Повезло?

Дорога к рудникам, 15-е число 1-го месяца, 40-й год освоения, вечер.

Сегодня, или завтра до обеда, я, по идее, доберусь до Поворота. Что такое «Поворот»? Ну, это просто. Дорога на рудники проложена по правому берегу Амазонки. Просто потому, что так удобнее, не надо по направлению к горам лишний раз форсировать не слабую реку. И часть пути, примерно километров на двести, идет почти вдоль реки, потом уже поворачивает к горам. Нет там другого проезда, только таким вот загибоном хитрым. А вдоль реки нет, на ближайшие километры, другого места для строительства города, достаточно сухого и при этом имеющего подъезды к воде с минимальным изменением рельефа! По берегам Амазонки и вообще в основном тянулись затапливаемые джунгли, масса болот и стариц, озерца и торфяники… В принципе, река вполне оправдывала свое наименование – как и на Земле, жить в непосредственной близости к воде было можно в крайне ограниченном количестве мест, в смысле, в низовьях и чуть выше по течению. Уже с середины течения и далее к истокам река становилась вполне приличной водной артерией, с поправкой на климат, конечно.

Верхний Волок был устроен едва ли не на единственной на ближайшие четыре сотни кэ-мэ незатапливаемой возвышенности, в любую сторону. Нет, были и другие, и много – но либо слишком далеко от воды, либо слишком малой площади, где даже поселка приличного не построить, так, хуторок-выселки, не более. А между этими участками прокладывались дороги, где это вообще было возможно без лишних затрат – пока еще виадуки и подвесные мосты, как и любые другие мосты, разумеется, были слишком дороги для этого мира. Где-нибудь в городе – еще возможно, если не очень большие, а вот МЕЖДУ поселениями уже никак…

Так вот, «поворот» – это такой загиб на дороге к рудникам; если поворачивать в горы – то последнее место, где наблюдается какая-никакая цивилизация, если же двинуть по накатанной – через пару-тройку дней въедешь в Шахтовое, еще не поселок, но уже постоянное поселение, с сезонным персоналом. Ковыряют там медь, олово, вроде еще что-то нужное нашли, так что поселение растет как на дрожжах, при этом концентрируясь в трех небольших долинках, если картам и рассказам верить. И выезд из долин только к «повороту», на горы, не сверхвысокие там, но очень обрывистые и крутые, можно забраться разве что альпинистам. Так что от «поворота», где я планирую залить все баки топливом, водой и пополнить запасы продуктов, именно дороги в стороны больше нет. Не считая водного пути, разумеется – один из притоков Амазонки позволяет подобраться всего на семьдесят километров от рудников. С маленьким дополнением – во-первых, эти семьдесят км надо ехать строго в противоположном, от нужного мне, направлении – дорога только на рудники, на Шахтовое, а оттуда выезда в горы нет, как известно. Во-вторых – общая длина притока со всеми извивами и излучинами (его пока неофициально окрестили Полозом – неизвестно, приживется или нет) составит километров так под семьсот с запасом – а плоты передвигаются неторопливо. Ну, и в-третьих – от «поворота» к Шахтовому еще километров так под двести-с-хорошим-хвостом ехать, а по пути свернуть куда-нибудь просто нереально, дорога с трудом проложена по сплошным джунглям с болотами и, уже у рудников, осыпям с обрывами. А вот сам «поворот» стоит на узком скальном выступе, этакий остаток плато, и если дорога к рудникам просто «срезает» путь, между этим выступом и следующим, напрямик (насколько тут вообще возможен «напрямик») по джунглям, то вот от самого «поворота» можно уйти дальше в горы, там нет ни рудников, ни вообще человеческой деятельности. Зато есть, вроде бы, выезд на плато и дальше к самим горам, их тут уже в шутку Кордильерами называют, и похоже, приживется… Так что сэкономив совсем чуть-чуть топлива на речном пути, я теряю массу времени и накручиваю неслабую петлю, чтобы в итоге все равно прийти к «повороту»… Каламбурчик, блин.

