одежде «богатого бизнесмена в столице-миллионннике крупного государства» здесь как минимум непредусмотрительно… А вот этот кадр был именно таким непредусмотрительным. Или наглухо уверенным, что уж его, такого важного и сильномогучего, проблемы простых смертных не касаются…

Впрочем, эти размышления не помешали взять пассажира (ну не пилот же такой костюм на себя напялил!) на прицел и затаить дыхание. Каким бы снобом он ни был, но в ладошке сжимал вполне рабочий ствол, в смысле, не покрытый стразиками, гранением и позолотой, а вовсе обычный. И тискал он его достаточно уверенно, это видно, первый раз человек оружие взял или намахался им вдоволь. Я такие моменты уже различал, особенно после практики в Верхнем, не то чтобы с одного взгляда, но тут и вопросов не стояло… И собирался сей пижон наделать дырок в любом, кто ему, пижону, покажется «неправильным пчелом», могущим приготовить «неправильный мед». Так что шутить с этим типом не стоило – опасно. Но и сходу стрелять в спину как-то… а вдруг он вобще из «наших»?! Хотя и крайне сомнительно, по совокупности фактов, но – а если? Но пижон сам развеял мои сомнения – шатаясь и спотыкаясь, он треснулся ногой о какой-то штырь, торчащий в стенке, и начал ругаться, негромко, но отчетливо: «…факинг шит… дамн… булшит…». Учитывая, что обычно человек как минимум в одиночестве ругается на родном языке – сомнения меня покинули, вместе с остатками человеколюбия, и я тихо, но отчетливо скомандовал:

- Пут ерз ган! Хэндс ап! – ничего, поймет, если жить хочет…

Реакция оказалась ожидаемой, хотя и крайне резкой – пижон припал к полу, развернулся в мою сторону и попытался вытянуть руку с пистолетом на голос! Резкий, но дурной… И я не умнее. Он, к моему крайнему удивлению, успел бы успел вывернуться из-под первого выстрела даже на таком расстоянии – что и попытался провернуть! Надо было стрелять молча! Но – он все же был здорово помят, кроме руки и нога тоже действовала так себе, да еще когда он резко присел, то его здорово мотануло в сторону, как бывает при головокружении или сотрясении мозга, например… Я же, практически лежа на полу, должен был только довернуть ствол на него – и выстрелил первым. Как ни странно, в этот раз все получилось почти так, как и должно было: очередь из четырех патронов зацепила шустрого пижона и отшвырнула к боковой стенке, при этом пистолет отлетел в сторону кучи груза, а шустрик взвыл белугой и обвис в полулежачем положении – похоже, потеряв сознание. Почему «почти» - так целился я в грудь, увы…

Когда я со всеми возможными перестраховками подобрался вплотную, то понял, что мне повезло дважды – и типуса обезвредил надежно (одна пуля продырявила предплечье, вторая чиркнула – но распанахала качественно – плечо почти у плечевого сустава); и в живых он остался – еще две пули «ушли в молоко». Соответственно, обе руки пижона оказались как минимум ограниченно боеспособными, если не сказать – вовсе нерабочими. Потерю сознания он, конечно, мог и имитировать – но в любом случае был опасен уже не настолько, чтоб пристрелить его на месте… По-быстрому осмотрев тушку, я проверил самолет на наличие неучтенных шустряков, потом вернулся к с трудом дышащему телу, стянул ему запястья за спиной пластиковым хомутом, так же поступил с ногами, скрутив их под коленями отдельно, и только после этого перемотал неплохо кровившую рану в предплечье. Плечо трогать не стал – там было не настолько опасно, перетопчется. Когда я перетягивал рану, тип глухо застонал, но, кажется, в себя так и не пришел. Я устроил его поближе к борту, потом подобрал его ствол и занялся осмотром груза внимательнее. Потом хлопнул себя по лбу с досады, сделал пяток шагов и потянул рукоять закрывания бортового люка.

Вход удалось открыть только с пятой попытки, да и то с применением пожарного топора из состава самолетного оборудования. Кто был тот умник, который засунул в авиационный противопожарный комплект этот топор – понятия не имею, но ведь пригодился же! Дверь пришлось почти вырубать (кстати, как-то не ожидал, что прочность обшивки такая… условная, теперь буду опасаться летать, пожалуй!), благо еще, начал я с замка и получилось все же откинуть ее на петлях, а не крушить вообще все. Тело, кстати, так и не пришло в себя, хотя шумел я весьма заметно. Выглянув наружу и оценив груду барахла на полу грузового отсека, я решил рискнуть и, оставив на пяток минут тело без присмотра, подогнать машину поближе к месту крушения.

