Последний день Страны Камыша

Глава 32

Группа уставших, израненных и искалеченных молодых ребят, помогая друг другу, след в след пробиралась по краю камышового болота. Любое неосторожное движение грозило попаданием в топкую грязевую ловушку, потому цепочка пострадавших двигалась медленно, что совершенно не устраивало возглавлявшую процессию принцессу.

Под напором внешних и внутренних аргументов, она, нехотя согласилась покинуть поле боя, признав, что в данный момент, из-за последствий перенапряжения энергетики, мало чем могла помочь в битве, но тратить утекающее сквозь пальцы время сопровождая еле плетущихся и морально разбитых тяжёлыми потерями подростков было попросту губительно.

Нужно было как можно скорее добраться до ставки старого Ясу. Дед Аизава был единственным кто мог сейчас помочь оставленным позади самураям и выиграть достаточно времени, чтобы они смогли отступить и укрепить фронт.

Эта рокировка нужна была как воздух, ведь враги начали ещё одну высадку, а среди оставленных в резерве сил, не наблюдалось достаточного количества компетентных бойцов чтобы сдержать закалённых в боях и вооружённых огнестрельным оружием солдат Страны Зла. В то же время прорыв фронта хоть в одном месте грозил тем, что передовые позиции защитников попадут в окружение и обрушатся как карточный домик.

Именно поэтому, когда из-за камышей стали видны раскидистые кроны растущих вдоль берега реки ив, где под густым пологом гибких ветвей должна была прятаться пара ополченцев стерегущих старенькую лодку, с помощью которой предполагалось переправить отступающий отряд в расположенную на другом берегу деревушку, Аой обернулась к спутникам и заявила: — Я пойду вперёд — нужно предупредить старого Ясу об угрозе окружения и организовать эвакуацию отряда зачистки. Янаги, Касуми, Сёри… — обратилась она к оставшимся относительно боеспособными девушкам: — как только переправите раненых на тот берег, догоняйте меня — вы мне понадобитесь в передовом лагере.

Не дожидаясь ответа, принцесса, презрев выжигающую нервы боль, загнала очередную порцию рейацу в находящиеся на последнем издыхании измочаленные экстремальными нагрузками мышцы и, перейдя на бег, поспешила вдоль заросшего ивами быстрого ручья. Овраг, в котором этот ручей брал начало, был кратчайшим путём к цели.

Убедить старика Ясу отправиться на самоубийственную миссию было, пожалуй, слишком уж легко. Стоило только доковылявшей до него измождённой принцессе заикнуться о необходимости прикрыть отход отряда Кодзимы, как дед буквально воспылал энтузиазмом.

Передав командные полномочия своей внучке Ёгири, он вонзил в землю копьё и с глубоким поклоном обратился к Аой: — Спасибо вам госпожа… Спасибо что приняли всерьёз желание старика. — подняв пылающий неугасимым пламенем взгляд, самурай заглянул ей в глаза: — Вашими стараниями я могу исполнить свою мечту… Всегда желал пасть в бою, и всегда боялся угаснуть от старческой немощи в своей постели. Я с радостью умру за вас юная госпожа… и заберу с собой столько врагов, сколько смогу. Они проклянут день, когда ступили на землю Страны Камыша!

— Да будет так… — кивнула принцесса, провожая взглядом гордо выпрямившегося старца.

— Прощай дедушка, — поклонилась Ёгири вслед неизменному патриарху рода Аизава.

— Будь достойна нашей госпожи… — оставил ей напутствие окутанный редкими громовыми разрядами воин.

Белое хаори трепетало на ветру, отмечая каждый его уверенный шаг хлопками по тёмно-зелёному доспеху. Только что прибывшие и дышащие словно загнанные лошади сёстры Касуми и Янаги, провожали прадеда круглыми глазами, вряд ли понимая, что вернуться ему не суждено.

— Я горжусь вами, — одарил их тёплой улыбкой тот, кто всю их жизнь был строг и требователен, вечно находя повод придраться к юным раздолбайкам…

— Да станут враги наши прахом! — вскинул он к небу руку с искрящим копьём, и бросился вперёд, не смея больше медлить: — Ашихана Банзай!

