Последний звонок. Том 2

Глава 119 Юля

Остановить машину оказалось не сложно. Я выбрала в потоке, в ближайшей к тротуару полосе, что-то небольшое, но резвое. Слепила перед машиной невидимую подушку — вроде той, на которую минуту назад приземлилась. Заставила машину воткнуться в нее носом — и плавно, волоча перед собой подушку, затормозить.

Сзади возмущенно засигналили, обогнали. Водитель высунул голову в окно и проорал что-то вслед обогнавшему. То есть, водительница. Это я увидела, подойдя ближе.

За рулем темно-коричневого «БМВ» сидела девушка, на вид едва ли старше меня. Без косметики, в косухе на яркой майке, с собранными в хвост волосами.

— … сам дебил, — закончила мысль она, втягиваясь обратно в салон.

Машина взревела — газуя, но не трогаясь.

— Ну, ты чего? — жалобно спросила девушка. Обращалась она, похоже, к «БМВ». Из подставки для навигатора выдернула телефон. — Мало того, что вскочить пришлось в такую рань — еще и ты козлишь?

— Подвезите меня, пожалуйста.

Я подошла к машине почти вплотную. Остановить ее оказалось проще, чем открыть замок — наверное, потому, что я не понимала, на какую деталь нужно воздействовать. Придется вырвать, это у меня хорошо получается. Возможно, вместе с дверью… А то и вместе с водительницей.

Задавая вопрос, я никак не рассчитывала, что в ответ приветливо прозвучит:

— Садись.

Девушка на меня едва взглянула. Коснулась кнопки, разблокировав двери.

— Куда тебе? Я — на Ленинградку, ближайшее метро «Динамо» проезжать буду. Если эта дрянь вообще поедет! — Она сердито стукнула по рулю. — Хз, что случилось, третий год езжу — ни разу не дурил. А тут на тебе… Алло! — это она крикнула в телефон. — Слушай, с машиной фигня какая-то. Давлю газ, а он… Ой!

Это я, усевшись на пассажирское кресло, убрала «подушку». «БМВ» рванул вперед.

— Все, сорян, перезвоню. — Девушка сориентировалась быстро, подхватила руль. — Все-все, спи! Целую. — Она воткнула телефон обратно в подставку. — А ты удачу принесла. — Улыбнулась, поворачиваясь ко мне. — Ох! Чего ты такая учуханная? — Открыла подлокотник, вытащила пачку влажных салфеток. — Лицо протри, а то в метро не пустят. Еще ментов вызовут — сейчас столько бдительных развелось, что куда деваться.

Девушка опустила солнцезащитный козырек передо мной, показала на зеркальце:

— Глянь, на кого похожа! Перебрала, что ли? Водички хочешь?

— Если можно. — Я вдруг поняла, что вода и впрямь не помешает.

— На заднем сиденье бутылка. Дотянешься?

— Ага. Спасибо.

Я отхлебнула из бутылки. Глядя в зеркальце, протерла салфетками лицо. Поправила дурацкую блузку, попробовала причесаться.

— На. — Из того же подлокотника девушка извлекла расческу. — Ну вот, — одобрила, проследив за моими манипуляциями, — теперь хоть на человека похожа. Предки, если и убьют, то не сразу… Так, куда едем-то?

— Мне нужно на мост.

— Какой?

— Э-э-э… — Моста впереди видно не было. — Такой… с небоскребами.

— Возле Москва-Сити, что ли?

— Наверное. Не знаю, я приезжая. Но, как увижу, скажу.

— Окей. Москву-Сити мне по-любому проезжать. — Девушка подмигнула. Все из того же бездонного подлокотника вытащила пачку сигарет. — Переживешь, если закурю?

— Конечно. Вы так запросто подвезти согласились, — все-таки вырвалось у меня. — Даже про деньги не спросили.

Водительница засмеялась.

— А я что, на извозчицу похожа? Брось. — Она чем-то напоминала Сашу. Наверное, все люди, которые могут себе позволить не думать о деньгах, похожи.