Грузовик свой я, из соображений безопасности теперь уже противопожарной, оставил метрах в двадцати от разбитого аппарата, после чего принялся, по-быстрому сортируя, выбрасывать груз на свежий воздух. Надо сказать, «улов» оказался весьма посредственным: четыре уже упомянутых армейских баула с личными шмотками, причем два из четырех выглядели так, как будто их вчера со склада взяли, даже запах не человека, а упаковки и пластика; пяток коробок (две разорванных) с ИРП, одна с надписями на английском, две на немецком и две, кажется, по-французски маркированы; два ящика и четыре коробки с патронами – все НАТО-вского стандарта, в основном 7,62х51, но из коробок одна была с .40 S&W, и еще с 5,56 одна наличествовала; ящик гранат для подствольников НАТО-вского образца, на 40 мм, невскрытый; крепежная сеть для груза, которую в итоге пришлось местами резать – все имущество неслабо в ней запуталось; два ящика с зарядами к… скорее всего, РПГ, причем без самих гранатометов и чего-либо на них похожего, может, это даже минометные мины были или какие-то снаряды хитрые – я от греха подальше оба ящика аккуратно сложил в углу трюма и постарался их обходить подальше; тело со сломанной шеей и несколькими переломами конечностей, отволок поближе к минам и уложил рядышком; чехол, действительно от движка стояночный (второй расстелился по полу и его я вообще трогать не стал); запасное колесо (кажется, носовое), плюс еще камера большая сдутая; какие-то тяги, стойки или еще что-то аналогичное, в количестве шести штук разного вида и габаритов; три палатки, одна потертая на четверых, две двухместных, обе опять как с хранения и довольно высокого класса, я решил прихватизировать все и тоже выкинул в дверь; сумка с набором электро- или радиомонтера (это я так назвал – набор каких-то тестеров, клещи специфические для обдирания изоляции с проволоки или оптоволоконки, клещи для опрессовки и еще всякого похожего полно); ящик-оружейка, похоже, его с креплений при падении сорвало и в общую кучу зашвырнуло, я по-быстрому перетаскал стволы в проем, отметив пару похожих на недавно проданный автоматов и разнокалиберный набор ПП, пистолеты (всего два) и еще что-то длинноствольное; три канистры пластиковых с водой, одна с моторным маслом жестяная, две полных упаковки с банками пива (полураздавленные – пиву не повезло, как и пассажирам) и раскиданные полуторалитровые колбы с минералкой, как минимум из пары упаковок; две наплечно-набрюшных сумки, в которых обычно таскают непосредственно необходимую мелочевку вроде документов, денег, здесь еще и запасных магазинов к оружию, иногда – одна потрепанная немного, из какой-то ткани типа армейской для рюкзаков, вторая тоже слегка поношенная, но куда более качественная и дорогая, из натуральной кожи с тканевыми вставками; разбитая многоканальная рация, мощная, армейского типа – но, увы, нехило издырявленная какими-то металлическими гайками, болтами и прочим хламом; два ведра, одно почти сплюснутое, второе только помятое. Кроме того, все это «добро» было щедро усыпано и перемешано с кусками пластиковой обшивки, утеплителем с бортов самолета, проводами, какими-то дощечками и прочим хламом.

Самую важную находку я почти прозевал. Уже уложив в кемпер и закинув на его крышу весь отобранный «хабар», я решил напоследок пройтись по самолету и проверить его на пропущенные «ништяки», после чего вдумчиво поговорить с пленным и, по исходу беседы решив, что с ним делать, продолжать свое путешествие. Обобрав мертвеца у кресел (очередной пистолет и аж две(!) карточки ай-ди, причем, что особо насторожило – одна с «орденским глазом»!), захватив ПП пилота из кабины и уже собираясь оставить разбитую машину, я вдруг обратил внимание на то, что штора как-то слижком уж габаритно топорщится в углу. Откинув край ткани (со всеми предосторожностями, конечно) я увидел крепкий металлический то ли ящик, а то ли уже сейф, накрепко привинченный к полу и перегородке, и потому оставшийся на месте даже после катастрофы. Я пару минут разглядывал конструкцию, решая, как ее вскрывать. К счастью, это все же сейфом не являлось, хотя помимо навесного замка было оборудовано и врезным, так что после хорошего удара топором слетел навесной замок, а после некоторых усилий втиснутое в щель под крышкой лезвие топора позволило отжать саму крышку кверху так, что вошла одна из стоек, из ремнабора самолета. Дальше куроченье ящика было делом техники…

В емкости, габаритами примерно метр на полметра и сантиметров восемьдесят в высоту, действительно бывшей обычным железным ящиком, поначалу меня почти ничего не заинтересовало – ну, не считая еще одной сумки-барсетки, очень качественной и явно дорогой, чуть ли не ручная работа... Остальное - упаковка пластиковых экю, этак тысчи на две-три от силы, да и то не факт, с полтысячи золотыми монетами в мешочке, снаряга из пары броников, два комплекта приборов ночного видения… Патроны. Непростые патроны – у меня такие тоже были, 9х19Р под «бесшумку». Немного, всего две пачки – но сам факт настораживал. Такие патрончики тут просто так не продаются и даже за сам вопрос о наличии таких в магазине можно, при большой неудаче, подвиснуть на веревочке, за шейку… А потом я увидел то, что лежало под бронежилетами – и у меня волосы зашевелились на затылке. Прочные пенопластовые (или пенополистироловые, или еще какие пено-, не важно) боксы, ярко-желтого цвета, с четко выдавленными на боках и окрашенными в черный цвет остророгими знаками биологической опасности!