Армия страны Зла воспользовалась тем, что всё внимание защитников было приковано к окрестностям догорающего рыбацкого городка, где схлестнулись два самурайских отряда, и начала собственную атаку. Но ломиться в лоб подданные Курая не спешили: вместо того, чтобы бездумно повторять путь разбитого контингента наёмников и пиратов, они собирались нанести удар в неожиданном месте.

Плоскодонные джонки оседлав последние аккорды прилива, доставили десант из трёх сотен облачённых в чёрную броню солдат к затопленному устью мелкой речушки прорезавшей большой овраг в прибрежных холмах, ближе к восточному краю острова.

Овраг был длинным и глубоким, с нависающими по обе стороны обрывистыми склонами и заросшим колючим кустарником топким дном. Большими силами через него было не протиснуться, ведь кое как пройти можно было лишь по узкой тропке вдоль склона. К тому же, защитники в приступе паранойи не забыли перекрыть тропу баррикадами и ловушками.

Если бы всё чёрное войско попыталось ступить на этот путь, им бы пришлось растянуться длинной цепью, став удобной мишенью для защитников. Даймё Страны Зла глупцом не был, потому, разделил армию на две части: тридцать самураев, каждый из которых был способен в одиночку зачистить по несколько десятков обычных солдат, под его личным руководством направились вглубь острова по тропе, а все остальные, включая сотню стрелков с тэппо, остались на берегу под командованием его адъютанта.

Парень уже успел отметиться, проявив инициативу и выведя отправленный в помощь первой волне десанта отряд стрелков из портового города, прежде чем сработала пламенная западня. Теперь же от него требовалось организовать отвлекающую атаку, дабы не позволить защитникам бросить все силы на перехват штурмовой группы.

Толстяк Танака, которого не взяли на вылазку и оставили позади из-за его медлительности, наблюдал манёвры вражеского десанта из первых рядов. Ситуация складывалась весьма скверная. Дрожащие от страха деморализованные ополченцы, до которых уже дошли слухи о грохочущем адском оружии врага, не смели высунуть голов из-за укрытий, пересказывая друг другу всевозможные страшилки.

Тем временем, сотня стрелков с теппо деловито и нагло строилась на сыром берегу у подножья обрывистого склона. То, что на этом же участке ранее обломали зубы наёмники Усокоро и вся округа уже была усеяна мертвецами, ни капли не пугало побитых жизнью ветеранов континентальных войн. Они не в первый раз сталкивались со штурмом укреплений и хорошо знали, что делать.

Это было видно по тому, как спокойно и без суеты от чёрного войска отделился десяток солдат с закреплёнными на спинах щитами татэ, укрывающими их от стрел и метательных снарядов, и принялся расчищать заваленный телами пиратов подъём, освобождая путь для дальнейшего штурма.

Стоило всполошившимся ополченцам решиться высунуться из-за баррикад и попытаться обстрелять обнаглевших от безнаказанности уборщиков, как на них в тот же миг обрушился сокрушительный залп.

От слитного грохота сотни ружей заложило уши. Щепки и ошмётки разорванной пулями плоти окатили переживших смертельный отбор судьбы счастливчиков, сметая остатки их храбрости. Десятки пробитых насквозь тел синхронно повалились наземь, провоцируя панику в рядах защитников.

Крестьяне были готовы сражаться и умирать, защищая свои семьи, но вытряхивающий душу грохот, едкий дым с запахом серы, и противоестественное голубое пламя, изрыгаемое демоническим оружием в момент выстрела, за которыми следовала неразличимая и неизбежная смерть, вызывали инстинктивный ужас, сродни тому, что сопровождает появление шиноби. Вот только шиноби редко видели в количестве превышающем десяток человек. Тут же источников страха и отчаяния было намного больше.

Побледневший Танака пытался всеми силами сдержать панику, но его дрожащий голос не слушали. Натерпевшиеся страху суеверные мужики побросали оружие и бросились наутёк. Не все, стоит признать, но те, что остались попадали наземь, закрыв головы руками и тряслись от ужаса. Восстановить дисциплину могло только чудо.

