Последний день Страны Камыша

Глава 27

Волна духовного давления, обрушилась на разум всех кто присутствовал на поле боя. Образ бескрайнего кровавого океана словно цунами накатил на сознание людей и ввёл обе стороны противостояния в оцепенение и трепет.

Потерявшие себя в кровавом угаре пираты и ополченцы, что сцепились друг с другом на перекрывшей лощину баррикаде, внезапно осознали всю ничтожность своего бытия. Битва замерла, словно поставленная на паузу сверхъестественным вмешательством.

*Хлоп-хлоп-хлоп*, — раздались хлопки в наступившей тишине и все взгляды устремились на стоящего на краю обрыва эксцентричного блондина в трепещущем на ветру сизом плаще. Ещё секунду назад там никого не было, но всплеск духовной энергии обнажил сокрытое.

— Тебе удалось обнаружить и даже развеять мои иллюзии, а это, признаюсь, весьма впечатляет, — произнёс мужчина пристально глядя в глаза Аой.

— Господин шиноби, вы тут чтобы поддержать нашу атаку? — неуверенным дребезжащим голосом озвучил интересующий всех вопрос один из наиболее стойких пиратов.

— А? — отвлёкся от противоборства взглядов ниндзя, — не-не-не… — помахал он ладонью перед собой будто отгоняя мух, — вы меня не интересуете… Лучше свалите пока у вас есть шанс и не мешайте моей беседе.

Повернувшись обратно к принцессе и горделиво подбоченившись, мужчина указал на неё пальцем и произнёс: — Я, великий Хозуки Генгецу, прибыл сюда только ради тебя!

— Ради меня? — оставив раненного парня приходить в себя, поднялась с колен принцесса, — одного раза тому предателю было мало?

Сделав несколько шагов вперёд, девушка прошла мимо застывших соляными столбами молодых самураев, — отступайте… — не терпящим возражений тоном приказала она им, не оборачиваясь, чтобы не терять из виду нового врага.

Шиноби явно был гораздо сильнее чем те, что приходили за ней раньше. Взгляд профессионального убийцы, обманчиво расслабленная уверенная манера держаться, мимика и жесты — всё говорило о том, что ниндзя чувствует себя хозяином положения, и, по всей видимости, это было действительно так…

Его рейацу даже без медитации ощущалось вполне отчётливо и было сравнимо с офицерами Тринадцати отрядов, лишь немного не дотягивая до уровня лейтенанта. Одно это уже было смертельным вызовом для принцессы в её нынешнем состоянии.

В теории, покончив с собой и отринув плоть, она могла бы перейти в форму духа и справиться с врагом. Но этот путь таил слишком много подводных камней. Начать с того, что, в таком случае она бы неминуемо погибла, что одним махом уничтожило бы волю её народа к борьбе. Во вторых, было неизвестно как отреагирует этот мир на освободившуюся от оков плоти могущественную духовную сущность. А в третьих, победа была не гарантирована, ведь чакра шиноби состоит не только из чистой рейацу, но и из неощутимой привычным способом телесной энергии, происхождение, свойства и возможности которой пока что были для неё тайной.

Особенно её беспокоил последний пункт. Принимая во внимание то, что духовная сила это лишь часть заключённой в его теле энергии, можно было смело предположить, что общий запас сил противника должен быть примерно вдвое больше, и не ошибиться так уж сильно, разумеется, только в том случае если он не был такой же аномалией как сама Аой, чакра которой, на текущий момент, более чем на девяносто процентов состояла из духовной силы синигами.

Оценка ситуации заняла считанные секунды, а рядом с девушкой уже оказались подбежавшая со стороны баррикады Ёгири и, вырвавшийся из окружения благодаря замешательству пиратов, старик Ясу. Запыхавшийся от продолжительной битвы дед Аизава и не успевшая толком отдохнуть и восстановить запас сил его старшая внучка встали наизготовку по обе стороны от юной госпожи, направив искрящее копьё и дрожащую от напряжения нагинату на врага.

— Стоп-стоп-стоп! Кажется вы меня не так поняли! — замахал руками шиноби, — я не собираюсь с вами сражаться, я лишь хотел оценить способности этой юной леди…

— И как, оценил? — перебила нелепые оправдания принцесса, готовясь продать жизнь подороже.