Секунд пять я не мог даже пошевелиться – если в контейнерах какая-то зараза, и они при посадке были повреждены – то по сути, я на 99% труп. Любой боевой вирус или химия убивает наверняка, остановить распространение можно, когда штамм уже раза три-четыре… десятка раз… мутировал, причем так удачно, что стал малоопасным. Или сплошным уничтожением зараженной территории! Но попасть под свеже-выпущенную заразу, это практически верная смерть, через несколько суток – заражение должно разрастись… Я, от сдерживаемого ужаса едва подрагивающими пальцами, открыл контейнер – и выдохнул облегченно, стальная колба посредине выглядела совершенно нетронутой. Проверив оставшиеся пять боксов, я убедился, что и с ними все в порядке… Выдохнув через сжатые зубы, я вместе с вернувшейся способностью соображать вспомнил про пристегнутого за ногу пижона, и аж зубами заскрипел от радости – ну вот и есть кому рассказать, что это за дрянь такая! А заодно – и мне есть на ком зло сорвать! Проверю сейчас сумки-напузники, если и там Ай-Ди-шки с «очком», то тип попал, и попал бесповоротно – живым я его не отпущу в любом варианте развития событий.

«Глазики» были. Барсетка принадлежала самому пижону (его рожа на карточках), и указанная на самой круто выглядящей, с кучей дополнительных штрих-кодов, полосок вдоль и по диагонали и прочей ерунды должность (ну или звание, я в орденской иерархии не сильно разбираюсь), была очень даже нерядовой. Всего карточек тоже было больше положенного, целых четыре, из них две выглядели обычно, без всякой символики (причем одна – на имя «Vitaliy Kolchin»!), а вторая из орденских смотрелась стандартом, как бы этакое «для прочих потребностей». Карточки второго, мертвого «пижона», нашлись во второй сумке, той что подороже, в количестве трех, и опять же – одна «чистенькая», вторая орденская солидного (хоть и не так, как у живого) вида. И одна как бы не охранника или там патрульного, вполне заурядная. Третья же, потрепанная березентуха, была собственостью второго мертвеца, то ли пилота, то ли охранника… то ли обе должности сразу. Интересненький экипаж, не удивлюсь, если окажется, что я нарвался на какой-то спецотдел, для грязных и тайных задач. С другой стороны – ну и что с того, самому застрелиться?! Да щас!

Приведение в чувство бессознательного урода много времени не заняло – подумаешь, выкинул из салона и отвесил пару пинков по продырявленной руке? Ну да, неприятно, но – мне его что, водкой поить? Перебьется, у нас впереди долгая и откровенная беседа, мало ли, вдруг от спиртного память поплохеет?! Подранок очнулся, попытался двинуть меня ногами – и хорошо, что сделал это, я под задравшейся брючиной заметил кобуру с маленьким пистолетиком! После чего пленный огреб качественный пинок в живот, а пока учился заново дышать, я экспроприировал и это оружие, заодно пошарив по всем возможным местам размещения всяких стилетов, микроножиков и прочих инструментов сокращения продолжительности жизней окружающих. Надо сказать, нашел только неплохой нож, да и тот практически открыто, в поясных ножнах, тоже дорогих, в тон остальному «дресс-коду». Затем, зафиксировав тело на земле (шею привязал к какой-то детали самолета, ноги к вбитым в землю наскоро колышкам), я присел так, чтобы он мог меня видеть, и спросил:

- Ху а ю? Ансе… – после чего добавил пару выражений на родном. Если бы сидел чуть дальше – не заметил бы, но вот так, глаза в глаза, ошибиться не мог – взгляд пижона на секунду изменился. Он понял меня! Именно когда услышал русские маты! Значит, он как минимум понимает, что я говорю, и сможет ответить…

- О-о-о, так ты, значит, меня и на великом-могучем разумеешь? – задал вопрос я, и рожа пленного шустрика скривилась еще сильнее, – давай, не прикидывайся, вижу, что все понимаешь. Говори – если хочешь, как минимум, подохнуть спокойно. Или помолчи минут десять – я как раз вырежу из вон того кустика шипы, срежу с них корку, а потом воткну их тебе в яйца. Учитывая жгучесть сока и его свежесть, орать ты будешь очень громко; надеюсь, сердце у тебя в порядке? Думаю, да, слишком ты подвижный даже после такой аварии, так что с физической формой у тебя все хорошо... Ну что, поговорим, или я пошел? Давай я с тебя штаны спущу, чтоб потом не возиться, и полежи, подумай, вдруг чего интересного можешь рассказать. Не дергайся, с твоими дырками в одной руке и выбитой из плеча второй грабаркой, никуда ты не денешься – я ж не на полчаса ухожу, до кустика метров десять всего!