Пухлый самурай и сам был бы не прочь забиться в какой-нибудь тёмный угол, но не имел на это права. Как бы он после такого позорного малодушия посмел взглянуть в глаза юной госпоже…

Пересилив страх он поднялся в полный рост, привлекая внимание ярко красным доспехом и возвестил: — Я не убегу! Не покину доверенный мне пост! Пусть этот бесполезный жир, — указал он на своё необъятное покрытое кирасой брюхо, — послужит мне бронёй! Стреляйте в меня, рубите меня — но я не сделаю и шага назад!

Стрелки врага не теряли времени даром, успев перезарядить смертоносное оружие: — Огонь! — раздалась короткая команда. Сотня пуль накрыла алеющую на фоне серого неба фигуру самурая…

Грохот ружейных залпов застал Аой, когда она контролировала эвакуацию полевого госпиталя. Дело это было непростое и весьма затянулось. Самым трудным оказалось объяснить некоторым рвущимся в бой бойцам необходимость оставить позиции и отступить на следующую линию обороны, что пролегала вокруг холма, на котором располагалось поместья Ашихана. К счастью, приторная улыбочка, сдобренная внушительной порцией яки, затыкала бестолковых доморощенных героев даже лучше чем блеск вражьей стали.

Впрочем, порох справился с этим ещё лучше. Разрозненная группа перепуганных до мокрых штанов ополченцев, не разбирая дороги и крича об адских демонах бежала от вражеской атаки. Бежала до тех пор пока не наткнулась на промораживающий душу взгляд принцессы: — Отставить панику! — скомандовала она придавив крестьян вспышкой убийственного намерения, — помогите с эвакуацией раненых, а я пойду взгляну, что это вас так напугало. Касуми, Янаги, Сёри — за мной.

Допустить обрушения фронта в столь ответственный момент принцесса не могла, а из всех доступных резервов поблизости была лишь она сама, да три молодые девчонки. Выбирать не приходилось — нужно было задержать продвижение вражеских войск пока идёт эвакуация.

Не то чтобы Аой не знала, чего ей стоит ожидать, но картина открывшаяся перед глазами, когда её маленький отряд подошёл к обстрелянному укреплению, задела за живое.

Посреди изрешечённой пулями и заваленной трупами защитников баррикады, несокрушимым монолитом возвышалась фигура самурая. Испещрённая вмятинами и дырами красная броня сияла протуберанцами чакры, делая обладателя похожим на грозное божество, что с небес взирает на надоедливых муравьёв, готовясь обрушить свой гнев. От добродушного толстяка Таро в этой фигуре не осталось ничего.

Налитые кровью глаза, не отрываясь сверлили готовящих очередной залп чёрных стрелков. Из уголка рта сочилась алая струйка, указывая на внутренние повреждения, но падать, или прятаться самурай не спешил. Вместо этого он расправил плечи и гордо смотря смерти в лицо заговорил: — Вот видите! Не такое уж их оружие и страшное! Громкое разве что, да и только.

Лежащие лицом в землю и закрывающие уши ополченцы стали робко поднимать головы. Казалось вот-вот случиться чудо и боевой дух воспрянет. Но враг не дал этому свершиться: очередной залп обрушился на хлипкие укрепления.

— Дядюшка Таро! — не сдержала возглас шокированная сценой Аой, понимая, что целятся враги в непреклонного самурая.

Две пары рук повалили её на землю, уберегая от шальных пуль. И не зря. Несколько свинцовых шариков просвистели в опасной близости. А когда Касуми и Янаги её наконец отпустили…

Танака всё ещё стоял. Алая кираса была похожа на сочащийся кровью дуршлаг, но он не отступил от своих слов. Воздев тяжеленную палицу над головой, воин, харкая тёмно-красной влагой, что окрасила его подбородок и ручьём текла по груди, вложил в неё всю свою ярость и чакру.

— Вы не пройдёте! — раздался над островом хриплый, но полный рокочущей мощи голос: — Яма о хакаи суру шоугеки!