На «повороте» располагались автозаправка, гостиница для водителей, постоянное подразделение РА и несколько жилых домиков для персонала. Собственно, аналог фортов в местном Техасе. Оттуда я пойду уже полностью на свой страх и риск, там есть выезд на ближайшее плато и далее в горы. Если честно, как-то боязно. Вроде и готовился, и оружия на небольшую войну, и машина в отличном состоянии – а вот как-то страшновато. Вчера и позавчера двигался в полностью герметизированной машине – не считая воздухозаборника системы вентиляции. Ехать по джунглям после сезона дождей – то еще счастье, скажу я вам! Душно, сыро, кожа покрывается потом, быстро густеющим в липкую слизь, дышать тяжело и даже противно… Мне пару выходов «в поле» Мариков устроил под самый занавес, когда дожди лились не более трех-четырех часов в день… Я уж молчу о запахах. Думаете, цветами пахнет? Ага, щас! Воняет омерзительно и мощно, причем, как ни парадоксально, и цветами тоже! Душный, тяжелый запах гнили, сырой и сладковатой, пробивается даже через фильтры. Аромат цветов только усугубляет общую вонь, как в лифте, где рядом оказывается… м-м-м, «женщщщына», предпочитающая духи использовать методом в них купания, причем как раз именно ванна или душ для такой мадам/мадемуазель частенько совершенно ненужная конструкция, только место в доме занимающая… Вот поэтому «мокрый» отрезок дороги я постарался проскочить как можно быстрее. Да и вообще местность была из тех, которые раз увидишь – больше не захочешь. Под колесами дорога иногда слегка почавкивала, не просохла еще после ливней, хоть и отсыпана была вполне приличным щебнем, да и слой только на глаз составлял до метра в некоторых местах. Частенько приходилось переползать через обвалившиеся на дорогу ветки, и даже целые деревья – благо, не превышающие размеров средненького «пирамидального» тополя на Земле. Кроме того, некоторые из этих «деревьев» оказывались скорее некой помесью хвоща и бамбука, то есть, тяжелый грузовик легко давил часть стволов колесами, буквально трамбуя себе дорогу. Раза три я, пока не приспособился, вообще чуть не слетел в кювет, казалось, что там все еще дорога с ветками, но только казалось… А уж падающая с веток на дорогу и машину всяческая живность (практически вся опасная!) и вовсе отбивала охоту даже окошко открыть «для вентиляции»! Не знаю, как тут проезжают обычные машины, мне говорили в Волоке, что каждый год дорога на рудники отмечается происшествиями с людьми, иногда – и смертельными.

Я, например, полностью проникся в ту самую секунду, когда на капот моего кемпера, с нависающей над дорогой ветки, свалилась более чем метровая тысяченожка, толщиной в мою руку, и с огроменными жвалами, с которых капали капельки то ли слюны, а то ли яда! И эта сволочь даже не думала убегать! Наоборот, пока я приходил в себя и соображал, что можно уже перестать орать (ну, посмотрю я на того, кто этак небрежно собъет ТАКУЮ тварь с капота щелчком и раздавит каблуком ковбойского сапога!) и согнать эту сволочь с машины, гадина тоже шустро пришла в себя и ринулась пробовать на вкус все, до чего могла дотянуться… С-с-скотина… Благо, металл ей все же не пришелся по вкусу, а я догадался резко дать по тормозам, отчего тварь, скрежетнув напоследок жвалами по капоту, улетела вперед на дорогу. А я… а вот и не угадали! Я подождал, пока гадина свалит по своим делам, даже не пытаясь ее раздавить колесами! Почему? Ну, разумеется, из большой любви к экзотической фауне чужой планеты, отчего еще-то?!

А если серьезно, я представил в красках, как эта зараза прокусывает мне покрышку (да помню, что бескамерки – а как еще назвать?), пусть и перед смертью – а я, такой правильный и героический, вылажу на улицу менять колесо, снимаю пробитое, ставлю новое, мне совсем не сыро, а за шиворот с веток совсем даже не сыпятся родственники и знакомые этой гадины, и все с гастрономическим интересом… Ощутили?! Ага, я тоже, почти собственной шкурой! Воображение у меня… образное…