Я передвинулся чуть в сторону и ухватил шустряка за ремень. Этого пижону вроде бы хватило – похоже, он относился к «высокому» руководству, хотя и явно не из директоров-заместителей («жирные коты» сами всякий компромат не таскают, поручают «шестеркам»), терпеть боль аки партизан на допросе готов не был, и учиться на практике не собирался. Ну, и дураком не был тоже, потому и заговорил сразу по делу:

- Что вы хотеть?! Я работать в «Орден», вы нет иметь полномачивания… – дослушивать этот бред я не стал.

- Знаешь, плевать я хотел на любые права. Ты, скотина, пытался меня застрелить, без всяких полномочий. Мне даже этого более чем достаточно, чтобы тебя местному зверью скормить нафиг, так что про «права человека» трындеть не советую, бесишь. Ты в саванне, тебя можно просто выкинуть в десятке километров отсюда, и никто никогда не найдет не то что следов тебя лично, но даже того, что какое-то тело тут было, не узнает. Рассказывай, или я начну спрашивать сам – но это будет куда больнее.

- Я есть заместитель начальник отдела, финансовый операции. Здесь быть после потеря направление, курс, йес? Просить доставить я, в любой представительство «Орден», за премия! Большой премия! – и он замолчал по техническим причинам – я встал, размахнулся и врезал ему по ребрам ботинком:

- Так понятнее вопрос звучит? – заговорил я, когда этот гад чуть отдышался. Пока он хрипел, я успел сходить за шипами и теперь спокойно заострял им острия, снимая тонкую пленку и тем открывая доступ к древесному соку. – Вот видишь, это шип растения, которое тут назвали «бойлин-блад», оно же по-русски «кипящая кровь». Давай я тебе продемонстрирую, как оно действует. – я взял один из свежезаостренных шипов и аккуратно ввел его под кожу в подмышке, на десяток миллиметров. Испуганный поначалу взгляд пленного начал принимать брезгливое выражение, мол, «таким жалким уколом настоящего героя не запугать!», но тут начал действовать сок растения. После попадания на кожу этого сока эффект был сходен с несколькими хорошими ударами жгучей крапивы по телу с содранной шкурой, при введении непосредственно в рану все проявления можно смело умножать втрое! Кстати, сок по эффекту сходен с действием йодно-спиртового раствора (его даже рекомендуют применять в виде дезинфецирующего если нет нормальных медикаментов), только в разы более жгучий и долговременно действующий – есди йод перестает жечь уже через десяток секунд, этот «бобл» доставляет «удовольствие» часа полтора…

Через полминуты орденский шустрик в превый раз заорал (ну я ж на одном шипе не остановился). Еще через минуту он уже выл, извиваясь на земле так, что я начал переживать за прочность удерживающих его колышков! Я придавил пижона коленом и вытащил шипы, опасаясь, что этот гад просто свернет себе шею. Поорав еще с минуту, орденец затих (притерпелся, гад!), но смотрел теперь на меня с явно выраженным страхом. Я помолчал, давая ему прийти в себя, потом с нарочитой скукой предложил:

- У тебя есть минута. Как только она закончится, я начинаю выполнять то, что я тебе обещал – а это больнее в разы. Ты сейчас чуть притерпелся, и тебе кажется, что вот-вот боль уйдет… Ты ошибаешься. Чувствуешь, как уколы начинают жечь? Это только начало, сейчас они превратятся в пекло, как от сильного ожога фосфором. Я не знаю, какой ожог от фосфора, говорю чужими словами, но этот «бойлин-блад» испытывал на себе, случайно, и представляю твои ощущения… Будешь пытаться врать или недоговаривать – я превращу твои последние часы в кошмар. Время пошло. – и повернул к нему циферблат часов. Сломался пижон уже через двадцать секунд…

- Что вы хотеть?! Я сказать, вы спрашивать! – заблажил он, пытаясь отодвинуться от меня.

- Еще раз повторить? Ладно… Вопросы – что вы тут делаете? Куда и откуда летели? Задача, кто приказал, кто командует теми, кто приказывает? Что везли, кому, откуда? Слушаю.