Вся чакра самурая, вложенная в один единственный приём, породила мощнейшую ударную волну, что преодолела десятки метров до строя вражеских стрелков и раскидала солдат словно кегли. Один удар и десятки уверенных в собственной недосягаемости бойцов вбиты в грязь.

Да, Танака был неуклюж и медлителен… Да, многим уступал в мастерстве… Да, был добродушен и миролюбив, порой даже робок… Но недооценивать его было чревато. Внушительная физическая сила и большой резерв чакры — не то с чем можно было шутить. И многие из чёрных стрелков ощутили это на себе. Изломанные и оглушённые, они со стонами извивались в грязи словно черви.

Аой же на них даже не взглянула. Всё её внимание было поглощено обессиленно оседающей наземь массивной фигурой. Очередная трагедия… будто их мало было за сегодня. Спонтанно сработавшее духовное чувство отчётливо показало угасающий огонёк души самурая. Тёплый очаг, что совсем недавно столь ярко вспыхнул, исчерпал себя до дна… остались лишь тлеющие угли… Видно сердце доброго дядюшки Таро оказалось слишком большим, чтобы роковая пуля могла промахнуться.

Подскочив с земли она бросилась к умирающему, взывая к целительной силе пути возвращения: — Дядюшка Таро — держитесь, не закрывайте глаза. Сейчас я вам помогу.

— Юная госпожа? — захлёбываясь кровью, удивлённо прохрипел самурай, — не стоит вам беспокоиться — я в порядке… Сейчас… только немного отдохну…

— Молчите. — как могла уверенно и твёрдо указала принцесса, через боль в обожжённых и надорванных каналах призывая в руки исцеляющий свет.

— Не тратьте… силы… это — пустяк…

— Мне лучше знать, — не послушала его девушка, обследуя раны.

Но спокойно заняться исцелением ей не позволили. Даже получив увесистый удар по самоуверенности, враги не растерялись и лишь удвоили рвение.

Места выбывших из строя стрелков тут же заняли бойцы, которым ружей изначально не досталось. Подобрав аркебузы павших и покалеченных товарищей, они профессионально принялись осматривать их на наличие повреждений и перезаряжать, демонстрируя, что, несмотря на ограниченное число экземпляров огнестрельного оружия, навыки обращения с ним успели стать неотъемлемой частью подготовки солдат Страны Зла.

Кроме того, пехота чёрного войска, до того ожидавшая в сторонке, тоже пришла в движение. Разделившись на три отряда приблизительно по пятьдесят человек, вооружённые копьями яри и катанами бойцы, прикрываясь тяжёлыми щитами, двинулись вперёд.

— Они идут на штурм! — сообщила Сёри, выпуская стрелу и тут же прячась за укрытием от нового залпа аркебуз.

Аой даже не вздрогнула от просвистевших над ухом пуль. До крови закусив губу она пыталась спасти умирающего, но все попытки были тщетны. Просевший из-за травм и усталости контроль духовной силы мешал исцелить воина. Заклятия кайдо рассыпались бесполезными искрами. Жизнь самурая утекала сквозь пальцы. Удавка отчаянного бессилия всё туже затягивалась на шее.

Из глубины острова донеслись панические крики. Краем глаза принцесса заметила голубоватое зарево вспышек чакры, а вспыхивающее то и дело краткими озарениями ощущение рейацу показало стремительно гаснущие огни её подданных. Враг прорвался в тыл.

Большая постепенно холодеющая ладонь накрыла собой измазанные алым руки девочки: — Иди… малышка Аой… — Грузное тело в дырявой броне зашевелилось. Натужно скрипя крошащимися зубами, хрипя и истекая кровью, Таро сжал своё тяжёлое оружие и медленно поднялся, сначала на колени, а потом и в полный рост.

Силой воли удерживая себя в сознании, Танака заплетающимся языком с трудом озвучивал плывущие мысли: — иди… госпожа… я… позволь… Позволь мне… глупому толстяку… прикрывать твою спину… Пока я дышу… я не дам им… ступить и шага мимо меня.

_________________________________________________________

山を破壊する衝撃 (Yama o hakai suru shōgeki) удар, разрушающий горы.