Короче, я добрый гринписовец, что бы не обозначал второй слог этого слова, а ползучая дрянь пусть живет – главное, подальше от меня. Свалила наконец-то, наверное, друзья заждались… И ведь ни грана урона мне нет, а нервы как в кислоте прополоскал! Хорошо, что скоро дорога станет посуше, может, хоть разогнаться смогу, надоело это бултыхание до тошноты. Кто бы сказал мне, что от тропиков меня будет просто выворачивать – в жизни бы не поверил! Зимой, перед телевизором, просматривая рекламу или какой-нибудь боевичок, где действие разворачивается на шикарных песчаных пляжах близ лазурного зеркала воды, под сенью пальм и прочих лиан, а вокруг порхают разноцветные птички и не менее разноцветные бабочки, мечтать о тропиках легко и радостно. Наверное, и приехать туда тоже приятно, на пляжике поваляться, смазливых мулаточек потискать… М-ня-а-у-у! Хорошо быть богатым плейбоем, верно? Впрочем, это и в Антарктиде неплохо будет, я думаю – на крайний случай, мулаточек и завезти туда ничего не мешает, они согласятся, «за соответствующее вознаграждение» ...

Другое дело, если все красоты мира – исключительно за свой счет (в смысле, не за миллионные счета в банках, доставшиеся от родителей либо наворованные лично у таких же как ты – а за СВОЙ счет, за ЗАРАБОТАННЫЕ, потом и кровью). Тогда оказывается, что пляж – есть, конечно, но либо таких как ты туда не пускают; либо там уже пытается устроиться пара тысяч, таких же мечтателей, на всех роскошных десяти квадратных метрах; либо и вообще рядом в «лазурные воды» впадает сточная труба… И птички тоже есть. Только тебе так хочется кушать, что на их перья смотреть не интересно – скорее бы ощипать и в котелок… А они против, активно избегают котелка, да еще и гадят сверху… Ну, и мулаточки, конечно, куда без них – но, к сожалению, как только оказывается, что на тот, «правильный» пляж, ты их пригласить не можешь (а еще лучше на собственную яхту с десятком стюардов/десс, на рейде возле ТОГО пляжа!), так и мулаточки резко меняют свое отношение и бабочками порхают к тем, кто с яхтами. Причем – исключительно по любви, светлой и чистой любви к деньгам, точнее, их количеству и предоставляемым ими возможностям. Ну, а те кто не порхают – это обычно уже не мулаточки, а скорее мулатищи, те, которые на плейбоев уже рассчитывать никак не могут… Так что на долю рядового бродяги из тропических красот остаются разве что бабочки!

И да, бабочки здесь были. Кстати, даже не так чтобы сильно крупнее, чем некоторые земные экземпляры. Но – эти бабочки были ХИЩНЫМИ! Какой там нектар, какая нафиг пыльца… Эти твари жрали мясо! Бабочки, довольно яркие и разноцветные, здесь были охотниками – причем, с довольно стремительными силуэтами и специфическими крылышками. Как земные стрекозы, они ловко и уверенно хватали мощными челюстями (на Земле, кажется, оно зовется хелицерами, но не уверен) мелкую мошкару, вроде земного гнуса или москитов, коих в болотистых лесах Амазонки более чем хвататло, и тут же на лету высасывали хоботком их внутренности, разлагающиеся под почти мгновенным воздействием впрыснутого жалом яда (ага, правильно, у подавляющего большинства местных насекомых имеется жало, бабочки не исключение!). Некоторые, из наиболее крупных чешуекрылых, даже могли пережевывать пойманную добычу, поэтому обходились без шила в заднице. Как ни странно, они же, зубастые, были и наиболее безобидными – подумаешь, откусит кусочек мяса! Вот те, что впрыскивали желудочный сок или яд – куда гаже... Их укусы в течении буквально пяти-семи минут превращались в очень трудно заживающие язвы, размером от рублевой монеты до мелкого кофейного блюдца и глубиной до сантиметра! Бабочки, к слову, были прилично каталогизированы, описано до сотни видов, правда, пока только описаны – никто еще не заморачивался с делением их на роды, классы, семейства и прочее. Отдельно упоминалось, что подавляющее большинство этой летучей гадости не любит прямого солнечного света; не боится, а именно не любит, так что на открытой местности вероятность встречи с ними была менее вероятна. Подробненько для Новой Земли, однако… Видимо, изучение шло параллельно с экспансией в дельту, там за день можно набрать материала на пару докторских диссертаций по биологии различных мерзких тварей… Но даже простые описания впечатляли, по крайней мере, меня. Пару-тройку знакомых летучих зараз я даже опознал, благо, называли их, не заморачиваясь всякой псевдолатинской заумью; так что бабочки именовались достаточно понятно – всяческие «кровавые глазы», «хрустальные слезы», «когти смерти» и прочие иногда поэтические, а чаще просто ассоциативные наименования органично накладывались на внешность насекомых, изредка делая уклон в образ жизни, питания и т.п. Например, та же «коготь смерти» - красивая лимонно-оранжевая бабочка, с размахом крылышек почти в ладонь, имела на каждом переднем крылышке две заостренных и слегка изгнутых черных полоски, как бы когти (кстати, у большинства хищных чешуекрылых задние крылышки были в большей либо меньшей степени рудиментарными), и при этом она обладала одним из самых токсичных для человека ядов среди известных! Укус этой заразы мало чем отличался от укуса сколопендры, человек погибал максимум за час. Точнее, без введения сыворотки через час лучше было добить укушенного, чтобы избавить от ненужных мучений… Или забавная внешне бабочка «смайлик», действительно напоминавшая расцветкой улыбающуюся почтовую рожицу. А заодно и почти безобидная – подумаешь, укусит, выгрызет кусочек шкуры, зато не отравит! Милейшее и безвреднейшее насекомое! Меня такая как раз вчера и грызонула, с-с-су…а, за мочку уха, повезло… Вот после этого я быстренько вспомнил, куда сунул выменяный когда-то в Порто-Франко, на лифчики, тропический комплект камуфляжа, натянул его на себя полностью, с перчатками и панамкой, и вдобавок решил не вылазить из кабины до последнего. И честно соблюдал данное себе слово!