— О, вполне. Редко встретишь такое мастерство владения клинком, а уж в столь юном возрасте и подавно — ты первая на моей памяти, — ухмыльнулся ниндзя, — но ещё больше меня впечатлили твои необычные техники иллюзий… Особенно та иллюзорная молния — в ней не ощущалось и капли стихийной чакры, но урон она нанесла вполне реальный… Не поделишься секретом, как у тебя это получилось?

— Вот оно как… — склонила голову набок принцесса не торопясь утолять любопытство противника, — и что же ты будешь делать если я предпочту промолчать? — даже и не думая расслабляться, прищурилась девушка, — попытаешься меня схватить и выпытать семейные тайны?

— Оставим это на крайний случай, — отверг он справедливые подозрения, а затем встрепенулся, вновь указав на Аой пальцем, — А сейчас я хочу сделать тебе предложение!

— Польщена, но вынуждена вам отказать, — моментально отреагировала девушка, изобразив официальный тон.

— А? Кажется ты опять меня не так поняла… — попытался было исправить недоразумение шиноби. Но Аой не дала ему вставить и слова, сразу же начав перечислять причины отказа: — я вас совсем не знаю, вы трусливо исподтишка напали на моих людей, выглядите нелепо, да и староваты как по мне.

С каждым словом в Генгецу словно вонзались невидимые стрелы, делая его грустнее и грустнее. Он был одним из самых известных шиноби в Стране Воды: глава великого клана Хозуки, доверенное лицо даймë, непревзойдённый мастер гендзюцу и ниндзюцу, икона стиля и пример для подражания всей молодёжи Киригакуре, и всё это в его тридцать пять!

Джонин уже собирался возмутиться, но вовремя себя одёрнул, поняв, что девчонка попросту тянет время, надеясь восстановить силы и дождаться подкрепления. Это окончательно стало очевидно, когда к месту затихшего сражения стали подтягиваться до сих пор пребывающие в резерве группы самураев.

Ещё немного и ситуация грозила выйти из под контроля… Разумеется драки с самураями Хозуки не боялся; если будет надо он легко прикончит и десяток и сотню бойцов уровня здешней воинской элиты, вот только он пришёл сюда вовсе не сражаться. Незачем отбирать работу у пушечного мяса.

— Шутки в сторону девочка, — вернул себе серьёзность Генгецу, — я предлагаю тебе войти в состав шиноби Киригакуре… и… стать моей ученицей.

Предложение прозвучало словно гром среди ясного неба и вызвало бурю противоречивых эмоций. Ни самураи, ни ополченцы, ни греющие уши пираты, что пользуясь затишьем пытались толи перегруппироваться для новой атаки, толи ретироваться куда подальше, не могли поверить в услышанное. Растерянность, шок, непонимание, подозрительность и неприятие читались на их лицах. Лишь Аой осталась внешне совершенно невозмутима. Внешне.

Внутри, под маской холодной отчуждённости, бушевали противоречивые чувства. Секунду назад всё было так просто: отбрось шелуху интриг и словесные кружева, и веди беседу на инстинктивно понятном языке клинка. Без компромиссов и без сожалений: умри, или будь убитой.

Но слова врага как ядовитый стилет нашли брешь в ледяной броне фатализма. Очередное испытание для её решимости посеяло в сердце смятение. Гордость и жажда мести сцепились в беспочвенной борьбе с желанием спасти от ужасной судьбы неповинных людей. Ни чем не обоснованная надежда.

— Если я соглашусь, какая судьба ждёт мою страну? — крепче стиснув рукоять меча, в очередной раз за этот слишком длинный день задала вопрос принцесса.

Казалось бы, она уже отринула слабости и до предела укрепила дух под давлением души древнего божества, но редкие осколки наивной веры в лучшее, что не успели раствориться в едких водах алого океана жестокости, настойчиво кололи сердце, не давая ступить на путь без возврата и целиком посвятить себя смерти.

— Вы же не хотите принять его предложение госпожа? Это наверняка лишь подлая уловка! — полушёпотом воскликнула Ëгири, склонившись к правому уху девушки.

Аой и не хотела. Одна мысль о том чтобы стать слугой тех, кто убил её отца и обрёк её родину на войну и страдания вызывала в ней отвращение. Но слишком тяжелы и крепки были оковы любви и ответственности, приковавшие душу девочки к обречённой стране, чтобы отмахнуться даже от зыбкого, призрачного шанса уберечь дорогих её сердцу людей. Столь тяжелы и крепки, что и божественная сила древней синигами не сумела их разорвать.