Дорогая машина, дорогие — это сразу чувствуется — вещи, причудливой формы кулон на шее — небось, от Картье какого-нибудь. А других украшений нет, только кольцо — тоненькая золотая полоска на безымянном пальце.

Ни к чему этой девушке побрякушками обвешиваться, она и так уверена, что красавица. И, кажется, я хочу быть похожей на нее. Так же запросто и уверенно посадить в машину незнакомку. Подвезти, куда попросит — и ехать дальше по своим делам. В пять утра, ага.

— Спасибо.

— На здоровье… Мне в командировку улетать, — объяснила водительница. — Вылет ранний — ну да фиг с ним, в самолете посплю. Зато за день все успею, и вечером — обратно… А ты чего такая смурная? С парнем поругалась?

— Да. — Я почти не соврала. Я со всем миром поругалась.

— Ну и забей, помиришься. — Девушка затянулась сигаретой. — А не помиришься, значит, просто не твой парень. Другого найдешь. Главное, не кисни… Блин, да что там еще?

Машины впереди начали притормаживать.

— Авария, что ли? — Девушка вырулила в правый ряд. Мы подъезжали к тоннелю.

А из туннеля, небрежно покачивая тростью, выходил мой кошмар — старик в светлом костюме.

— Каких только психов с утра не встретишь, — прокомментировала его появление девушка. — Ох, ты чего?

Это я вжалась в кресло.

— Ничего. Я… я уже приехала. Спасибо вам. Остановите, пожалуйста.

— Сиди! Мост за туннелем, а в туннеле тротуара нет. Куда ты пойдешь?

Кошмар в светлом костюме улыбался. Я не видела, но точно знала, что он улыбается. Потому что нашел то, что искал — меня.

— Вы очень милая. Простите. — Я заставила машину остановиться. Точнее, заставила себя остановить машину.

— Да что за черт! — Девушка ударила по рулю. — А ты сиди, слышишь?

Но я ее уже не слушала. Вышла и захлопнула дверь.

Ты и правда очень милая. И тебе не стоит впутываться в то, что тут будет происходить.

— Юленька! — Рта старик не раскрывал — да я на таком расстоянии, в шуме машин, его и не услышала бы. Голос звучал у меня в голове. — Ну, наконец-то! Как я рад.

— Взаимно.

Я ударила. Сложила перед собой ту самую «подушку» — и швырнула в деда, изо всей силы.

Он должен был улететь! Впечататься в стену тоннеля, я ведь машину на ходу остановила этой «подушкой»…

— Наивная девочка. — Дед даже с шага не сбился. — Случайно глотнувшая немного силы, и думающая, что наелась досыта… Ох, глупышка.

Это я снова попробовала ударить.

— Не расходуй себя понапрасну. Право, не сто́ит.

Он приближался. Светлый костюм будто светился в рассветном полумраке. Мои удары растворялись в воздухе, не долетая до него.

— Иди ко мне.

Что-то толкнуло меня в спину, я по инерции пробежала вперед, едва не упав.

— Иди скорее.

Новый толчок.

— Нет! Не трогай меня! — Я села на асфальт. — Проваливай! — Снова попробовала ударить.

Старик расхохотался.

— Ах, какая наивная. — Он был уже совсем рядом со мной. — Встань, а то простудишься.

— Пошел ты!

— Фи, как грубо.

Он вытянул руку вперед, поманил ладонью. Меня оторвало от земли. Вытянуло в струнку, распрямляя тело.

Я пыталась прикрыться «подушкой». Так отчаянно, что в ушах зазвенело. По подбородку что-то потекло — я прокусила губу.

— Хорошая девочка, — одобрил дед, — сильная. Мы в тебе не ошиблись.

В следующее мгновение меня прижало к нему.

— Извращенная любовь к детям называется педофилией, — сообщил дед, — извращенная любовь к старикам — геронтофилией. Надо придумать новое определение — извращенной любви стариков к детям! Ну, или детей к старикам. Посмотрим. — И захохотал. Мне в лицо смотрели выцветшие глаза, светящиеся безумием. — Поедем, красотка, кататься! Давно я тебя поджидал.

Что-то обрушилось — прямо мне в мозг. И наступила чернота.