«Поворот» я увидел метров с пятисот, может и больше немного… Надо сказать, после почти безостановочного движения целый день, гудели и руки, и ноги, и спина, и вообще все тело. И появившийся за очередным дорожным загибом просвет первоначально не вызвал никаких эмоций; через пару секунд я оценил просвет как возмождное место ночевки, внутренне смирившись с еще одной полубессонной ночью, но – за кустарником показался бетонный забор, увешанный в несколько рядов витками «егозы». По верху еще шли стойки, метров так трех в высоту, естественно, с той же «егозой» в качестве заполнения. И мощный воротный комплекс в местном стиле, уже привычные могучие створки, «гнездо» для охраны, довольно геморройный подъезд, с налета не разгонишься и ворота не выбьешь… Ну, и сама дорога, идущая вдоль стены укрепления дальше в лес метрах в ста от «колючки», из пары ДОТ-ов хорошо простреливается. Рутина, короче говоря. «Ай-ди» проверили, на территорию впустили, место для стоянки машины показали. Аскетичненько, однако… Ну, а чего я вообще ждал? Это ж времянка, тут не расслабляются, а деньги зарабатывают.

Площадь размером примерно метров сто на триста, вся засыпана трамбованным до монолитности щебнем, по периметру обрамлена с трех сторон зданиями/сооружениями, с четвертой только забором. Ворота оказываются как бы в левом углу площади, там же (слева) находится заправочное оборудование и сам парк резервуаров, точнее, их горловин, торчащих над землей. Количество весьма солидное, похоже, рассчитано на частые дозаправки грузовой техники. А то, что резервуары закопаны – это правильно, и при обстреле в разы безопаснее… Дальше вдоль левой границы забора здоровенный навес, туда и пару-тройку фур загнать можно, под навесом несколько мест для ремонта/обслуживания машин, и склад всякого железячного хозяйства, все это огорожено по стойкам, поддерживающим крышу, сеткой-рабицей, под навесом тоже вроде несколько разделительных сеток. Прямо напротив ворот двухэтажное шлакобетонное здание (литое, кажется), покрашенное в светло-песочный цвет, кое-где краска облущилась. Здание длинное, при этом как-бы из нескольких блоков, как на Земле иногда девятиэтажки в ряд ставят. Еще больше эффект усиливают аж четыре одинаковых входа, правда, только над третьим висит вывеска «Гостиный двор», похоже, это местный ресепшн! За этим зданием, вдоль забора, еще два подряд – одно выглядит классическим офисом, там тоже какая-то небольшая табличка, а второе, опять же казенного вида, помечено над крыльцом лаконичной табличкой «Больница». Ну, учитывая место, в котором мы находимся – это просто обязательное учреждение, важнее чем столовая, наверное. Думаю, от недостатка работы местные врачи-серпентологи не страдают…

За больницей маленький сквер. Точнее, для внутриобъектного парка, не то чтобы маленький, тянет соток на пять-семь, приличный такой участок садовый, по Земным меркам, но выглядит именно крохотным. А все потому, что садик очень интересный, даже где-то уникальный – на десятке клумб высажено несколько почти безлистных деревьев, таких же кустиков чуть больше, все остальное свободное место раскроено меленькими ручейками, скамейками и навесами от солнца. Получается неплохое место для отдыха, вроде как сад, но с минимумом растительности!