— Если ты согласишься? — переспросил Генгецу и, покачав головой, продолжил гораздо серьёзнее чем раньше, — боюсь тебя огорчить, но шиноби Киригакуре всегда выполняют свои миссии. Твоя страна — пережиток уходящей эпохи, что противится объединению тысячи островов под единой могучей властью. Судьба твоей страны предопределена и останется неизменной: каждый кто поднял оружие на слуг Повелителя Вод приговорён. Лишь для немногих я готов сделать исключение, но ты должна будешь отринуть имя своей семьи.

Ультиматум и никаких торгов, никакого пути к спасению — лишь дверца для эгоистичного трусливого побега. Глупые надежды рухнули под напором реальности. Пелена сомнений рассеялась. В голове вновь звучали слова: «Долг и судьба правителя — процветать и умирать вместе со своим народом…» Так завещал ей отец.

— Что-ж… тогда и сомнений мне испытывать не стоит… — еле слышно шепнула Аой, выдыхая, и опуская меч.

— Ты приняла верное решение девочка, — по своему понял её действия Генгецу.

— Я… отказываюсь.

Шиноби удивлённо замер: — Отказываешься? — вопрос был скорее риторическим, ведь взглянув в глаза девушки он всё прекрасно понял: — О, я понимаю… честь и гордость — уважаю. Но всё же подумай получше — я не буду тебя торопить.

С этими словами фигура противника начала расплываться и выцветать, будто размываясь сырыми порывами ветра.

— Хотя знаешь… — потёр подбородок уже полупрозрачный словно призрак мужчина, — если ты переживёшь этот день и сможешь самостоятельно убить четырёх подлецов… — заговорщически прищурившись и немного наклонившись вперёд, фантом приложил руку ко рту и что-то беззвучно шепнул, но Аой всё услышала чётко, будто ниндзя стоял в шаге от неё: — если у тебя это получится, я, так уж и быть, возьму на себя ответственность и предложу выжившим подданным своей ученицы протекторат клана Хозуки.

— Тьфу… шакал, — как только ниндзя исчез, сплюнул на землю старик Аизава, который явно не услышал последних слов, — не принимайте его бред близко к сердцу госпожа — честь для сих душегубов пустой звук, и на устах у них всегда только яд.

Аой коротко кивнула, погруженная в свои мысли. Когда ниндзя сказал, что страна будет уничтожена, она отбросила надежду, но последнее его предложение вновь обрушило на неё гору сомнений. Убить четырёх предателей и выжившие будут спасены…

Конечно, она и так собиралась убить всех вероломных князей, но вопрос в другом: примут ли спасаемые люди, милость из рук виновника происходящего?

— Столько пустых терзаний… — голос синигами, ворвавшийся в поток её мыслей, был полон осуждения, — ты же видела мои воспоминания. От бестолковых метаний нет проку. Так почему ты колеблешься?

— Я боюсь, — призналась Аой, — боюсь погубить идущих за мной людей, потерять тех, кто дорог моему сердцу. Этот страх, он грызёт меня изнутри с тех пор как я узнала о смерти отца.

— Тебе ли не знать, что смерть — это далеко не конец, и отнюдь не самое худшее, что таит мироздание, — прервала её Унохана, — ты ничего не потеряешь если примешь предложение того шиноби, даже если он окажется обманщиком.

— А как же честь? Как я смогу взглянуть в глаза отца в чистом мире если предам его заветы? Разве ты не понимаешь?

— Не обманывайся девочка, я никогда не была самураем — я всегда была убийцей. Не ищи честь на поле боя — её там нет. Сражайся без сожалений. Убей тех, кого хочешь убить и не взваливай на себя слишком много судеб — спасти каждого, не под силу даже богам.

Нельзя сказать, что внутренний диалог с синигами усмирил все душевные терзания Аой, но, по крайней мере, вернул ей возможность трезво мыслить и позволил сосредоточиться не на эмоциях, а на деле.

Тем временем ситуация на поле боя развивалась стремительно и требовала контроля. Стоило ниндзя Кири испариться, как пираты, от которых тот так небрежно отмахнулся, поняли, что высокое начальство совершенно не заботит их выживание и, отбросив любые мысли о продолжении атаки, активно начали сматывать удочки. Бросая и втаптывая в гряз тела убитых и раненых, бандиты беспорядочной толпой устремились прочь.

— Они бегут! За ними! Добьём их! В атаку! За госпожу Ашихана! Банзай! — разразились множеством голосов потрёпанные силы защитников.