Конечно, шустрик пытался врать. Даже до еще одного шипа дело дошло, на этот раз пришлось воткнуть во внутреннюю часть бедра, хотя и не в обещаные «фаберже» (я просто опасался, что боль будет чрезмерной и он или крышей поедет, или просто окочурится). Врать он начал касательно своих имени, должности и области деятельности, видимо, решив, что его барсетка вместе с прочим компроматом осталась ненайденной, и назвался каким-то финансовым инспектором. Даже предложил в кармане пиджака посмотреть еще одну, уже получается пятую «ай-ди»-шку, где действительно значился некий «mr. Stiv Brave», и даже слово «financier» присутствовало… Когда крики пижона утихли, я переспросил:

- Ты правда хочешь сдохнуть от боли? Скажи – и напоследок я тебя оставлю здесь, исполнять твою мечту. Привяжу крепко-накрепко и превращу в ежика… Или – говори правду. У вас у каждого по три-четыре этих карточки, неужели ты считаешь, я поверю в твои сказки? Показать тебе твои имена?! – и я веером развернул перед его носом документы с его рожей. Похоже, это добило пленника – он заговорил:

- Я есть помощник начальник отдела… экономикс… экономический война. Мы везти образец биолоджик… нелетальный оружие, «мягкий» принуждение к мир! – он заметил, как я стиснул зубы, и невольно начал спешить, повышая голос с каждой фразой – Это есть фунгас… маленький гриб, для человек нет опасный! Он не делать ничего плохой для человек! Он не ядный!

Я покивал и демонстративно взял в ладонь свежий шип. Фальшивый «финансист» задергался и затарахтел:

- Это есть для продукты, нельзя долго хранить! Грибок потреблять… нет, поедать любой мертвый продукты, любой биопродукты. Он жить на вещи, на еда для время хранить, он вызывать нелетальный отравить! Он не убивать человек, только болеть! Но еда можно есть только не больше два неделя после собр… собрать урожай! Потом продукт есть портить… порчется! Еда гнить, плесень… Человеки не сильно болеть, теряй немного актив… инититайтив… индепенденс… вилл… воля! Нет сильно!

- Что значит – не сильно, тварь?! – я едва сдержался от дикого желания вогнать в брюхо подонку все шипы, которые у меня были.

- Нет первый год активность! Нет убить! Нет отравлений… Человеки нет хотеть… решений! Нет хотеть самостоятельность… не знать слова! Первый год он есть безопасность совсем! Реакций второй сезон!

Вот это дрянь! Это ж куда я свой нос-то сунул?! Добить, что-ли, эту крысу? Прирежу, брошу, вон, в кустиках – завтра уже только кости останутся… Заманчиво-то как! О, а урода проняло – он что, физиономист, прям с моей рожи мысли читает? Чет ножками засучил, задергался весь…

- Я много знать! Не надо убить, я говорить! Я все говорить, я польза быть!

Я недоверчиво хмыкнул, демонстративно проверил взятый из машины ПК (запись шла), и махнул приглашающе скрючившемуся на земле телу:

- Ну, давай, зарабатывай свою шкуру. Зачем Ордену понадобилось устраивать голодовки? Я очень внимательно слушаю…

То, что я услышал – во многом меняло мои представления обо всем этом мире. Захваченный пленный, насколько я мог видеть, не врал – это как с плотиной, когда уже прорвало стену, даже маленькой струйкой воды, то массовый потоп дело кратчайшего времени – если сказал «а», то потом весь алфавит не за горами... И говорил, говорил много, действительно обо всем, что могло меня интересовать…

- Не много времени проходить от раньше, Орден другой… власть, хозяин. Раньше быть хотеть этот мир хозяин, весь мир – иметь! (Н-да, весь мир «иметь» – действительно прикольно, наверное, но скорее все же владеть, иначе никакой имелки не хватит…). Другой хозяин быть новый, после ваши захватить… доор… двери, нет, ворота! Орден хотеть взять назад, начинать… ноу, пробовать… ты понять, да? Компаньон в Олд… Старший… планета, ноу, Тсемльа, йес, компаньон, на Старший Тсемльа, не хотеть конкурент, много не хотеть русски конкурент; они иметь проблема, и хотеть проблема не владеть. Они набросить… направить человеки, решать проблема тут, Новый Мир. Орден хозяин другой стать, человеки от компаньон, переходить на Новый Мир и делать как им хотеть… Прежний хозяин иметь Орден, человеки компаньон забирать в Старший Тсемльа, там их никто не встретиться…

Я только стиснув зубы до боли сумел удержаться от целой горы вопросов! Значит, все же переход двунаправленный, в обе стороны можно перейти! И все, кто сюда перешел, по сути удерживаются здесь именно ложью орденцев о невозможности обратного перехода! Ай да кидалы… Их, конечно, понять можно, три четверти переселенцев, впервые встретившись со стаей вивернов или гиеной, рванут обратно в Ворота быстрее собственного визга, если будут знать, что могут свалить в безопасность Старого Мира. Я бы и сам, особенно в первый месяц-два-три, был бы в этих рядах, как бы не самым первым…

- Орден старый хозяин хотеть мир свой… вкус. Переселение много человеки, убирай… ексцесс… лишний человеки от Старший Мир. Раньше первый хозяин Орден хотеть мир для человеки, новый мир. Они быть мечта, да? Потом их… обмен… другой хозяин, хотеть меньше человеки из Старший Мир. Нет знать, как жизнь в Новий Мир, нет интерес, нет мечта – хотеть деньги, много. Совсем новый хозяин хотеть совсем чистый мир, делай новый заселить… Они хотеть нет русский анклав, нет немецкий анклав, нет Техас, они хотеть нет видеть белый человеки совсем! Они быть… афроамерикен… – он опасливо посмотрел на меня. Вот до чего довели со своей толерастией, дебилы…