Я несколько секунд размышлял о подобном выверте мозга местных «ландшафтных дизайнеров», а потом аж расстроился от собственной недогадливости – это ж э-ле-мен-тар-но! С таким избытком разнообразнейшей летуче-ползучей насекомой дряни, которая в избытке обитает за забором, устраивать ей заповедник прямо на территории форпоста совсем уж лишнее развлечение! С другой стороны, персонал тут живет не один месяц – те, которые не уезжают в отпуски, в мокрый сезон еще свалить могут... То есть, им нужно где-то просто посидеть, на свежем воздухе. Это на равнинах люди имеют возможность на охоту смотаться, просто съездить на пляж или в буш, на пикничок… Да, опасно – но не то чтобы совсем уж невозможно. А здесь, где на три дня пути одни джунгли, со змейсами и пиявсами в богатейшем ассортименте? Вот и придумали эту лужайку-парк, деревьев минимум, да и те как столбы… Молодцы! Чувтвуется забота о народе. А персонала здесь должно быть прилично – как минимум, комплект в больницу, это пара-тройка врачей, не меньше медсестер, а то и в лабораторию, сыворотки на месте готовить, какой-никакой провизор необходим. Гостиница – пусть и не сверхбольшая, но хоть человек пять-семь нужно, не считая повара? Если я правильно понял, каждое окно – это номер, только на площадь из каждого дома смотрят по восемь окошек с двух этажей – то есть, «Гостиный двор» может предложить этак номеров пятьдесят-шестьдесят – должны же у них быть технические помещения и прочие кладовки… Оборудование ремматерской под навесом, плюс заправщики, могут быть те же люди, но тогда их должно быть тоже не один-два, а человек пять, примерно. Плюс охраннники, этих тоже не менее отделения, плюс кто-то должен всех этих ребяток гонять, расставлять, направлять и строить, время от времени! Итого только в виде постоянного персонала набегает человек тридцать, и это скромно, так, по минимуму… Нет, сейчас тут может быть и поменьше народу, но ведь скоро съедутся наверняка! И без «свободного времени» им никуда, а чего в это самое время тут делать? На стену полезут, если не дать хоть какой эрзац «культурного отдыха»!

За сквером очередное здание, явно жилое, что-то наподобие земных «малосемеек», только с балкончиками во всю стену. Причем очень интересными балкончиками! Кто видел когда-нибудь процесс современного строительства в городской зоне, особенно процесс крупного домового ремонта – тот представляет, как здание иногда целиком «укутывают» пластиковой сеткой, дабы избежать попадания на головы проходяших мимо граждан (это официальная версия) и на крыши/капоты дорогущих машин «хозяев жизни» (это реальная причина) кусков кирпича, обломков всего, чего попало, и просто мусора. Так вот – здание в сетку укутано не было! Но – зато каждый балкон представлял собой полукустарную импровизацию на тему «противомоскитная тревога!». Балконы от потолка до пола были наглухо укутаны такой вот мелкой сеточкой, до слез похожей на строительную-защитную, только явно из металла, этакой желтоватой нержавейки (иначе за сезон дождей она превратилась бы в ржавые лохмотья). Да не в один слой! А поскольку площадь балконов примерно соответствовала площади фасада здания, дом смотрелся как вольная импровизация на тему постапокалиптического будущего… Как иногда в тупеньких голливудских боевичках показывают машины, обвешанные дурацкими шипами, рогами, бивнями, с обшитыми металлической сеткой оконными проемами, плетеными цепями на колесах, ну и прочим черте-чем, символизирующим, видимо, «крутость и мачистость» персонажа фильма. Дом же смотрелся как жилье этого самого «крутого кренделя» - опять же, в представлении голливудо-режиссеров!