— Не преследовать! — выкрикнула принцесса, попытавшись обуздать неистовый порыв, — оставайтесь на позициях!

Увы, но перекричать толпу ей не удалось, да и сам приказ запоздал: подоспевшие самураи из резервного отряда, среди которых были в основном старики и женщины уже врубились в спину отступающим врагам, наводя среди них панику, кромсая и разрезая податливую плоть. Следом за ними в погоню бросились и побросавшие позиции крестьяне, что воспряли духом от вида бегущего врага.

Без всякого строя и организации они высыпали на поле и принялись со злобной радостью колоть, колотить и рубить отставших и пропущенных самураями пиратов, не жалея ни раненых, ни пытающихся сдаться.

В наступившем хаосе, где никто никого не слушал, полностью отдавшись инстинктам, осталась лишь одна организованная группа врагов, которая не спешила бежать, спасая свою шкуру. Знакомый отряд в однотипных чёрных доспехах: вооружённые огнестрельным оружием солдаты из Страны Зла.

Построившись в две редкие шеренги, сквозь которые просачивался непрерывный поток бегущих наёмников, стрелки перекрыли идущую по дну лощины дорогу и приготовились к стрельбе. Ещё не все пираты успели миновать их позицию когда шеренги, наплевав на отставших союзников, открыли залповый огонь по устремившимся в погоню самураям и ополченцам.

*Бах!* — исторгли жерла теппо голубоватые искры, дым и смертоносные свинцовые пули, что без разбора поразили как нерасторопных пиратов, так и пластающих их спины катанами и нагинатами самураев, и крестьян, что вносили посильную лепту в общую неразбериху.

Старик Ясу шагнул вперёд, заслонив госпожу своим телом. Шальная пуля срикошетила от его доспеха, едва поцарапав лакированный стальной нагрудник. Расстояние оказалось слишком велико, чтобы свинцовый снаряд мог пробить крепкий фамильный доспех престарелого главы рода Аизава. Однако, далеко не всем так повезло.

Разогнанные металлические шарики легко прошили тела не обладающих чакрой наёмников, бессильных против сокрушительной предательской атаки. Та же судьба постигла и полтора десятка чересчур шустрых ополченцев, что разом отбило у остальных крестьян желание геройствовать. А попавшие под обстрел самураи, были вынужденны остановить натиск и залечь за грудой мёртвых тел.

Конкретно самураи серьёзных потерь не понесли, в большинстве своём отделавшись лишь испугом и не особенно серьёзными ранами. И в этом не было ничего удивительного: вражеских стрелков было попросту слишком мало, чтобы они могли произвести залп достаточной плотности, чтобы разом поразить всех преследователей, а концентрировать огонь на одной цели, они, в текущей ситуации, себе позволить не могли. Результат закономерен — чтобы гарантированно вывести из строя даже одного самурая такого жиденького залпа оказалось мало.

Несмотря на то, что в резервный отряд попали далеко не самые сильные воины — скорее наоборот, те, кто не мог выдержать длительного боя, они только что вступили в сражение и не успели ещё растратить доступный им скромный резерв чакры, потому и скорость реакции, и сила их тел, и даже крепость весьма посредственной брони, временно были на недосягаемом для простых смертных уровне, так что одна-две пули, доставшиеся некоторым из них, не причинили фатального ущерба.

Но, как бы там ни было, свою задачу чёрные стрелки выполнили — грохот невиданного доселе оружия обрушил моральный подъём ополченцев и приостановил стихийную погоню, позволив основной массе пиратского сброда отступить. Стрелки же, выполнив свою задачу, организованно последовали за теряющими портки наёмниками.

— Отставить погоню! — воспользовался моментом замешательства старик Ясу, чтобы восстановить дисциплину: — куда вы рванули бестолочи?! Совсем разум растеряли?! Живо вертайтесь на позиции!

Аой могла лишь печально вздохнуть, самоустраняясь от командования, и прикрыть глаза, чтобы не смотреть на лица так глупо погибших асигару.

Ей следовало настроиться на тяжёлую работу. Морской прилив скоро достигнет пика и в течение нескольких часов все дороги вглубь острова будут затоплены, за это время нужно много чего успеть. Потерев веки, девушка устало проговорила, обращаясь к охраняющей её Ёгири:

— Вызовите ко мне Намикадзе-сана — пора воплощать наш план.