- Я понял, ниггеры приперлись вместо бывших боссов, которые успели ранее сменить других, боссов-мечтателей, верно? И, как и привычно ниггерам, стали в свою очередь чмырить всех, кто не соответствует, по цвету, жопе гориллы, да? Под вопли и визг про то, как их, бедных, злые белые поработители угнетали-угнетали, да почему-то так всех и не угнели… Н-да, ничего не меняется… Сначала одни изобретают порох для фейерверков, потом другие делают огнестрел для охоты, войны и развлечений, а потом третьи тупо геноцидят при помощи пулеметов всех, кого видят в прицеле… Ниггеры, естественно, ничем не отличаются от прочих козлов, да еще и густо замешаны на расовом пренебрежении – когда могут это себе позволить, конечно. Родезийцы бы рассказали – если бы могли…

Пленный говнюк взглянул на меня с каким-то почти мистическим ужасом, потом буркнул что-то, что я тольком не понял, но там было «…рашшен рэсист…» и «…факин крейзи…», но после выразительного покачивания зачищенных и терпко пахнущих шипов перед носом – резво продолжил:

- Я нет хотеть! Я есть служить, я нет выбирай для кто! – ну как всегда, «я не виноват, меня заставили»… Я снова пошевелил ладонью.

- Мы летать на лэборатори, не совсем далеко здесь… Там… диспатс… грибок есть… Мы возить на Остров. Я нет знать, как делать потом…

- А что это за лаборатория? – поинтересовался я, когда понял, что ничего больше этот тип мне по теме найденной в контейнерах биодряни рассказать не сможет, – И кто ты сам такой на самом деле, знаешь ты, для рядового посыльного, довольно много, да и финансы как-то тут не по теме…

- Я есть хозяин… департмент… отделений… особый задание. Так назвать – экономикл вар, официал названий… – выдавил он через силу. Оп-па, какая птичка редкая – командир отряда «грязных» делишек! Это ж каким образом такого человека по подобным мелочам гонять начали?

- Лэборатори работать много… много-много годы, от первый хозяин Орден… Только я знать, как находить, персонал там нет много годы, все резерве… закрыть для хранить… Мы иметь не один заданий, летать больше, встреча с человек Имамат. Андестандинг… понимать они и мы – нет. Мы лететь, самолет быть испортиться, мэй би… возмошно… механикл из аэродром Имамат.

Вот надо же… Еще и муслимы упоротые в комплект… Хотя – похоже, не договорились сволочи, но мало ли… А вот интересно:

- Ты сказал – лаборатория работала давно. Что она делала? Не одним же грибком этим занималась? Что-то еще было, верно?

- Лэборатори… творить новый жизнь… дженетикс, понимать? Новый растительность, новый животный, экспериментал животный! Некоторый выпускать в этот мир, погибать, некоторый жить… Большой гиена ты убивать? Рогатый… рогач? Большой гатор? Этот продукт лэборатори находить свой нис… место… да, место для жить. Быть еще, все я не знать… Потом ученый перейти на другой направлений, новый прилетать разработай ган… оружие. Потом совсем нет ученый, база резерв.

Я ошеломленно сводил глаза в кучку… Вот почему мне что рогачи, что гиены казались бредом сумасшедшего! При всем разнообразии Земного мира, природа там как-то копытных хищников изобрести не удосужилась! Большая гиена же – ну бред генетика, явно! Как и рогачи, с рогами растущими даже из задницы и при этом их, этих зверюг, вообще мало кто жрет! Теперь понятно, чья это работа… Вот интересно – Земной утконос тоже чья-то шутка, какого-нибудь инопланетного зоолога, этак с пару тыщ лет тому? Водоплавающее млекопитающее, при этом без выраженных молочных желез, зато яйцекладущее, притом еще и ядовитое! Да и яд какой-то «через жопу», точнее, через лапы, когда у всех приличных ядовитых, как положено, на зубах в пасти… Да к тому же еще и норное! Короче, полный сюр, будто в одного зверька впихивали все подряд.

- Так раньше этой хищной дряни здесь не водилось?! Н-да-а-а… Теперь понятно, как пешеходы-скауты тут выживали в первые годы – наверняка ведь одними гиенами дело не ограничилось, верно? Ну вы и уроды… Сколько народу эти твари сожрали… А до вас тут тихо и спокойно было, блин!

- Мы нет убивать, быть экспериментал исследовать! И тут есть быть разный предейтор… агрессив животный, мы есть ничего нет менять!

- Ты про Ворота говорил, вроде как наши у вас отняли что-то?!