За этим жилым строением еще одно, внешне банальный склад-ангар, уже торцом к забору. И вдоль всего дальнего торца площадки тоже навес, но на этот раз еще и частично зашитый профлистом, так что что там такое находится, разглядеть не выйдет, пожалуй, даже с крыши моего кемпера. Ну, не так чтоб и хотелось…

На входе в «Гостиный» меня встретила пустота и тишина. Нет, место для «Девушка, один номер, пожалуйста!» было, и вполне неплохо выполненное, с деревянной массивной стойкой, коммутатором, креслом даже на вид удобным – а вот самой «девушка» не было. Зато на стойке стоял колокольчик, из тех, по которым надо стучать, чтоб звенело – с пимпочкой сверху. Я потренькал пару раз и услышал торопливые шаги из открытых за стойкой дверей. Через пару секунд в проеме показалась женщина лет тридцати, в халате, с некоторой натяжкой могущем назваться форменным, и в переднике поверх халата. Волосы женщины были небрежно скручены в хвост, на ногах болтались неопределенно-пестрые тапочки, разглядеть их я не успел.

- Здравствуйте, я только что приехал, могу снять у вас номер на сегодняшнюю ночь? – вежливо спросил я. Женщина недоуменно посмотрела на меня, потом уточнила:

- Вы приехали сегодня? И хотите ехать дальше, только переночевать?

Я тоже несколько озадачился, потом осторожно уточнил:

- Э-э-э-э… ну, это же гостиница, название как бы за себя говорит?

Женщина рассмеялась, потом ответила:

- Разумеется, гостиница. Извините, и за встречу, и за мой внешний вид – просто вы самый первый в этом сезоне, мы еще неделю-две никого не ждали! А для тех, кто сюда работать приезжает, жилой корпус есть, за парком который, с сетками…

Я покивал и переспросил:

- Так как насчет переночевать, ну и поужинать-позавтракать?

Женщина озадаченно наморщила нос:

- С «переночевать» нет проблем, два корпуса полностью готовы, стоит двадцать экю за простой номер с ванной и тридцать четыре за ванную с джакузи, представительский сорок пять, там три комнаты… А вот с питанием как-то так… Короче, кафе-бар пока закрыто. Персонал еще не вернулся после отпуска… Но мы с ребятами готовим сразу на всех, еще порцию-две добавить не проблема, только выбор будет из «первое, второе и компот», меню можете не листать. За пятнадцать экю ужин и завтрак. Устроит?

Я старательно заулыбался и развел руками:

- Да кто ж от такого предложения откажется? Конечно – «за»! Когда и куда подойти на ужин?!

Женщина махнула рукой в сторону выхода:

- В первом корпусе у нас кухня для персонала, там и готовлю. Подходите… примерно через два часа – как раз все будет готово, и остальные подтянутся. Договорились?

- Разумеется, через два часа. А пока можно номер мне какой-нибудь?

- Ой, конечно! Вам который? – засуетилась женщина.

- Давайте с джакузей! – решительно махнул я рукой. Когда еще доведется пороскошествовать! Женщина понимающе хмыкнула и вручила ключ с биркой:

- Вам на второй этаж, вон лестница, номер четыре. Приятного отдыха. – заученно добавила она и сама заулыбалась от казенщины, с которой это прозвучало.

Номер мне понравился. Единственной деталью, пусть и ожидаемой, но все равно неприятной, было забранное мощной сеткой окно, с видом на забор… нет, окно даже можно было приоткрыть с помощью хитрого механизма, слегка поворачивающего створку в вертикальной плоскости, а вот высунуться в него – уже шиш! С другой стороны, тут был кондиционер – а, следовательно, какого черта в окно соваться?! В остальном гостиница производила очень благоприятное впечатление, чистенько, аккуратно, не без претензии на стиль, и даже местами на повышенный комфорт – по крайней мере, широкая кровать, удобные кресла и коврик на полу, вкупе с холодильником, скрытым в тумбочке, и телевизором-проигрывателем на стене, вполне серьезно это утверждали! А уж ванная и вообще произвела незабываемое впечатление… включая наполовину встроенную в пол ванну-жапузю… Блин, такое место, а я в одиночку! Или это я так отвык от роскоши (кстати, привыкнуть ведь и ранее было негде)?