Пленник гадко оскалился:

- Ты нет есть знать?! Этот ваши действий провокед… провокаций… много плохой дела! Красть Ворота, есть дестрой… ломай… весь систем Нью… Новий Мир. Менять хозяин Орден, менять респонсибл… важный человеки хозяин департментс… менять власть. Вы есть вина этот! Много человеки убить, много терять все иметь! Нет вы – нет проблемс…

- Да пошел ты, жлобина! – я неожиданно даже для себя самого взбеленился. Эта тварь, готовящая полный геноцид миллионов людей, будет о человеколюбии мне тут втирать?! – Значит, вы сели жопой на целую планету, и все нормально?! А когда вас турнули нахрен – лапками засучили да плакаться начали?! Вам рабов захотелось, сюда пройдут, а обратно никто не выпустит?! Так подавитесь, облом! Ты мне тут еще про совесть вякни, я тебя здесь же прирежу! А потом пойду назад, на Землю, и перебью ваших хозяев там! Понял, гнида?!

Пленный вдруг захрипел, и только через десяток секунд я понял, что он так смеется:

- Нет ты в Тсемльа. Ход назад есть… мало. Надо… ван хандрид… десять человеки по десять… тут, один иметь… поссибилити… можность, ход назад. Так есть! Здесь тысяча тонс металл – там десять тонс голд… золотье… Андестенд?

Вон как, получается… Обратный ход есть, но один к ста. Сюда надо сотню рыл закинуть, ну или по весу переходящего обратно столько, скажем, для девяностокиллограмового мужика набрать переселенцев на девять тонн – и вуаля, мужик может топать домой…

- Тогда мы захватим все ваши Ворота! – я уже догадывался, что он мне ответит.

- Нет различие! Это есть лоув… есть требований, от этот мир… Нет различие, какой Ворота работать, для все один размер… рэйт… сток… залог. Мир знать, нет различие, где перейти, сам считать… Андестенд?

Да понял, понял, сволочь – закон природы, пофиг, где и через какие Врата сюда кто-то вошел, важно, что общий баланс подбивается постоянно… как озеро – пофиг, сколько рек и ручьев в него вливается, важно, что из него вытекают ровно столько, сколько оно может отдать. И если, например, в жаркое лето приток будет меньше нужного, ручьи, текущие из озера, просто высохнут…

Я все же решил его не убивать – этот урод слишком много знает, чтобы его просто шлепнуть. Полезный для «контриков» ПРА кадр, почему-бы им такой подарок не сделать? Отвезу, пусть побеседуют – один черт, альтернатива только сделать вид, что нифига не находил, подобранную снарягу, в принципе, можно самому использовать… Вот тролько – а если там, в этой поганой лаборатории, есть еще какая дрянь массового поражения?! И следующий «финансист» таки довезет ее своим хозяевам?! Самому туда смотаться? Надорвусь, без вариантов, даже если каким чудом ухитрюсь туда добраться… Явно на такое пасть разевать бессмысленно, не мой уровень. То есть, однозначно сдаваться РА, и как можно быстрее. А тогда за такой «подарок», как этот говорливый, можно и на бонусы какие расчитывать, а главное – «молчи-молчи» и прочим «штирлицам» сей кадр будет куда интереснее скромного меня! Вот пусть его и трясут…

- Так, а куда вы сейчас летели? Ты сказал, заданий у вас было несколько?

- Летать для встречать… Переговоры… – и почему-то замолчал. Я, понимая, что заткнулся этот гаденыш не просто так, спокойно всадил ему очередной шип, в этот раз глубоко, в низ живота, следя только за тем, чтобы не вскрыть какой-нибудь крупный сосуд. В этот раз урод взвыл уже секунд через десять, и благим матом! Сквозь крик он едва сумел выдавить:

- У-у-у-у-ы-ы-ыы-а-а-а-ааа! Я-а-а-аа говорить! А-а-а-а-ар-р-у-у-уууу! Ы-ы-ы-а-а-а-аааа! Пли-и-и-из! А-а-а-а-аааа!

Я поспешно выдернул шип, и дал пару оплеух обессиленно хрипящему телу для быстрейшего восстановления речевой функции. Как ни странно, помогло:

- Быть встретить с ислам репрезент… командир! Формалли «Имамат», риал мерценариз… нанимать… вайлд гиис… солджер оф форчун… – я кивнул, наемники, какая-нибудь ЧВК, работающая под «непримиримых», – новый командир (он мотнул головой в сторону разбитого самолета), новый задача, передать лично… Они нас встречать, готовить эйрфилд… посадка, дальше… – и снова затих, переведя взгляд к остаткам разбитой крушением машины.

Я кивнул, принимая объяснение – но что-то царапнуло… не знаю, интуиция, наверное. Он мне в чем-то соврал! Или не сказал чего-то очень важного, жизненно важного! Или не договорил, сместил акценты, так сказать… Еще раз вспомнить, последние слова, он сказал – посадка… Кажется, я понял…

- Так, ты сказал, вы летели на встречу с наемниками? А где именно они вас ждут, как далеко отсюда?! – и по чуть дернувшемуся глазу пленника понял – попал! – Отвечай, паскуда, где эти наемники?! Далеко?! Сколько километров отсюда?! Вы им успели сообщить о катастрофе?! – орденец, возможно, и так ответил бы, но меня просто душило бешенство, и я ему «помог» быть совсем откровенным, пинком берца по промежности – достал, скотина… Вой не слишком-то отличался от предыдущего, зато говорить он стал сразу:

- Ту хандридс киломитерс… Больше, нет много, десять, два десять киломитерс больше ту хандридс… Они принять аларм, ответить…

Вот теперь я – попал! Гаденыш, таки смог подлянку сделать! Надо было это первый вопросом задавать, а я, дурак, ушами прохлопал. Вот он, сволочь, время и тянул как мог, даже и отвечая на вопросы – если меня прибьют бандиты, какая разница, что я там узнать успел?! Надо бы хоть как-то подстраховаться, а как? Ладно, потом подумаю, не до того – в паре сотен километров отсюда на место катастрофы уже мчатся профессиональные наемники! Вот же засада, даже делать иллюзию того, что здесь меня не было – дохлый номер! То, что кто-то рылся в уже свалившейся на землю машине, не так и сложно понять – один взломанный «сейф» выдает меня с головой. Сложить обратно трофеи, в надежде, что их положение не вызовет подозрений – я до вечера проваландаюсь, а там меня как раз и поймают… О колеях от колес, пусть не слишком рельефных из-за твердой почвы, но вполне при желании видимых, и речи нет… Вывод – надо драпать, и быстро! Ну едрит же вашу дивизию, на кой черт именно мне «повезло» наткнуться на такую дрянь?! Так, тушку урода стянуть пластиковыми хомутами в гусеницу, чтобы не рыпнулся даже, и в машину… Барахло уже погружено, и черт с ним, не до хабара, потом разберусь, что в баулах… если не сдохну. И – ходу, сколько духу хватит!

Я забрался в кабину, запустил двигатель и насколько мог быстро погнал машину к своим меткам, откуда уже мог ехать практически без проверки дороги. Если этот урод не соврал, а смысла врать ему никакого не было, то у меня «на хвосте» уже завтра-послезавтра окажутся с десяток бравых ребят-наемников, чьи профессиональные возможности пока неясны, а вот насчет моральных качеств сомнений практически нет. По сути, самолет упал, не долетев буквально пару часов, даже меньше. К счастью, прямых дорог тут нет, и добираться к самолету (а перед этим еще и искать его!) они будут как минимум сутки. Учитывая, что большую часть дня я угробил на мародерство и разговоры, у разбитого аппарата наемников можно ждать уже завтра к утру, если повезет – до обеда провозятся… а потом они станут на след моего кемпера и в любом случае будут преследовать до тех пор, пока или не прикончат, или не закончится топливо в баках машин. Если бы я был «шварце-ремба-номер-все-серии-включая-не-снятые», то мог бы и я с ними посоперничать, например, в темпе вальса сделав особо мощный лук и сверхдальнобойные суперточные стрелы из подручных материалов (их вокруг всегда полно – камней, лишайника, колючих кустов, папоротника, травы…), или шустро наделав ловушек в виде «волчьих ям» на местах проезда машин противника, которые я, разумеется, высчитаю в секунды – всего-то перекопать, замаскировать и вынести лишний грунт в количестве пары-тройки кубометров (на человека) или сотни-другой (для машины)… Как всегда получается у всех киноспецназеров, неубиваемых по определению и разбирающихся во всех тонкостях не только применения, но и производства даже самого архаичного оружия по призванию, про суперновейшие образцы молчу, из веревки и палки слепят гаубицу за пару минут… Но в реальной жизни увы, так не бывает. Стоит им меня заметить, как ребятки обложат меня как волки барана, а потом и сожрут примерно так же. Единственная надежда – драпать так быстро, чтоб не догнали!

Поэтому машину я гнал на предельной для дороги скорости, как только позволяла «трасса»! То есть километров так тридцать в час, кое-где разгоняясь до тридцати пяти, а чаще сбрасывая до двадцатки… Все оставшееся светлое время ехал без остановок, но, когда пришлось выбирать между остановкой и включением фар, я выбрал ночевку. Помимо того, что много проехать все равно не получилось бы, ночью особенно не погоняешь, я банально вымотался за этот тяжелый день. И если еще несколько часов ехать я бы смог, пусть и осторожно, то вот бодро рулить сутки напролет – никак. Так что отогнав машину под раскидистую листву сравнительно одиного стоящего дерева, я накормил (дал напиться мясным бульоном) пленного и, практически так же поужинав (только добавил еще и кусок сушеного мяса из ИРП), упал на койку, напоследок попытавшись «передать» котам, что в машине враг, которого надо не убивать, но следить за каждым движением! Надеюсь, поняли…